Священномученик Павел Кушников

Память 23 февраля / 8 (7 – в високосный год) марта и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской

Родился 16 / 29 декабря 1880 года селе Модно Устюженского уезда Новгородской губернии в семье священника Александра Кушникова и его супруги Клавдии Стефановны. Трое его братьев стали священниками, двое из них пострадали за веру. Сестра вышла замуж за священника.

Окончил духовное училище, затем поступил в Новгородскую духовную семинарию, из которой был выпущен в 1905 году с аттестатом второго разряда.

17 / 30 сентября 1905 года был назначен учителем Слудской церковноприходской школы, располагавшейся в семи верстах от родного селения (что неподалеку от Филаретовой пустыни[29]). 12 сентября 1907 года переведен учителем в Соминскую второклассную церковноприходскую школу (ныне село Сомино Бокситогорского района Ленинградской области), являвшуюся, наряду с Охонской, одной из двух наиболее представительных сельских церковных школ Устюженского уезда. 20 января / 2 февраля 1909 года переведен на должность второго учителя Охонской второклассной церковноприходской школы Устюженского уезда (ныне деревня Охона Пестовского района Новгородской области). В 1913 году был назначен первым учителем (и по совместительству учителем пения) Охонской церковноприходской школы.

Икона сщмч. Павла Кушникова

Женился на Серафиме Васильевне (род. 25.07. / 07. 08 /1889).

31 июля 1913 года определен священником к Бельской церкви[30] Устюженского уезда (ныне деревня Бельское Чагодощенского района Вологодской области), где он был клириком последующие пять лет - вплоть до своей мученической кончины. На протяжении своей службы в Бельском приходе, батюшка так и не приобрел собственного дома, а довольствовался небольшим домиком, устроенным прихожанами для псаломщика

В годы Первой мировой войны и революции им была создана приходская общественная потребительская лавка, распределявшая продукты питания между жителями прихода. Управление лавкой было передано прихожанам. Впоследствии "делом стали управлять не лица, выбранные всем приходом и облеченные их доверием, а люди, не отличающиеся порядочностью, но нахальством, ибо они сами себя выбрали" После отстранения оных от управления, стали появляться ложные доносы в приверженности старому строю, что явилось фактически актом мести священнику.

В 1917 году донос на священника поступил в Устюженский уездный комиссариат. Ему было предъявлено обвинение в пропаганде неповиновения новому правительству. Поводом к обвинению послужила проповедь священника в Вербное воскресение на тему "Как строить", в которой он раскрыл смысл отрывка из Евангелия от Матфея (Мф. 7, 23-29). Негативно настроенные крестьяне с. Бельского обвинили священника в приверженности монархическому строю. На основании прошения в мае 1917 года Святейший Синод начал исследование по данному делу.

Большинство свидетелей говорило, что прямо против новой власти батюшка не агитировал. В использованных им в проповеди образах дома, построенного на камне, под которым подразумевался дом Романовых, просуществовавший 300 лет, но разрушившийся, и что теперь нужно строить новый дом. Батюшка доходчиво объяснил сложившуюся на тот момент ситуацию, в чём некоторые увидели отрицательное отношение к временному правительству. Но, по словам многих свидетелей и очевидцев происходящего, священник, наоборот, призывал народ к единству, послушанию власти:

"Чтобы быть едиными, будем слушаться объединенной воли нашего временного правительства и отвергать силою всякие попытки властвовать со стороны. Власть должна быть на Руси одна, иначе Русь распадется и нас заберут живьем голыми руками!"

Прихожане написали ходатайство, свидетельствуя, что в своих проповедях отец Павел не говорил ничего предосудительного, заверив заявление более чем 300 подписями. По данному делу батюшка был оправдан.

Поводом к расправе над священником послужили следующие события:

"Четверо интеллигентных молодых людей из бывших военнослужащих и один студент отправились из г. Устюжны в Петроград – первые для приискания занятий, а студент для специальных своих работ. Это были: возвратившийся из германского плена, израненный (16 ран) герой войны, георгиевский кавалер, поручик 4 Сибирского полка Александр Дмитриевич Моденский – 23 лет, устюженские уроженцы Александр Тюльпанов, Александр Примов Александр Яковцевский и студент Петроградского университета Николай Екатерининский – все в возрасте от 18 до 20 лет. Поехали они компанией, вследствие дороговизны поездки на лошадях. По дороге путешественники посетили родственника Моденскому и Тюльпанову священника с. Бельского о. Павла Кушникова.

Проезжая отсюда к ночи через усадьбу Борки, они попросили ночлега в этой усадьбе, для чего им была отведена комната для рабочих. Но владелица усадьбы, не ознакомившись обстоятельно с личностями посетителей, встревожилась и послала за соседними крестьянами. Между тем молодежи сообщили, что за ними устроена охота. Не желая никого беспокоить, молодые люди поехали дальше, несмотря на ночное время, сбились с дороги, вымокли в реке Кобоже и заехали обсушиться в деревню Привороты. Здесь они были неожиданно арестованы местным населением. Причину ареста надо искать в слухах, ходивших в этой местности, что по деревням ездят конокрады и грабители, и слухи эти распущены были каким-то проезжим из Устюжны только что перед поездкой несчастных молодых людей.

Арестованных свезли в с. Белые Кресты, где имеется Исполнительный комитет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и при нем небольшой отряд красной армии с соседнего завода, которые и приняли арестованных в свое заведение. В Устюжну же телеграфом сообщено об аресте, и отсюда Исполнительный комитет выслал 2-х своих членов для производства следствия и суда. Суд состоялся 21 февраля (ст. ст.). В нем приняло участие до 300 крестьян, а президиум состоял из местного исполнительного комитета с прибавкою 2-х делегатов от Устюжского исполнительного комитета. Первым было предъявлено обвинение в конокрадстве и ограблении, что сейчас же было отвергнуто как нелепое и ни на чем не основанное. Все присутствующие с эти согласились. Второе обвинение – в контрреволюционном направлении, выражающемся только в образе мыслей, а не деятельности, потому что для последней также не было оснований, вызвало резкое столкновение между обвиняемой и обвиняющей сторонами. Известия с места передают следующее. В сознании своих заслуг перед родиной и понесенных во время войны страданий, не вылечившийся еще от ран Александр Моденский обратился к народу с пылкой речью, в которой заклеймил своих обвинителей в уголовном прошлом и призвал народ к созданию власти из людей безупречных и самоотверженных деятелей для народной свободы и общего блага. Студент Екатерининский в такой же речи поддержал его.

На решение народного суда был поставлен вопрос: расстрелять ли обвиняемых или отпустить на свободу. Народный суд, против 5 голосов президиума за расстрел, отвергнул первые обвинения, по поводу же обвинения в контрреволюционном направлении и принадлежности к какому-то «белогвардейству» высказался так, что он – народ – не понимает, что такое «белогвардейство», а потому постановляет отправить этих молодых людей в Устюжну для рассмотрения этого обвинения в Уездном исполнительном комитете и, во всяком случае, не признает и не соглашается на смертную казнь их. Об этом был составлен протокол и подписан.

Обвиняемые остались под арестом до отъезда. Но… к 10 часам утра 22 февраля все они оказались убитыми. Местные известия приписывают это злодеяние членам местного исполнительного комитета вместе с приезжими из Устюжны двумя членами; говорят также и о мучениях, которым подверглись арестованные на вторичном ночном допросе, произведенном только одними членами Исполнительного комитета вместе с приезжими, и указывают на кровь по стенам и на полу помещения, где допрашивали, говорят о простреленных ногах предварительно предания их смерти, об их ограблении. Убитые зарыты за деревней в одной яме" [31].

22 февраля 1918 года о. Павел был неожиданно арестован двумя делегатами от Устюжского исполнительного комитета, участниками вышеописанного злодеяния, обвинен в сокрытии оружия для "белогвардейцев", хотя при обыске ничего не было обнаружено.

23 февраля/8 марта 1918 года о. Павел выведен за село Бельское к болоту, застрелен и тут же зарыт.

О его подвиге на Поместном Соборе 1917-1918 гг. свидетельствовал митрополит Новгородский и Старорусский Арсений (Стадницкий), председательствуя на заседании 9 апреля 1918 года. 20 сентября 1918 года на последнем заседании Поместного Собора секретарь Собора В.П. Шеин в своем докладе "о гонениях на Церковь и о новых мучениках» в числе священнослужителей, "пострадавших за веру и Церковь" упомянул священника Павла Кушникова.

28 декабря 2017 года Священный Синод Русской Православной Церкви одобрил решение Синодальной комиссии по канонизации святых о включении имени священника Павла Кушникова в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской и постановил включить данный вопрос в повестку дня предстоящего Архиерейского Собора[32].

Однако изучив дополнительную информацию, поступившую от Синодальной комиссии по канонизации святых, Священный Синод посчитал возможным вернуться к рассмотрению данного вопроса.

Священник Павел Кушников причислен к лику новомучеников и исповедников Церкви Русской определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 4 апреля 2019 года[33].

Тропарь, гл. 2

Венценосного мученика яви нам Господь/ Устюженския земли славное прозябение,/ кровьми своими землю нашу удобрившаго/ и душею к Горнему Престолу возлетевшаго./ Ныне в лике новомучеников веселяся,/ Павле священне,/ призри на нас, долу поникших,// и молитвами своими воздвигни нас к покаянию.

Кондак, гл. 5

Иже по Христе усердно подвизався,/ Жертве служитель священнейший Павле,/ от беззаконных в жертву себя Творцу принесе./ Человеколюбца Владыку милостива нам сотвори./ Да твоими кровьми умоляем,// низпослет нам богатыя дары любве Своея.

Использованные материалы

· Священномученик Павел Александрович Кушников, сайт Комиссии по канонизации подвижников благочестия Череповецкой епархии: http://kanonizacia.cerkov.ru/svyashhennik-pavel-aleksandrovi...ov/

Священномученик Николай (Дмитров) Тверской