В городе затихло после протекшего тревожного дня. Но все ли спали? Некоторые, наиболее напуганные, не спали совсем, другие поднялись ранее обыкновенного.

Около двух часов ночи подошел какой-то субъект к тому месту решетки, где стоял на часах сторожевой охраны Тардивэ Репэр, и, просунув копье через решетку, воскликнул: “ну, чучело, твой черед придет раньше других”¹. Между пятью и шестью часами утра заметили толпу из простонародья, бродившую вокруг дворца. Отряд национальной гвардии находился в это время на плацу. Толпа быстро увеличивалась, мужчины и женщины, вооруженные копьями, палками и другими орудиями, подходили со всех сторон; здесь были не одни только парижане, но и жители Версаля, приходившие в ужас от безумных трат и роскоши двора, от излишеств всякого рода.

____________________________________

1. Procédure du Châtelet, déposition n-o IX du garde du corps Tardivet du Repaire

- 141 -

При виде стоявшей за решеткой охраны из толпы раздавались знаменательные крики: “А, вот они, бездельники!” Отряд национальной гвардии был окружен и вынужден под угрозами стрелять в охрану, зная, что выстрелы все равно до нее не достают. Ружейные выстрелы придали смелости толпе, которая осадила решетку и сломала ее. Некоторые бросились на охрану, которая встретила их выстрелами, и один из толпы упал мертвым на мраморный пол двора¹. Ярость нападающих от этого удвоилась, последовал всеобщий натиск со всех входов. Дворы принцев и мраморный быстро наполнились беспорядочной толпой мужчин и женщин, но женщин все же было больше. Одни бросились к покоям королевы, объекту всеобщей ненависти, другие через часовню пошли по лестнице, ведущей к королю. Налево, рядом с покоями королевы, один из граждан был ранен в руку часовым охраны и перенесен в лазарет. Часовой был тотчас же зарублен топором. Направо один из милиции Версаля, кузнец по профессии, с черными от угля руками, шел с одним пехотинцем во главе нападающих. Гвардеец охраны Миомандр де Сен-Мари сейчас же бросился с товарищами на лестницу, ведущую к королю, и пробовал увещанием сдержать толпу, но все усилия его были напрасны. Его схватили за ремень и за ружье и принудили вместе с его товарищами вернуться обратно.

Двери были разбиты, и стража принуждена была бежать. В суматохе двое были убиты, несколько человек могли укрыться, перебежав большую галерею, в l`Oeil de Boeuf, между апартаментами короля и королевы. Тардивэ Репэр и Миомандр де Сен-Мари, показавшее себя очень храбрыми, не пошли в l`Oeil de Boeuf, так как услышали угрозы по адресу

___________________________________

1. Procédure du Châtelet, déposition n-o LX d`Ambroise Guerin, avocat an parlement, soldat nationale de la garde parisienne.

- 142 -

королевы. “Где эта негодяйка? - слышались возгласы, - ей нужно вырвать сердце, мы отрубим ей голову, зажарим печень, и этого еще мало!” Испускавшие эти бешеные крики подвигались к покоям королевы, и часовой у входа был уже стащен с лестницы. Дю-Репэр, при виде опасности, грозившей Марии Антуанетте, бросился, чтобы ее предупредить, но был смят толпой мужчин и женщин. Миомандр де Сен-Мари был счастливее, ему удалось добежать до комнат королевы, открыть дверь и крикнуть мадам Кампан, которую он увидал в конце следующей комнаты: “Мадам, спасайте королеву, ее хотят убить”. Он с шумом захлопнул дверь, но перед ним стояла уже разъяренная толпа и ударами сшибла его с ног. Предупрежденная королева бросилась полуодетая в покои короля, за ней туда же понесли и дофина. Это были минуты необыкновенного ужаса; дверь в покои короля была заперта на замок, Людовик XVI через другую дверь прошел к королеве.

В то время, как Мария Антуанетта стучала в дверь, доносились яростные крики и участились ружейные выстрелы. Растерявшись, она воскликнула, обращаясь, конечно, к охране: “Друзья мои, дорогие друзья мои, спасите меня и детей!” Дверь, наконец, была отворена, и она очутилась в покоях короля¹.

Кровь лилась в это время среди проклятий и выстрелов, несколько гвардейцев из охраны были ранены и убиты, со стороны народа в жертвах также не было недостатка. Жанна Мартен Лаварен, имя которой встречалось уже не раз, держала себя с удивительным хладнокровием. Она вышла из залы национального собрания в шесть часов утра и отправилась с двумя товарками во дворец, куда ей удалось проникнуть. Находясь среди нападавших, она

___________________________________

1. Voy. pour tous ces détails, déposition des deux gardes du corps, n-o IX et XVIII de la Procédure du Châtelet.

- 143 -

не участвовала все же ни в одном случай резни. В происходившей кровавой свалке она бросилась на помощь одному из охраны и получила удар копья, направленный в него. Полученная ею рана была опасна, но не смертельна¹.

Между тем не все еще было кончено: толпа осаждающих хотела проникнуть в l`Oeil de Boeuf, где забаррикадировались гвардейцы дворцовой охраны, дверь уже ломилась под напором, и предстояла ужасная резня, так как гвардейцы не собирались дешево уступить свою жизнь. Вдруг атака прекратилась: толпа оцепенела, увидав гренадеров парижской стражи, старой парижской гвардии. Ими командовал молодой сержант Гош, человек с очень благородным лицом, ставили со временем одним из самых блестящих героев войн революции. Они отбросили осаждающих и, отбив стражу, побратались с нею.

Лафайет, узнав о нападении на королевский дворец, верхом на лошади быстро примчался к месту происшествия. Перед его приходом произошла сцена, полная ужаса: человек с длинной бородой, одетый в странный костюм классической формы, отрубал головы двум гвардейцам охраны, убитым на дворе.

Это был парижанин по имени Николай, его прошлое не было отмечено преступлениями, но в эти минуты он поддался скверному чувству и почти гордился своим гнусным поступком. Головы были насажены на концы копий, а другие неистовцы понесли их тотчас же в Париж². Когда Лафайет явился во дворец, там еще не все успокоилось: толпа продолжала проявлять враждебные чувства к охране и собиралась захватить их на одном из дворов; энергическое вмешательство спасло их. При входе его во дворец национальная гвардия выгоняла

____________________________________

1. Déposition n-o LXXXII, déja citee.

2. Voy. dép. LXXJII, LXXXII, LXXXVIII, etc.

- 144 -

шайку грабителей, совершивших уже многочисленные опустошения. Он был очень радушно принят, а принцесса Аделаида, тетка короля, благодаря за помощь, обняла его. Явившись в кабинет к королю, он ему указал на своих гвардейцев, которые клялись Людовику XVI умереть за него. Толпа, собравшаяся на мраморном дворе под балконом, требовала выхода короля; он вышел. Тогда раздались единодушные возгласы: “Да здравствует король, да здравствует нация!” Затем последовал другой не менее гулкий возглас: “Короля в Париж!” Народ не удовлетворился этим и потребовал вывода на балкон и королевы. Она очень колебалась, прежде чем выйти; в это время она стояла у окна с обоими детьми. Если бы королевская семья и соглашалась оставить Версаль и отправиться в Париж, то это только могло быть безопасно после примирения королевы с народом. Лафайет понимал это и предложил Марии Антуанетте выйти с ним вместе на балкон; она согласилась и в виде успокоения для себя и укрощения народного гнева взяла за руки сына и дочь. Так они вышли на балкон, а Лафайету пришла в голову мысль почтительно поцеловать руку у королевы, чтобы этим пробудить добрые чувства в озлобленной и волновавшейся массе. Растроганная толпа тотчас же огласила воздух шумными приветствиями. За несколько минут перед этим женщина Лаварен слышала от толпы разъяренных женщин проклятия по адресу королевы, теперь, после трогательной сцены на балконе, картина переменилась. В своем показании перед судом она говорит о том, что видела и слышала, конечно, несколько под прикрасой своего воображения. “Когда ее Величество согласилась ехать в Париж, раздались еще более громкие возгласы. Королева вышла на балкон в сопровождении Лафайета, который сказал: “Королева очень огорчена тем зрелищем, которое перед ней; она была обманута, она обещает

- 145 -

не позволять обманывать себя больше, она обещает народу любить его и быть ему преданной, как Христос церкви”. В знак согласия она два раза подняла руку со слезами на глазах. Король просил пощадить его охрану. Он сказал, что выйдет в полдень. В ответ на это раздались аплодисменты”¹. В действительности Лафайет не говорил этих слов, хотя они и были у него на сердце, он не мог бы заставить себя слушать. Но на просьбу короля заступиться за его охрану он призвал одного из солдат на балкон и заставил его присягнуть, приколов ему к каске национальную кокарду, а затем обнял его на глазах всей толпы. Национальная гвардия и гвардейцы охраны братались вслед за этим, меняясь касками и шапками.

Королю не хотелось покидать старой королевской резиденции. Несмотря на дружескую демонстрацию толпы по отношению к королеве, он боялся за нее больше, чем за себя, и путь до Парижа ему казался опасным. Он просил представителей национального собрания явиться во дворец в надежде упросить, чтобы мысль о переезде была оставлена. Члены собрания стали съезжаться; многие из них среди неожиданности событий ничего еще не знали, но, как только было объявлено о приглашении во дворец, толпа, наполнявшая зал, запротестовала гордо и энергично, и Мирабо, поддерживаемый Барнавом, отклонил это, как несогласное с достоинством и независимостью национального собрания.

Председатель Мунье высказал обратное мнение. Кроме того, в это время пришло известие, что король согласился ехать в Париж. По предложению Мирабо тотчас же было постановлено, что национальное собрание не должно быть отделяемо от короля в текущую сессию, т.е. что оно также перенесено будет

____________________________________

1. Déposition LXXXII in fine.

- 146 -