История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...
Топ:
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Отражение на счетах бухгалтерского учета процесса приобретения: Процесс заготовления представляет систему экономических событий, включающих приобретение организацией у поставщиков сырья...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов...
Интересное:
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Национальное богатство страны и его составляющие: для оценки элементов национального богатства используются...
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Дисциплины:
2021-02-05 | 66 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Перевод Э. Меркуловой
Ходил пан Иисус со святым Петром по белу свету, и попали они в один дом на свадьбу. Хозяин принял их радушно, угощения было через край. Вечером постелили им в сенях. Пан Иисус лег к стене, а святой Петр — с краю. А парни на свадьбе перепились, кулаки у них зачесались, выкатились они в сени, увидали святого Петра и давай его тормошить! Угостили его пинками да тумаками, а пан Иисус даже ни о чем не догадывался, спал себе спокойно.
Побили парни святого Петра, во двор пошли, а святой Петр тихонько перелез через пана Иисуса и лег к стеночке.
А тут вся ватага назад валит.
— Тот, что с краю, — кричат, — свое получил! Сыпь тому, кто у стеночки!
И всыпали святому Петру во второй раз. Не всегда, видно, и святым уловки помогают.
ПРО ДЬЯВОЛА И ГОСПОДА БОГА
Перевод Л. Пивоваровой
Встретились как-то раз господь бог с антихристом, или, как в народе попросту говорится, с дьяволом. Поклонился дьявол и говорит:
— Добрый день, господи,
— Здравствуй, черт.
— Скажи мне, господи, почему тебя все господином величают, а меня просто чертом зовут?
Отвечает ему бог:
— Потому что я людей добру научил, а ты им вечно козни строишь, глаза бы их на тебя не глядели.
Вот идут они, идут, беседуют, вдруг видят — на лугу корова пасется. Говорит лукавый:
— А давайте-ка посмотрим, как эта тварь нас встретит!
Согласился господь:
— Ладно, ступай ты к корове первый, увидим, что она с тобою сделает.
Подошел черт к корове поближе, наставила она рога, вот-вот бодаться начнет.
Господь бог и говорит:
— Ну, видишь, черт, — корова и та тебя не любит.
Отвечает черт:
— Теперь, боже, твоя очередь. Ты к корове подойди.
Приблизился господь бог к корове, испугалась та светлого божьего сияния, и в овраг! А на дне оврага — топь. Увязла корова, и никак ей оттуда не выбраться.
|
Дьявол и говорит:
— Что ж ты, господи, наделал? Как теперь быть?
На счастье заметил пастух, что корова в овраге увязла, побежал в деревню, позвал хозяина. Прибежал хозяин, поглядел и говорит:
— И какой черт тебя туда занес?
Черт толкует:
— Видишь, боже? Твоих рук дело, а клянут меня.
Чует мужик — самому не справиться, пошел за подмогой. Привел подмогу, все кричат, а все равно корову вытянуть не могут.
Черт и молвит:
— Недаром люди говорят: «Силен черт!»
Пошел и помог мужику. Обрадовались люди, начали его благодарить.
— Слава тебе, господи, помог нам!
А черт и говорит богу:
— Видишь, господи! Я помог, а благодарят тебя. Но ты уж прости им, ибо они сами не ведают, что говорят.
ЧЕРТ И ВЕДЬМА
Перевод А. Щербакова
Одному мельнику чертяка все запруду портил. Тот починит, а чертяка опять течь устроит — воды нет, молоть нельзя. Пришла к мельнику одна бабка, мельник ей и говорит:
— Помогли бы вы мне, отвадили бы черта, я бы вам меру муки отсыпал.
— Помогу, — согласилась бабка.
Велела она мельнику справить новый плуг железный, упряжь, хомут, постромки, уздечку, вожжи, кнут — все железное.
Вот справил мельник снаряжение, бабка разложила его, поколдовала над ним и кричит:
— Выходь!
И вышел к ней черт.
Запрягла она черта, погнала его на вырубку, на пни, и пахал он там до самого полдня. В полдень пошла бабка на мельницу обедать, а его так в упряжи и оставила.
Стоит он, стоит, а тут идет из лесу мужик с хворостом. Мужик был бедный, дров купить ему не на что было, так он хворост собирал. Черт ему и говорит:
— Запрягись, потягай плуг вместо меня. Не будешь больше за хворостом бегать, я тебе кучу денег дам, поле купишь.
Подумал мужик и говорит:
— Давай!
Вылез черт из упряжи, мужика запряг, а сам бегом па сенокос, к девкам, чтобы косточки расправить. Эта бабка его здорово уходила кнутом-то железным!
|
Вот пришла бабка с обеда, давай дальше пахать. Мужик дерг плуг— ан ни с места. А бабка его — кнутом! Железным.
Заорал мужик: помогите, мол, спасите!
А ведьма и молвит:
— Что-то ты до обеда не вопил, дружочек! Будешь запруду портить?
— Не буду! — кричит мужик. — Да я сюда ни ногой!
А черт издали мужиковы вопли слушает, по сену со смеху катается.
Выпрягла бабка мужика.
— Ступай, — говорит.
И ушла на мельницу. Вылез черт из сена, говорит мужику:
— Пошли в лес.
Пошли они в лес, и черт дал там мужику кучу денег Больше он за хворостом в лес не бегал. Черт запруду портить бросил, а бабке мельник меру муки отсыпал.
ЛЕГЕНДЫ, ПРЕДАНИЯ И ПОВЕРЬЯ
ВЕДЬМИНСКИЙ ШАБАШ
Перевод П. Глинкина
У одной помещицы на фольварке была скотница, она же всей челяди начальница. Скотница эта была ведьма, только о том никто не догадывался. Каждый четверг на новолунье она о полуночи натирала себе подмышки можжевеловой мазью, садилась на кочергу, словно верхом на коня, и отправлялась на Лысую гору веселиться с чертями. А под утро возвращалась, как ни в чем не бывало, бралась за работу. Помещица была очень довольна этой бабой: коровы молока давали помногу, и телята у ней росли хорошо.
Среди дворовой челяди, за которой присматривала ведьма, был один батрак посмелей прочих, спознался он с ней и как-то раз углядел, что она ночью пропадает. Любопытно ему стало, куда же это она девается. И вот в четверг на новолунье пришел он к ней вечерком и притворился, что заснул. А она, думая, что дружок спит, постучала в полночь три раза о печь и заклинание пробормотала. Выехал из печи горшок с мазью, она ею подмышки помазала, схватила кочергу и вылетела в окошко. Батрак смекнул, что к чему, три раза постучал о печь и сказал те же слова. И к нему горшок выехал, намазал он мазью подмышки, схватил пест и — фр-р-р! — за нею в окно.
Прилетел на Лысую гору, а там — веселье вовсю, ведьмы с чертями танцуют, и все разодеты, словно прекрасные паны и пани. Столы заставлены серебром и золотом, и полно на них всякой еды и питья. Черти гостя потчуют, ведьмы с ним любезничают, наелся, напился он до отвала. И вот подошел шабаш к концу, пора им домой ехать, кони их стоят в стойлах сытые. Вышел самый старший черт, каждому из гостей подал красную шапку да велел не снимать ее с головы, пока дома не окажутся. Только надели гости те красные колпаки — мигом оказались дома, а кони их опять превратились в песты, кочерги да метлы. Батрак со скотницей тоже до дому добрались благополучно и с утра за работу принялись. Батрак, однако, не удержался и давай похваляться перед другими, где был, что видел и что слышал. Особенно расписывал, как их там угощали, что за выпивка была и какая закуска. Но вся челядь над ним посмеялась, никто ему не поверил.
|
В следующий четверг на новолунье он опять за скотницей потянулся на дьявольское веселье. Опять гулянка пошла, а батрак и думает: «Теперь-то я не оплошаю. Мало поесть да попить, надо что-нибудь и с собой прихватить». С толком выбирал: тащил не то, что под руку попало, а одно серебро да золото — стаканы, ложки, ножи.
Наутро стал он похваляться вдвое против прежнего, а в доказательство решил показать, что наворовал. Вывернул карманы, а там вместо серебра да золота — рога, копыта да когти. Выбросил в сердцах все это, все вокруг от смеха надрываются, а его тут как затошнит! Всего наизнанку вывернуло, дерьмо вонючее изо рта полезло, даже смотреть противно.
Побежал он к ведьме, давай ее ругать, а она хлесть его по морде и говорит:
— Дурень, чего плетешь! Мы то́ же едим и пьем, что и все.
Обозлился батрак, пошел к ксендзу и рассказал ему, что баба эта — ведьма.
Баба сообразила, чем дело пахнет, сама прибежала и ксендзу, попросилась к исповеди: мол, решила повиниться и от ведьминства отрекается.
Ксендз был молодой, любопытный до всех мирских дел, вот он и говорит бабе:
— Погоди отрекаться-то. Дай и мне той мази, я туда с тобой разок слетаю.
— Хорошо, — говорит баба, — коли так, то пан ксендз, приготовьтесь, заедут за вами кони с повозкой, вы в них и садитесь.
Дала ксендзу мази, и в четверг на новолунье о полуночи завернули за ним кони с повозкой. Сел он в повозку, едет, а баба следом на кочерге. И учит его, чтобы не снимал он до возвращения той красной шапки, что дадут ему на Лысой горе. Понравилась ксендзу тамошняя гулянка. Много раз он там побывал и всегда возвращался благополучно, не снимая шапки по пути. Но однажды ввело его в искушение и сдернул он колпак, сидя в повозке. И тут же вышвырнуло его из повозки, и оказался он во Франции, где перец и виноград растут, у одного купца в винном подвале между бочками. Смотрит — а он в чем мать родила. Кругом люди ходят, а ему и нос высунуть стыдно. Долго он там прятался за бочками, как мышь, — только по ночам выползал оттуда и ел, что под руку попадало: миндаль, изюм, фиги — и вином запивал, его-то вдосталь было. И на его счастье зашли как-то в подвал ксендзы вино покупать. Обрадовался он, мол, свои братья, спасут. Вылез из-за бочки и говорит по-латыни:
|
— Frater[5], спаси!
Ну, договорились они. Узнал от них ксендз, что до его приходской церкви отсюда триста миль — за голову схватился. А те ксендзы дали ему одежду и увели с собой в тамошний монастырь. Ссудили деньгами на дорогу и отправили домой. Три месяца он домой добирался, и как только оказался в своем приходе, первым делом спросил про ту ведьму. Велел ее схватить и спалить на костре.
Связали бабу, кинули в костер, она и завопила:
— Рокита, спасай!
И дьявол ее с костра сбросил.
Три раза так повторялось, пока ксендз не догадался окропить огонь святой водой и осенить его крестным знамением. Тут уж дьявол отступился, и ведьма дотла сгорела на костре.
БЕРУ, ДА НЕ ВСЕ
Перевод А. Щербакова
На май, на первое число, как стало светать, прошла по полю ведьма, росу в юбку собирала. А конюх в ночное коней выводил, там неподалеку в поле и ночевал. Увидел он ведьму и подслушал ее тайное слово: «Беру, да не все».
Снял он с одного коня уздечку, пошел за ведьмой следом, идет и приговаривает:
— Беру, да не все! Беру, да не все!
Привел потом коней домой, уздечку на стену повесил, а с нее молоко как хлынет — весь двор залило!
ЖЕНИХ С ТОГО СВЕТА
Перевод А. Щербакова
В Студенце в хате возле самого леса жила бобылка. Не было у ней ни земли, ни имущества, на заработки она не ходила, а жила припеваючи, сладко пила, вкусно ела. Шли к ней люди издалека: и от Жешува, и от Тарнува, и со всей Польши, а она давала им избавление от всяких жизненных невзгод.
На успенье приехала к той бобылке одна важная дама из-под Люблина. Коней, карету да кучера в корчме оставила, а сама к ней пешком пошла. Дама высокая, тощая, а на личико красивая, вся в черном, только в белый платочек кутается. Вошла она к бобылке, поклонилась и говорит:
— Был у меня кавалер, красавец писаный, я его больше жизни любила, сызмальства мы друг дружку знали, ни на час не забывали. Настало наше времечко, собирались мы пожениться, да пошел мой милый на войну добровольцем и не вернулся. Товарищи его по-разному говорят: то ли убили его, то ли на каторгу увезли. А я, горемычная, два года его жду. И не знаю, несчастная, что мне делать: то ли еще ждать, то ли выйти за кого другого. Уж вы многим порадели, порадейте же и мне в горький мой час, а я вам две сотни серебром заплачу. Бог — свидетель, я издалека приехала, у нас там таких, как вы, мудрых людей нету.
|
Бобылка в ответ толкует:
— Для такого дела потребуется недели две. И все это время должны вы непременно находиться при мне и делать только то, что я вам скажу. Найдется ваш кавалер, даже если черт его в самое пекло упрятал. Уж вы к тем двум сотням прибавьте, и давайте-ка за дело. Нынче-то как раз полнолуние.
Дама согласилась, кучера домой отослала, а сама остались. Повела ее бобылка в лес по грибы, набрали они по ее указке всяких грибов: и желтых, и красных, и черных, и серых — и вернулись еще засветло. В самую полночь велела ей бобылка раздеться донага, накрыла ее полосатым рядном, посадила на трехногий стульчик и велела на луну глядеть, не отводя глаз. А сама бормотала, бормотала, три раза чего-то повторила и дала ей выпить какой-то погани из зеленой чашки. Та и уснула, проспала всю ночь и весь день до вечера. «Проба удачная», — сказала бобылка и начала ее купать. Три ночи в отваре от желтых грибов, три ночи в отваре от черных, потом три ночи в отваре от красных. А после — пять дней и ночей в отваре от серых.
И в последнюю ночь явилось двое черных солдат и привели с собой третьего, в беленьком мундирчике. Те двое сразу ушли, а беленький остался, подошел к даме, узнал ее, встреча у них началась душевная, оказали они друг дружке уважение, переспали да мужем и женой поехали в Люблин. Вот так та ведьма-бобылка оживила покойничка и из пекла вынула.
КАК ВЕДЬМЫ КОНЮХУ ОТОМСТИЛИ
Перевод А. Щербакова
Один конюх слышал разговор, что если взять от старого гроба дощечку с дыркой из-под сучка и поглядеть сквозь дырочку, когда в костеле во время службы ксендз святые дары возносит, то увидишь всех ведьм и колдуний, которые в костел пришли.
Могильщик, когда свежую могилу роет, старые кости и доски вон выбрасывает, и попадаются там иной раз такие дощечки. И кто ту дощечку подберет и сквозь дырочку посмотрит, тот сразу распознает, кто ведьма, а кто нет.
Любопытно стало конюху, решил он дознаться, так это или не так. И взялся он на погосте искать такую дощечку. И нашел как раз такой обломочек. Отнес его домой, а в воскресенье взял с собой в костел.
Вознес ксендз святые дары, а конюх — дощечку к глазу! И смотрит. Люди заметили, поняли, что к чему, но промолчали. А конюх увидел все, как по писаному. Всех ведьм узнал. У них сквозь ту дырочку стали видны повязки на головах. Повязывают их, когда коров доят. И узнал конюх ведьм множество.
Ксендзу об этом рассказали, он послал за конюхом и сказал ему:
— Ой, смотри! Опасное дело ты затеял! Помалкивай об этом, упаси тебя бог проговориться.
Конюх молчал-молчал, а потом кой о чем намекнул своим дружкам. А те у него все выведали. Узнали об этом ведьмы и решили конюха наказать. Но тот, по совету ксендза, каждый раз, когда из дому или из конюшни выходил, обязательно лоб крестил, а это от всякой порчи и колдовства верная защита.
Ведьмы уж по-всякому старались: и так и эдак козни ему строили. Но конюх помнил, что они на него охотятся, и все время — надо не надо — крестился. И не могли они ему повредить.
Тогда собрались они все вместе, стали совет держать.
— Пока, — говорят, — мы его не накажем, он будет про нас болтать. Надобно его унять.
Стоял за околицей большой стог сена. И наколдовали ведьмы так, что его со всех сторон огнем охватило. Хозяева крик подняли, выбежал конюх на улицу и второпях-то лба не перекрестил. И ведьмы тут же устроили так, что ему ноги-руки повыкручивало и сделался он немым калекой.
А пламя над стогом в тот же миг погасло, будто его и не было — стоит себе стог целехонек.
ЦВЕТОК ПАПОРОТНИКА
Перевод Р. Белло
В ночь на святого Яна шел одни мужичонка по лесу и видит — светится что-то под дубом, словно венок из звездочек. Подошел поближе — а это новехонькие золотые дукаты.
Страшно стало мужику. Глянул он на землю — а та вся прозрачная будто стекло. Куда ни посмотри — везде серебро да золото в сундуках, горшках да котелках. Некоторые словно дымом курятся, словно пеплом присыпаны, и сквозь тот пепел сияет золото ясным огнем.
Смотрит мужик на это богатство, а оно как бы подплывает, вокруг него собирается, все ближе подступает — ну, рукой достать!
Вдруг кто-то хвать его за плечо! Оглянулся мужик, видит — ксендз не ксендз, и бос на левую ногу.
— Слушай, — говорит. — Отдай мне свой сапог с левой ноги. (Говорит, а имя божье при том не поминает.) Беда со мной стряслась, заночевал я на сеновале в одном селе, а тут буря налетела, гром гремит, молнии сверкают, ударила молния прямо в крышу надо мной, люди бегут, кто куда, спастись не чают, я тоже вскочил, одного сапога не нашел, не до того было, пустился бежать, еле-еле жив остался.
Стоит мужик, раздумывает: «Что правда, то правда: ежели господь зажег — не потушишь. Спас господь этого человека, так и я ему помогу, отдам сапог. Мне до дома недалеко, небось не помру, в одном сапоге шагаючи».
А этот — ксендз не ксендз — говорит, частит, торопится:
— Я тебе заплачу, без награды не оставлю, босому, мне по лесу не пройти, чуть ногу не повредил, дай скорее сапог, бери деньги.
Сел мужик на землю, стал сапог стягивать, а этот — ксендз не ксендз — дергает, помогает.
И вдруг где-то вдалеке-вдалеке пропел петух.
Страшно захохотал ксендз не ксендз мужику в лицо, швырнул в него сапогом. Свист, грохот пошел по лесу, дубы с корнями выламывать начало. И все богатства подземные вмиг пропали, свет погас, земля потемнела.
А все оттого, что этому мужику за голенище цветок папоротника попал. Страшное это дело: тут и в пекло угодить не долго. Но не было в том у мужика умысла, все нечаянно вышло, и поэтому черт осилить его не смог, а хитростью цветок у него выманил.
Добрался мужик до дома, посмотрел, что за монету ему ксендз не ксендз в руки сунул, глядит — а это навоз конский.
ДОБЫТЧИКИ
Перевод А. Щербакова
Договорились как-то звонарь с органистом добыть цветок папоротника. Вдвоем на такое дело идти нельзя — только в одиночку можно. Пошел звонарь. Органист ему молитвенник дал, с закладками против молитв, которые читать следует, свечи дал и платочек шелковый, чтобы под цветок подложить. Не подложишь шелкова платочка — цветка не добудешь: уйдет сквозь землю. А на платочке — останется.
Все сделал звонарь, как велел органист. Постелил под папоротник платочек, свечки зажег, молитвы читает.
За час до полуночи слышит: музыка заиграла. И вдруг сделалось вокруг светло, столы стоят, от яств ломятся, вокруг множество богатых господ, все танцуют, звонаря пировать зовут да веселиться. А он не отвечает, только молится.
Ударила полночь, и все исчезло, пал цветок на шелков платок, и поднял его звонарь. Боялся ужасно, чуть со страху не помер. Но с места не сошел, пока светать не начало. А как начало светать, он рысью домой!
Бежит — а навстречу ему органист.
— Есть цветок? Покажи!
А уж время звонить к заутрене. Отдал звонарь цветок органисту в руки.
— Возьмите, — говорит, — к себе домой. Я мигом отзвоню и к вам приду.
Отзвонил — приходит к органисту.
— Ну, где цветочек?
— Какой цветочек?
— Я же вам дал, когда вы встречать меня вышли!
— Да я только-только с постели встал, никуда не ходил, и ничего ты мне не давал!
Это сам черт прикинулся органистом, чтобы выманить у звонаря цветок.
О МАТЕРЫХ ЗАЙЦАХ
Перевод А. Щербакова
В сокальских лесах в былые времена вековые деревья росли и всякого зверя хватало. И жила там пара зайцев, лет им по двести, шкуры седые, а сами — величиной с теленка.
Долго обходили люди те места стороной, но настало время, пали дедовские дубы под пилой да топором, зачастили люди в лес, и у каждого — ружье на плече. Помаленьку всякий зверь перевелся, только те два стародавних зайца в своих глубоченных норах затаились. Долго никто ничего не знал, но проведал об этом графский лесничий.
Раз приехал вам граф из чужих краев, забаву затеял, и со всей округи позвали всех графов, богатых господ, помещиков, стрелков, лесничих, — весь народ собрали на охоту. Перед самой охотой заговорили господа о разных зверях, как они их стреляли и стрелять будут — тут-то лесничий и скажи самому графу о тех зайцах.
Кто-то серну подстрелил, кто-то кабана, кто-то зайчишку, а на самого графа гонит лесничий того старого матерого зайца. Вот уже граф изготовился к стрельбе, взяли господа зайца в кольцо, все ружья подняли, думают — сейчас он заляжет. А тот вдруг прыг на елку, с елки на сосну, с сосны на дуб и был таков! Граф разозлился, лесничий из бороды седой волос рвет, стрелки плюются, ругаются, господа о невиданном диве толкуют — как этот заяц по деревьям прыгал!
Велел граф, чтобы лесничему водочки поднесли, тот выпил, стал всякие байки рассказывать, а господа слушают да головами качают. Такого зайца подстрелить любой бы рад. Да не то что подстрелить — хоть поглядеть, на него еще разочек!
— Этого уже не увидите, — толкует лесничий. — Спугнули мы его, он спрятался и не выйдет. Только бы не успел он другому-то обо всем рассказать!
На другой день назначили охоту пуще прежней. Едва рассвело, как поднялась отовсюду пальба. Много полегло всякого зверя. А лесничий с двумя сотнями мужиков всю ночь напролет по лесу рыскали, тех зайцев выслеживали. К утру выследили одного и давай гнать всей гурьбой на графа. Граф уж и прицелился, а тут заяц при всем честном народе обернулся ястребом, порх в небо! И навел на всех слепоту — целый час никто ничего не видел.
Пошли опять разговоры, и все об этих зайцах. Кто говорит, что это не зайцы, а черти искушают людей на погибель бессмертной души, кто толкует, что не стоит-де больше охотиться: мало ли какая беда приключиться может. Но старик лесничий настоял на своем — продлили охоту на третий день. А граф велел объявить, что тому, кто зайца убьет, отдаст он половину своего богатства. А тому, кто обоих убьет, все перейдет!
Славился граф тем, что ни разу в жизни душой не покривил. Поэтому каждому хотелось отличиться на третьей охоте. Все по лесу шастают, не спят, стариков расспрашивают: может, кто-нибудь про этих зайцев да их повадки знает что-то путное.
Долго их выслеживали, только к полудню разыскал-таки лесничий одного — он во мху закопался. Сбежались все, в два ряда выстроились, граф стоит первым в правом ряду, лесничий — в левом. А заяц прыг, хвать у графа ружье да шарах! — по лесничему. Тот ахнул и упал мертвый. И такой страх вдруг на всех нашел — и сам граф, и все, кто там был, со всех ног бегом из лесу бросились.
С той поры ни один стрелок, ни один охотник, ни один смелый человек на тех зайцев охотиться не покушались. А они до сего дня всяких дураков в лесу до полусмерти пугают.
О ЛАСОЧКЕ
Перевод А. Щербакова
Косил мужик луг и нашел гнездо ласки с детенышами, а матери при них не было. Он и не думал им зла чинить, перенес их вместе с гнездом в другое место, а сам снова за работу взялся.
К полудню устал мужик, лег на скошенную траву поспать маленько. А жена ему как раз обед принесла. Будить его не стала, поставила горшки возле него и ушла.
Тут вернулась и ласка-мать. Поглядела — а детей нет там, где она их оставила. Подумала она, что это мужик спящий их поубивал, и решила в отместку его отравить — срыгнула в горшки и прочь побежала.
Бежит — а тут и гнездо, и дети. И жаль ей стало мужика, которого она наказать задумала. Вернулась она скоренько туда, где он спал, видит — горшки нетронуты. Не долго думая, перевернула она горшки и всю еду вылила. Оставила мужика без обеда, а жизнь ему спасла.
|
|
История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...
Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!