Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Евгений Максимович Примаков

Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

 

 

 

«Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами / Евгений Примаков.»: Центрполиграф; Москва; 2016

ISBN 978-5-227-05792-1

Аннотация

 

Книга Е.М. Примакова, видного ученого и политического деятеля, посвящена характеристике тех основных процессов, которые развивались в Ближневосточном регионе во второй половине XX — начале XXI века, и описанию отдельных исторических эпизодов, которые автору довелось не только наблюдать, но и в некоторых принимать участие.

 

Евгений Примаков

Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами

 

Моему внуку Евгению Примакову-младшему (Евгению Сандро), вступившему на нелегкий «ближневосточный путь», посвящается эта книга

 

Предисловие

 

Первое издание книги довольно быстро разошлось. Второе, переработанное и значительно дополненное издание выходит под тем же заголовком: «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами»[1]. Думаю, что обновление старой было предпочтительнее подготовки новой книги, когда первого издания уже нет на полках книжных магазинов, а в арабском мире произошли и на наших глазах происходят важные сдвиги, анализ которых будет неполным без рассмотрения исторических событий в этом регионе начиная со второй половины XX века.

В начале 2011 года волна массовых демонстраций захлестнула Тунис, Египет, Йемен, Ливию, Бахрейн, Сирию. В Тунисе и Египте революционный взрыв привел к смене господствующей верхушки. В Ливии режим был свергнут с прямым участием НАТО. Какие последствия этого произойдут в ближневосточных странах, покажет время. Но одно уже ясно сегодня: «арабская весна» повлияет на развитие арабского мира.

Характерно, что ряд демонстрантов в арабских странах несли портреты Гамаля Абдель Насера. Конечно, было бы наивно предполагать, что эти страны разворачиваются в насеровское прошлое. Однако постколониальный период в Египте, Сирии, Ираке, Алжире, Тунисе, Ливии, где к власти пришли деятели революционно-националистического толка, расположенные к проведению социальных реформ, при всех своих противоречивых проявлениях не может кануть в Лету.

Россия исторически играла большую роль на Ближнем Востоке. Во второй половине XX века отношения с Советским Союзом стали важным фактором развития многих арабских стран. Конечно, были и недооценки или переоценки с нашей стороны тех или иных процессов и явлений в арабском мире. Ближневосточному курсу, очевидно, был придан излишний идеологический акцент, но в целом советская политика на Ближнем Востоке способствовала прогрессу этого региона.

Ближний Восток стал яблоком раздора между СССР и США во время холодной войны. Пожалуй, нигде так не сталкивались интересы двух супердержав. Масла в огонь подливал арабо-израильский конфликт, периодически перераставший в кризисную стадию. В таких условиях повышалось значение отношений Советского Союза не только с арабскими странами, но и с Израилем. В книге раскрываются ранее неизвестные эпизоды советской политики на израильском направлении.

События на Ближнем Востоке и в Северной Африке, начавшиеся в 2011 году, порождают необходимость новых измерений ситуации в регионе и новых к нему подходов. Это неизбежно отразится и на перспективах мирного решения ближневосточного конфликта. События в арабском мире могут затруднить поиски путей урегулирования. Во всяком случае, необходим импульс для активизации попыток решить этот застарелый конфликт, последствия которого, как метастазы при раковой болезни, отравляют международные отношения, в том числе далеко за пределами Ближнего Востока.

Ближним Востоком занимаюсь более полувека как журналист, ученый и политик: корреспондент газеты «Правда», заместитель директора, а через некоторое время директор исследовательских Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР (ИМЭМО), Института востоковедения Академии наук СССР, руководитель Службы внешней разведки, министр иностранных дел, председатель Правительства Российской Федерации, депутат Государственной думы России, руководитель Центра ситуационного анализа Российской академии наук.

На моих глазах на Ближнем Востоке протекали события, о многих из которых распространились кривотолки. А о некоторых либо не знают, либо забыли. Между тем эти события сыграли большую роль в становлении региона таким, какой он есть сегодня, — разнокалиберный, разномастный, сложный, угрожающе строптивый, подчас наивный и многократно обманутый.

Без выявления особенностей арабского национализма, истинной сути основных фигур на ближневосточном политическом поле, без рассмотрения не только революционных изменений, направленных против колониальных и зависимых режимов во второй половине XX века, но и прокатившейся по арабскому миру весной 2011 года революционной волны уже против «своих» правителей — авторитарных и коррумпированных, без критического анализа политики внешних по отношению к арабскому миру сил и государств, влияния на него конфликта с Израилем можно прийти к ошибочному пониманию того, что представляет собой столь важный для мировой политики и экономики регион сегодня, и, еще хуже, ассоциировать Ближний Восток с исламской угрозой, нависшей над «цивилизованной» частью человечества.

Эта книга не хронологическое изложение событий в арабских странах, не систематическое описание их истории со второй половины XX века. Она посвящена характеристике основных процессов, которые развивались в арабском мире, и описанию отдельных исторических эпизодов, которые мне довелось не только наблюдать, но и в некоторых принимать участие.

Эта книга не могла бы увидеть свет без кропотливой технической работы моего помощника Дмитрия Вячеславовича Шиманского.

 

Глава 1

Глава 2

Как все начиналось

 

Естественно, поражение в войне сыграло немалую роль в формировании мировоззрения патриотично настроенных офицеров, многие из которых впоследствии пришли к власти. Но их гнев был направлен в большей степени даже не в сторону Израиля, выигравшего эту войну, а коррумпированных, связанных с колониальными державами арабских режимов, ее проигравших.

У Насера, как и у других арабских офицеров, вполне понятно, не было ничего общего с большевиками, которые призывали даже ценой поражения в Первой мировой войне «перевести стрелки часов» на гражданскую войну в России. Но, встретившись в Фелудже после прекращения огня с двумя израильскими офицерами — Игалом Аллоном и Мордехаем Коэном, о чем я уже писал, он расспрашивал их об организации и методах успешной борьбы израильтян с английскими властями.

О тогдашних настроениях Насера и его окружения свидетельствовало и продолжение этого эпизода. После перемирия Коэн был включен в состав египетско-израильской смешанной комиссии. Узнав от египетских участников, что у Насера родился сын, он поздравил его и послал ему подарок. В ответ Насер не только послал ему коробку конфет из известного в Каире кафе «Гропи», но и пригласил Коэна посетить Каир и встретиться с ним. Коэн запросил разрешение на поездку у министра иностранных дел Израиля и получил категорический отказ.

После прихода к власти в Египте «Свободных офицеров» ими были предприняты меры к тому, чтобы египетско-израильская граница оставалась спокойной. Новое египетское руководство не было заинтересовано в росте напряженности с Израилем. Циркулировали недалекие от действительности слухи, что египетские спецслужбы, получавшие информацию о готовящихся рейдах палестинцев через границу Египта, арестовывали федаинов (самопожертвователей). В 1954 году в египетскую тюрьму попал Ясир Арафат, тогда еще малоизвестный палестинский боец.

Палестинское руководство, представленное в то время Высшим арабским комитетом во главе с муфтием Иерусалима, ориентировалось на стихийные палестинские рейды через границу с Иорданией. В них участвовали в основном палестинские беженцы, собранные в лагеря на территории Иордании. Израиль отвечал на каждый рейд репрессиями. Созданное специальное «подразделение 101» под командованием майора Ариэля Шарона отличалось при этом особой жестокостью. Это подтвердила и операция израильской армии в октябре 1953 года после убийства в пограничном кибуце израильской семьи. На встрече смешанной комиссии иорданцы осудили этот акт и обещали найти виновных, но это не остановило широкой операции «подразделения 101» — в арабской деревне Кибия были убиты десятки мирных жителей, взорваны дома. Совет Безопасности ООН осудил израильские действия. Пытаясь отвести критику от армии, Бен-Гурион сделал заявление, что вину за акцию несут «разозленные землевладельцы».

Но на египетско-израильской границе все было тихо. Это происходило в условиях, когда новые египетские руководители были погружены во внутриполитические и внутриэкономические заботы — укрепление своей власти, ликвидацию сопротивления «Братьев-мусульман», проведение аграрной реформы и, конечно, обеспечение эвакуации английских войск из зоны Суэцкого канала. Арабо-израильский конфликт не входил в этот перечень, он оттеснялся на второй, а возможно, и третий план. Разве не свидетельствует об этом тот факт, что новые египетские руководители — армейские офицеры — пошли на сокращение военных бюджетов страны в 1953, 1954 и 1955 годах? Высвобождаемые средства были использованы для поддержки малых и средних крестьянских хозяйств.

Именно в это время были установлены секретные контакты с целью продвинуться к договоренностям с Израилем. «Насер никогда не закрывал двери для мира. Он держал их широко открытыми», — пишет в мемуарах, выпущенных уже после смерти египетского лидера, один из его соратников, «красный майор» Халид Мохиэддин. И это было именно так. Вначале Насер установил связь с Израильским комитетом мира, созданным в Париже. Получив позитивную реакцию из Тель-Авива, он решил перевести этот контакт на постоянную основу, назначив для его осуществления Абдель Рахмана Сабика — атташе египетского посольства во Франции. Известно, что английский государственный министр по иностранным делам Антони Наттинг, побывав в Каире, а затем приехав в Тель-Авив, сказал премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону, что он привез ему «хорошую новость: Насер углубился в проблему поднятия уровня жизни египетского народа и ставит эту проблему выше подготовки войны с Израилем». Бен-Гурион посмотрел на Наттинга и спросил: «Вы считаете это хорошей новостью?»

За этим вопросом Бен-Гуриона стояла его озабоченность, что новые акценты в египетской политике могут еще в большей степени расположить к «Свободным офицерам» Соединенные Штаты, которые уже и без этого показывали свое стремление поддержать египетское руководство.

Контакты, установленные Египтом и Израилем, пробуксовывали. Бен-Гурион требовал встречу на высшем уровне — Насер от этого уходил. Повредили и бесконечные утечки.

 

Глава 3

Раздражитель: военные блоки

 

Вашингтон упорно хотел втянуть Египет в военный блок, намеренно затягивая вопрос о сделке по продаже оружия. Не вышло с «исламским союзом», тогда США выступили инициаторами двустороннего турецко-пакистанского блока, рассчитывая превратить его в «ось» широкого военного союза с обязательным участием в нем арабских государств. Но насеровский Египет оставался в стороне. Его не расположил к военному союзу отказ США от первоначального стремления подключить к нему и Израиль.

24 февраля 1955 года Вашингтону и Лондону удалось оформить турецко-иракский военный союз, получивший название Багдадского пакта (впоследствии СЕНТО). К нему официально присоединилась Великобритания, а затем Пакистан и Иран. США формально оставались за пределами СЕНТО.

Египет выступил против Багдадского пакта. Главным мотивом резко отрицательного отношения к Багдадскому пакту была уже не неудача с закупкой американского современного оружия. В Каире не могли не видеть, что, вступив в пакт, Ирак обрел военную помощь со стороны США. Но Ирак, находившийся в то время под руководством проанглийских короля Фейсала и премьер-министра Нури Саида, не мог стать и не стал примером для насеровского Египта. А прямая оппозиция к Багдадскому пакту возникла по той причине, что с его помощью Египет попытались изолировать от других арабских стран.

После свержения в Сирии проамериканского режима Шишекли и формирования правительства во главе с лидером Национальной партии Сабри Асали особой заботой Вашингтона стало не допустить создания египетско-сирийского противовеса Багдадскому пакту. 26 февраля 1955 года посол США в Дамаске вручил сирийскому правительству памятную записку, в которой было предложено Сирии отказаться от подписания оборонительного союза с Египтом. Когда Сирия отвергла эту рекомендацию, началась кампания давления на эту страну, которая проявилась в резком обострении отношений с Сирией Турции и Ирака, атаках Израиля, наконец, убийстве патриотично настроенного помощника начальника Генерального штаба сирийской армии Аднана Малики. Вашингтон предпочел действовать в тот период чужими руками.

Так было и тогда, когда Антони Иден, перед назначением премьер-министром в апреле 1955 года, предложил Насеру «пряник»: направил ему секретное послание, в котором в обмен на прекращение насеровской кампании против Багдадского пакта обещал не принимать в него ни одну арабскую страну, кроме уже вступившего в пакт Ирака. Это послание свидетельствовало, насколько действенной становилась египетская пропаганда, особенно когда из Каира начала вещать радиостанция «Голос арабов», которую слушал весь арабский мир. 20 октября 1955 года оборонительный египетско-сирийский союз был подписан.

По-видимому, для американцев было неожиданным, что к союзу присоединилась и Саудовская Аравия. Дело в том, что саудовская династия была в традиционной вражде с династией Хашимитов в Ираке. Немалое значение, очевидно, имел и тот факт, что именно в этот момент обострились отношения Саудовской Аравии не только с Ираком, но и с английским ставленником султаном Маската, который заявил свои претензии на оазис Бурайми. Султана открыто поддержала Англия.

Процесс не ограничился созданием тройственного оборонительного союза. В середине 50-х годов стало ясно, что Египет становится по разные стороны баррикады не только с Великобританией, но и с Францией. В своем выступлении в апреле 1955 года на Бандунгской конференции 29 афро-азиатских государств, которая сыграла немалую роль в становлении его антиколониального мировоззрения, Насер сказал: «Почему мы должны считать естественным, что страны Северной Африки, которые в течение веков были независимыми и являлись центрами науки и древней цивилизации, низведены до уровня окраинных районов, лишенных свободы и независимости?»

Началась поддержка Египтом алжирских повстанцев. В то время она выражалась в изменении отношения к лидерам алжирского национально-освободительного движения, находившимся в Каире, — раньше они были «под колпаком» египетских спецслужб, и им на территории Египта не разрешалась никакая антифранцузская деятельность. Теперь положение изменилось. Алжирским повстанцам тайно оказывалась финансовая помощь. Очевидной стала пропагандистская поддержка Египтом национально-освободительного движения в Алжире, особенно с использованием радиостанции «Голос арабов».

Но Насер и его окружение все еще продолжали строить свою политику в расчете на то, что позиция Вашингтона резко отличается от позиции Великобритании и Франции в отношении арабских стран.

 

Глава 4

Глава 5

Препятствие — антикоммунизм

 

Определяющим в выработке советского подхода к тому или иному новому арабскому режиму на первых порах было его отношение с местными коммунистами. Такой критерий сохранялся, но переставал быть определяющим.

Между тем антикоммунизм в разных формах и в разной степени проявлялся в Египте, Сирии, Судане, но особенно кровавым он был в Ираке. Нетерпимость к прокоммунистическим элементам существовала и в Йемене. Несовместимость новых руководителей арабских стран с местными коммунистами отнюдь не исчезала, хотя антикоммунизм мог несколько притупиться в те периоды, когда устанавливались и достигали высокой степени развития отношения с Советским Союзом.

Коммунистические группы или партии, образовавшиеся в арабских странах еще в колониальный период, были через Коммунистический интернационал (Коминтерн) и непосредственно связаны с Советским Союзом. В ЦК КПСС существовал Международный отдел, который осуществлял контакты со всеми зарубежными компартиями, в нем был сектор работы с арабскими коммунистическими партиями. КПСС высоко ценила свой статус центра мирового коммунистического движения и придавала особое значение числу компартий в мире, даже малочисленных, даже невлиятельных, но все-таки часто лишь по названию коммунистических партий.

Вместе с тем, исходя из догматических представлений, ЦК ВКП(б), а затем на первых порах и ЦК КПСС делали ставку на то, что национально-освободительный процесс в мире может развиваться только под руководством или в крайнем случае при непосредственном участии в этом руководстве коммунистов. Другие силы, игнорирующие местные компартии или тем более подвергающие репрессиям коммунистов, однозначно вне зависимости от отношения самих компартий к мелкобуржуазным властям зачислялись в лагерь реакции. Иногда даже с эпитетом «фашистская» реакция. Такая точка зрения превалировала в советском руководстве в 50-х годах. От нее начали медленно отходить, пожалуй, лишь во второй половине 60-х годов — и то не сразу и нерешительно.

Конечно, выдвигая отношение того или иного арабского режима к местным коммунистам в качестве одного из главных критериев своей политики, Советский Союз руководствовался не только чисто идеологическими соображениями. В Москве справедливо исходили и из того, что антикоммунизм ослабляет власть мелкобуржуазных сил, которые отталкивали от себя порой значительные слои прогрессивной творческой интеллигенции, даже организованно не связанные с компартиями. Вместе с тем в Египте, Сирии и временами в Ираке такая советская позиция заставляла мелкобуржуазные режимы ослаблять борьбу с коммунистическими партиями, с левыми в целом.

Положение менялось и в связи с выдвинутым в Москве теоретическим новшеством. Со ссылкой на В.И. Ленина была развита теория, согласно которой освободившиеся от колониальной зависимости страны могут на первом этапе идти к социализму своим путем, не через «традиционную» диктатуру пролетариата. Так была создана теория «социалистической ориентации». Главными критериями для стран, вставших на путь некапиталистического развития, стали большие масштабы национализации средств производства, иными словами, огосударствление экономики, а также создание партий или союзов под социалистическими вывесками. Такая теория не была идентичной «арабскому социализму». Признавая возможность некапиталистического развития арабских стран, она не снимала вопроса классовой борьбы. Большую роль в создании этой теории сыграл заместитель заведующего Международным отделом ЦК Р.А. Ульяновский[14]. Приняли участие в этом и советские ученые, в числе которых находился и автор этих строк. Главным стимулом для создания теории «социалистической ориентации» стало стремление укрепить радикальные режимы на Ближнем Востоке, убрать их из-под прицела местных компартий. При этом исходили из того, что эти режимы представляли собой реальную силу.

С середины 60-х годов в СССР стала побеждать линия на больший прагматизм в отношении с арабскими странами. События на Ближнем Востоке все меньше рассматривались через призму противоречий националистических режимов с местными компартиями. При беседах с представителями компартий в Центральном комитете КПСС им прямо говорилось о необходимости сближения с мелкобуржуазными руководителями арабских стран, им рекомендовали согласиться с тем, что не они, а революционно-националистическое руководство является на нынешнем этапе ведущей силой в освободительном движении в арабском мире. Компартиям, по сути, предлагалось сотрудничать и влиять на арабских националистов, которые, как не без причины считали в Москве, могли в то время усилить свой серьезный революционный потенциал.

Помимо антикоммунизма арабских националистических режимов существовали еще два раздражителя, которые негативно влияли на отношения Советского Союза в 50-х — начале 60-х годов с рядом арабских государств. СССР, находящийся в конфронтации с США, стремился обеспечить поддержку со стороны национально-освободительных сил. Однако по мере расширения гонки вооружений и опасного приближения к черте, переход через которую грозил перерасти в ядерную войну, Советский Союз был заинтересован в разрядке международной напряженности. Что касается арабских стран, в том числе и Египта, то они усматривали в такой заинтересованности СССР потерю своих возможностей извлекать выгоду из противостояния двух систем.

Небо над отношениями СССР с Египтом, равно как с Ираком и Сирией, не всегда было безоблачным и по другим причинам. В Египте работали тысячи советских специалистов — гражданских и военных — с семьями. Такая же картина, только в меньших масштабах, сложилась в Сирии и Ираке. Установились в основном хорошие отношения советских людей с местным населением. Многие надолго сохраняли дружеские чувства. Но так зачастую не происходило на относительно высоких уровнях. Подчас складывалось недовольство тем, что арабских специалистов «поучают иностранцы», и неоправданное стремление получить результаты работ как можно быстрее, а иногда и иждивенческие мотивы. Такие настроения старались приглушить Насер и высшие руководители других арабских стран.

Появлялись раздражающие моменты и со стороны некоторых советских руководителей среднего уровня, а иногда и далеко не среднего — высокомерие, окрики. Чего стоит, например, «указание» Н.В. Подгорного в январе 1971 года во время его визита в Каир президенту Садату: «Уже настало для вас время избавиться от Хейкала». В такой форме говорилось о человеке, который продолжал играть в ту пору одну из главных ролей в выработке египетской политики, к тому же о друге Садата и отнюдь не антисоветски настроенном деятеле.

Негативную роль играли настроения руководства ряда арабских коммунистических партий. Не имея никаких оснований для этого, они претендовали на главенствующую роль в арабских странах с радикальными режимами. В таких условиях некоторые из руководителей компартий — не впрямую — не соглашались с теорией «социалистической ориентации». Например, генеральный секретарь Сирийской коммунистической партии Халед Бакдаш в разговоре со мной назвал эту теорию «отступлением в сторону ревизионизма». Публично он тоже критиковал эту теорию, но косвенно. В ряде случаев местные компартии исходили из того, что Советский Союз должен осуществлять свою линию в арабском мире через них, так как лишь они являются союзниками КПСС. Представляя себя в глазах Москвы «незаменимыми» проводниками советской политики на Ближнем Востоке, некоторые лидеры арабских компартий далеко не всегда ставили советское руководство в известность о своих планах, рассчитывая на то, что по идеологическим соображениям СССР все равно будет их поддерживать.

Многое, естественно, стало яснее со временем. Но и тогда проявлялись детали этой картины, которые подчас разочаровывали. Но все это нисколько не перечеркивает самоотверженности, героизма, глубокой преданности интересам своего народа, солидарности с СССР тысяч членов арабских компартий.

 

Глава 6

Глава 7

На передний план выходят США

 

Стратегической для Соединенных Штатов задачей на Ближнем Востоке после Второй мировой войны было сохранение контроля над огромным нефтяным потенциалом региона. Конфронтация с СССР добавила к этой задаче другую — создание вблизи советских границ американского военного плацдарма. Подчас эти две цели было трудно уложить в одно русло. США сделали ставку на укрепление связи с арабскими монархиями — основные месторождения нефти находились на их территориях. Такая ставка предопределила необходимость маневрирования по вопросу создания военных блоков на Ближнем Востоке. Соединенные Штаты, например, отказались от участия в Багдадском пакте, хотя не просто поддерживали его, а сами создавали этот блок руками Лондона. Их сдерживал резкий негативизм к Багдадскому пакту Саудовской Аравии, которую отталкивало от пакта участие в нем Ирака, — отношения Саудитов с Хашимитами были далеко не безоблачными.

От непосредственного военного присутствия на Ближнем Востоке США удерживали также попытки построить мосты к насеровскому Египту. Но к концу 1956 года стало ясно, что это не удается. То, что по многим причинам не сработала тройственная интервенция 1956 года против Египта, несомненно, привело к росту симпатий к Египту, к арабскому национализму не только в арабских странах, но и в так называемом третьем мире в целом. Возросло влияние Египта, революционизирующее арабский мир.

В таких условиях в январе 1957 года была провозглашена доктрина Эйзенхауэра.

 

США и радикальный исламизм

 

Как это ни звучит парадоксально, особенно после 11 сентября 2001 года, когда президент Буш провозгласил войну с международным терроризмом, направив ее острие против агрессивного исламизма, США сами широко использовали в своих интересах исламские экстремистские организации, особенно в то время, когда Советская армия вступила в Афганистан.

Многие считали и продолжают считать, что США поддерживали и вооружали моджахедов, выступавших под знаменами ислама, чтобы заставить Советский Союз уйти из Афганистана. Такая поддержка, дескать, служила благому делу. Это явное заблуждение. Не кто иной, как Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности, в своем интервью, опубликованном в 1998 году в «Ле нувель обсерватер», признался, что направил президенту Картеру записку еще до вхождения советского воинского контингента в Афганистан, в которой предложил снабдить оружием моджахедов для того, чтобы подтолкнуть СССР к… интервенции для сохранения просоветского режима в Афганистане. «Мы сознательно увеличили возможность того, что Советский Союз направит войска в Афганистан», — заявил Бжезинский. По его словам, такая «секретная операция была отличной идеей», поскольку создавала вероятность, что «СССР получит свою вьетнамскую войну».

Вот так. Прибегнули к безрассудной поддержке исламизма, лишь бы добиться своих целей в конфронтации с Советским Союзом. Такая безрассудная — еще раз повторю это определение — политика способствовала трагедии 11 сентября 2001 года. Ведь уже в те времена среди афганских моджахедов распространились лозунги создания исламского халифата, которые взял на вооружение бен Ладен. И уже тогда все популярнее становился призыв обрушиться на США после того, как русские уйдут из Афганистана.

Кстати, никто не может обвинить Советский Союз в том, что в противоборстве с Соединенными Штатами во время холодной войны он тоже опирался или просто использовал исламские экстремистские организации. СССР работал не в белых перчатках, но хорошо понимал, насколько опасно содействовать укреплению исламского экстремизма.

Другим заблуждением можно считать утверждение, что США использовали агрессивный исламизм впервые в связи с ситуацией, сложившейся в Афганистане. Еще в начале 60-х годов прошлого столетия США решили использовать в арабском мире те силы, которые не просто защищали исламские ценности, но были готовы при этом действовать методами террора. Когда стало ясно, что Египет не удалось припереть к стене после поражения пронасеровских сил в Иордании, при участии ЦРУ был создан исламский центр «Братьев-мусульман» в Женеве, на базе которого готовилось убийство Насера. Несколько попыток физического уничтожения Насера окончились либо неудачей, либо от них по тем или иным причинам были вынуждены отказаться.

ЦРУ в 50-х годах, с помощью компании «Арамко», создало в восточной части Саудовской Аравии сеть небольших исламских групп, чтобы в случае необходимости задействовать их в своих операциях. Неизвестно, каким образом эти группы использовались, но их создание ЦРУ является фактом.

Особое внимание использованию исламского фактора в борьбе против арабского национализма Соединенные Штаты уделяли при президентстве Линдона Джонсона (1963–1969). Если кто-либо из американского истеблишмента даже заикался о близорукости такой политики, его немедленно осаживали. Это была первая волна поддержки Соединенными Штатами радикального исламизма.

В период нахождения в Белом доме Джонсона США резко ужесточили свой курс не только на Ближнем Востоке. Правительство Джонсона начало войну во Вьетнаме, осуществило вооруженное вмешательство в Доминиканской Республике. Что касается Ближнего Востока, то при Джонсоне, можно считать, закончился тот некоторый спад в американо-египетской напряженности, который произошел во время президентства Кеннеди. У Насера с Кеннеди сложились неплохие отношения, они никогда не встречались, но переписывались. После убийства Кеннеди американо-египетские отношения вновь напряглись. Сначала пошла пропагандистская кампания против Насера, затем окружение президента Джонсона сделало окончательную ставку на выдвижение короля Саудовской Аравии на лидерство в складывавшейся антинасеровской исламской оппозиции.

 

Глава 8

Глава 9

Акцент на экономику

 

При Никсоне началась корректировка американского ближневосточного курса. Не предполагалась стратегическая переориентация, отказ от ранее намеченных целей, но в ближневосточную политику США были внесены некоторые новые моменты. Они касались отношений с радикальными арабскими режимами. Хотя по этому поводу в американском руководстве существовали разногласия, а Израиль и самостоятельно, и через своих лоббистов в США оказывал сильное сопротивление, линия на обновление подходов США получила развитие. Не в последнюю очередь на том этапе так произошло и потому, что Никсон, уделив главное внимание положению во Вьетнаме, где создалась тяжелейшая для американцев ситуация, был готов снизить накал страстей на Ближнем Востоке и, более того, по словам Г. Киссинджера, использовать Ближний Восток как рычаг для решения проблем во Вьетнаме в плане «какой-то сделки с Советским Союзом»[23]. Сделка не состоялась, но президент Никсон и особенно его помощник по вопросам национальной безопасности Г. Киссинджер со временем преуспели, даже с использованием октябрьской войны 1973 года, в вовлечении Египта в процесс подготовки сепаратного мирного договора с Израилем. Но об этом далее.

Все более выпячивалась экономическая сторона американского ближневосточного курса, все больший акцент делался на ее использование.

У. Квандт во время одной из состоявшихся у нас в начале 70-х годов бесед привел такой пример: несмотря на то что Алжир в 1967 году разорвал дипломатические отношения с США, еще раньше провозгласил социалистический выбор, несмотря, наконец, на громогласные антиимпериалистические заявления его лидеров, Соединенные Штаты установили с Алжиром хорошие отношения, базирующиеся на экономическом сотрудничестве.

Характерна и спокойная реакция Вашингтона на переворот в Ливии, свергнувший монархию и установивший республиканский режим во главе с М. Каддафи. На протяжении 70-х годов большее развитие, чем при монархии, получили экономические связи США с Ливией, особенно в нефтяной области. И этому не помешал внешнеполитический курс Ливии, добившейся ликвидации американских и английских военных баз на своей территории, в том числе самой крупной на Ближнем Востоке военно-воздушной базы США Уиллус-Филд.

В 70-х годах Соединенные Штаты преуспели в сочетании, казалось бы, диаметрально противоположных проявлений политики в отношении Ливии. Крайне натянутые политические отношения, постоянные вторжения самолетов ВВС США в ливийское воздушное пространство, регулярные маневры ВМС США вблизи берегов Ливии, в том числе в водах залива Садра, который Ливия считает своим, и в то же время эта страна к концу 70-х годов превратилась в третьего импортера нефти в США. В Ливии действовало более 50 различных американских компаний, главным образом в нефтедобыче, разведке нефти, постоянно находилось от двух до двух с половиной тысяч американских граждан.

В начале 70-х годов США осуществили подходы и к Ираку, и к Сирии. Эти подходы не приводили к улучшению отношений с Соединенными Штатами, но попытки со стороны США добиться этой цели имели место.

 

Глава 10

Садат проговаривается

 

В США, очевидно, не были осведомлены о намерениях Египта и Сирии начать широкомасштабные военные действия. В своих воспоминаниях Г. Киссинджер тоже подчеркивает, что масштабы начатой арабами военной операции и синхронность египетской и сирийской ее частей были неожиданными для американского руководства.

А был ли заблаговременно осведомлен египтянами и сирийцами о готовящейся военной акции Советский Союз? Еще при Насере с прямым участием советских военных специалистов был отработан план операции по форсированию Суэцкого канала с целью освобождения захваченной египетской территории на Синае «Гранит» и его модификации «Гранит-2» и «Гранит-3», которые были использованы Садатом. Во время встречи с ним, о которой рассказывается ниже, он утверждал, что в феврале 1973 года дал команду «показать карту операции» маршалу Гречко. Из этих слов ясно, что на оперативном уровне военные действия не отрабатывались с советскими представителями. Карту лишь показали министру обороны СССР, да и сделали это еще в феврале, а война началась через восемь месяцев — в октябре. Опираясь на сведения весьма осведомленных источников, можно утверждать, что Садат не информировал Москву о часе X начала широкомасштабных военных действий против Израиля. Это подтверждается и тем, что в первых сообщениях о начале военных действий, поступивших из Каира и Дамаска (как выяснилось позже, сообщения были согласованы руководителями 1 двух стран), утверждалось, будто военные действия начаты Израилем. Видимо, Садат опасался, что СССР, будучи незаинтересованным быть втянутым в острую кризисную ситуацию на Ближнем Востоке, может попытаться заблокировать запланированную военную операцию. А Асад подчинялся договоренности, ранее согласованной с Садатом, в отношении «строжайшей тайны» о подготовке операции.

Советская разведка доносила о передвижении египетских и сирийских военных частей. Это вызвало беспокойство в Москве, где не исключали в том числе превентивного израильского удара, как это произошло в 1967 году. В таких условиях было решено начать эвакуацию семей советских дипломатов и специалистов из Египта и Сирии. Конечно, главной заботой при этом была безопасность женщин и детей, но одновременно «зажигался» своеобразный «сигнал» о грозящей опасности военного столкновения. Судя по всему, СССР не хотел, чтобы в США думали, будто он выступает за военное решение, и такой сигнал рассматривался как серьезное предупреждение об опасности.

Октябрьскую войну можно разделить на две части: ошеломившая многих, в первую очередь израильтян, демонстрация возросшей боеспособности египетской и сирийской армий, а затем перехват инициативы израильтянами, что поставило на грань разгрома египетскую и сирийскую армии, начавшие войну. Во время войны я был в Дамаске и видел