Первые попытки обоснования даты 23 февраля

Учреждение праздника

Афиша мероприятий празднования годовщины Красной армии в Пскове, 23 февраля 1919 года^[24].

10 января 1919 года Председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский отправляет во ВЦИК предложение отпраздновать годовщину РККА 28 января:

28 января, исполняется год со дня издания Советом народных комиссаров декрета о создании Рабоче-крестьянской Красной армии. Было бы желательно отпраздновать годовщину создания Красной армии, приурочив празднование к 28 января, дню издания декрета.

Его просьба приходит с опозданием и рассматривается только 23 января. В результате ВЦИК отказывает в связи с опозданием предложения. Тем не менее, 24 января Президиум Моссовета рассматривает вопрос «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии» и совмещает празднование с Днём красного подарка — 17 февраля. День красного подарка планировался как своеобразная благотворительная акция, когда население, по замыслу большевиков, должно было жертвовать подарки для красноармейцев. Но так как 17 февраля попало на понедельник, День красного подарка и, соответственно, годовщину РККА отложили на ближайшее воскресенье, то есть на 23 февраля. Газета «Правда» сообщала:

Устройство Дня красного подарка по всей России перенесено на 23 февраля. В этот день по городам и на фронте будет организовано празднование годовщины создания Красной армии, исполнившейся 28 января.

Затем праздник был на несколько лет забыт и возобновлён в 1922 году. 27 января этого года было опубликовано постановление Президиума ВЦИК о 4-й годовщине Красной армии, в котором говорилось^[25]:

В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля).

Занятие немцами Пскова

Отряд красногвардейцев. Псков. февраль 1918 года.

Псков. Монумент в честь первых боёв Красной армии в Крестах (1969). Скульптор — Г. И. Мотовилов, архитектор — И. Д. Билибин.

Фрагмент горельефа.

Для захвата Пскова, являвшегося центром всего Северного фронта, германское командование двинуло 5 полков (4 пехотных и 1 кавалерийский) и артиллерийские части. Эти войска продвигались к Пскову по железным и шоссейным дорогам с юга из Острова и юго-запада из Валки^[11]. Непосредственно же для захвата Пскова были двинуты летучие отряды 53-го немецкого корпуса 8-й армии (генерала Г. Кирбаха) группы армий «Д» — в основном на город наступали силы 78-й дивизии^[30]. Взяв 21 февраля Режицу и подогнав состав, захваченный в Двинске, который снабдили блиндированными мешками с песком орудийными платформами (из-за чего в советской литературе он фигурирует как «бронепоезд») — немцы с этим составом и при поддержке броневиков двинулись на Псков^[31][32]. Член управления войсками Северного фронта Б. П. Позерн отмечал крайнюю малочисленность наступавших на Псков немцев: «По сведениям, они исчисляются чуть ли не ротами, хотя выигрыш их в том, что у них есть артиллерия и кавалерия. Это, как кажется, в небольшом количестве» ^[33].

21 февраля Псков был объявлен на осадном положении. В городе находилось большое количество солдат, так как самый город прикрывала (бежавшая из-под Двинска и Риги) 12-я русская армия, а далее, в районе Острова, находилась 1-я русская армия. Однако ввиду полной небоеспособности им было приказано отступить в районы Новгорода, Луги и Старой Руссы, и солдаты массами спешно покидали город по шоссе на Лугу^[32][33].

Защищали город рота псковских красногвардейцев и солдат-призывников численностью до 100 человек под командованием начальника Чрезвычайного военного штаба при Управлении войсками Северного фронта Черных, а также прибывшие из-под Риги: две роты и пулемётная команда 2-го Рижского латышского полка под командованием выборного командира полка Ю. Ю. Аплока, партизанский отряд из солдат-добровольцев 20-го Сибирского полка под командованием фельдфебеля И. М. Ляшкевича, красногвардейские отряды, сформированные в Валке, часть членов Исполнительного комитета объединённого Совета латышских стрелков (Исколострела) и Исполкома Совета солдатских депутатов (Искосола) 12-й армии Северного фронта и 2-й красноармейский полк под командованием бывшего штабс-капитана А. И. Черепанова, укомплектованный из солдат-добровольцев 12-й армии^{[11][34][35][36]}.

Вечером 23 февраля в Псковском театре драмы имени А. С. Пушкина было созвано собрание большевистского актива для обсуждения положения. Заседание открыл Позерн заявлением, что царская армия полностью разложилась и небоеспособна, одна авторота под командованием А. Иванова не в силах сдержать врага, помощи из Петрограда нет. Выступивший затем М. П. Ушарнов заявил, что митинги на фабриках и заводах ничего не дают, никто не желает защищать советскую власть, а железнодорожники настроены прямо антисоветски и открыто саботируют. Выступивший затем член ВРК А. Иванов доложил, что артиллерии нет, так как замки от орудий солдаты частью побросали в ватерклозет на Иркутском плацу, частью увезли на свалку, все орудия приведены в негодное состояние. Железнодорожники, саботируя, отказались дать паровоз для эвакуации пироксилиновых складов. Остальные ораторы подтвердили эту картину. Однако было решено оставаться на своих местах. Но вскоре, при известии о падении Острова, было принято решение об эвакуации в Торошино (в 20 км к С-В от Пскова)^[37].

23 февраля 1918 года немецкие части находились на дальних подступах к Пскову. Около 21 часа Позерн сообщал в Петроград: «Немцы в 25 верстах от Пскова и идут броневиками по шоссе и по железной дороге поездом. Очевидно, будут в Пскове через несколько часов» ^[33][38]. Согласно воспоминаниям Черепанова, вечером 23 февраля его полк на линии рек Черёха-Многа (10—15 км от города), вступил в боестолкновение с немцами, наступавшими вдоль железной дороги, и сумел их ненадолго остановить^[31][32]. Однако правдивость воспоминаний Черепанова ставится под сомнение, Черепанов был вынужден подстраиваться к официальной версии событий^[15], а она связывала реальный бой на Черёхе с датой 23 февраля и настаивала на победе красноармейцев. По данным историка А. Михайлова, бой на реке Черёхе произошёл днём 24 февраля^[39]. Согласно же воспоминаниям другого участника того же боя, Ивана Тимошенко (он командовал ротой железнодорожных войск, соседей полка Черепанова), немцы появились перед позициями красных уже поздно вечером 23 февраля, но были остановлены их огнём. С утра начался бой, который некоторое время шёл с переменным успехом, в какой-то момент немцы прорвали красный фронт, красная кавалерия ликвидировала прорыв и, в свою очередь, прорвалась на 3 километра вглубь немецких позиций, но была остановлена и отбита немецкими резервами^[40]. Наконец, по данным псковского краеведа-архивиста Н. В. Коломыцевой, никаких даже перестрелок 23-го февраля не было, немецкий передовой отряд численностью до одной роты подошёл к советским позициям утром 24-го и после короткого, но ожесточённого боя прорвал их^[41]. И. В. Иванов вспоминал: «часов в 11 (24 февраля) в районе Череха-Лопатино была слышна пулемётная стрельба пулемёта „Максим“ и немецкого пулемёта небольшими очередями с большими промежутками, около часу дня стрельба окончилась»^[37]. По воспоминаниям Черепанова, 24 февраля днём его полк был обойдён немцами по просёлочным дорогам и отступил к окраинам Пскова, прикрывая шоссе на Лугу, по которому продолжалось бегство солдат 12-й армии: «с занимаемой позиции было хорошо видно, как бесконечной вереницей двигались от Пскова на восток обозы и деморализованные части старой армии» ^[42]. Во Пскове положение осложнялось погромами, которые начались 24 февраля: «Утром 24 февраля напряжение достигло наивысших размеров. Начинались грабежи, которые с трудом прекращались. На рыночной (ныне Советской) площади зам. председателя Совета Клейнешехерт, командированный для прекращения грабежей, был убит группой погромно-настроенных солдат. Труп лежал на площади, безучастно носились мимо него люди в разные стороны» ^[43]. Рыночная площадь находилась непосредственно перед зданием Совета.

Затем немцы, воспользовавшись царившим хаосом, просёлочными дорогами обошли правый фланг псковских красногвардейцев^[31][32][33] и в 18 часов захватили станцию Псков-1. При этом они были встречены ожесточённым пулемётным огнём латышей, пытавшихся контратаковать, но в конце концов сломленных напором немцев. По данным историка Андрея Михайлова, на стороне немцев выступили местные белогвардейцы^{[31][33][34][44]}. После этого 2-й полк и латыши получили приказ отступить. Полк отступил по шоссе на Лугу-Петроград к станции Торошино, куда были эвакуированы из Пскова и все учреждения^[45]. Некоторое время оставшиеся в городе небольшие группы красногвардейцев в разных местах вели по немцам пулемётный огонь, прикрывая отступление^[46]. Рабочий-большевик И. В. Иванов, один из организаторов группы, вступившей в бой с немцами у вокзала, вспоминал: «Немецкие войска шли на Псков по 5 направлениям (…) Они шли как на парад не встречая нигде серьёзного сопротивления»^[37]. Наиболее ожесточённый бой развернулся около полуночи с 24 на 25 февраля на углу улиц Сергиевской и Великолуцкой (ныне Октябрьский пр. и ул. Советская) по направлению к вокзалу, откуда наступали немцы. Вот как описывал эти события их участник В. Лемзаль: «Красногвардейцы на улицах находились небольшими группами, защищались мужественно и почти все легли. Последними слышанными мною словами их были: „Товарищи, мы можем только умереть!“, что они и выполнили с честью^[47][48]». В то же время через город, частично уже занятый немцами, прорвался по железной дороге отступавший из Валков 7-й латышский стрелковый полк^[41][49][50].

К 2 часам ночи немцы полностью овладели Псковом в его границах 1918 года (без пригородов Любятово, станции Запсковье и т. д.)^[51]. В сводке германской ставки, которую подписал 25 февраля генерал Людендорф, сообщалось: «Южнее Пскова наши войска наткнулись на сильное сопротивление. В ожесточённом сражении они разбили врага, город взят»^[11]. 26 февраля Позерн сообщал в Петроград о взятии Пскова: «Город был взят небольшими силами немцев. Наша беда в отсутствии подготовки, а также в том, что никакими приказами нельзя изменить заранее подготовленного настроения — не продолжать войну» ^[33].

При этом, 24 февраля, около 10 часов вечера отступавшие к Пескам псковские красногвардейцы взорвали расположенный примерно в 5 км от города пироксилиновый склад (точнее не сам склад, он был пуст, а 2 вагона)^[37] как раз в тот момент, когда в него вошёл немецкий батальон, и таким образом уничтожили 270 военнослужащих германской армии (30 офицеров, 34 унтер-офицера и 206 солдат). Организатором взрыва был член Военно-революционного комитета Александр Александрович Иванов^[52]. Вот как описывал последствия взрыва участник тех событий Илья Иванов, который побывал там через 10—12 часов после взрыва, застав ещё не эвакуированных раненых и неубранные трупы немцев: «Немецкие войска избрали кратчайший путь на Псков. Поскольку шоссе всё забито обозом, они пошли с Поклонной горки по старинной дороге на Псков. Склады пироксилиновые (их было четыре — большие, деревянные) были пусты, их я лично сам осмотрел. Значит, минирована была проходная. На месте её была яма, в которую можно было поставить 2-х этажный дом и его не увидеть. Рядом с проходной — барак караульного помещения, от которого ничего не осталось, всё разнесло. Взорвались два вагона со взрывчаткой. Их так разнесло, что только одну ось от вагона унесло метров на 300—400, а другие вообще неизвестно куда. У места взрыва было немцев около 1200 чел. Шли две группы по 600 человек в 200—500 метрах друг от друга. Первая группа, что подошла к проходной, была полностью уничтожена, потому что от проходной до взорванных вагонов было метров 60-80. От первой группы в 200—300 метрах от места взрыва валялись 6-8 разорванных лошадей». Судя по плану, представленному Ильёй Ивановым, вагоны со взрывчаткой стояли на Морозовской ветке, там, где она пересекается со старинной дорогой, по которой шли немецкие колонны. Склады находились в непосредственной близости от вагонов с юго-восточной стороны от Морозовской ветки, по другую сторону ветки — Еврейское кладбище. Место взрыва расположено в 700 метрах на юго-восток от здания вокзала станции Псков. Немецкое командование признавалось, что в результате этого взрыва потеряло больше солдат и офицеров, чем за всё время 250-километрового наступления на Псков^[15][34]. О взрыве двух вагонов пишет и пскович, впоследствии известный писатель Вениамин Каверин: «в поле за товарной станцией валяются руки, ноги, головы в касках, искорёженные винтовки и обрывки сине-серых немецких шинелей: два матроса согласились кружным путём провести немцев в город и на товарной станции взорвали заминированные вагоны с динамитом»^[53]. Иван Николаевич Ларионов^[54], бывший свидетелем оккупации Пскова, сообщал, что на сбор фрагментов тел на большой площади, вокруг места взрыва, заняло у немцев много дней^[55]. 25 февраля через Псков с боем прорвались отступавшие латышские стрелки, которые заняли оборону в Любятове. По словам историка А. Михайлова, полностью установить контроль над Псковом немцы сумели только к 28 февраля^[56], По данным историка А. И. Лобачёва, красногвардейцы ещё несколько дней контролировали северо-восточное предместье Пскова — Любятово, а также обороняли литейно-механический завод Штейна и здание каторжной тюрьмы. Благодаря этому военно-революционному штабу удалось эвакуировать базисные склады Северного фронта стоимостью в 400 миллионов рублей, спасти золото Псковского отделения Государственного банка^[57].

Заняв Псков, германские войска 25 февраля остановили наступление на этом направлении и далее из Пскова высылали лишь разведывательные разъезды. На расстоянии 5—6 верст от города были высланы караулы по 10—15 человек, немцы рыли вокруг города окопы и устанавливали колючую проволоку. Они не заняли даже станцию Запсковье в 2 верстах от города — с ней сохраняли связь красные в Гдове^[58]. Гарнизон города составили несколько полков 78-й дивизии (в основном пожилые резервисты из ландвера), штаб расположился в здании реального училища^[30][59]. 26 февраля Позерн сообщал: «О теперешнем положении немцев сведений точных не имею. Первая станция от Пскова — Торошино — ещё у нас. Это 20 верст от Пскова». Позерн просил подкреплений, и секретарь наркомвоенмора Косташевский отвечал: «отряды красногвардейцев спешно формируем и высылаем на фронт. По направлению к Пскову нами двинут отряд Пехлеванова, с которым установите связь» ^[33][60]. В советской оперативной сводке за 27—28 февраля говорилось, что «немцы из Пскова не выходили с целью наступательных операций… продвижение немцев из Пскова не замечается, несмотря на заманчивую возможность захвата нашей артиллерии и обозов, следовавших по псковскому шоссе на Новоселье»^[11]

Утром 25 февраля антисоветски настроенная часть жителей (по словам Лемзаля, главным образом еврейская буржуазия, Галицер-Черновицкий наоборот называет их «исконным купечеством»), организовали торжественную встречу вступившим немцам с хлебом-солью. «Словно светлый праздник у нас сегодня» — говорили они^[59]. В. Лемзаль сравнивает энтузиазм, царивший на улицах Пскова, с энтузиазмом первых дней Февральской революции^[47]. Тотчас началась бойкая торговля магазинов, в которые кинулись оголодавшие немцы. Были выданы немцам красногвардейцы, большевики, советские деятели — всего 140 человек. Все они были расстреляны. Немцы немедленно расклеили приказы, вводившие комендантский час и требовавшие до 28 февраля сдать всё оружие^[51][59][61]. В то же время оккупационные немецкие власти разрешили русским офицерам ношение формы. Уже утром 25-го на улицах появились офицеры в погонах, которые требовали от встречных солдат отдания чести, а в случае неповиновения пытались обращаться за помощью к немецким патрулям^[51][62]. «Немцев в Пскове около четырёх тысяч… офицерство русское надело погоны и поражает своим количественным составом, охотно регистрируется у немцев, обезоруживает русских солдат и население» — сообщалось 27 числа в советской разведсводке^[63]. В городе была восстановлена прежняя городская Дума во главе с кадетом Владимировым^[64].

26 февраля было издано обязательное постановление о сдаче местными жителями до 28 февраля в комендатуру оружия. Город был объявлен на осадном положении, введён комендантский час, распространение слухов и газет, не разрешённых комендатурой, запрещено. Был отдан приказ о регистрации офицеров и военнообязанных до 42-летнего возраста с целью дальнейшей отправки их в Германию. 28 февраля было отправлено несколько офицеров^[4][59][65].

Утром 26 февраля в Псков прибыли советские дипломаты, направляющиеся в Брест для подписания мирного договора с немцами. Среди них Г. В. Чичерин и Л. М. Карахан, которые сразу же направились к немецкому коменданту города, чтобы официально известить о прибытии советской делегации. Весть «о прибытии большевиков» с быстротою молнии разнеслась по городу. У гостиницы «Лондон» собралась громадная толпа враждебно настроенных лиц — по мнению наблюдателей-большевиков, состоявшая из бывших русских офицеров, чиновников и лавочников. Раздавались крики: «Смерть большевикам!» Толпа попыталась ворваться в гостиницу^[66]. При этом в городах, остававшихся под контролем большевиков, проводились репрессивные меры против буржуазии. Вот что сообщал из Гдова, расположенного в 118 километрах севернее Пскова и в 120 километрах южнее Нарвы, Ян Фабрициус: «г. Гдов 27 февраля 1918 г. 0 час. 55 мин. В Гдове спокойно. Выбран новый исполнительный комитет, который приступил к работе. Организованным из остатков 4 пехотного полка (отрядом) в 2 роты в количестве 160 человек, который находится в нашем распоряжении, город очищается от контрреволюционеров, буржуазное население разоружается, выслана застава на дорогу к озеру. Арестованный гдовским комендантом член Центрального Исполнительного Комитета Иван Васильев нами освобожден. До сих пор в Старом Опокове имелась связь до ст. Запсковье, которая находится от Пскова в двух верстах. Прибыл из Нарвы сводный отряд солдат, в том числе подрывная команда, пулемётчики. Комиссар Фабрициус» ^[67].

Отряд Путиловского завода, принимавший участие в боях против германских войск у станции Торошино

При известии о падении Пскова из Петрограда на Псковское направление были высланы наскоро собранные разнородные формирования (1-й красноармейский полк, 6-й и 7-й латышские стрелковые полки, отряды красногвардейцев петроградских заводов, бронепоезд, батарея Михайловского артиллерийского училища и 2-й пулемётный запасной полк — всего 1300 штыков, 87 пулемётов, 63 конных разведчиков, 4 трёхдюймовых орудия^[68]). Они составили так называемые Псковские отряды под командованием полковника генерального штаба Иордана Пехливанова. Капитан генерального штаба А. Д. Загребин, бывший в отрядах Пехливанова, характеризует их как «настоящие банды» и «сброд», совершенно необученные и лишённые элементарной дисциплины^[30]. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Бонч-Бруевич поставил перед ним задачу взять обратно Псков, но эта задача оказалась совершенно непосильной. Закончив сосредоточение в Луге, отряды Пехливанова 28 февраля заняли станцию Торошино и с вечера 1 марта начали атаковать находившиеся вокруг города мелкие немецкие группы, не ожидавшие появления противника. Им удалось уничтожить заставу из нескольких человек на станции Черняковицы и разъезд, разгромить из засады отряд в 150 велосипедистов, сбить два аэроплана. Утром 4 марта немцы сами перешли в наступление и отбросили красных от станции Черняковицы. После этого пришли сообщения о подписании мира в Брест-Литовске^[30].

К моменту прекращения боевых действий, численность псковских отрядов доходила уже до 3620 человек, в том числе 2100 штыков при 97 пулемётах и 4 орудиях и 113 шашек. Наиболее боеспособной частью отряда Пехливанов считал 6-й Тукумский латышский полк^[30].

Согласно букве подписанного 3 марта Брест-Литовского договора Псков должен был остаться в составе Советской России, однако фактически немцы не собирались очищать ничего из занятых территорий. Заняв Псков, немцы разместили в нём части баварского корпуса в составе двух запасных полков, полка ландштурма, двух артиллерийских полков и полевой батареи при 44 орудиях. Общая численность немецкого гарнизона достигала до 12 тысяч солдат и офицеров^[41]. Демаркационная линия пролегла в 10 км от Пскова между станциями Торошино и Черняковицы, немецкую и советскую стороны разделяла 10-километровая нейтральная полоса. С немецкой стороны нейтральная полоса проходила по линии Хотицы — Портянниково — Силово — Панино — Козий Брод — Лисьи горки — Любятово — Сельскохозяйственное училище — Кресты — Черёха. Сегодня все эти населённые пункты находятся в черте современного Пскова, кроме Хотиц и Черёхи^[62][68]. 13 ноября 1918 года решением советского ВЦИК был аннулирован Брестский мир. Постановление об аннулировании Брестского договора подписали Я. М. Свердлов (Председатель ВЦИК), В. И. Ленин (Председатель Совета народных комиссаров), и В. А. Аванесов (секретарь ВЦИК). Большевистское правительство отдало приказ армии перейти демаркационные линии и вступить в занятые немцами районы бывшей Российской Империи^[69]. Псков был освобождён от немцев и белых 25 ноября 1918 года^[11][68].

Советская историческая традиция, а также российский историк П. А. Николаев объясняют остановку немцев в районе Пскова сопротивлением красных отрядов^[11][68]. А. В. Ганин полагает, с одной стороны, что фактически отряды, защищавшие Петроград, в том числе на псковском направлении, свою задачу выполнили: они показали, что на Восточном фронте ещё есть кому сопротивляться германскому наступлению, и если это наступление будет развиваться, оно встретит, пусть и недостаточное, но всё же организованное сопротивление. В итоге, по мнению Ганина, власть Ленина, а с ней и независимость страны были спасены. С другой стороны, по его мнению, относительные успехи Псковских отрядов объясняются тем, что немцы не принимали противника всерьёз и не предпринимали никаких активных действий на псковском направлении^[70].

События конца февраля 1918 года во Пскове стали одним из сюжетов для поэмы «Ледовое побоище» Константина Симонова^[71].

Занятие немцами Нарвы

На Нарвском направлении немцы (Северный корпус) начали наступление 25 февраля. 3 марта они подступили к городу. Город защищали отряды Нарвского боевого участка: сводный красноармейский отряд Кляве-Клявина, группа венгров-интернационалистов во главе с Белой Куном, отряд под командованием Владимира Азина и отряд моряков Дыбенко, под общим командованием Дыбенко, назначенного комендантом Нарвы. Дыбенко настоял на наступательной тактике, вопреки мнению военных специалистов, предлагавших оборону, и с утра 3 марта повел своих матросов в атаку на приближавшихся по железной дороге немцев. После встречного боя между станциями Вайвара и Корф отряд Дыбенко под угрозой обхода отступил, и около 15 часов немцы вышли к высотам примерно в 5 км к С-З от города, где были на какое-то время остановлены.^[31][72]. Но выдержки людей Дыбенко хватило только на несколько часов: вечером красные «без напора со стороны немцев» ^[73] бежали из Нарвы. Немцы, не зная об этом, вступили в город только на следующее утро.

Бежавшие из Нарвы красные части сосредоточились в Ямбурге, где их пытался организовать прибывший из Петрограда генерал Д. П. Парский. Он даже вынашивал планы контрудара по Нарве (зная из телефонных переговоров, что немцы в неё ещё не вступали). Однако моряки не только категорически отказались возвращаться в Нарву, но и бежали далее в Гатчину, причём в поезде Дыбенко оказался и Парский, которому с трудом удалось выбраться и вернуться в Ямбург^[73]. В 22 часа 4 марта он телеграфировал:

«Нарва занята крайне слабыми силами. (…) Все матросские эшелоны отправились с комиссаром Дыбенко [к] Гатчине. Оборонять позицию у Ямбурга были несклонны. Красногвардейские части отправляю из Ямбурга вслед за матросами. По примеру последних и красногвардейцы стали колебаться; больше никаких вооружённых сил под рукой у меня нет, потому снял артиллерию с позиции, отдал распоряжение отправлять остающиеся эшелоны с имуществом, сам выезжаю через четверть часа» ^[33].

Ямбург был таким образом оставлен и возвращён только на следующий день, когда на помощь Парскому прибыли подкрепления. Немцы в него не входили и вообще оставались в Нарве. По данным Парского, их силы были невелики — «не более нескольких батальонов и двух полков конницы, причём в самом городе расположен отряд из батальона пехоты, одной кавалерийской части, броневых машин и самокатчиков» ^[73]. В это время уже вступил в действие Брестский договор, и немцы остановились на линии Псков-Нарва^[5][74][75].

Дыбенко, страшась ответственности за оставление Нарвы, бежал со своими моряками из Гатчины далее и, в конце концов, был обнаружен в Самаре, откуда отправлен в Москву и отдан под трибунал^[76]. За оставление Нарвы он был снят с поста наркома военно-морских сил и исключён из партии^[74][75].

Февраля в Абхазии

23 февраля в Абхазии отмечается, однако официально праздничным днём он не является. В этот день военнослужащие Министерства обороны Республики Абхазия, совместно с военнослужащими 7-й российской военной базы, дислоцированной в Абхазии, и пограничниками Пограничного управления ФСБ РФ в РА возлагают венки и цветы к Памятнику Неизвестному солдату на Набережной Махаджиров в Сухуме. Возлагаются также венки павшим в Отечественной войне народа Абхазии 1992—1993 гг. и российским миротворцам, погибшим во время несения службы в зоне грузино-абхазского конфликта. Абхазские и российские военные возлагают цветы в Парке Славы и у обелиска павшим миротворцам^[113].

 

Февраля в Армении

В Армении данный день не является государственным праздником. Однако 23 февраля в Ереване и Гюмри проходят торжественные мероприятия по поводу Дня защитника отечества. Министр обороны Армении, начальник Главного штаба Вооружённых сил, чрезвычайный и полномочный посол РФ в Армении, высокопоставленные офицеры и военнослужащие Вооружённых сил Армении и России, представители дипломатических ведомств посещают ереванский парк Победы. Они возлагают венки к памятнику Неизвестному Солдату, воздав дань уважения памяти погибших при защите Отечества. После этого по парку парадным строем проходят армянские и российские военнослужащие. В городе Гюмри культурно-деловой центр «Дом Москвы» при содействии Департамента внешнеэкономических и международных связей правительства Москвы к 23 февраля проводит большой концерт военно-патриотической песни в исполнении известных армянских певцов и музыкантов. В драмтеатре города собираются местные жители, военнослужащие 102-й российской военной базы, развёрнутой в Гюмри^[114].

Февраля в Латвии

После провозглашения независимости Латвии день 23 февраля перестал быть официальным праздничным днём^[115]. Хотя его по-прежнему отмечают проживающие в Латвии участники Великой Отечественной войны, бывшие военнослужащие Вооружённых сил СССР, участники вооружённых конфликтов, выпускники советских высших военно-учебных заведений. Так, в Даугавпилсе традиционно в этот день у мемориала в парке Дубровина собираются горожане, чтобы почтить память военных, погибших в боях за город^[116][117]. В Риге 23 февраля возлагаются венки у памятника Освободителям Латвии и Риги в Пардаугаве^[118].

Февраля на Украине

На Украине официально празднуется День Вооружённых сил Украины 6 декабря. Однако, в силу того, что фактически его никто не отмечал (торжественного построения личного состава воинских частей и кораблей, парадов и других праздничных мероприятий не проводилось, присвоение очередных званий с указанной датой не увязывалось и т. д.), а праздновать по старинке 23 февраля никем не запрещалось, в 1999 году был издан указ, в соответствии с которым 23 февраля был законодательно определён Днём защитника Отечества. Как и 6 декабря, этот день не являлся выходным.

В 2008 году президент Украины Виктор Ющенко назвал «настоящим национальным Днём защитника Отечества» 29 января, — «День подвига героев Крут», — и поддержал инициативы о установлении такого памятного дня в законодательном порядке (в январе 2008 года Черкасская областная организация Украинской народной партии предложила президенту перенести празднование Дня защитника Отечества с 23 февраля на 29 января)^[119]. Несмотря на это, 23 февраля, оставаясь рабочим днём, продолжает широко праздноваться как «День защитника Отечества».

В 2013 году социологической группой «Рейтинг» был проведён опрос общественного мнения об отношении к празднику 23 февраля. Выяснилось, что для 41 % опрошенных 23 февраля — это хороший повод сделать приятное близким мужчинам (так чаще считают женщины). Для 39 % это праздник мужчин, которые имеют или имели отношение к армии (так чаще считают сами мужчины). При этом 12 % считают его политическим праздником из советского прошлого, а 7 % — обычным днём. По результатам исследования большинство жителей Украины воспринимает 23 февраля как праздник^[120].

После событий 2014 общественное мнение резко изменилось и данный опрос совершенно не отражает реального отношения граждан Украины к этой дате.

14 октября 2014 года президент Украины Пётр Порошенко отменил празднование Дня защитника Отечества на Украине 23 февраля^[121]. Вместо него установлен новый праздник — День защитника Украины, который отмечается 14 октября. 14 октября церковью отмечается Покров Пресвятой Богородицы, а на Украине в этот день также традиционно отмечают День украинского казачества, а украинские националисты — годовщину создания Украинской повстанческой армии^[122].

23 февраля — День защитника Отечества — объявлен праздничным выходным днём на территориях непризнанных республик ДНР и ЛНР^{[123][124][125][126][127]}.

Февраля в Эстонии

В этот день сотрудники Посольств Российской Федерации и Республики Беларусь в Эстонии, представители ветеранских и общественных организаций Эстонии принимают участие в церемонии возложения венков и цветов к подножию памятника Воину-освободителю (Бронзовый солдат) на Воинском кладбище в Таллине^{[128][129][130][131]}.

Критика праздника в постсоветском российском обществе и предложения по альтернативному наполнению исторического значения праздника

Историки Сергей Волков и Андрей Зубов обратили внимание на нелепость того, что в наследство от советских времён России достался праздник, называемый Днём защитника Отечества, но отмечаемый в ту самую дату, когда Россия пережила, по их мнению, национальный позор и унижение, ведь именно в этот день в 1918 году Россия, руководимая большевиками, капитулировала перед Германской империей. 23 февраля состоялось заседание ЦК РСДРП(б), на котором был полностью и безоговорочно принят предъявленный германским командованием ультиматум, после чего ВЦИК и СНК РСФСР сообщили об этом германскому правительству. Никаких других важных событий в Советской России в тот день не происходило. По мнению Волкова, для празднования Дня защитника Отечества следует выбрать одну из множества действительно славных дат в российской военной истории, а продолжение празднования этого советского праздника в постсоветской России уравнивает «добро со злом, палачей с жертвами, героев с преступниками»^[132].

Ряд историков, публицистов и общественных деятелей предлагал отмечать в этот день начало «Ледяного похода» Добровольческой армии, начавшегося в ночь с 9 (22) февраля на 10 (23) февраля 1918 года. По их мнению, поход добровольцев ознаменовал собой начало возрождения Русской армии из революционного хаоса и дал надежду на возрождение Русского государства^{[133][134][135][136][137]}.

Критикам празднования Дня защитника Отечества 23 февраля оппонируют историки А. В. Ганин, Н. Н. Платошкин, В. Ж. Цветков и Е. П Гурьев, которые считают, что празднование 23 февраля Дня защитника Отечества вполне обосновано, так как именно в эти дни Красная армия провела свои первые бои с превосходящими силами германских войск. Началась массовая запись добровольцев в новую Красную армию. В этих боях красноармейцы и красногвардейцы показали примеры доблести и героизма^{[138][139][140][141]}.

 

Учреждение праздника

Афиша мероприятий празднования годовщины Красной армии в Пскове, 23 февраля 1919 года^[24].

10 января 1919 года Председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский отправляет во ВЦИК предложение отпраздновать годовщину РККА 28 января:

28 января, исполняется год со дня издания Советом народных комиссаров декрета о создании Рабоче-крестьянской Красной армии. Было бы желательно отпраздновать годовщину создания Красной армии, приурочив празднование к 28 января, дню издания декрета.

Его просьба приходит с опозданием и рассматривается только 23 января. В результате ВЦИК отказывает в связи с опозданием предложения. Тем не менее, 24 января Президиум Моссовета рассматривает вопрос «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии» и совмещает празднование с Днём красного подарка — 17 февраля. День красного подарка планировался как своеобразная благотворительная акция, когда население, по замыслу большевиков, должно было жертвовать подарки для красноармейцев. Но так как 17 февраля попало на понедельник, День красного подарка и, соответственно, годовщину РККА отложили на ближайшее воскресенье, то есть на 23 февраля. Газета «Правда» сообщала:

Устройство Дня красного подарка по всей России перенесено на 23 февраля. В этот день по городам и на фронте будет организовано празднование годовщины создания Красной армии, исполнившейся 28 января.

Затем праздник был на несколько лет забыт и возобновлён в 1922 году. 27 января этого года было опубликовано постановление Президиума ВЦИК о 4-й годовщине Красной армии, в котором говорилось^[25]:

В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля).

Первые попытки обоснования даты 23 февраля

В 1923 году широко праздновалось 5-летие РККА, и праздники на 23 февраля приобрели всесоюзный уровень. Именно тогда, по мнению историка В. Миронова, начинаются попытки изобрести некое событие, оправдывающее дату^[14]. Впервые день 23 февраля прямо назван днём опубликования декрета о создании Красной армии в постановлении Президиума ВЦИК от 18 января 1923 года^[25]. В приказе Реввоенсовета Республики от 5 февраля 1923 года, подписанном Л. Д. Троцким, событие, послужившее поводом для праздника, определяется так: «23 февраля 1918 года, под напором врагов рабочее и крестьянское правительство провозгласило необходимость создания вооружённой силы»^[13]. В том же году в журнале «Военная мысль и революция» появилось утверждение, что 23 февраля была сформирована первая красноармейская часть, принимавшая участие в боях на северо-западном направлении. В следующем году в журнале «Военный вестник» появляется фотокопия декрета Ленина об организации Красной армии от 15 (28) января 1918 года с ложной датировкой его