Возобновление старого знакомства

 

Она улыбнулась, при этом стал заметен шрам на подбородке – и тут я понял, что ей не больше двадцати пяти лет.

– Послушайте, капитан, – заговорил я. – Хотелось бы знать, по какому праву вы нас задержали.

Она нимало не смутившись, она отвечала:

– Моя задача – сохранение национальная безопасность в первую очередь. Так что извините, если вам были доставлены неудобства…

Но тут вперед выступил Моисей. Его шикарный костюм смотрелся совсем ни к месту в такой милитаристской обстановке.

– Мадам капитан, о какой национальной безопасности может идти речь в 1873-м году!

– В 1938-м, – поправила она, пылая духом милитаризма и агрессивности. – Моя задача – охранять дом на Питершам-Роуд, где происходит научный эксперимент и предотвратить анахронистическое вмешательство в него.

Моисей поморщился.

– "Анахронистическое вмешательство" – полагаю, речь идет о путешественниках во времени.

Я улыбнулся.

– Прелестное слово – вмешательство. И вы полагаете, для этого достаточно оружия?

Тут заговорил Нево.

– Капитан Бонд, – медленно произнес Морлок, – уверен, вы и сами видите, что ваша миссия логически абсурдна. Вы знаете, кто эти люди? Как вы можете охранять эксперимент от вмешательства, если его автор – и он указал мохнатой лапой на Моисея, – будет похищен из своего времени?

При этом Бонд на несколько затянувшихся секунд остановила взгляд на морлоке. Затем она посмотрела поочередно на нас с Моисеем – и, думаю, отметила несомненное сходство.

Наконец она бросила несколько отрывистых слов сопровождавшему нас воину, который тут же исчез из рубки.

– Я немедленно проинформирую об этом Министерство Военно-воздушных Сил, как только мы вернемся. Они очень заинтересовались вами, и, полагаю, вы сможете обсудить этот вопрос со штабом.

– Какое возвращение? – вмешался я – Вы что, хотите сказать, мы «возвращаемся» в 1938-й год?

Не дрогнув лицом, она отвечала:

– Парадоксы перемещения во времени – не моя епархия. Но в министерстве найдутся умные головы, способные это распутать.

За спиной послышался смех Моисея – громкий и несколько истеричный.

– Роскошно, – проговорил он. – Теперь мне и вовсе не надо конструировать эту чертову машину!

Нево уныло посмотрел на меня:

– Боюсь, что путаница заходит слишком далеко. Мы совсем отдалились от первичной исторической версии. Той, которая существовала до запуска машины.

Тут на помощь поспешила капитан Бонд.

– Понимаю ваши чувства. Но уверяю – вашей безопасности ничто не грозит, поскольку я здесь. – И еще, – мило улыбнулась она. – для вашего успокоения я привела кое-кого, способного все уладить. Это человек из вашего времени, возможно, вы уже догадываетесь, кто.

Тут из темноты выступила фигура. С теми же эполетами, амуницией и хоботом шланга до пояса. Но на его униформе не было военных нашивок и значков. Фигура медленно двигалась, опираясь на стены по неудобному коридору. Она хранила все признаки преклонного возраста, и над ремнем нависал живот.

Послышался старческий надтреснутый голос, едва слышимый сквозь рокот машин:

– Боже праведный, это вы! – он протянул ко мне руки. – Вот уж не думал, что увижу вас после того злополучного четверга, когда вы исчезли в вечности!

Как только он вышел на свет, я испытал новое потрясение. Несмотря на помутненный взор и согбенную годами спину, и волосы, в седине которых уже с трудом можно было отыскать природный цвет и несмотря на то что широкий лоб был обезображен шрамом, похожим на следы ожога, это был без сомнения, он, Филби.

– Черт меня раздери!

Филби заржал, подходя ко мне. Я схватил его руку, дряблую и пожелтевшую, в старческих веснушках, и понял, что ему никак не меньше семидесяти пяти.

– Вас-то, может, и раздери. Да и нас всех следом. Но как же я рад видеть вас, старина!

Мельком он посмотрел на Моисея: не знаю, оценил ли сходство старик. Но, во всяком случае, не удивился.

– Филби, у меня столько вопросов!.. Ну, теперь-то вы мне обо всем расскажете!

– Да уж, думаю, вопросов у вас поднакопилось. Затем они и вытащили меня из-под Купола. Я тут ответственный за акклиматизацию – короче, помочь вам освоиться в местной жизни.

– Но, Филби… ведь только вчера – как же вы дошли до такой жизни?

– Как я пришел к этому? – он цинично хлопнул рукой по животу, показывая, чем стал. – Время, друг мой, время. Эта чудесная река, на груди которой, можете нам поверить, резвишься как водяной клоп, но все равно тебя сносит вниз по течению. Время человеку не друг. Мне это перемещение во времени далось нелегко, минуло сорок семь лет с нашей последней вечеринки в Ричмонде, когда вы показывали нам самодвижущийся рубанок, который при нажатии на рычаг якобы растворился в будущем или прошлом. А потом вы и сами пропали в Послезавтра.

– Старина Филби, – выпалил я, сжимая его руку. – И все же, теперь вы должны признать, что я оказался прав. Это не шарлатанство.

– Да уж, всех вы заткнули за пояс, – прокряхтел он, горестно посмеиваясь.

– Ну, а теперь, – вмешалась капитан, – позвольте, джентльмены, распорядиться. Старт через несколько минут.

С этими словами, признательно кивнув Филби, она переключилась на экипаж.

Филби вздохнул:

– Ну что ж, пойдем. Здесь есть место на корме, где можно с уютом расположиться: так немного меньше шума и грязи…

– Чем?.. – усмехнулся я.

– Чем везде.

 

И мы снова отправились назад по коридору.

По пути я успел рассмотреть еще некоторые детали механизма. Длинные оси вращались вокруг главного вала, под которым был расположен металлический пол. Оси приводили в движение громадные колеса-маховики. Именно к ним крепились столбы, похожие на слоновьи ноги, с помощью которых машина перемещалась в пространстве. От колес летела дорожная грязь, попадая в машинное отделение, где смешивалась с машинным маслом, образуя особый прогорклый запах. С помощью осей регулировался подъем колес, отчего ноги приспосабливались к любой перемене высоты рельефа. Ноги также поднимались на специальных пневматических поршнях. С помощью этого устройства крепость могла «идти» по любым неровностям поверхности и склонам. И даже под уклон.

Моисей обратил мое внимание на стальную коробку в центре механизма.

– Тебе не кажется это странным?

И он указал на прутья, торчавшие из коробки – как будто кварцевые. – Похоже, они тут совершенно ни к месту.

Я присмотрелся: в смутном электрическом свете я разглядел знакомый зеленоватый блеск между слоями кварца и никеля.

– Платтнерит, – прошептал я Моисею. – Никаких сомнений – все это взято из нашей лаборатории. Прототипы модели, которые я делал на пути к созданию аппарата.

Моисей кивнул:

– Судя по всему, эти люди не овладели секретом производства платтнерита.

Тут меня одернул морлок, указывая на какую-то темную нишу в моторном отсеке. К собственному восторгу, я обнаружил там мою Машину Времени, в целости и сохранности, очевидно, поднятую с Ричмонд Хилл лебедками в ходячую крепость. На полозьях оставались клочья травы. Машина была бережно обернута веревками и принайтована паутиной тросов.

Мне захотелось немедленно броситься к ней, как в прошлый раз, прорваться сквозь строй часовых, охранявших ее, и овладеть машиной. Пусть я вернусь домой, что бы ни случилось…

Но я прекрасно понимал, что попытка эта обречена на провал, и заставил себя успокоиться. Выбросил эти мысли из головы. Часовые успеют пристрелить меня прежде, чем я дотронусь до рычага. Тем более, после всего, что случилось, по-видимому, я безнадежно заблудился во времени, и каждый мой полет на машине приводил к еще большей путанице. Ничего похожего на возвращение в мирный и безмятежный 19-й век у нас не получалось.

Тут подошел Филби.

– Как механика, а? – он старчески бодро похлопал меня по плечу. – Вся эта хитроумная машинерия была изобретена сэром Альбертом Стерном, ставшим главным конструктором в начала Эпохи Войны. Я видел всех его механических зверей. Этот джаггернаут больше всего напоминает черепаху, не правда ли? Есть и другие игрушки. А вот посмотрите, – моторы от роллс-ройсовского «Метеора» – целая шеренга! И коробка передач от «Меррит-Брауна», заметил? Хорстманновская подвеска с тремя такими характерными штуковинами с каждой стороны…

– Да, – вмешался я, но, старина Филби, для чего все это?

– Как для чего? Для ведения военных действий, само собой.

Филби махнул рукой вокруг. – Вот он, джаггернаут, вид изнутри. Класса «Повар», одна из последних моделей. Главная цель джаггернаута – прорвать осаду Европы. Рэглан довольно подходящее имя, не так ли? Ведь это он, лорд Фитцрой «Рэглан» устроил заваруху при осаде Севастополя. Возможно, старина Реглан, узнай он, что его имя…

– Подожди, – остановил я его. – Я не ослышался? Ты сказал «осада Европы»?

Он с грустью посмотрел на меня.

– Прости, – сказал старый Филби, – Ведь меня именно за тем сюда и послали, чтобы объяснять тебе. Вот ведь дырявая память! Сейчас я расскажу тебе, что случилось после 1914 года, когда мы вступили в войну.

– С кем?

– С германцами, разумеется. А с кем же еще? Вот тут-то все и началось.

Он так легко, как о само собой разумеющемся говорил о будущем Европы, на 24 года погрузившейся во мрак и хаос войны, что у меня невольно похолодело сердце.

 

В глубь времен

 

Мы зашли в тесное помещение футов десяти площадью, чуть больше той стальной коробки, размешенной в машинном отсеке джаггернаута. Единственная электрическая лампочка светила с потолка на обитые стеганой кожей стены, скрывая холод вездесущего металла, несколько приглушая рев двигателей – хотя вибрация корпуса ощущалась и здесь, даже сквозь прокладку. Еще здесь находился небольшой шкафчик.

Филби пригласил нас сесть в кресла, а сам стал рыться в шкафчике.

– Вас надо привязать как следует, – проскрипел он. – Эти перемещения во времени – чистая карусель в парке аттракционов. Здорово укачивает.

 

Мы с Моисеем расположились лицом друг к другу – как тогда, в курительной. Нево не сразу разобрался с застегивающейся пряжкой и в конце концов запутался бы в ремнях, если бы Филби не поспешил ему на помощь, укоротив стропы.

Затем старик заковылял ко мне с чашкой чая – китайского фарфора, с трещиной. Рядом с треснувшей чашкой из китайского фарфора лежало печеньице.

Я не сдержался и рассмеялся:

– Филби, повороты судьбы не перестают изумлять меня. Вы что, устроились здесь стюардом, в этой черепахе?

– Комфорт, пусть даже минимальный, облегчает жизнь в любой обстановке. Кому как не тебе знать это!

Потягивая жидкий тепловатый чай, я размышлял о текущих событиях, все больше укрепляясь в мысли, что подчиняюсь чужой воле. Меня не очень-то вдохновляла перспектива такого «возвращения» во время, которого я не знал, где к тому же шла затяжная средневековая война.

– Филби, а вы не заметили ничего странного в моих компаньонах?

Я представил его Моисею, и Филби немедленно приступил к осмотру и сопоставлению, результатом чего стал чай, пролитый на подбородок.

– Вот оно – настоящее потрясение, к которому можно прийти, перемещаясь во времени, – с чувством сказал я. – Сразу забываешь весь этот вздор о Происхождении Видов и Судьбах Человечества, стоит столкнуться со своим двойником. Вот это, доложу я вам, настоящий феномен и парадокс – называй как хочешь, но скорее всего – шок!

 

Добрый старина Филби все же поверил не сразу и лишь получив несколько встречных ответов от нас с Моисеем, убедился, что мы – один и тот же человек, только из разных промежутков времени.

– Нечто вроде клонирования, – пробормотал Нево.

Старик, похоже, не понял ни слова.

Я подался из кресла, насколько позволяли ремни, чтобы сказать:

– Филби, неужели люди докатились до такого?

– Ты имеешь в виду войну?

– Ведь это же полный крах цивилизации! Все, что было накоплено человечеством веками непосильного труда…

– Ну, это лишь для тех людей, кто жил в наше время, – отвечал он. – Но молодое поколение, которое выросло не зная ничего, кроме войны, те, кто привык, выходит на прогулку в ожидании сирены воздушной обороны, они имеют иную систему ценностей.

Не удержавшись, я бросил взгляд при этих словах на морлока.

– Филби, а для чего – эта миссия во времени, о которой говорила капитан? Неужели из-за меня?

– Из-за Машины. Она необходима для войны. Так они, во всяком случае, считают.

Они прекрасно осведомлены об исследованиях в этой области.

– Откуда?

– Сохранились черновики ваших неопубликованных работ, и очевидцы – те, кто слышал ваш рассказ о первом путешествии, во время вашего недолгого возвращения. «Рэглан» послан охранять дом и изобретателя от возможных покушений на изобретение со стороны таких типов, как вы.

Тут Нево поднял голову.

– Что вносит еще большую путаницу в причинность, – заметил он. – Очевидно, ученые двадцатого века еще не дошли до понимания Множественности вероятностных миров. Никто не может быть уверен в прошлом. И никто в одиночку не может изменить Историю – он может лишь породить ее новые версии.

Филби уставился на него – мохнатый призрак будущего в костюмчике школьника.

– Не сейчас, – остановил я морлока. – Филби, ты все время говоришь о «них» – во множественном числе. Кто они?

Казалось, мой вопрос его удивил:

– Правительство, разумеется.

– Что за партия? – вмешался Моисей.

– Партия? Да это все осталось в прошлом Нет никаких партий.

И он поведал страшную вещь – Британская Демократия умерла, от нее остались лишь пустые слова.

– Дело в том, что здесь мы были уже готовы ко встрече с «Die Zeitmaschine». Проклятые германцы! Они из всего могут сделать – черт знает что!

И тут, при тусклом свете лампочки, под утробное рычание двигателей, я узнал знакомое чувство головокружения, которое говорило о том, что «Рэглан» снова отправляется в путешествие во времени.