От посёлка энергетиков к центру города

От посёлка энергетиков к центру города ведёт асфальтированная дорога через Сосновку и площадь III Интернационала.Ещё издали молено увидеть здесь целый комплекс зданий Юрюзанского среднего профессионально-технического училища №21.

Старейшее профессионально-техническое училище района было основано на базе подковочного завода вначале как школа ФЗУ, затем ремесленное училище и, выпускники которого получают не только профессию, но и законченное общее среднее образование.

Училище располагалось в старом здании, неподалеку от нового комплекса ПУ-21. Занятия же в новом корпусе – комплексе училища начались в сентябре 1972 года, когда училищный городок был сдан в эксплуатацию. Здесь есть учебный корпус, мастерские, общежитие. Отдельный корпус был выстроен для квартир преподавателей и мастеров.

На территории училища стоит памятник учащимся и преподавателям – участникам войны, не вернувшимся домой в Юрюзань, погибшим в битвах с фашистами. Автор памятника, который представляет собой фигуру бойца в шинели, является Усть-Катавский скульптор Иван Иванович Акулов. Памятник был открыт 1 сентября 1975 года, в год 30-летия Победы над фашизмом.

Через всю Сосновку проходит асфальтированная улица, носящая имя Ленина. В нижней части этой улицы расположен транспортный цех механического завода. Здесь улица делает крутой поворот в Большой переулок, который выводит к железнодорожному переезду и Лукинскому мосту.

 

Природную достопримечательность представляют собой скалы на противоположном берегу реки Юрюзани. Юрюзанцы их называют "Маяком", и это название закрепилось за скалами не случайно.До проведения железной дороги река Юрюзанъ была не только основным энергетическимисточником для Юрюзанского завода, но и единственным транспортным средством.К концу зимы на заводе начинали строить большие барки для сплава готовой продукции. Якоря и прочее снаряжение готовили здесь же, в заводских цехах.

 

 

К весеннему половодью около тридцати, а может и более барок, стояли в черте завода на берегу специально прорытой шлюзовой "канавы", которая отделялась от реки воротами.Как только сходил лёд, начинался спуск барок на воду, а затем погрузка чугуна и железа.

В сплавной день, который считался большим праздником, отправлялся барочный караван во главе с караванным приказчиком-лоцманом, хорошо знавшим всю реку, в тяжелый и опасный путь. На пути до устья Юрюзани сплавщикам встречались более сорока остров и несколько десятков утёсов. Редкий сплав каравана обходился без несчастного случая, и еще академик Петр Симон Паллас, посетивший Юрюзанский завод в мае 1770 года, писал в своей книге о путешествие по Уралу: "Случается, что по причине быстрины и многих каменьев не всегда счастливо пройти удается, и несколько барок разбивает".

Первая грозная опасность подстерегала сплавщиков сразу же по выходу из заводской черты. Река Юрюзань за Сосновкой делает крутой поворот направо, ударяя в отвесный берег. Здесь-то и служили своеобразным маяком сплавщикам скалы на ее левом зеленом берегу. По ним ориентировались, чтобы вовремя успеть сделать поворот и избежать удара о скалистый берег. Вот с тех пор и называют эти скалы "Маяком", и название это отражает историю минувших дней завода и города.

 

 

Нижняя часть Юрюзани по левобережью издавна называется Лукой (от слова "излучина", изгиб реки), отделяет Луку от Сосновки, а точнее, не отделяет, а связывает так называемый Лукинский мост. Это очень важное сооружение, имеющее не только городское, но и районное и даже областное значение.

Старый деревянный мост, издавна стоящий здесь, был разрушен во время последнего наводнения на Юрюзани, случившегося летом 1964 года, и это сразу отрицательным образом сказалось на всем укладе юрюзанской жизни.

В конце концов, в местные власти добились, чтобы через реку был построен современный железобетонный мост, и эта просьба удовлетворена. В мае 1975 года открылось движение по новому Лукинскому мосту, и сейчас через него идет поток грузов и автомобилей, который направляется в сторону Катав-Ивановска,

За Лукинским мостом дорога, сделав крутой поворот вправо, поднимается в гору по улице Зайцева.Уже говорилось, что эта улица получила своё название в память о революционере Якове Гурьяновиче Зайцеве. Этого рабочего Юрюзанского завода, организатора первого марксистского подпольного кружка белогвардейцы расстреляли в июне 1918 годе, сразу же как захватили посёлок. На торцевой стороне углового дома, фасадом своим выходящего на Советскую улицу, установлена в память Якова Гурьяновича Зайцева мемориальная доска.

От перекрестка улицы Зайцева путь налево по Советской улице ведет к старому центру города, направо - на Катав-Ивановск.

Вот и закончилось наше "кругосветное" путешествие по Юрюзани, южноуральскому городку с большой и славной историей, насчитывающей уже почти 260 лет.

Эта история неотделима от истории всего нашего Отечества.

«Нашчудный маленький уральский городок!

Как я люблю смотреть с Сосновой горки

На вьющийся над избами дымок,

На наш завод над речкою в сторонке.

Мне нравится поутру налегке,

Вдыхая аромат смолы душистой,

Бродить в сосновом солнечном леске,

Касаясь хвои мягкой и пушистой.

Я так люблю и речку Юрюзань,

И улочки притихшие, пустые…

Наш дивный и прекрасный горный край!

Ты – сердце нашей матери-России.»

(авт. Сурина Элеонора)

Наш город славится талантливыми людьми: поэтами, музыкантами, живописцами, скульпторами. Они являются патриотами, которые  по-настоящему любят свою родную землю. Они видят то, что мы, порой в суете дней,  даже

не замечаем, они могут словом выразить красоту нашей природы.

В преддверии дня города Ольга Станиславовна Средина написала вот такую историческую балладу, которую сейчас мы представляем Вам.

«ЮРЮЗАНЬ – РЕКА ВРЕМЕНИ»

Течет река сквозь горные отроги,

Торопится кого-то обогнать.

Купая облака, лаская скалы,

Журчит, бормочет… А о чем? Как знать?

 

Нам двести шестьдесят? Наверно, больше.

Здесь издавна селились, у реки

Башкирские охотники-умельцы:

И гончары они, и пастухи.

 

Спроси у археологов – ответят,

А нам-то – документы подавай,

Когда внесли в реестр заводик новый,

Когда же загудел таежный край?

 

…Давным-давно к старейшинам явились

Два очень предприимчивых купца

И за монеты звонкие купили

Земли «клочок» два бравых молодца.

 

По купчей пять родов продали землю,

Где пряталась до времени руда,

Чтобы снабжать империю большую:

Сырье такое надобно всегда.

 

Да, Мясников и Твердышев умели

Осваивать богатства там и тут.

По южному Уралу, как грибочки,

Заводы и заводики растут.

 

Крестьян купили где-то под Симбирском,

И с семьями доставили туда,

Где было все, что производству нужно:

И лес вокруг и быстрая вода.

 

Сто шестьдесят дворов – немного вроде,

Но руки работящие в цене.

И началось строительство большое

Здесь, в Юрюзани, как-то по весне.

 

Поймали речку прочною плотиной

И мельницу поставили на ней.

Вода тогда была нужна, как сила,

И не было сокровища ценней.

Сплавляли лес, жгли уголь, возводили

И корпуса, и стены день за днем.

Приказчики приглядывали зорко,

Наказывая поркой и рублем.

 

Итогом можно было бы гордиться:

Железо отправляли на заказ

В центральную Россию и Европу.

Да-да, Европа тоже знала нас!

 

Сырье возили в домны издалека-

Бакальскую отличную руду,-

В чугун переплавляли и в железо,

Послушное привычному труду.

 

Гоняли барки вешним половодьем,

А коль утопишь груз – страшнее нет.

Лишь каменный «маяк» стоял на страже

Спасительный рассеивая свет.

 

Селились тесно, избы жались плотно

Земли, считай, что нет – кругом скала.

А улочек сплетенье кружевное

Молва людская точно назвала.

 

За первой Кричной – Кричная вторая,

Там рядышком селились мастера.

Курмыш разросся, вытянулся в гору,

Забегала на речку детвора.

 

Трудились все – от мала до велика.

Копейки зарабатывал народ.

Но лопнуло терпение однажды,

И наступил ужасный, страшный год.

 

Ведь каторга не может длиться вечно,

Коль мочи нет насилие терпеть,

И иногда топор в руках народных

Не для работы может вверх взлететь.

Измученные жизнью крепостные

Встречали Пугачевские войска.

«Юлаев Салават спешит с отрядом», -

Шептала им красавица - река.

 

…Завод разгромлен был и бунт подавлен,

Но тлеет возмущение внутри.

Опять работа до седьмого пота.

Судьба-судьбина, что ни говори!

 

Восстановить разрушенное нужно

Иначе и не выдюжить никак.

Так кем же был «мужицкий царь Емелька»

Освободитель, или все же враг?

 

Оплот страны – Урал- умел собраться,

Ведь у него трудолюбивый нрав.

Он лепту внес в победу супостата,

Наполеона навсегда изгнав.

 

Взрывались наши бомбы и гранаты

(До самого Парижа слышен гром)!

Страшны французам русские «подарки»,

Теперь сидят тихонько «за бугром».

 

Немало ядер выпустив, заводы

По мирным рельсам продолжают путь.

Не крепостные, а мастеровые

Работают, поди, не «как-нибудь».

 

И все бы ничего, коль честь по чести,

Но вот обман обиден, и опять

Поднялся бунт средь заводских рабочих.

Да где же справедливость-то сыскать?

 

Эх, не везло с начальством, хоть ты тресни!

Сам Сухозанет - форменный злодей.

Он обирал до нитки юрюзанцев,

Трудяг и не считая за людей.

 

Заступников, защитников казнили,

Но подвиг их мы не забудем, нет.

Их именами улицы назвали,

А это ли не самый прочный след?

 

…Век 19-й к концу уже подходит,

И перемены, кажется, грядут.

Давно заводу нужен «свежий воздух»

Когда же покупатели придут?

 

…Но вот и Белосельский – Белозерский…

Хозяин новый, крепкая рука.

И жизнь пошла по колее шустрее,

И забурлила веселей река.

 

Пришли станки, явились инженеры,

И стали бессемеровской поток

Для транссибирской главной магистрали

В Сибирь с Уральских гор легко потек.

 

В поселке церковь строится и школа,

А это редкость в прежние года.

Копеечка к копейке, потихоньку-

И вот уже свершилось, господа!

 

Взмывает, словно лебедь белоснежный,

Красавица. Под звон колоколов

Парит Христорождественская церковь.

Приезжий ахнет: «Просто нету слов»!

 

У нас такой рельеф – подъемы, спуски,-

И летопись похожа неспроста:

За разореньем, гибелью, провалом,

Все начинаем «с чистого листа».

 

Здесь многое случатся впервые.

Нет, не в Москве, не в Питере – у нас:

Связь появилась, строились дороги,

И жизнь иная сразу началась.

 

Мастеровых зарплаты подрастали-

К купечеству иные отошли.

Вот тут предпринимательства начало:

Купцы – они ведь тоже «соль земли».

 

Кожевенных, гончарных дел умельцы

Соседей привлекали и родню,

И проверяли «темпы производства»

По десять раз, наверное, на дню.

 

На крупорушках, мельницах крутились

И лавки открывали. Шел процесс!

Купцов немало в малом городишке.

Не это ли, товарищи, прогресс?

 

Нужна библиотека и больница -

Они возникли. В чем еще запрос?

-Училище ремесленное будет?

-Конечно, будет, даже не вопрос.

 

Механики, врачи с учителями-

Прослойка невеликая пока.

Интеллигентов много не бывает-

Вот и у нас она еще тонка.

 

…Завод отметил дату роковую-

Сто пятьдесят. И в юбилейный год

Закрылся. Был закрыт советом «сверху».

И растерялся, онемел народ.

 

-Куда идти, заняться чем позвольте,-

Когда всю жизнь при домне отстоял,

Но для того, чтоб дальше жить безбедно

Не накопил приличный капитал.

 

Кто уезжал искать иную долю,

Кто собирал артели. Бились так,

Что голод отступал, хотя б на время.

А это был, конечно, лютый враг.

 

Когда семья хлебала щи с крапивой

И редьку с квасом (хлебушка-то нет),

Спасало лишь подсобное хозяйство,

Давая хоть и скудный, но обед.

 

И лес спасал. На лесозаготовки

Отправилось немало мужиков,

А там нужна особая сноровка:

Чуть зазевался – бульк - и был таков!

 

То деревом придавит, покалечит,

То легкие застудят в холода.

Ну, а кому в то время было легче?

На всех напали горе и нужда.

 

И началось! …Война пришла нежданно.

Той, первой мировой, горел пожар.

Разбрасывая искры, по Европе

Катился валом нестерпимый жар!

 

Смешалось все: в борьбе за власть советов

Сквозь семьи шел мучительный разлом.

То красные, то белые врывались;

Расстрелы, казни… Вроде поделом…

 

И белочехи здесь повоевали,

И партизаны прятались в лесах.

О той поре мы память сохранили,

Нам не забыть о павших земляках.

 

По улицам – пройдись – они расскажут

Страницами табличек, вязью дат

О судьбах мирных жителей поселка,

Расстрелянных командами солдат.

 

Установилась власть. А что же дальше?

Завода сердце больше не стучит.

Оно опять, увы, остановилось,

И этому есть множество причин.

 

Работать нечем, некому. Все связи

Оборваны. Разруха жмет в тиски,

И голода костлявые ручищи

Как никогда, отчаянно близки.

 

Едва-едва кирпичным производством

Хватает сил поддерживать народ.

А если и природа ополчится,

И будет в огородах недород?

 

Америка пришла тогда на помощь:

Бесплатное питанье привезла.

Спасла от вымиранья поколенье

И многим просто жизнь она дала.

 

Завод подковный к нам из Петрограда

Однажды прислан был и тут прирос.

Подкова на гербе у нас – оттуда,

Ведь он нам возрождение принес.

 

Ковали вилы, крючья, спрос немалый

На гвозди был. Ведь строилась страна.

И плуги выпускали. Наступали

Прекрасные, казалось, времена.

 

Радиоузел, первый репродуктор,

Автомобиль на улицах. Ура!

По праздникам на нем, светясь от счастья

Каталась заводская детвора.

 

Но жизнь идет не по прямой дорожке,

И перекосов в ней не избежать

Решились – надо с церковью покончить,

И городок пора преображать.

 

На улицах меняются таблички.

Ни Рыночной, ни Вознесенской нет:

На Ленинской уже и на Советской

В окошках отражается рассвет.

Мы не одни преуспевали в этом.

По всей стране движение пошло.

Ах, сколько боли, сколько огорчений

То искреннее рвенье принесло!

 

Как рушились постройки вековые,

Слетали главы, лики в печках жгли!

Испуганно крестились христиане,

Услышав стоны матушки – земли!

 

Но дальше было хуже и страшнее:

Доносы, ссылки, казни понеслись.

Среди друзей, соседей, сослуживцев

Наушники, предатели нашлись.

 

Перелистнем обугленные списки,

«Врагов народа» не было и нет.

Но на «японских», засланных шпионов

Прольется ли когда свободы свет?

 

Они живут, не зная, что «Чапаев»

На родине с экрана рвется в бой,

Что леспромхоз работает отлично-

Для многих стал он славною судьбой,-

 

Что планы есть создать большое море

И строить гидростанции. Но ГЭС

Не суждено возникнуть, видно, было.

И переплюнуть старый ДНЕПРОГЭС.

 

Опять война. Вторая мировая

Задумок мирных разгромила план

И дирижабли вычеркнула быстро,

Найдя, наверно, в них большой изъян.

 

Мужчины поднялись в строю едином,

И в сорок первом даже пацаны

На фронт удрать отчаянно стремились,

Не ведая об ужасах войны.

 

Девчоночки – подружки уходили:

Кто шел в радистки, кто-то в медсанбат.

Помочь они старались, как умели,

Из-под обстрела вытащив ребят.

 

На поле боя пули пролетают,

Бьет миномет, и бомбы с высоты

Несутся вниз, по-волчьи завывая.

Как муравьишка перед ними ты…

 

Но не сломить уральскую породу.

Назад ни шагу! – крикнул политрук.

…Ах, сколько их, героев безымянных,

Не сосчитаешь всех – не хватит рук!

 

На фронте страшно, но в тылу - не слаще:

Все для Победы нужно отдавать.

В тылы переместили «оборонку»,

Чтоб было чем Отчизну защищать.

 

Завод патронный прибыл к нам из Тулы.

Кто за станками встанет? Молодежь.

Подростки вместе с женщинами рядом

Готовили для фрицев «звездный дождь».

 

Патронов миллионы, миллиарды,

И каждый должен точно в цель лететь.

Не фейерверки это, не петарды

Ведь в каждом скрыта маленькая смерть.

 

Не уходя домой, вздремнуть немного-

И снова в бой! Четырнадцать часов -

И норму в восемь раз перекрывали

Бригады из вчерашних пацанов.

 

Заводу нужен ток. И значит, будет,

Коль есть в электростанции нужда.

Подвозят прямо к месту материалы

Со станции Вязовой поезда.

 

Заводом орден был заслужен честно,

И статус города поселок получил.

Кто у станка работал дни и ночи,

Кто в госпитале раненых лечил.

 

Далась победа страшною ценою,

Но мир пришел, и полный рот забот

Насущных: для людей жилье построить
И провести к нему водопровод,

 

И детский лагерь  выстроить красивый,

Ведь место – лучше просто не найти.

Как расцветал, как разрастался город!

А почему б ему и не цвести?

 

Продукции иной настало время,

На цепи производство перешло.

Для сельского хозяйства потрудилось

И сбыт своей продукции нашло.

 

На улицах гудки автомобилей

И мотоциклов выхлопы слышны.

Всего-то десять лет (или пятнадцать),

А будто вовсе не было войны.

 

Роддом и хирургия, школы, ясли

И детские сады – чего желать?

У нас и самодеятельность в моде-

Ну, кто на сцене хочет заблистать?

 

Поют и пляшут – просто загляденье-

Те, кто родился с песней на устах.

И после смены едут, выступают,

Нисколечко как будто не устав.

 

Хоккейная команда заводская –

Другой такой не скоро и найдешь!

Работать и учиться вечерами-

Ну, всюду успевает молодежь!

 

Мы за прогресс конечно, голосуем.

Чтоб в каждом доме холодильник был,

И чтобы гражданин страны советов

Его спокойно за рубли купил.

 

С нуля свое создали производство.

Конвейеры включили – и пошло!

На ЮМЗ попасть тогда стремилось

В округе нашей каждое село.

 

И «финские» постройки пригодились

(Пятиэтажки строились пока).

Зачем нужны такие небоскребы,

Чтобы легко царапать облака?

 

Нам коммуналки расселить хотя бы.

«Хрущевки» - это ж просто красота.

Малосемейка или общежитье…

Отдельное жилье – вообще мечта!

 

Шестидесятый. Встала телевышка.

Как Эйфелева башня на Шуйде.

Ее сигналы четкими кругами

Расходятся, как волны на воде.

 

Бассейны, стадион, музей прекрасный,

И школа музыкальная звучит.

Художники окрестности рисуют,

А скульпторы вгрызаются в гранит.

 

Медгородок, плотина, газ на кухнях,

А сколько холодильников? Не счесть!

За пять перевалило миллионов.

Да, в каждом доме он, наверно, есть.

 

Нас узнают. Уральский скромный город

Известен, популярен, знаменит.

Асфальтом покрываются дороги,

И у него весьма довольный вид.

 

Такой расцвет, что боязно немного:

Каким же будет новый поворот?

Что с населеньем, со страною станет

Когда наш Леонид Ильич совсем уйдет?

 

Обрушив экономику, подмяла

И многих покалечила беда,

Когда капитализм с оскалом диким

Из-за кордона бросился сюда.

 

Со стоном, с криком, рушились надежды,

И рассыпалось нажитое в прах.

И главное, что было непонятно:

Куда бежать, и кто наш главный враг?

 

Не будем вспоминать слепые годы

Не нам одним достался этот век,

Когда социализма строй привычный

Вдруг потерял обычный человек.

 

Не в первый раз, руины разбирая,

Вычерчивая новые пути,

Наш городок нашел тропу иную,

Чтобы по ней болото перейти

 

Купец (ведь не исчезла эта хватка!)

Проснулся, огляделся - дело есть.

И возродить торговлю подрядился.

Не прогореть теперь - почесть за честь!

 

У нас царят сплошные магазины.

Они сверкают, манят и зовут:

Скорее посетите, загляните!

Вы знает, какие цены тут?

 

Нет, от завода мы не отказались.

Надежда есть. В другие времена

К нему былая слава возвратится,

И кто-то снова вспрыгнет в стремена.

 

Блеснет подкова редкостной удачей.

Эх, только бы дожить до этих дней!

Нам двести шестьдесят. Как это мало!

Нам … двадцать шесть! Ну, кто еще юней?

 

Нам же - идти вместе
в будущее – светлой дорогой!
Будем возводить стены
и сады вокруг - тоже.
Сыновей растить, дочек
кто же, кроме нас сможет?

Леонид Николаевич Сурин

Краевед, писатель, журналист, член Союза журналистов СССР и России, почетный гражданин г. Юрюзани, лауреат областной комсомольской премии «Орленок», в свое время написал легенду о нашем городе.

Легенда об истории Юрюзани.

Давняя это история. Колонны войск царя Петра I известного под именем Петра Великого спускались с крупного берега к Волге около города Симбирска (сейчас города Ульяновска). На улице было зябко. Ветер гулял по просторам великой реки, матушки Волги. На многие версты затянуло все серой изморозью. В такую погоду с грохотом съезжали повозки нестройного войска Петра Великого. Облепленная солдатскими телами сползала вниз по глине мортира. Десятки сильных рук с ходу загнали это орудие на плот.

Всюду рядом кипела работа. Стучали топоры. Переругивались между собой усталые, умотанные дорогой люди.

То здесь, то там, среди работающих появлялась высокая фигура царя. Свита рядом с ним была небольшая.

Там, где он появлялся, сразу же стихала брань, злее стучали топоры, работа спорилась еще больше. Река была неспокойной, по ней катили высокие серые волны. Поэтому, перекрестившись, люди на воду спускали лодки и плоты и только тогда отчаливали от берега. Качавшиеся на волнах лодки и плоты, напоминали косяк диких гусей. Они двигались к противоположному берегу, спрятанному во мгле серой дымки.

Войско царя двигалось к берегам Каспийского моря, к городу Дербенту. Поход этот затягивался. Царь был недоволен и нервничал, поэтому офицеры его армии старались меньше попадаться ему на глаза.

Один из генералов свиты Петра I предлагает ему гребцов, отмечая, что гребцы они надежные, родом из Симбирска, им не впервой переплывать Волгу.

Петр хмуро оглядел трех широкоплечих мужиков, молча шагнул к большой лодке, а двое офицеров проворно влезли вслед за ним.

Плыли по реке ходко, волны буквально хлестали в просмоленные бока лодки, обдавая холодными брызгами сидящих в лодке. Царь кутался в зеленое сукно своего плаща. А мужики молча, широкими взмахами продолжали работать веслами. Они гребли, заставляя лодку двигаться вперед. 

К ночи переправились на противоположный берег Волги. Остановились в небольшой деревушке на ночлег.

Царь почему-то вспомнил про гребцов своей лодки, велел их разыскать.

Скоро в жарко натопленную избу, освещенную множеством свечей, где остановился его величество царь Петр Великий, вошли усталые мужики в сопровождении генерала его свиты.

- Чьи будете молодцы? – спросил и хлопнул Петр I старшего по плечу.

- Мы вольные. Я – Иван, он Яков. Твердышевы мы, а это Иван Мясников, спокойно произнес один из вошедших мужиков.

- Тебе, государь, послужить всегда рады: знаем, великие дела ты затеял, - продолжал говорить один из мужиков, говорил с достоинством, спокойно, ничуть не теряясь, несмотря на то, что разговаривал с самим царем государства великого русского. Видимо это и заставило царя проявить интерес к простым русским людям, которые на данный момент были хорошими гребцами в лодке.

Долго шла беседа между царем и мужиками. Царь только удивлялся ясными и меткими ответами гребцов, удивлялся их природной мудрости.

- Отчего служите только гребцами? – удивленно спросил царь.

- Почему не ищите счастья подобно Никите Демидову?

- Порадели бы за Россию, - бросил царь Петр, неожиданно отвечают мужики.

- Никита Демидов – богатый оружейник. Ему было с чего начинать. А мы – люди безденежные.

- Смело возразил Яков.

- А дела большого мы не боимся.

- Да у нас в кармане – вошь на аркане, да блоха на цепи, буркнул остроумно, глядя исподлобья, Иван.

Ткнул его в бок генерал: ты как вздумал говорить с государем!

Петр только громко засмеялся, буквально загоготал, ответил: «Видишь Ванька, как мой генерал воюет, что ему какие – то турки!»

Насмеявшись, он приказал выдать гребцам 500 рублей на розыск рудных мест. Глядя в глаза изумленному Якову, отрывисто произнес: «Ежели где руду сыщите, отдам эти места вам в вечное пользование и деньги на устройство завода вышлю».

Вот такой, можно сказать случайный разговор произошел между Петром I и тремя симбирскими мужиками братьями Твердышевыми – Иваном и Яковом и Иваном Мясниковым…

У ОБЕЛИСКА.

Зеленых елей стройный ряд,

Как неподвижный строй солдат,

Застыл у обелиска.

Ряды фамилий предо мной-

Не возвратившихся домой.

Печальней нету списка.

 

На плитах мраморных друзья.

Мне позабыть о них нельзя.

Диктует память строго.

Здесь земляков безмолвный строй

Встает стеной передо мной,

Как много их, как много!

 

Пять братьев Акшенцевых тут:

Живыми в памяти встают…

Малясовы, Сомковы,

Иван Петров, Сергей Горшков,

Поповы, Кузнецовы…

 

Долженковы – отец и сын.

Я часто к ним ходил один.

Моим был другом Саша.

В Донбассе, посреди степей

Погиб он. В памяти моей

Осталась дружба наша.

 

Вот скромный Петя Иванов,

Достойный самых лучших слов.

В одной учились школе.

Он, защищая Ленинград,

Ни шагу не ступил назад.

А вот Мартынов Толя.

 

Чуть ниже- Константин Попов.

Танкист. Шутник из шутников.

Веселый парень Костя.

Был он фашистами убит

 

И в Белоруссии зарыт

В деревне на погосте.

 

Буслаев Гена…Книголюб.

Мы бегали в кино с ним в клуб.

Читали книги вместе.

Судьбой для Гены роковой

Стал первый бой- последний бой

Июньским утром в Бресте.

 

Я мог бы тоже быть средь них.

Среди погибших.Не живых.

А жизнь ведь так прекрасна!

Кто выжить мне тогда помог?

Судьба? Случайность? Или Бог?

Гадать о том напрасно.

 

Без них, кто принял смертный бой,

Кто заслонил страну собой,

И нас бы не было с тобой,

Из всей страны на свете.

Пусть жизнь идет своим путем

Под солнцем в небе голубом,

И пусть смеются дети,

 

Зеленых елей стройный ряд,

Как в карауле строй солдат,

Как будто часовые.                                                                                      

Тех, кто погиб во цвете лет,

Уже давно на свете нет,

Но помнят их живые.

ТРЕТЬЕ УЩЕЛЬЕ

Уже столетье возле пруда

Стучат по рельсам поезда,

Как символ творческого чуда

И как симфония труда.

Трудились предки наши много.

Видны их славные дела.

В глубокой выемке дорога

Здесь краем пруда пролегла.

От Юрюзани до Катава

Стальные рельсы здесь идут.

В них предков наших - честь и слава,

Упорный и нелегкий труд.

И не уныньем, а весельем

Душа наполнится твоя,

Когда шагаешь в лес ущельем

Через родимые края.

 

У Л УКИНСКОГО МОСТА И МАЯКА

Стою и все смотрю окрест.

Ну до чего ж красиво, братцы!

Я красотой родимых мест

Готов часами любоваться.

Вся панорама предо мной –

Пейзаж, полученный от Бога:

Река. Скала. А под скалой

Идет железная дорога.

Речная плещется волна

В утес у берега крутого.

Он, верно, помнит времена

Купца Ивана Твердышева.

Здесь предки каждою весной

Чугун, железо заводское

Сплавляли бурною рекой,

На барках версты брали с бою.

Утес на берегу крутом,

Где Юрюзань о скалы бьется,

Не зря в народе МАЯКОМ,

Как прежде, и сейчас зовется.

 

 

 

 

Ю РЮЗАНЬ

Проходят медленно года,

Века, тысячелетья...

И все уходят - в никуда.

И все течет, течет вода,

Как суждено на свете.

И в ночь, и в утреннюю рань,

Как в старину бывало,

Течет и наша Юрюзань

В седых горах Урала.

Бежит, как в прежние года,

Но изменений - много:

Заводы, села, города,

Железная дорога.

И на шоссе - поток машин,

Моторов рев, шуршанье шин

У самой Юрюзани.

Все въявь, а не в сказанье.

Везде - народ. У всех - дела.

И все живут в надежде,

Чтоб Юрюзань всегда текла

Прозрачней чистого стекла,

Как это было прежде.

 

 

Чернецов Александр Михайлович.

Художник, скульптор, почетный гражданин

Катав-Ивановского муниципального района.

 

Легенда как быль.

Давно это было. Так давно, что наши дедушки и прадедушки не помнят, как это было на самом деле.

Вознамерился как-то грозный дракон – Шуйда, чей длинный хребет тянется к Бакалу. Спрятать Красно Солнышко. Спрятать, чтобы гордая и строптивая Юрьзень река смирилась и согласилась стать его женой.

А Солнышко всходило на востоке, за спиной дракона – Шуйды. Но быстрая как газель река Юрьзень любила Катай-Батыра и позвала его на помощь. И Катаю – Батыру полюбилась красавица Юрьзень.

Вдвоем они решили одолеть жестокогоШуйду и спасти Красно - Солнышко. Красавица река изогнулась перед Шуйдой как лук, а Катай стремительно пропустил длинную стрелу через поля и горы аж на двадцать верст. Помогал Батыру и попутный друг Ветер западный.

Но прошло немало лет, а злой дракон –Шуйда состарился, так и не исполнив свою угрозу. Он стал меньше ростом, лысым, а на лбу вырос рот (телевышкой называется). Изнутри его проточили как черви рудознатцы. Но иногда любит попугать Юрьзень – невесту, то камни в реку сбросит, то деревья повалит, то тучи грозовые напустит.А Батыр – Катай и красавица Юрьзень не доверяют грозному Шуйде и держит лук и стрелы наготове.

Давно это было. Да и все ли правда.

P. S. Стрела – это дорога от Катав – Ивановска до Юрюзани, а река изогнулась в сторону горы Шуйда и назвали часть возле реки – Лукой. Ветер постоянно дует в Юрюзань со стороны Катава, а Солнце выходит за Шуйдой.

Рассказ тесно связан с историческими данными топонимикой края.

 

 

Александр Михайлович вдохновленный красотами города написал эти картины.

 

Любимов Петр Максимович.

Почетный гражданин города Юрюзань, автор гимна города, музыкант, композитор, поэт.

 

ГИМН ГОРОДА ЮРЮЗАНИ

Городок наш старинный, уральский

По утрам из тумана встает

Горы нежно его обнимают

И река ему песни поет

ПРИПЕВ:

Славься, малая Родина наша и счастливее стань

Процветай с каждым годом, городок Юрюзань!

 

В нашем городе много талантов

Люди добрые всюду живут

Юрюзань – это наша обитель

Здесь в почете и отдых и труд

ПРИПЕВ:

А в войну ты победу ковала

Не смыкала усталых очей

И на битву с врагом посылала

Самых лучших своих сыновей

ПРИПЕВ:

 

Мы тобою привыкли гордиться

И стремиться воздать тебе дань

Пусть как прежде тебя соловьиной

Называют тебя, Юрюзань

ПРИПЕВ:

РОДНАЯ СТОРОНА

Ты зимою укрыта снегами,

А весной утопаешь в цвету.

Не опишешь простыми словами

Нашей русской земли красоту.

Сколько взгляда хватает- всё нивы,

Хороводы красавиц берез.

Что на свете сторонки красивей,

Где когда–то родился и рос?

С чем сравнятся седые дубравы

И предутренний белый туман,

Да высокие сочные травы

Или вишен цветущих дурман?

Хоть несладко порою бывало,

И хлебнул это горе сполна.

Много стран есть великих и малых,

А сторонка родная одна.

Я люблю твои древние горы,

Синеву твоих чистых озер,

Твои сердцем рожденные песни -

В них кручина и русский задор.

Где бы я ни бывал на чужбине

И в каком ни вращался кругу,

Без тебя, дорогая сторонка,

Даже дня я прожить не мог.

 

Вера Викторовна Шутько.

Поэт, педагог.

ЮРЮЗАНИ

 

Есть один прекрасный город, он один такой на свете.

Мы не будем ничего скрывать: началось все с двух Иванов,

Что приехали с Симбирска наш Уральский край завоевать.

 

Оказалось им по силам строить новые заводы

И сплавлять железо по реке. Годы шли, летело время,

Были разные проблемы, Счастье было где-то вдалеке.

ПРИПЕВ:

Юрюзань, моя! Славим, славим мы тебя!

Городок наш дорогой, мы гордимся тобой.

Пусть идут года, ты все так же молода!

Городок наш дорогой, мы гордимся тобой!

 

Открывались в утро двери и тянулись вверх деревья.

Обещала жизнь прекрасной быть! Но свинцовые метели

Ураганом налетели – нам июньский день тот не забыть!

Сотнями на фронт спешили, и врагов заклятых били,

За станком стояли день и ночь. Слез немало мы пролили.

Одолели! Победили! И смогли разруху превозмочь!

ПРИПЕВ

 

Юрюзань повеселела, расцвела, похорошела.

Перестройка зачеркнула все! Но и это одолела,

Встать с колен она сумела. Будет долго-долго жить еще!

ЮРЮЗАНЬ

Юрюзань! Лучистое слово.

Юрюзань! Звенит, как капель.

Юрюзань! Повторяю снова,

Соловьиную слышу трель.

Юрюзань – городок уральский.

Юрюзань, ты лежишь среди гор.

Уголочек твой маломальский

Красотой своей радует взор.

 

Юрюзань! Лучше города нет,

Обойди ты весь белый свет

Отыскать не сможешь такой:

Замечательный и простой!

 

Над рекой молоко тумана

Поднимается медленно ввысь.

Я скажу, друзья, без обмана:

Хорошо, что мы здесь родились!

 

 

Сергей Владимирович Бог