Хоть до этого скорее, в православие не верил.

Распластавшись на полу, обратился он к царю:

- Царь наш батюшка прости. В чём повинен объясни?

Я клянусь своей женою, пред тобой вину закрою.

Хочешь, деньги или я, дочку за тебя отдам?

Царь:

- Опять ты опечалил, аль не видишь? Я скучаю.

Всю стрельбу ты мне испортил, развлечение угробил.

Про жену сказал ты зря, был на похоронах я.

Твои деньги заберу я, и тебя, пока прощу я.

Твою дочку, ту что Рая?! Я видал в начале мая.

После этого виденья месяц было облегченье.

Всё во сне ко мне являлась и в постель залезть пыталась.

В полном страхе просыпался и к сортиру рысью мчался.

С того времени не скрою, вся башка стала седою.

Если дочку хочешь сплавить? Я могу её направить,

За границу, пусть она, мне поправит там дела.

Там Хранцузы и Германцы, Англичане, Португальцы,

Итальянцы и Гишпанцы,

Стали много возникать, хотят с нами воевать.

Если Раиньку твою к ним в посольство я пошлю?!

Думаю, желанье к войнам, лет на десять, отобью.

- Царь, ты шутишь надо мной? Над дочуркою родной?

А ведь я твоё величье, верным был всегда слугой.

Я для батюшки царя, из под волн да из даля,

Доставал любое диво, чтоб порадовать тебя.

Вот и счас бежал сюда, чтоб порадовать царя,

Рассказать про ново диво, что нашёл подле себя.

Но как понял: царь родной, на решенье заводной,

Решил проще поразвлечься, над убитым им слугой.

Царь горячностью опал, и ружьё своё убрал.

- Ну-ка что ты там про чудо, заикнулся мне Абрам?

- В прошлый месяц или два, приобрёл себе коня:

Конь волшебный, непростой, очень резвый, заводной.

У твоих коней и близко нету резвости такой.

Конь гнедой и весь сверкает, быстрей ветра он летает.

Но с характером он сложным, надо быть с ним осторожным.

Побоялся я коня, держать дома у себя.

Отдал я его тогда на постой, лишь на полдня.

Отдал я коня соседу, подержать лишь да обеду,

Заплатил я за постой и отправился домой.

Подкрепился, а потом я потопал за конём.

К коню сосед не пропустил, меня с лестницы спустил.

Мне сказал: что мол, коня не увижу ни когда.

Будто это конь его, и не даст он мне его.

Я ему сказал: что я, купил Гранда для царя.

Он в ответ лишь рассмеялся, только матом обругался.

И с тех пор решаю я, как тебе вернуть коня.

– Жид закончил свой рассказ.

Царь задумался на час.

                   ***13***

Разозлил рассказ царя, и позвал он палача,

А ещё и генерала, чтоб доставил тот нахала.

Палача и генерала крик царя застал в подвале,

Там они вдвоём бухали, водку пивом запивали.

Генерал явился вскоре, распластался на пороге,

На ноги с трудом поднялся, у дверей стоять остался.

Через пять минут спустя принесли и палача,

Слуги заносить не стали, к стенки топором поджали,

И оставили стоять, как бы двери охранять.

Царь:

- Послушай генерал, службу я тебе задам.

Чтоб доставил ты сюда наглеца и подлеца.

Этот гад живёт здесь рядом, он сосед слуги: Абрама.

Тот бандит, большая мразь, он меня смел обокрасть.

Не спросивши у меня, тот нахал увёл коня.

Да при этом ещё он, обзывал меня потом.

Ты бы воинов собрал, того хама наказал,

И сегодня бы к полудню мне на суд его прислал.

Генерал:

- Не понял право, скольких мне доставить надо?

Наглеца, Нахала, Хама, Подлеца, Бандита, Гада?

Все они жида соседи? Может завтра, к ним поедим?

К генералу Царь добрался:

- Ах ты гад, ты где нажрался?

- Ты же сам с ружьём в халате, стал охотится за нами.

Кто куда все схоронились, мы в подвал тогда спустились,

И случайно там закрылись.

Но зря мы время не теряли, с палачом там заседали,

И твои законы, в тайне, мы там вместе обсуждали.

Царь от злобы задымился, к генералу обратился:

- Слушай ты, осёл хмельной! Щас простишься с головой!

Щас тебя, пустоголовый, развенчаем мы с башкой.

И твоя: баран, башка, станет чашей для меня,

Из той чаши пить я буду вспоминая про тебя.

Как представил генерал то, что царь наобещал,

Через пять секунд от страха абсолютно трезвым стал.

Царь окликнул палача:

- Эй палач! явись сюда, есть работа для тебя!

Генерал решил расстаться с головою навсегда!

Но палач на громкий окрик не откликнулся сперва.

Царь немного подождал, и опять его позвал,

Но и вновь с собою рядом он его не увидал.

В это время генерал, свою жизнь вдруг увидал,

За мгновенье все, что прожил, заново переживал.

Вспомнил детство, и тогда, помолился за себя,

Попрощался с белым светом, окрестился три раза,

Исполненья приговора, ждать остался до конца.

Царь тем временем ругался, всё сильнее раздражался,

из последних сил крича звать, пытался палача:

- Где палач куда девался?

За дверьми вдруг шум раздался.

Дверь в палаты отворилась, туша палача ввалилась.