Старика постоянно влечёт чувство необходимости

видеть рядом с собой мальчика, ощущать его под­держку: «Жаль, что со мной нет мальчика. Он бы мне помог...»

Возникает мысль об одиночестве героя. Но автор создал этот образ так, что его нужно рассматривать только во взаимосвязях: старик и мальчик, старик и рыбаки, старик и жизнь. Таким образом в произведении раскрываются вечные темы: человек и природа, человек и человек.

«Старик поглядел вдаль и понял, как он теперь одинок. Но он видел разноцветные солнечные лучи, преломляющиеся в тёмной глубине, натянутую, уходя­щую вниз бечеву и странное колыхание морской глади. Облака кучились, предвещая пассат, и, глядя вперёд, он заметил над водою стаю диких уток, резко очер­ченных в небе; вот стая рассыпалась, потом опять обрисовалась ещё чётче, и старик понял, что человек в море никогда не бывает одинок».

Проводя много дней в океане, он не чувствует себя одиноким то рядом с маленькой птичкой, то под звёздами Вселенной. Сантьяго ощущает себя частью природы.

С возрастом у старика, как и у многих пожилых людей, появляется желание общаться, порой он ведёт разговор с неживыми предметами. Старик находит собеседника даже в таком создании природы, как рыба. И думает о рыбе как о мыслящем существе: «И поду­мать только, как странно она себя ведёт! Может быть, она потому не прыгает, что уж очень умна...»

Сантьяго обладает способностью к поэтическому грустно-нежному воспроизведению своих воспомина­ний. Говоря об убитой некогда красивой рыбе, он обобщает: «Ни разу в море я не видел ничего печаль­нее... Мальчику тоже стало грустно, и мы попросили у самки прощения и быстро разделали её тушу».

Много в повести парадоксальных по содержанию, афористических по форме высказываний. Сантьяго всё время обращается к пойманной рыбе. Одно из таких высказываний: «Рыба,— позвал он тихонько,— я с тобой не расстанусь, пока не умру».

И дальше продолжение этой условной беседы: «Рыба,— - сказал он,— я тебя очень люблю и уважаю. Но я убью тебя прежде, чем настанет вечер... — Худо тебе, рыба? Видит бог, мне и самому не легче».

Поэтичность натуры Старика можно представить по цитате: «Рыба — она тоже мне друг,-сказал

он. — Я никогда не видел такой рыбы и не знал, что такие бывают. Но я должен её убить. Как хорошо, что нам не приходится убивать звёзды!»

Хемингуэй, отвлекая читателя от его будничных мыслей, заставляет думать неоднозначно.

«Потом ему стало жалко большую рыбу, которой нечего есть, но печаль о ней нисколько не мешала его решимости её убить. Сколько людей он насытит! Но достоины ли люди ею питаться? Конечно, нет. Никто на свете не достоин ею питаться: поглядите только, как себя ведёт и с каким великим благородством».

«Я многое не понимаю,— подумал он. — Но как хорошо, что нам не приходится убивать солнце, луну и звёзды. Достаточно того, что мы вымогаем пищу у моря и убиваем своих собратьев».

Здесь звучит основа языческих верований в сознании Сантьяго. Он человек, не верующий в христианского бога, но готовый из благодарности даже помолиться, лишь бы удалось доставить большую рыбу к берегу: «Лучше, старик, сам забудь о страхе и больше верь в свои силы,— сказал он».

Трое суток напряжённой борьбы заставляют человека стать находчивым и изворотливым. Он размышляет: хорошо бы иметь с собой радиоприёмник, а ещё лучше было бы полакомиться рыбой, если бы он не забыл взять хоть немного соли или лимон. «Будь у меня голова на плечах,— думал он,— я бы целый день поливал водой нос лодки и давал ей высохнуть — к вечеру у меня была бы соль.».

Измотанный непокорной и сильной рыбой, рыбак пытается склонить её к «капитуляции». «Послушай, рыба! — сказал ей старик — Ведь тебе всё равно умирать. Зачем же тебе надо, чтобы и я тоже умер?». «Ты губишь, меня, рыба,— думал старик. —Это, конечно, твоё право. Ни разу в жизни я не видел существа более громадного, прекрасного, спокойного и благородного, чем ты. Ну что же, убей меня. Мне уже всё равно, кто кого убьёт».

И рыба, словно услышав рыбака, смирилась и сдалась. Довольный победой, Сантьяго привязал её к борту лодки и на какое-то мгновение расслабился: ещё немного, и он направит лодку к берегу. Но недолго длилась радость. Рыбацкое судёнышко окружили акулы. Они почуяли добычу и стали рвать на части рыбу, которую Сантьяго добыл таким тяжким трудом. И вновь началось единоборство. Хищники готовы проглотить по кускам не только рыбу, но и его самого. Отбиваясь от нападения стаи, старик пользовался гарпуном. Но одна из акул в предсмертной агонии унесла оружие рыбака на дно океана. Сантьяго достал нож. И тут невезение: нож сломался. Пришлось вооружиться румпелем. Но и он не выдержал. Акулы все нападали и нападали, пока не съели всё мясо, оставив только голову и скелет от большой рыбы-меченосца.

Но и это не сломило старика. «Но человек не для того создан, чтобы терпеть поражения,— сказал он. - Человека можно уничтожить, но его нельзя победить». Жизнь — это постоянная борьба. Только в борьбе, требующей невероятного напряжения, огромных физических и нравственных сил, мыслящее существо ощущает себя человеком. «Кто же тебя победил, старик?—спросил он себя... Никто,— ответил он. — Просто я слишком далеко ушёл в море».

Он непобедим.