И зачем вообще мне это надо?»

   Подростки находятся в поиске ответа на вопрос «Зачем всё это?». Культурологи, антропологи, философы рассказывают нам, что человек отличается от животного способностью к рефлексии и поиску смыслов. В том числе ответу на вопрос, а зачем мы живём. Есть несколько периодов, когда мы пытаемся найти своё решение этой задачи, и главный из них — ранняя юность. В процессе поисков мы можем прийти к выводу, что смысла нет, или пуститься во все мыслимые и немыслимые эксперименты со своею жизнью, психикой и здоровьем. Подросток решает глобальные вопросы: куда он идёт, зачем живёт, что есть добро и зло.

   Родители, естественно, переживают о будущем детей, постоянно напоминают о «банальных вещах» типа экзаменов в школе. (Конечно, они не банальны. Но поверьте, никто не боится ЕГЭ так, как сами школьники. Не стоит их «мотивировать» за счёт повышения тревожности).

Мне вообще всё равно, что будет завтра»

Подростку кажется, что существует только сегодня. Какая разница, что будет с ним в 35, если ОНА завтра не придёт на свидание. В чём смысл размышлений о карьере, если сегодня его стихи или научный проект никто не оценит, а любимый педагог похвалит? Какая вообще разница, что будет завтра? И существует ли жизнь после 25?

Родители, наученные жизненным опытом, понимают, что если ОНА не придёт завтра, то послезавтра можно встретить другую.  Стихи после 25 обычно не пишут, а вот образование важно получить хорошее. В чём-то мы правы. Но даже если мы уверены, что все переживания детей — лишь гормоны и недостаток опыта, никогда не стоит говорить об этом вслух. Тем более, это не так.

Вы мне вообще никто»

Подростки стараются отделиться от родителей. До 11-12 лет человек познаёт себя, ориентируясь на обратную связь от близких и значимых взрослых — родителей, учителей. Этот период называют «я - зеркальное», потому что мы «зеркалим» реакцию окружающих на нас. Позже наступает время «бить зеркала» — попытка понять, какой я на самом деле. Для этого нужно максимально удалиться от тех, кто окружал тебя ранее, бежать от родителей, от их ценностей и авторитета.

Родители привыкли к тому, что до какого-то времени были практически «полубогами» в глазах своих детей, после семи налёт божественности спал, но уважение и любовь остались, поэтому так тяжело принять факт отвержения. На самом деле любовь никуда не делась, а вернуть человека проще, если не держать, но всегда быть готовым к возвращению.

   Между детьми и родителями встаёт вовсе не время, не вопрос «разности поколений», а разные возрастные задачи. Но мир устроен так, что именно разные люди и могут помочь друг другу — дать то, что второй сделать не может. Подростки могут дать свежесть взгляда, а мы можем научить их зрелости и дать им внутреннюю силу, надёжный тыл, чтобы пережить все невзгоды возрастного кризиса. С этим не может конкурировать ни один друг-ровесник. Как утверждает известный канадский психолог Гордон Ньюфелд, (автор современной теории привязанности), незрелые люди не могут научиться друг у друга. Для учёбы нужен кто-то опытный, тот, кто может предложить более совершенную модель принятия и привязанности. Научить ответственности.

   Сами подростки друг друга по-настоящему не интересуют, в своих шумных и огромных компаниях они зачастую бесконечно одиноки. Да, можно клясться в вечной любви, можно брататься, вместе сбегать из дома, но при этом решать только свои задачи, отвечать только на свои вопросы. Подростку на самом деле нужен любящий взрослый, способный искренне интересоваться тобой, любить, принимать и всегда держать окно открытым.