Почему существовало религиозное преследование?

Что же произошло в Испании в 1936 году, если почти 7000 человек, среди которых епископы, священники, верующие, были убиты лишь потому, что были служителями Божиими?

Со времени Французской революции, Церковь и современный мир пошли, как и в остальной Европе, параллельными путями. Попеременно преобладало то одно, то другое. В период восстановления династии Бурбонов (1875‑1931), Церковь вновь обрела потерянные ранее привилегии, придерживаясь принципиального и воинственного отношения ко всему, что казалось либеральным. После падения трона и установления Республики на первом плане возник вопрос о двух точках зрения относительно Испании. Для радикальных республиканцев и групп левой ориентации доминирующая роль Церкви в жизни Испании была основной причиной социального, политического и экономического регресса. Для католиков Испанию можно было понять лишь в католическом единстве нации.

Конституция 1931 года провозгласила светское государство. Религия попала под подозрение. Среди проблем, существовавших во Второй Республике, религиозный вопрос стал ключевым. Реакция епископов на меры, принятые против церкви, последовала незамедлительно, и католики сыграли решающую роль в победе правых сил Жиля Роблеса в выборах 1933 года. Но опять не хватило взаимопонимания и терпения.

Вскоре, 18 июля 1936 года, был поднят гражданский мятеж. Изначальная нерешительность властей Мадрида допустила разделение Испании. Решение вручить оружие народу, принятое 19 июля, благоприятствовало бесконтрольным, дискриминирующим и кровавым репрессиям. С этого момента преследование Церкви в республике было как никогда жестоким и кровавым. Общее число убитых церковнослужителей составило 6832 человека. В одной лишь епархии Барбастро было убито 90% священников. Тысячи церквей были сожжены, общественные богослужения упразднены. Действительно, представление испанской Церкви об общественной справедливости было весьма скудным, но ясно, что отношения с буржуазной олигархией были только отговоркой в произошедшим с монашествующими, как например в случае с кларетинами из Барбастро. Они были даже беднее тех, кто их расстреливал. Не ненависть была причиной соучастия в мятеже. Современные исследования приводят к заключению, что церковная иерархия не участвовала в перевороте. Факты показывают, что большая часть восставших военных не испытывала симпатию к церковнослужителям.

Почему существовало религиозное преследование во время гражданской войны? Ответ до сих пор не найден.

БЛАЖЕННЫЕ ФИЛИПП ДЕ ХЕСУС МУНАРРИС И 50 МУЧЕНИКОВ ИЗ БАРБАСТРО

Все началось с восстания 17 июля 1936 года. В городе Барбастро (провинция Уэска) чувствовалось напряжение. Пятьдесят девять миссионеров кларетинов, большинство из которых были молодыми студентами, верили в слова полковника Вильяльба: «Войска размещены. В нужный момент они помогут». В понедельник 20 июля в 17.30 в доме кларетинов был произведен обыск. С оскорблениями и угрозами все они были отправлены в тюрьму, которая уже на тот момент была переполнена. На одной площади с тюрьмой был расположен колледж, принадлежащей Конгрегации Школьных Братьев, с относительно просторным залом. Он и стал тюрьмой для кларетинов. Еще были слышны слова надежды от учеников колледжа, но вскоре ситуация резко ухудшилась. У кларетинов забрали матрасы, они не имели возможности переодеться и должны были стирать носовые платки в воде для питья. За три с половиной недели их пребывания в тюрьме они смогли побриться лишь три раза. На площади в 25 метров в длину и шесть метров в ширину находилось 49 человек. В то лето август был особенно жарким.

Двое аргентинских студентов, освобожденных за два дня до расстрела, рассказали о душевных страданиях заключенных. Паруссини, один из них, писал: «В один из дней нам сказали, что ужин будет нашей последней трапезой. Услышав счастливую новость, я нашел клочок бумаги и написал несколько строк на прощание…» Более четырех раз они получали общее отпущение грехов, считая, что смерть близка. В долгие дни заточения нашлось время для многого, в том числе для забавных воспоминаний и юмора. Заключенные всегда были преисполнены миром, спокойствием и радостью. Один из студентов-аргентинцев говорил: «Они постоянно повторяли нам: «Мы не ненавидим вас. Мы ненавидим вашу веру, ваши черные одежды, вашу сутану». Причина заточения и казни была ясна.

В понедельник, 10 августа, хотя они этого и не знали, началась последняя неделя их жизни. Восемь дней назад был расстрелян отец-настоятель и двое советников вместе с другими священниками и мирянами из деревни, а также епископ Барбастро Асенсио Барросо. Одиннадцатого августа их посетил представитель комитета. Обвинение в хранении оружия и заговоре не могло быть правдой из‑за невиновности верующих юношей. Им запретили громко разговаривать и собираться в группы более двух человек. Ректор колледжа дал им несколько книг, но у них уже не было времени для чтения, они должны были готовиться к смерти.

Незабываемым днем для юношей стало 12 августа. Было 7 часов утра. Один из представителей комитета ворвался в зал, требуя, чтобы люди назвали свои имена. «Черный» список уже был составлен. Один из студентов-аргентинцев впоследствии написал: «Все исповедались в последний раз и провели день в молитве… Все были рады пострадать за Божие дело. Все прощали своих палачей и обещали молиться за них на небесах». От чтения их записей бросает в дрожь. На нотах, на стуле, на обертке от шоколада: «С сердцем, наполненным святой радостью, ожидаю самого большого события в моей жизни — мученичества». «За нами не признали ничего политического. Над нами не было никакого суда. Мы рады умереть за Иисуса, за Его Церковь и за веру Испании». «Дорогие отцы, я умираю мучеником за Иисуса и за Церковь. Умираю в спокойствии, выполняя мой священный долг. Прощайте, до встречи на небесах». В тот день были убиты шесть старших священников.

На обертке от шоколада сохранились последние слова всех заключенных, обращенные к Матери Конгрегации. В начале текста стояло имя: Фаустино Перес, студент. Здесь говорится следующее: «Август, 12 число 1936 года. Барбастро. Шестеро из наших товарищей уже стали мучениками; вскоре мы ожидаем, что также станем ими. Но перед этим мы хотим заявить, что умираем, прощая тех, кто отнимает у нас жизнь, и отдаем ее за христианское посвящение, за окончательное господство Католической Церкви, за нашу дорогую Конгрегацию, за наши дорогие семьи.

Последний дар Конгрегации от ее сыновей-мучеников.

(И в продолжение — 40 подписей, предшествующих «Слава Иисусу!» и «Слава Сердцу Марии!»). Заканчивается письмо следующими словами: «Живи вечно, дорогая Конгрегация. Пока в тюрьмах есть дети, такие как в Барбастро, не сомневайся в своем вечном предназначении. Я бы хотел сражаться в твоих рядах. Да будет благословен Господь!»

Ночь с 12 на 13 августа должна была стать для некоторых последней. Все исповедались и помолились. Иностранные студенты слышали последние излияния души и осушили последние слезы заключенным. Все легли спать, но не прошло и двух часов, как в середине ночи открылись двери и вошли солдаты с окровавленными веревками: «Внимание, встаньте те, кто старше 26 лет». Никто не тронулся с места, т.к. никому не было 26‑ти. И 25‑ти тоже. Поэтому приказали зажечь свет и прочли первые 20 имен. После каждого имени раздавался уверенный ответ: «Здесь» и заключенный вставал. Таким образом, они образовали цепочку вдоль стены, пока им связывали руки за спину. «Все были спокойны и безропотны: в их лицах было нечто сверхъестественное, что невозможно описать. Во всех чувствовалось то же самое мужество, тот же самый энтузиазм; никто не лишился душевных сил, не выказал трусости». Те, кто оставался в камере, были ошеломлены, наблюдая за этой сценой. Слышали, как некоторые прощали тех, кто их связывал, видели, как другие поднимали с пола веревки, целовали их и отдавали солдатам. Кто‑то крикнул: «Прощайте, братья, до встречи на небесах!» Один из военных сказал оставшимся в камере: «У вас есть еще целый день для того, чтобы есть, смеяться, развлекаться и делать то, что вы хотите. Завтра, в это же время мы придем за вами, как и за этими, и предложим вам прогулку на свежем воздухе до кладбища. Сейчас выключите свет и ложитесь спать». Оставшиеся в камере слышали раздававшиеся выстрелы.

Наконец, в 17.30 были освобождены студенты из Аргентины – Халл и Паруссини, которые со слезами на глазах попрощались с теми, кому предстояло умереть мученической смертью. Здесь необходимо упомянуть одно имя: Фаустино Перес. В этом человеке героизм проявлялся особенно ярко. Кроме всего прочего, именно ему мы обязаны прощальным письмом, которое он посвятил конгрегации, письмом, которое невозможно читать без чувства глубокого эмоционального переживания: «Дорогая Конгрегация! Позавчера, 11 числа, с благородством, с которым умирают мученики, умерли шестеро из наших братьев. Сегодня, 13‑го, пальму победы завоевали 20 братьев, а завтра, 14‑го, ожидает смерти двадцать один оставшийся. Слава Богу! Слава Богу! Какими благородными и героическими показывают себя Твои дети, дорогая Конгрегация. Мы провели день, воодушевляя друг друга на мученичество и молясь за наших врагов и за нашу дорогую Конгрегацию; когда приходит момент приносить жертвы, во всех присутствует святое спокойствие и страстное желание услышать свое имя для того, чтобы выйти вперед и вступить в ряды избранных; мы ожидали этого момента с благородным нетерпением, и когда он настал, мы видели, как некоторые целовали веревки, которыми их связывали, и как другие говорили слова прощения вооруженной толпе; когда они ехали на грузовике по направлению к кладбищу, мы слышали, как они кричали: «Да здравствует Царь Иисус!». Толпа кричала: «Пусть умрет! Умрет!» Но ничто их не пугало. Это твои сыновья, дорогая Конгрегация, те, кто среди ружей и пистолетов, идя на смерть, осмеливаются крикнуть: «Да здравствует Царь Иисус!» Завтра пойдем мы, оставшиеся, и у нас уже есть призыв, хотя звучат выстрелы, к Сердцу нашей Матери, к Иисусу Царю, к Католической Церкви и к Тебе, наша Общая Мать. Мои товарищи говорят, чтобы именно я начал возгласы, а они меня поддержат. Я крикну во всю силу моих легких, и в наших восторженных воззваниях будешь видна Ты, дорогая Конгрегация, любовь, которую мы испытываем к Тебе; в этом месте боли и смерти Ты будешь царить в наших воспоминаниях. Мы умираем в радости, не чувствуя ни уныния, ни сожаления, молясь Богу, чтобы кровь, текущая из наших ран, не стала кровью возмездия, но кровью, которая живо течет по Твоим венам, ускоряя Твое развитие и распространение по всему миру. Прощай, дорогая Конгрегация! Твои сыновья, мученики из Барбастро, приветствуют Тебя из тюрьмы и приносят свои мучения в искупительную жертву за свои недостатки и во свидетельство своей верной, щедрой и постоянной любви. Мученики, отправляющиеся на смерть завтра, 14 августа, помните, что вы умираете накануне Успения, помните это! Мы умираем из‑за того, что носим сутану, и умираем именно в тот день, когда нам ее надели. Мученики Барбастро и я от имени всех, самый последний, самый недостойный, Фаустино Перес CMF. Да здравствует, Царь Иисус! Да здравствует, Сердце Марии! Да здравствует, Конгрегация! Прощай, дорогая Конгрегация. Мы идем на небеса, чтобы молиться о Тебе! Прощай! Прощай!»

Несмотря на угрозы, 13 и 14 августа прошли без новостей. В ночь с 14 на 15 августа в зал ворвалась толпа солдат. Все заключенные поднялись как один. Остался только брат Рамон – повар общины. Заключенные обнимались, пока солдаты связывали и избивали их. Ночью 17 юношей вышли из здания тюрьмы. Садясь в грузовик, они пели. После удара ружьем один из них упал. В грузовике было очень тесно, и заключенные, одни стоя, другие на коленях, с розарием или распятием в руках, услышали последнее предложение: «У вас еще есть время. Что вы выбираете: идти свободными на фронт или умереть?» Оглушенные выстрелами они выкрикнули: «Умереть! Да здравствует Царь Иисус!» Это был финал трагедии. Из святилища Пуэйо Пресвятая Дева радостно протянула к ним руки и с бесконечной нежностью приняла их в Свое сердце.

Несколько простых памятников стоят на том самом месте мученичества. Останки 51 мученика покоятся в церкви города Барбастро, в ее новом мавзолее. История этих юношей облетела весь мир. Конгрегация хранит память о них как сокровище. Сегодня, наконец, все мы можем публично признать их святость. Они официально причислены к лику блаженых. Их праздник отмечают 13 августа.

Папа Иоанн Павел II сказал следующие слова в день их беатификации 25 октября 1992 года: «Вся семинария с благодарностью и мужеством принесла свою мученическую жертву Господу. Все полученные свидетельства позволяют нам утверждать, что эти кларетины умерли из‑за того, что были учениками Христа, из‑за нежелания отречься от своей веры и монашеских обетов. Своей пролитой кровью они воодушевляют всех нас жить и умирать за Слово Божие, которое мы были призваны провозглашать. Мученики Барбастро, следуя примеру своего основателя, святого Антонио Мария Кларета, который также страдал от нападений, чувствовали то же самое желание пролить свою кровь за любовь Иисуса и Марии, выраженную в песне: «За Тебя, моя Королева, готов пролить кровь». Святой определил программу жизни для верующих: «Сыном Непорочного Сердца Марии является тот, кто горит любовью и пробуждает любовь всюду, куда бы ни пришел. Тот, кто всем сердцем жаждет, и стремится всеми средствами зажечь в сердцах людей огонь Божественной любви».

Это их имена: Фелипе де Хесус Мунаррис, Хосе Аморос, Хосе Бадиа, Хуан Байшерас, Хавьер Л. Бандрес, Хосе Бласко, Хосе Бленгарет, Рафаель Бриега, Мануэль Буил, Антолин Кальво, Себастьян Кальво, Томас Капдевила, Эстебан Касадеваль, Франциско Кастан, Венсеслао Кларис, Еусебио Кодина, Хуан Кодинач, Педро Куний, Грегорио Чиривас, Антонио Дальмау, Хуан Диас, Хуан Ечарри, Луис Ескале, Хосе Фальгарона, Хосе Фигеро, Педро Гарсиа, Рамон Ийа, Луис Йадо, Иларио Йоренте, Мануэль Мартинес, Луис Масферрер, Мигель Масип, Альфонсо Мигель, Рамон Нович, Хосе Ормо, Секундино Ортега, Хосе Павон, Фаустино Перес, Леонсио Перес, Сальвадор Пигем, Себастьян Риера, Эдуардо Риполь, Хосе Рос, Франциско Роура, Теодоро Руис де Ларринага, Хуан Санчес, Никасио Сьерра, Альфонсо Соррибес, Мануэль Торрас, Атанасио Виадауррета и Августин Вьела.