Заткнитесь. Он не должен знать.

— Макс, — он снова зовет меня, и его руки похлопывают меня по плечам, пока он пристально смотрит в мои глаза. — Я знаю, что что-то не так. Ты хочешь поговорить об этом?

— Не-а.

С вами тоже. Особенно с вами. Теперь, когда вы тут, я бы хотела, хоть и не очень нежно, напомнить вам, что в том, что я постоянно обламываюсь, и меня бросают, будто стриптизершу в Вегасе, частично ваша вина. Хотя нет, вы не заставляли меня ложиться в постель и отдаваться... Но вы голосовали за этот выбор. Не пытайтесь отрицать!

— Это касается Неразрушимого?

Касается ли это Неразрушимого? Как так, что все касается его! Будто все остальное, что идет не так в моей жизни, вращается вокруг него! Не могу поверить, что клюнула на всю херню, которую он сказал. Ложь. Все… было ложью. Вы понимали, что так будет, не так ли? Вы понимали, что все так будет, и не остановили меня от того, чтобы попасться на это! Ух.

— Но вы двое…

— Я не хочу говорить об этом, — я снова отмахиваясь от него. Мой телефон звонит, спасая меня. Доставая его из кармана, я вижу, что это тетя Кэролайн, и улыбаюсь:

— Привет.

— Привет, Макс. Ты еще не передумала приезжать?

— Нет, тетя Кэролайн. Только закончу кое-какую работу.

— Конечно, — у нее немного подрагивающий голос. Почти нервный. — Не спеши, но, пожалуйста, постарайся успеть на ужин.

— Определенно, — я бросаю взгляд на Тони, который печатает эсэмэс.

Интересно, кому. Черт. Вы правы. Это не мое дело.

— Мне нужно остановиться еще в одном месте, и после я приеду хорошо? 

— Да, mi querido, — эти слова заставляют меня опустить руку на бедро.

Тетя Кэролайн называет меня «моя дорогая», только когда что-то не так. Это не к добру.

—Тетя Кэролайн, все в порядке?

— Все хорошо. Хорошо, mi querido. Увидимся за ужином.

И она кладет трубку.

Отлично. Теперь и моя тетя мне врет.

— Все в порядке? — спрашивает Тони.

Я не в настроении разговаривать с ним об этом или о чем-нибудь, что касается меня, поэтому меняю тему.

— Кому ты писал сообщение?

Нацепив улыбку, он отвечает:

— Своей паре на сегодняшнем свидании.

— Оу? — я тереблю рубашку. — Не знала, что у тебя такая есть.

— Ревнуешь, Максару?

Я закатываю глаза.

Да. Но не потому, что я хочу быть той, кому Тони пишет эсэмэс, а потому, что я хочу, чтобы Логан обращался со мной так, как обращается Тони. Боже, я звучу, как сраная поврежденная запись. С меня предостаточно этого разговора.

— Ого, — выдает он. — А Неразрушимый, наверное, не слабо налажал? — прежде чем я отвечаю, он вытаскивает свои ключи из кармана. — Поехали. Давай проверим то последнее место, — и с этими словами Тони поворачивается спиной и направляется из жуткого зала.

Налажал? Ха. Слабо сказано, хочу сказать я. Слабо сказано.

* * *

Паркуясь на подъездной дорожке тети Кэролайн, я игнорирую входящий звонок от Эрин. Это седьмой ее звонок за последние двадцать минут, и пятнадцатый с тех пор, как я уехала из дома.

Что она вообще может сказать? Она выразилась вполне громко и четко, когда подтвердила то, что я думала ранее. Не стоит повторять сообщение. Она также прислала двадцать пять эсэмэс. Я ни одного не прочитала. Знаете, кто не прислал ни одного сообщения? Угадайте с одного раза…

Я выключаю телефон, надеясь, что до нее дойдет. После этого,  кладу его в сумочку, вытаскиваю ключи из зажигания и направляюсь к входной двери. Оглядываюсь на соседей, с которыми я выросла, и неохотно улыбаюсь. Миссис Хэтэуей, соседка слева, чей бледно-голубой одноэтажный домик окружен слегка покосившимся заборчиком, — учительница в начальной школе, у которой нет детей и мужа, потому что он умер шесть лет назад. Мои глаза следуют к соседу справа, и я вижу одноэтажный домик из белого кирпича с выложенной камнем дорожкой, которая ведет к главному входу. Это дом мистера Роджерса — одинокого мужчины-пенсионера, который управляет книжным магазином.

Он на удивление дружелюбный и всегда делает мне скидки на книги. Он всегда снабжал меня ими, пока я жила с тетей и дядей. Давайте просто скажем, если бы не он, тетя Кэролайн потратила бы больше, чем мой маленький фонд на колледж, пытаясь утолить мой литературный аппетит. Черт, я уже была здесь на этой неделе. Вы должны помнить. Это был день, когда Логан решил немного пометить свою территорию, словно паршивая шавка, только по моей ноге стекала не моча.

С мягким стуком в покрашенную в белый цвет дверь двухэтажного, сделанного из красного кирпича дома своих тети и дяди, я выкрикиваю:

— Привет…

Мой дядя выходит из своего кабинета, который ответвлялся от главного коридора, с бумагами в руках, в чересчур больших очках на стареющем лице.

— Макс.

— Эй, дядя Майк, — я шагаю вперед, чтобы обнять его.

Дядя Майк — брат моего отца. На самом деле, они были близнецами. Пока я росла, я помню, каким безумием было то, что у них было так много общего, и они так похоже вели себя, вплоть до скучной работы их обоих. Бухгалтера. И если подумать получше, они две копии LL Cool J, только один немного выше другого (прим. пер. — LL Cool J — Джеймс Тодд Смит, хип-хоп исполнитель, чье имя расшифровывается как «Ladies Love Cool J» — «Леди Любят крутого Джея»).

— Как дела? — Он складывает руки на груди, после того как обнимает меня.

— Бывало и лучше, — ответ слетает с языка раньше, чем у меня есть шанс удержать его. Чтобы отвлечь от него, я быстро добавляю: — работа отнимает все силы.

Его густые темно-коричневые брови взлетают вверх.

— Ты еще не знаешь, да?

— Знаю что?

Дядя Майк вот-вот собирается заговорить, когда тетя Кэролайн появляется из-за угла, и ее маленькая фигурка ростом в сто пятьдесят восемь сантиметров резко останавливается. Сегодня ее темные шоколадные волосы стянуты в высокий хвостик и не прикрывают плечи.

Она делает такой хвостик, только когда расстроена или тренируется.

— Hola, Макс, — присутствующий акцент четче, чем обычно.