Глава 14. Отпустить и простить.

Женская версия происходящего. Василиса...

Не хотелось абсолютно ничего. Густая, тягучая апатия охватила все тело, закручивая в пучину отчаяния и ненависти ко всему миру. Проклиная себя и людей, я все время старалась держать глаза открытыми, потому что стоило векам сомкнуться, я снова переживала весь ужас случившегося.

"... большие руки закрывают мне рот, не давая ни то что кричать, вздохнуть. Обычно в романах пишут, что руки у злодея грязные и шершавые. Нет, у Ивана они были мягкими и ухоженными, с ненавистным запахом сандалового масла. Эти самые руки всю дорогу до заброшенной деревни крепко сжимали мое тело, оставляя после себя синие отметины бессилия. Я вырывалась, кусалась... но этим добивалась лишь очередного удара по лицу и взрыва мужского хохота. Их было четверо. Лучшие друзья Ивана... мои бывшие друзья. Их глаза, затуманенные алкоголем, выражали лишь животную похоть. Ни капли интеллекта. Лишь безумие и жестокость, желание обладать и подчинять. Им всегда нравилось ломать тех, кто слабее. На сильных рука просто не поднялась бы. Трусы...

Когда меня вытаскивали из машины, я снова попробовала вырваться. И у меня это почти получилось... почти. Упав в грязь, я только и успела прикрыть лицо, когда тяжелый ботинок немного изменив направление, врезался мне в грудь. Снова боль... Наверное, ребро треснуло, но это пустяки по сравнению с тем, что будет дальше.

Кто-то из мучителей схватил меня за ворот кофты и потащил по земле к полуразрущеной пристройке, наслаждаясь моими стонами боли. Сотни крошечных осколков камней впивались в кожу, раздирая её в кровь, забивая ранки коричневой жижей. Потом было разбитое стекло... блестящие осколки, сверкающие в редких лучах солнца переливами алого. Все было в крови. Моей крови...

- Ты сама во всем виновата! - слышала я тихий шепот, стараясь не поднимать глаза, не видеть ненавистных лиц. - Если бы сама пришла ко мне, все было по-другому. Я ведь тебя любил, сука! Ну, ничего, ты за все ответишь. Смотри на меня!

Опять удар и живот скрутило в узел, а к горлу подступила тошнота. Вцепившись в подбородок, Иван насильно поднял мою голову вверх, заставляя смотреть.

- Дрожишь? Что, уже не терпится лечь под очередного мужика? Тем лучше, сука.

А я и правда дрожала... от страха. Когда Иван стал разрывать мою одержу, я даже пискнуть не смогла. Зубы стучали с такой силой, что казалось, заглушали все остальные звуки. Хотя - нет. Смех бывших друзей был громче.

Когда руки бывшего возлюбленного заскользили по моему телу, я заплакала. Слезы, так долго и успешно сдерживаемые упрямой гордостью, наконец, прорвались, красноватыми каплями скатываясь по щекам. Раны на лице нестерпимо жгло, а мне было все равно. Даже чужие руки и тяжелое тело, опустившееся сверху, отошли на второй план. Потом было ощущение чужой плоти, огнем опаляющей изнутри и приносящей новый вид боли. Кажется, я снова кричала. А еще задыхалась от собственных рыданий.

Боль... боль... боль. Всюду... безжалостная, всепоглощающая, сводящая с ума.

Видимо мой рассудок действительно помутился, потому что в какой-то момент все прошло, и я увидела знакомое, почти родное лицо. Выражение голубых глаз трудно было описать, да и не особо хотелось. Слишком много холода и ненависти... слишком сильные чувства для одного человека. Мне снова стало страшно.

Боль... холод... кровь... чернота.

Когда пришла в себя, видела лишь Его, методично превращающего в фарш живого, пусть и такого гнилого, человека. Откуда-то доносились голоса, но их смысл не доходил до отяжелевшей головы. Все внимание было сосредоточено на Нем. Блеск голубых глаз, в окроплении алых бисеринок... нерешительный шаг вперед... и снова крик. Безудержный, безутешный... не мой, но кричала я. Он убежал. Оставил меня одну. Снова крик и темнота..."

- Василиса, все хорошо. Вы в больнице, под присмотром врачей. Откройте глаза.

Подчиняясь тихому, но властному голосу, я постепенно приходила в себя, освобождаясь от оков дремы. Сердце билось где-то в висках, а глаза слезились от яркого света. От долгого крика во рту все пересохло, но попросить воды сил не было.

- Пей, - придерживая стакан, молодая женщина терпеливо ждала, пока я жадно глотала воду, то и дело кашляя. - Тише. Не спеши.

- Спасибо, - оторвавшись от стакана, прокаркала я.

- Не за что. Опять снился кошмар?

- Да-а-а, - выдохнула я, смаргивая непрошенные слезы.

- Может позавтракаем или Вы снова не голодны? - мягко улыбнулась Ангелина - мой личный психолог.

- Я не... не знаю. Ничего не хочу. Вообще ничего.

- А Вы хотите отсюда выйти?

- А стоит ли хотеть? - горько улыбнулась я, прикрывая глаза.

- Скажите, что вас больше всего мучает? Ведь у ваших кошмаров есть цель. Подсознание не просто так повторяет их.

- Хочу, чтобы ничего этого не было... Забыть...

- Но вы же не делаете даже шага, что бы забыть. Для этого нужно идти на контакт, хотя бы попытаться. Увы, еще не изобрели таблетку стирающую плохие воспоминания. Давай те прогуляемся по парку? Сегодня такая чудесная погода.

- Ангелина, прошу, просто оставьте меня в покое. Я ничего не хочу, - отвернувшись к стене, я принялась лениво разглядывать цветастые узоры обоев.

- Давайте все-таки пройдемся? Скажу по секрету, если не будете со мной разговаривать, то на смену придет другой человек. А у меня дома пять детей, три кошки, беременная хомячиха и золотая рыбка. Боюсь, их всех придется посадить на диету, когда кормильца уволят... - в голосе Ангелины послышалась улыбка.

- Вы ведь не отстанете, да?

- В детстве папа называл меня бульдожонком. С годами прозвище полностью оправдало себя, так что - нет, не отстану.

- Поможете одеться? - морщась от боли в ребрах, вздохнула я.

- И даже привести в порядок волосы, - кивнула женщина, вытаскивая меня из личного мирка апатии.

Полчаса спустя мы сидели на скамеечке в парке, обсуждая нынешнее воспитание детишек и бестолковость некоторых мамочек, превращающих детей в избалованных хамов. А причиной такой темы послужил один из мальчиков лет восьми, который вместо посещения школьных занятий занимался мучением маленького щенка.

- Все люди с детства предрасположены к насилию, только в одних случаях, человек под действием сложившихся норм морали понимает, что такое "хорошо" и "плохо", а в других - нуждается в психологической помощи, потому что конечным итогом его развития станет преступная натура.

- И к кому Вы относите этого мальчика?

- К людям с еще не сложившимся характером и мировоззрением. Скорее всего этот мальчик из обеспеченной семьи, подвергшийся чрезмерному влиянию и давлению со стороны матери. Как результат, он "ангелочек" дома, но покинув дружелюбную семейную среду, превращается в чудовище. Кстати, кажется Ваш новый друг хочет еще хлеба с молоком.

Посмотрев на маленького щенка, жавшегося к ножке скамейки и тихонько попискивающего над оставшимся кусочком хлеба, я не смогла сдержать улыбки. Маленькое лохматое чудо, которое еще доставит мне хлопот, но точно станет моим другом.

- Как назовете его?

- Царевичем, - не задумываясь, ляпнула я, и улыбка сама по себе сошла с лица.

- Странная кличка для собаки.

- Для человека - тоже, - уставившись в одну точку, прошептала я.

- Не хотите поделиться своими думами?

- Не особо, - упрямо покачала я головой.

- Тогда рискну предположить, что Царевичем называли близкого Вам человека. Того, на чью поддержку Вы очень рассчитывали, но не получили желаемого результата. Не исключаю даже такого варианта, что он высокий молодой человек, с истинно славянской внешностью.

- Вас в университете учили читать мысли людей?

- Нет, всего лишь жесты, мимику и характеры. Все остальное приходит из внешних наблюдений. В данном случае наблюдение ведут за нами, причем, уже довольно долго.

Проследив взглядом чреду больничных окон, я задержала дыхание и напряглась. Он стоял там. Смотрел и хмурился, сжимая и разжимая кулаки.

- Почему он не подходит? - мысли сами собой превратились в слова, вылетая из непослушных губ.

- Ну, в этом отчасти виноваты Вы сами. Врачи запретили любые посещения, пока не увидят улучшений. И для сведения, все то время, что Вы провели тут, под дверью караулили две девушки, доведшие главврача до нервного тика.

- Девчонки... Какое сегодня число?

- Двадцать девятое марта.

- Через три дня у Ирки свадьба... Я пробыла здесь две недели?

- Если быть точным, то восемнадцать дней. И все это время вели себя крайне плохо.

- Я, наверное, исправлюсь. Простите, а мне можно поговорить с ним?

- Не сегодня, - покачала головой Ангелина. - Но я попрошу главврача, чтобы он пошел на уступки и, возможно, завтра вы сможете пообщаться.

- А если завтра его не будет? - не сводя глаз с Дениса, спросила я.

- Он будет. Каждый день приходит.

Нерешительно помахав ему рукой, я заметила слабую улыбку, осветившую красивое лицо. Так хотелось подойти к нему и узнать, почему он тогда убежал. Почему оставил меня одну? Но еще не время...

- Василиса, нам пора возвращаться в палату. Что-нибудь болит?

- Ребра и палец, - вздохнула я.

- А с пальцем что? - насторожилась Ангелина.

- Царевич отгрызть пытается, - улыбнулась я, поглаживая мелкого каннибала.

Надеюсь, с появлением двух Царевичей в моей жизни, она, наконец, станет лучше. А там посмотрим, что будет дальше...

Мужская версия происходящего. Денис...

- Как она?

- Вступила на первый этап реабилитации, - глядя через щелку в приоткрытой двери на Василису, ответила Ангелина Евгеньевна. - Сейчас ей как никогда понадобится поддержка близких.

- Об этом я позабочусь.

- Не сомневаюсь, но в нынешнем состоянии ей больше подойдет женское общество.

- "Женское общество" скорее вгонит её в еще большую депрессию.

- Может да, а может и нет... В любом случае, поговорить с ней Вы сможете только завтра.

- Почему не сегодня? Ведь главврач дал свое добро.

- Для встречи с Вами Василиса готова перешагнуть через свои страхи, а это многое значит. Так что, простите за прямоту, но я буду использовать Вас как меру воздействия на неё.

- Не слишком ли жестоко?

- Жестоко оставлять её в состоянии апатии, а все остальное - во благо.

- Скажите, у психологов есть сердце? - хмуро разглядывая молодую женщину, спросил я.

- Есть, но когда дело касается работы, оно уходит на второй план...

***

На следующий день, как и обещала Ангелина Евгеньевна, мне позволили поговорить с Васильком. Медленно поднимаясь на второй этаж, на котором и располагалась её палата, я перебирал в голове сотни слов, которыми можно было описать то смятение чувств, что не дают мне покоя. А ведь Васька обязательно захочет узнать, почему я сбежал. И что мне ответить? Раскрыть душу девушке, с которой нас связали такие странные обстоятельства, я пока просто не готов.

Уже на подходе к палате я услышал разговор на повышенных тонах, который явно не предназначался для чужих ушей.

- Мне не нужна твоя жалость! Мне вообще от тебя ничего не нужно! - кричала Василек.- Папа, пусть она уйдет отсюда!

- Василиса, Анастасия бросила все свои дела и приехала только ради тебя. Перестань хоть на мгновение думать только о себе и поблагодари её за это! - а этот голос, по всей видимости, принадлежал отцу Василька.

- За что я должна быть благодарна?! За то, что её стараниями я тебя почти не вижу?

- Благодаря её стараниям я не отдал тебя в школу для молодых леди, о чем сейчас очень сожалею. То, во что ты превратилась, вызывает лишь отвращение. Ты позоришь свою мать и меня, и я жалею, что не ты, а она, погибла в той катастрофе!

- Папа?.. - как-то безжизненно спросила Василек, но ответом ей были лишь тяжелые шаги.

Распахнув дверь, Геннадий Михайлович вышел в коридор и, окинув меня презрительным взглядом, пошел в сторону лестницы. Остановившись в пролете, он нарочито громко спросил:

- Любимая, ты идешь?

Что ответила Анастасия, я не расслышал, но из палаты она вышла с понурой головой и опущенными плечами. Проводив взглядом эту странную парочку, я лишь тяжело вздохнул, вспомнив свою собственную семью, если её вообще можно так назвать. Мои родители тоже не отличались особой любовью к своим чадам. Да что говорить про детей, если они даже между собой постоянно цапались.

От размышлений о прошлом, меня оторвал всхлип Василька и её тихий голос:

- Снова бросили... снова одна...

Плотно прикрыв за собой двери, я подошел к койке, на которой калачиком свернулась моя девочка, и опустился на колени.

- Василек? Посмотри на меня, милая, - девочка молчала, отчаянно сжимая край простыни и вздрагивая всем телом. - Василиса...

- Уходи, - тихие слова сорвались с прокушенных губ.

- Я не хочу тебя оставлять.

- Ты меня уже однажды оставил. Убежал, когда я так в тебе нуждалась. Сейчас уже поздно...

- Василек, прошу, посмотри на меня.

- Не хочу. Какой в этом прок? Ты предатель... трус...

- Васька! - взяв её лицо в руки, я стал покрывать мелкими поцелуями красные от слез щеки и носик.

- Отпусти меня! Не прикасайся! - вдруг закричала девушка, заставляя тем самым резко отскочить в сторону. - Не смей прикасаться ко мне! Это ты во всем виноват! Из-за тебя ЭТО произошло! Ненавижу тебя... ненавижу!

Что ответить на это я не знал, ведь в случившемся и правда была моя вина. Если бы я только мог повернуть время вспять! Но, увы, ничего уже не изменить, а значит, груз вины будет со мною всегда.

- Убирайся! - уже тише произнесла Василек, глядя в окно и более не обращая на меня внимания.

Поднявшись на ноги, я попятился к двери, не сводя прощального взгляда с милого личика. В этот момент что-то во мне оборвалось, с новой силой воскрешая обрывки прошлого:

" - Оставь меня в покое! - кричала Она, закрывая руками лицо. - Чего ты хочешь?

- Чтобы ты была верной женой, а не подзаборной шлюхой! - удар и на алебастровой коже выступили алые бусинки.

- Перестань! - голос сорвался на рыдания, перекрываемые лишь раскатами грома.

- Будешь знать, сука, как наставлять мне рога! - еще удар, и под глазом стал медленно наливаться синяк.

- Будь ты проклят! - последний надрывный крик перед очередным ударом...".

- Что произошло?! - взволновано спросила Ангелина Евгеньевна, заглядывая в палату.

- Её родители приходили, - голос прозвучал как-то безжизненно.

- Господи... Что они ей наговорили?!

- Не важно, что. Главное, что они добились желаемого - Василиса перешла в стадию ненависти, - невесело улыбнулся я, потирая руками лицо. - Что теперь? Что нужно делать?

- Ждать... Теперь все лишь во власти времени...

 

 

Глава 15. Сегодня праздник у девчат...

Женская версия происходящего. Ирина...

- Ка-а-ать, я нервничаю!

- Да было бы из-за чего! - отмахнулась подруга, поправляя шлейф моего подвенечного платья.

- А если тетушкам не понравится выкуп?

- Поверь, нет таких старушек, которым не понравился бы отдых на Мальдивах.

- Он купил путевки на Мальдивы?! - ошарашено уставившись на подругу, переспросила я.

- Ага. И еще две путевки на Кубу. Так что его точно пропустят! - улыбнулась Катерина и помахала кому-то в окно. - А вон и мой красавец явился. С сюрпризом.

- М-м-м?

- Сейчас узнаешь.

Пожав плечами на слова подруги, я повернулась к зеркалу, снова оглядывая себя. Отражение являло миру пузатенькое чудо, затянутое в белое кружевное платье свободного покроя, акцентирующее все внимание на витиеватом рисунке, начинающемся под грудью и прозрачной сеткой уходящим на спину. Воздушная фата, украшенная вышитыми вручную цветами, красиво обрисовывала контуры тела, ниспадая до пола. Но главным украшением были глаза, сверкающие от счастья. А я была действительно счастлива.

Кажется, что и не было тех пяти месяцев горя и боли. Всепоглощающая любовь Егора и его забота, окружившая меня плотным коконом, вытеснили все дурные мысли и воспоминания, оставляя сладкий привкус радости. Я выхожу замуж за любимого человека... стану матерью... О чем еще можно мечтать?

- Какая ты красавица! - раздался тихий голос от двери.

- Ты пришла! - радостно воскликнула Катька, подрываясь с места и хватая подругу в охапку.

- Василиса? Васька! - закричала я и тоже бросилась к подруге, путаясь в собственном подоле. - Ты все-таки пришла, - уже тише добавила я, стараясь сдержать слезы радости.

- Думаешь, я смогла бы пропустить свадьбу подруги? Да ты бы потом мне в кошмарах являлась! - засмеялась Василек, целуя меня в щеку. - Да-а-а, выглядишь ты просто офигительно!

- Да ты тоже ничего, - улыбнулась я, оглядывая подругу.

Наконец-то избавившись от дурацкого парика, Василек вернула свой первоначальный золотой цвет, снова становясь похожей на райское создание. Легкое платье нежного зеленого цвета подчеркивало глубину глаз, делая их изумрудными омутами. И все бы ничего, но печаль и страх, затаившиеся на самом их дне, портили все впечатление.

- Да мы все просто конфетки! - поддакнула Катька и довольно рассмеялась, обнимая нас.

- Катюха, тише будь, а то сейчас платье помнешь, - возмутилась Васька, разглаживая мою фату. - Кстати, пока мы обнимались, явился жених и его банда.

Ойкнув, я бросилась к окну, практически перевешиваясь через подоконник и наблюдая за действом, разворачивающимся внизу. Весь двор заполонили машинки самых разных расцветок и размеров, соперничая друг с другом стоимостью и нашумевшим брендом. О количестве людей я вообще умолчу, поскольку приглашенные гости смешались с простыми зеваками, пожелавшими посмотреть на свадьбу "бобров".

Но самым офигительным был мой Егор, одетый в белый костюм, под пиджаком которого переливалась черная атласная рубашка, а на шее висел белоснежный галстук с угрожающим черным драконом. И ведь когда я предложила купить его, любимый подхватил меня на руки и утащил в другой бутик, при этом оборвав все протесты поцелуем. Вредина!

- Ирка, выходи, подлый трус! - раздался громкий голос Елисея, следом за которым последовал взрыв смеха. - Выходи или мы сами зайдем!

- Ты сначала фейс-контроль пройди! - крикнула Катерина и показала язык своему парню.

- Откушу! - последовал угрожающий ответ, вызвавший очередной взрыв смеха.

- А она дело говорит, - решила заступиться за Катьку одна из моих тетушек, широкой спиной и объемистой грудью заслонившая проход. - Ты, милок, сначала выкуп представь, а потом уже поговорим. А до этого момента проход к невесте - закрыт.

- Ага, "Ты здесь не пройде-е-ешь!", - прокричала Катя, пародируя Гэндальфа из "Властелина колец".

- Да я с такими темпами родить успею, - вздохнув, я присела на диванчик и принялась ждать прихода любимого.

В то, что он появится здесь в скором времени, верилось с трудом. Одной из причин моего неверия был нарастающий гул, поднимающийся от входа в многоэтажку и приносящий с собой отдельные фразы:

-... неделя отдыха... да, бесплатно... Не надо меня толкать, я сам поднимусь!.. поставьте меня на землю!

Минуты через три раздался деликатный стук в дверь, следом за которой оная широко распахнулась, явив миру вышеуказанную тетушку, удерживающую на руках сопротивляющегося Егора.

- Жениха с доставкой на дом вызывали? Получите, распишитесь!

- Распишемся, если успеем в ЗАГС. Теть Тань, Вы бы его на пол поставили.

- А что такое? Уже и мужика нормального потискать нельзя?

- Вам - все можно! - решила вмешаться в разговор Васька. - Просто он цветом лица сильно сравнялся с моим платьем, а это "не есть хорошо".

- Ой, батюшки, какие козлин...ой, мужики нынче нежные пошли! Я к нему, понимаешь, со всей душой - на руках несу, а он, противный, еще и недоволен!

Разжав руки, тетушка самым наглым образом выбросила моего почти мужа. Хорошо, что у Егорушки реакция хорошая! Встав на ноги, он выпрямился во весь рост, почти сравнявшись с двухметровой теть Таней и, одарив её о-о-о-очень благодарным взглядом, повернулся ко мне.

- Горыныч, ты бы рот закрыл, а то муха залетит! - посоветовала Василиса, пряча улыбку.

- Да ладно, дай ему на жену полюбоваться, - хмыкнула Катя, загораживая меня своим телом. - Нравится красавица наша?

- Не то слово, - выдохнул любимый, заставляя щеки запылать.

- Хочешь получить её? Тогда придется пройти испытания. Отгадаешь наши загадки - получишь Иришу. За первую - отдадим тебе правую ногу. За вторую - полтела. За третью - руку и сердце.

- Кать, а все остальное потом куда девать будем? - громким шепотом поинтересовалась Василиса, придвигаясь ближе к подруге.

- В процессе решим, - лаконично отозвалась Катерина, доставая из клатча помятый листок. - Ну что, народ, готовы? Тогда let`s go!

Прочистив горло, подруга с выражением зачитала первую загадку:

" Красивая, нежная, просто мечта.

Она у родителей только одна,

И нет ничего распрекрасней на свете

Чем эти большие и карие... уши!".

Народ выпал из реальности. Я, признаться честно, тоже. Так, надо бы в зеркало посмотреться, а то вдруг и правда парикмахер что-то намудрил с лаком для волос и перекрасил мои ушки. Чуть-чуть сдвинувшись в сторону, я покосилась на свое отражение. Вроде под фатой все в норме, и то радость.

Проследив за моими телодвижениями и убедившись, что уши нормальные, родня перевела свой взор на Егора. Почесав кончик носа, он переглянулся со своим свидетелем, в качестве которого выступал его давний друг и компаньон.

- Ка-а-ать, а там опечатки на листике нет? - подал голос Елисей, выглядывая из-за спины тети Тани.

- Не-а, - улыбнулась подруга и потерла ручки. - Ну что, готовим выкуп али как?

- Мы берем минуту на размышление, - пробурчал Станислав, этот самый друг Егора.

Переглянувшись, мужчины отошли чуть в сторону и принялись думать. Кажется, я даже расслышала натужный скрип их шестеренок. Судя по довольной улыбке Катерины, платить парням все-таки придется.

- Пять, четыре, три, два, один! Би-пип, товарищи! Ваше время вышло!

- Так ведь только тридцать секунд прошло! - возмутился Станислав, на что Васька хмыкнула.

- Прости, но такими темпами мы тут до вечера сидеть будем, а Иришке вон, уж замуж невтерпеж!

- Ладно-ладно, - вздохнул Стас. - Сдаемся. И что же это за чудо такое, с карими ушками?

- Сосиска! - на всю квартиру крикнула Катька, чем вызвала очередной ступор у гостей и приступ неконтролируемого смеха у нас с Васькой.

На крик из кухни вылетела Сосисочка, вывалив розовый язык и радостно виляя хвостом.

- Такса?! - икнул Елисей, а потом присоединился к дружному хохоту. - Да уж, чую, эту свадьбу запомнят надолго.

Да уж, её точно запомнят. Особенно Егор и Станислав. Особенно момент, когда им пришлось ради разгадки измерять верхние "девяносто" тети Тани двумя измерительными лентами. В общем, мои подружки веселились на полную катушку. После последней загадки, когда ребятам уже было нечем расплачиваться, Елисей решил спасти положение и выступил в роли "выкупа-натуры". То-то у Катьки радости было.

В общем, в ЗАГС мы отчалили за полчаса до церемонии, гудящей цепочкой колеся по городу и нервируя стоящих на посту ГАИшников. А дальше была церемония, потом фотосессия и, наконец, банкет. Ресторанчик, выбранный Егором, находился в нескольких километрах от города и завидно отличался тишиной и свежим воздухом. В общем, моя мечта сбылась и я оказалась в личной сказке...

 

Мужская версия происходящего. Егор...

- Горько! Горько! - заголосили гости, уже в изрядном подпитии.

Хех, кому "горько", а кому "сладко-сладко". Прижав к себе жену, я с удовольствием прикоснулся губами сначала к её розовым щечкам, а потом и к манящим губкам.

- Когда нам можно будет уже уйти? - шепотом спросила любимая.

- Устала? - обеспокоенно спросил я, погладив её животик.

- Первой брачной ночи жду, - лукаво улыбнулась Иришка.

Толкнув Стаса в бок, я состроил зверскую рожу, а потом кивнул в сторону стоянки. Правильно расценив мой намек, Станислав встал и заорал на весь зал:

- А теперь пришло время нашим молодоженом уединиться! Давайте выпьем еще по одной за их здоровье и дружно проводим до кареты.

Выпили. Только одной рюмкой не обошлось. В общем, отчалили мы только через час и то, с боем. Медовый месяц у нас начинался только завтра. А сегодня...

Выехав на трассу, я понесся по пустой дороге, с каждым пройденным километром приближаясь к нашему новому дому. И ключевым словом здесь было именно "Нашему".

- Люблю тебя, моя девочка, - улыбнулся я, одновременно стараясь следить и за дорогой, и за женой. - Люблю вас.

Иришка медленно выдохнула и ответила мне счастливой улыбкой, такой светлой и нежной, что на душе стало тепло-тепло. Взяв её ладошку в руку и прижав к губам, я уже до самого дома не отпускал её.

По традиции, подняв любимую на руки, я пронес её через порог и, не обращая внимания на недоуменный взгляд, понес через гостиную в отдельную комнату, пристроенную совсем недавно.

- А у нас спальня разве не на втором этаже? - тихо спросила моя девочка.

- Одна - на втором, а другая - на первом. Просто я подумал, что с учетом количества малышни, которое я планирую, тебе будет сложно беременной постоянно бегать наверх.

- Эм-м-м, спасибо за заботу, милый, - прыснула Иришка, обнимая меня крепче за шею.

Открыв дверь ногой, я занес её в спальню, и поставил на ноги. Единственным источником света был камин с потрескивающими дровами. Вокруг кровати, лежали алые лепестки, подобно мягкому ковру устилая пол. Само же брачное ложе, покрытое белоснежным меховым покрывалом, манило к себе.

Сняв фату, я стал покрывать шею и плечи любимой легкими поцелуями, постепенно расстегая платье и спускаясь ниже. Поддержав Иришку, помогая выбраться из кружевного кокона, я подхватил её на руки и осторожно уложил на кровать. Сняв туфельки, при этом не забыв поцеловать маленькие ступни, я принялся скатывать чулки, освобождая стройные ножки.

- Егор, прекрати дразниться! - тихий стон сорвался с губ любимой, когда я провел губами по внутренней стороне её бедер.

- Не мешай мне любить свою жену, - хмыкнул я.

Дальше на пол полетело нижнее белье и моя одежда, оставляя тела в их первозданной красоте. Опустившись рядом с любимой, я с медленным наслаждением изучал каждую частичку её тела. Моя...

Повернувшись лицом ко мне, Иришка чуть подалась вперед, коснувшись распухшими губами подбородка и скользнув язычком по моим губам.

- Неужели ты заставишь свою женщину изнывать от желания? - соблазнительно выгнувшись, она потерлась бедром о мой пах, при этом сверкая голодным взглядом.

- А она изнывает? - начиная играть с розовой горошинкой, венчающей молочный холмик, тихо спросил я.

- Сходит с ума, - выдохнула Иришка, прижимая мою голову к своей груди.

- Ну раз так...

Легкие ласки постепенно сменились пьянящей страстью, затуманивая разум и даря наслаждение. Минуты превратились в часы, полные чувственных игр и тихих стонов. Это была наша ночь - волшебный миг, венчавший начало семейной жизни.

- Егор, спи уже! - сонно пробурчала любимая, когда несколько часов спустя я принялся будить её легкими поцелуями, лаская под одеялом разнеженное тело.

- Не могу, - покусывая её ушко, прошептал я. - Ты мне покоя не даешь.

- Если хочешь, могу уйти в другую комнату.

- Я тебе уйду! - шлепнув Иришку по голой попке, я кое-как увернулся от маленького кулачка.

- Ну, подожди, сволочь белобрысая! Вот я сейчас встану и сделаю с тобой что-то нехорошее!

- М-м-м, люблю, когда ты проявляешь фантазию и придумываешь новые позы! - со смехом отозвался я.

- Какой же ты противный! Извращенец!

- За это ты меня и любишь, - улыбнулся я, целуя окончательно проснувшуюся девушку в нос. - Ну что, теперь мы можем заняться более приятным, чем разговоры, делом?

- М-м-м, ну-у-у, даже не знаю... А что мне за это будет?

- Медовый месяц в солнечном раю, пропитанном запахом моря и экзотических цветов. Закаты и рассветы в моих объятиях, нежные поцелуи по утрам и жаркие ночи. Нравятся перспективы?

- Я согласна на все, если только ты будешь рядом.

- Буду, моя девочка, буду. Ты только люби меня и не оставляй...

Прижав к себе Иришку, я закрыл глаза и блаженно вздохнул. И пусть весь мир подождет

 

 

Глава 16. Нежность.

Женская версия происходящего. Василиса...

Я улыбаюсь, а внутри все сжимается от уже осточертевшего страха. И главное, было бы легче, если я смогла понять его причину. Но нет... За прошедшее время, проведенное в больнице, я не один раз задавала себе вопрос: "что со мной?", но ответа на него так и не получила.

Теперь же к моим смешанным чувствам прибавился горький оттенок вины. С горяча мы часто выдаем слова, за которые потом бывает стыдно. И мне стыдно... за то, что наговорила Денису. И теперь я боялась его увидеть. Посмотреть в синие глаза и не найти там тех чувств, что светились раньше. Кто я для него? Всего лишь очередная девчонка. Просто знакомая, влипшая в неприятности.

- Ты чего грустишь? - подсев ближе, тихо спросила Катька.

- Тебе показалось, - натянуто улыбнулась я.

Впрочем, показная гримаса радости не сходила с моего лица весь вечер. Такова уж моя защитная реакция на жалостливые взгляды знакомых.

- Вась, уж меня-то не обманывай. Хочешь домой?

- Хочу, - голос прозвучал слишком жалобно.

- Сейчас найду Елисея и поедем. Ты пока к машине иди, хорошо?

- Как скажешь, - послушно отозвалась я.

Желание снять с себя это платье, привлекающее столько мужских взглядов и снова натянуть черный парик, служащий подобием защитного кокона, было просто невероятно. Но, увы, нельзя. Если хочу пережить случившееся, надо встречать проблемы лицом к лицу. Так говорит Ангелина, так говорит врач. Так говорят все, но они не были в моей шкуре. И ни кому не пожелаю, чтобы оказались.

Изнасилование - почти ничто, по сравнению с той болью, что причинил мне отец. Тем же роковым вечером ко мне пришел Елисей и признался, что папа избегал приезда домой именно из-за меня. Точнее, моей схожести с матерью. А вот Анастасия... перед ней было стыдно. Если бы я только знала, что это благодаря её стараниям отец все еще помнил, что у него есть дочь, не была бы такой стервой. Но сейчас поздно что-либо менять...

Даже короткий телефонный разговор среди ночи, со словами извинений не принес облегчения. Мачеха простила меня, но смогу ли я сама простить и забыть? Наверное, смогу. Не сейчас, но со временем все забудется. Хотя, привкус обиды и разочарования будет преследовать еще долгие годы.

Остановившись напротив машины дяди, я прислонилась к ней спиной и зябко поежилась. Все-таки, апрельские ночи еще хранят в себе отголоски задержавшейся зимы. Чьи-то руки мягко легли на плечи, заставляя вздрогнуть. Посмотрев вверх, я встретилась с любимыми синими глазами, в свете одинокого фонаря казавшимися какими-то нереальными.

Отступив на шаг назад, он молча протянул мне руку, приглашая последовать за ним. Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, я кивнула и сплела наши пальцы, готовясь отправиться с ним хоть на край земли.

Дорога до небольшого домика, спрятанного на окраине города за густой живой изгородью, прошла как-то незамечено. Мы молчали, не желая нарушать волшебство момента бессмысленными словами и глупыми оправданиями. На это у нас еще будет время, а сейчас...

Дом был наполнен самими разнообразными оттенками запахов, свидетельствуя о своем недавнем рождении. Ноги утопали в высоком ворсе, приятно щекочущем ступни, а темнота, разгоняемая лишь уличным освещением, обостряла чувства. Замерев посреди комнаты, я ждала дальнейших действий Дениса, кое-как сдерживая нервную дрожь. Почувствовав его пальцы в своих волосах, я закрыла глаза, наслаждаясь легким массажем. Горячие губы коснулись виска, потом щеки и, наконец, уголка губ. Повернув голову, я подарила Денису несмелый поцелуй, через минуту превратившийся в нечто страстное и невыносимо нежное. Вещи легко соскальзывали с тела, забирая с собой глупое напряжение.

Отстранившись на мгновение, Денис скользнул взглядом по моему обнаженному телу, а потом подхватил на руки и понес в спальню. Уложив на холодные простыни, он опустился рядом и принялся целовать шею.

Спустившись ниже, он стал ласкать грудь легкими прикосновениями и дразнящими поцелуями, снова и снова возвращаясь к лицу, чтобы урвать очередной дурманящий голову поцелуй. Закрыв глаза, я постаралась расслабиться, но не смотря на понимание того, что рядом со мной человек, последние несколько месяцев занимающий все мысли, страх снова накатывал волнами.

Не сдержав жалобный всхлип, я попыталась оттолкнуть Дениса. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. Только вот он не отпустил.

- Боишься меня?

- Нет. Это не страх, а...я...

- Отвращение? Тебе противны мои прикосновения?

- Они заставляют вспоминать Его...

Тихо, но грязно выругавшись, Денис на мгновение отстранился, а потом щелчком пальцев включил мягкий свет, придавший нашим телам золотое свечение.

- Выключи его, - выдохнула я в сладкие губы любимого.

- Позже, - покусывая подбородок, прошептал он.

Закрыв глаза, я снова и снова мысленно повторяла себе, что сейчас все будет хорошо. Денис никогда не причинит мне зла, но тело не желало слушаться, предательскими слезинками показывая мою слабость.

- Открой глаза, - раздался нежный шепот, в котором явно сквозил приказ.

Послушавшись, я вновь встретилась взглядом с синими глазами, а потом протяжно застонала, когда он вошел в меня.

- Я хочу смотреть в твои глаза, когда мы занимаемся любовью. Хочу, чтобы видела, кто именно овладевает тобой, - не разрывая зрительного контакта, шептал Денис, медленно двигаясь внутри.

Эти слова, эти движения, этот взгляд... они будто бы стирали все, что приключилось со мной за прошедшее время, даря неземное блаженство. Выгибаясь навстречу сладостным ощущениям, я стонала все громче и громче, не в силах сдержать себя.

- Люблю тебя, - в какой-то момент слова сами сорвались с губ, заставляя нас обоих замереть.

- Повтори, - и снова приказ, с нотками недоверия.

- Люблю тебя, - тихо-тихо прошептала я, но он услышал.

Улыбка, расцветшая на красивых губах, заставила сердце заколотиться с новой силой.

- Мой Василек... люблю, - поцелуй в нос, - люблю, - в уголок губ, - люблю тебя.

И снова щемящая душу нежность, скользящая в каждом поцелуе, движении, прикосновении. Единение душ и тел. Древний танец созданный лишь для двоих. Созданный для Любви...

 

Мужская версия происходящего. Денис...

- Ты спишь? - тихо спросила Василек, касаясь губами шеи.

Сильнее сжав свои объятия, поцеловал светловолосую макушку, мечтательно улыбаясь.

- Перестань лыбиться, - не поднимая головы, пробурчала девушка.

- Почему?

- Смущает, - еще тише прошептала любимая.

- Василек, твое смущение проснулось слегка поздновато. Особенно учитывая то, что мы выделывали...

- Замолчи! - зажав маленькими пальчиками мне рот, Василиса привстала и заглянула в глаза. - Издеваешься, да?

Поцеловав каждый пальчик, я расплылся в широкой улыбке, покорно кивая головой.

- Ты такая милая, когда краснеешь.

- Сам дурак, - надулась моя девочка.

Появилось совершенно детское желание показать язык, что я и сделал.

- А если откушу?

- И лишишь себя всех удовольствий, что он может подарить? Или уже забыла, что он вытворял полчаса назад?

- Молчи! Лучше просто молчи!

- Василек, мой Василек, сколько же тебе предстоит еще узнать. И я с огромным удовольствием буду твоим преподавателем.

- Где-то я это уже слышала, - улыбнулась моя девочка.

- Мечты иногда сбываются, - притягивая к себе девушку, прошептал я.

Было так сладко целовать эти припухшие губки и ласкать гибкое, податливое тело, откликающееся на любое прикосновение. Отстранившись, я лукаво подмигнул замершей девушке и перевернул её на живот, начиная прокладывать влажную дорожку вдоль позвоночника.

- Деня, я не могу больше! Пять раз за ночь даже для меня много!

- Стесняюсь спросить, что значит: "Даже для меня"? - заинтересовавшись, я даже на некоторое время прекратил свои коварные действа.

- Не отвлекайся, - шикнула на меня Василек, заставляя вернуться к прерванному занятию.

Собрав её волосы и перекинув их через плечико, стал кусать тонкую шейку, вызвав низкий стон. <