Демонстрация в Невьянске (1917 г.)

                 

 

Требовалось восстанавливать народное хозяйство страны, потрясенное событиями Октябрьской революции и гражданской войны. Временно приостановленное на заводе производство необходимо было вводить в строй действующих. Это произошло только в 1927 году. Первыми красными директорами завода были Т.С. Кузнецов, Н.М. Поляков и П.И. Спехов. В цехе № 3 организуется изготовление резьбофрезерных станков. В 1929 году создаётся первая на заводе комсомольская бригада станочников под руководством опытного токаря Александра Мокеевича Стараланова, впоследствии, в 1938 году, назначенного начальником цеха и проработавшего в этой должности до 1952 года - самое трудное военное время. Завод для города тех времён был всем. Вокруг него сформировался весь частный жилой фонд в основном деревянной застройки, в котором проживали заводские работные люди разнообразных профессий механического профиля - основной костяк заводских кадров.

В городе не имелось благоустроенного коммунального жилья, водопровода, централизованного отопления, канализации. На территории завода имелась единственная котельная, которая по своей мощности способна была обеспечивать теплом лишь минимальные потребности заводских зданий производственного назначения. Иных источников теплоснабжения не было. Немногочисленная городская коммунальная служба располагала несколькими десятками двухэтажных полукаменных, с деревянной надстройкой, и одноэтажных кирпичных домов, конфискованных после революции у местных зажиточных хозяев, в которых в основном размещались различные городские службы и учреждения. Первые два четырехэтажных кирпичных дома по улице Карла Маркса, № 2 и улице Ленина, № 4, (бывшей Комсомольской) были построены незадолго до начала войны. Очередной четырехэтажный дом в этом центральном квартале по улице Матвеева, № 1, (бывшая ул. Ленина) был построен уже вскоре после окончания войны. Внутренняя планировка в квартирах данных домов наиболее удачная и удобная как по площади, так и по кубатуре.

Здания обеспечены всеми коммунальными услугами, они и на сегодня считаются элитными. У всех владельцев частных домов имелись приусадебные участки, с которых, как правило, ежегодно снимался богатый урожай овощей, картофеля. В личных хозяйствах содержался домашний скот, для которого выделялись сочные сенокосные угодья. Одним словом, люди жили безбедно, с пользой для здоровья умели проводить свободное от работы время отдыха. В живописном городском парке проводились массовые гулянья, функционировала танцевальная площадка, имелись двадцатиметровая деревянная парашютная вышка, открытая летняя эстрадная сцена, две волейбольные площадки.

На нестандартном футбольном поле, обрамленном липовыми деревьями, проводились товарищеские и календарные междугородные встречи местных мастеров кожаного мяча при большом стечении любителей этого популярного вида спорта. Имена знатных местных футбольных "королей") были известны за пределами области. Почти все они были тружениками завода, членами добровольного спортивного общества "Зенит". Резервом команды взрослых футболистов была юношеская команда, а при школах создавались детские. В зимнее время на льду водной станции возводился ледяной городок, в центре которого устанавливалась новогодняя ёлка. На прокат выдавали коньки, лыжи и санки. Встречные ледяные катушки никогда не пустовали от детей и взрослых. Силами членов хоккейной команды, успешно выступавшей в областном чемпионате, регулярно расчищались поле для игры в русский хоккей и беговая вокруг него дорожка для любителей покататься на коньках. Здесь, на невьянском пруду, вырос замечательный конькобежец-скороход, экс-чемпион Советского Союза, мастер спорта Владимир Михайлович Смолин.

В сохранившемся деревянном здании (позади современного кинотеатра "Урал") функционировала детская техническая станция (ДТС). Дети с великим удовольствием посещали её, под руководством опытных наставников своими руками строили авиамодели самолётов и планеров с резиномоторами, коробчатые воздушные змеи и другие поделки.

В школах города велось интенсивное обучение детей по специальным программам для сдачи норм на значки "Ворошиловский стрелок", "Готов к труду и обороне", "Готов к санитарной обороне", "Готов к ПВХО". Особое внимание уделялось физической подготовке школьников. Регулярно проводились лыжные соревнования между классами и школами.

Был организован городской аэроклуб, в котором велась подготовка призывной молодежи по лётному мастерству. Некоторые воспитанники аэроклуба впоследствии стали первоклассными лётчиками в годы войны, громили фашистов в воздушных баталиях.

При клубе им. Мартьянова из участников художественной самодеятельности был организован драматический кружок, позднее превратившийся в местный драмтеатр, который пользовался солидным авторитетом среди населения города за высокий профессионализм в исполнении ролей.

В здании старого кинотеатра "Урал" перед началом сеансов играл оркестр самодеятельных музыкантов, а посетители имели возможность потанцевать.

В довоенные годы было начато строительство нового здания кинотеатра и дворца культуры машиностроителей, но после выполнения нулевого цикла и укладки нескольких рядов кирпича строительные работы на обоих объектах культуры были приостановлены, а затем и вовсе прекращены или по причине недостаточного финансирования, или из-за несовершенства проектной документации, или в преддверии ощутимого приближения войны. Теперь навряд ли кто точно ответит на этот вопрос далёкого прошлого.

Трудящиеся завода и города умели не только высокопродуктивно работать, но и культурно отдыхать на лоне природы. Они активно участвовали в проведении загородных массовок, совершали групповые туристические походы на гору Ежовую, к скалам "Семь братьев" и в иные примечательные места родного края.

Река Нейва

                      

 

Городской пруд издавна славился обилием в нем разнообразного рыбьего поголовья. Многие истинные любители рыбной ловли проводили на водной глади свой досуг и редко возвращались домой без обильного улова для ароматной ухи или пирога. К сожалению, наш ядовитый сосед, Кировградский медеплавильный комбинат, накануне войны лишил невьянцев возможности отдыха на воде, отравив водоём ядовитыми сточными отходами своего вредного производства и погубив всех его обитателей.

На содержании завода имелся пионерский лагерь на берегу городского пруда. В летнюю пору детей из города на отдых в лагерь доставляли по водоёму на катере с прицепной баржей. Капитальных строений в лагере не было, его пропускная способность была незначительной. Поэтому в летний оздоровительный сезон часть детей отправляли на отдых в поселок Верх-Нейвинский, где они на базе подготовленного жилого фонда и местной школы-десятилетки проводили лето, совершали интересные туристические походы по достопримечательным окрестным местам, укрепляли здоровье, набирали силы на новый учебный год.

Подготовке кадров рабочих, инженерно-технических работников и служащих руководством завода уделялось исключительно важное внимание. В школе фабрично-заводского обучения (ФЗО), созданной, как и по всей стране, правительственным постановлением в 1940 году (ранее были фабрично-заводские училища), велась подготовка молодых юношей и девушек, достигших шестнадцатилетнего возраста, к самостоятельной трудовой деятельности. На специальных курсах проводилось обучению по нормированию труда, плановиков, счетоводов, диспетчеров цеховых служб, табельного аппарата и других производственных подразделений. Молодежь готовили для работы на прямом производстве, особенно на металлообрабатывающем оборудовании, и по другим основным профессиям.

При заводе имелось вечернее отделение механического техникума (дневного отделения в те годы не было), располагавшееся в здании, построенном на бывшей городской базарной площади напротив современного хлебозавода. После работы на производстве студенты-вечерники углубленно изучали сложности ведения технологических процессов, разнообразное оборудование и прочие науки, что в дальнейшем помогало повышать производительность, на практике внедрять в работе полученные знания, снижать трудозатраты на единицу выпускаемой продукции, экономить металл, энергоресурсы, инструменты, вспомогательные материалы, высвобождать производственные площади от излишнего оборудования. Первый выпуск студентов-вечерников был в 1935 году.

До войны ни одна из городских дорог, в том числе и внутризаводские, не имели асфальтового покрытия, дороги трех центральных улиц (бывшая Осиновская, а ныне Калинина, бывшая Тагильская, а ныне Кирова, и улица К.Маркса) имели булыжное покрытие, уложенное, по памяти старожилов города, в дореволюционные годы с верстовыми столбами.Булыжник - довольно стойкий дорожный материал, но требует ровной укладки, что не всегда выдерживалось. Сказалась и довольно продолжительная эксплуатация этих дорог без надлежащего надзора и своевременного проведения при необходимости ремонтных работ. Разрушительной для городских булыжных дорог, особенно по улицам Калинина и Кирова, стала обкатка по ним в годы войны танков, выпускаемых Уралвагонзаводом прямо с конвейера в испытательный пробег перед отправкой на фронт. Для пешеходного движения, в основном в центре города, возле домов прокладывались дощатые тротуары.

Недостаточно было в городе, как и на заводской территории, зелёных насаждений. Лишь в пятидесятых и последующих послевоенных годах она стала преображаться буквально на глазах. Началось массовое озеленение улиц, на запущенных пустырях разбивались новые скверы, началось, вначале робкое, а затем всё более интенсивное асфальтирование дорог и пешеходных дорожек, проводились многие иные работы по благоустройству.

Что касается заводской территории, то приведение ее в культурное состояние является исключительной заслугой бывшего послевоенного директора завода Петра Ивановича Зырянова.

За последние годы произошло обратное. От образцового зыряновского благоустройства на заводе остались одни грустные воспоминания. Там всюду царят запустение и неубранность. На протяжении своей трехсотлетней истории наш город на любых жизненных изворотах не изменил своего названия.

"Гордимся именем твоим, три века ты неизменим". Перетряска с переименованиями российских городов приняла эпидемический характер, особенно в брежневские и последующие годы. Подавляющее большинство уральских городов сохранило своё первоначальное имя. Горнозаводской округ Урала в этом отношении держит первенство на всём Каменном Поясе. Дай, Боже, чтобы это первенство он сохранил на вечные времена.

Можно изменить на другие фамилии и имена человеческие, но никогда и ни при каких обстоятельствах не изменить, не переписать заново нашу историю, какие бы фальсификаторы не пытались это сделать. История вечна и корректуре не подлежит.
                  Их именами названы улицы...

Бурцев Витя (1948—1961). Уроженец Невьянска. С 1-го по 7-й класс учился в школе № 12. Был пионером. Трагически погиб в октябре 1961 года, спасая тонущую в полынье одноклассницу.

Гомзин Виктор Владимирович (1918— 1945). Герой Советского Союза. Уроженец Невьянска. В боях с немецко-фашистскими захватчиками участвовал с первых дней войны. Член КПСС с 1944 года. Звание Героя Советского Союза получил в 1945 году за обеспечение прорыва оборонительных рубежей противника, форсирование польской реки Нарев, захват плацдарма и удержание этого плацдарма на правом берегу реки. Тяжело ранен в марше 1945 года. Похоронен в Польше.

Долгих Иван Афанасьевич (1886—1918). Уроженец Невьянска. В 1905—1907 годах вел революционную работу в воинских частях. За подпольную революционную деятельность осужден царским судом на 10 лет каторжных работ. В 1917 году приехал в Невьянск. Избран комиссаром труда Невьянского Совета и первым председателем Союза металлистов. В июне 1918 года во время контрреволюционного восстания был зверски убит. Похоронен в Невьянске на площади Революции.

Коськович Семен Францевич (ум. 1918). Большевик и подпольщик, партийная кличка Авотынь. В 1916 году, скрываясь от охранки, приехал в Невьянск. Делегат VI съезда партии. Сыграл видную роль в установлении Советской власти в городе. В 1917—1918 годах — председатель Совета рабочих и солдатских депутатов. Погиб во время контрреволюционного восстания в Невьянске в июне 1918 года. Похоронен в братской могиле на площади Революции.

Крылов Иван Афанасьевич (1897—1966). Уроженец Невьянска. В октябре 1917 года вступил в ряды Красной гвардии. Участвовал в боях и походах против Дутова, белочехов, Колчака. В 1927 году был демобилизован, работал на административной, советской и партийной работе в Невьянске и Свердловске. Участник войны с белофинами. Участник Великой Отечественной войны. С 1945 по 1949 год работал в Невьянске председателем райсовета и первым секретарем райкома партии. Награжден боевыми и трудовыми орденами и медалями.

Кучин Александр Максимович (1899— 1919). Уроженец Невьянска. В 1917 году избран председателем Социалистического Союза Рабочей Молодежи. Погиб в бою с белогвардейцами под деревней Нижние Таволги в 1919 году. Похоронен в братской могиле на площади Революции Невьянска.

Ляхин Николай Ефимович (1880—1959). Член партии с 1902 года. Активный участник революции 1905 года. В годы царизма вел нелегальную революционную борьбу в Москве, Петербурге, Харькове и Риге. В 1916 году, преследуемый охранкой, приехал в Невьянск и вел большую работу по сплочению революционного подполья. В 1916 году под его руководством шла забастовка рабочих.

В 1917 году Ляхин избран делегатом на Всероссийскую Апрельскую конференцию. Был председателем Невьянского Совета. После гражданской войны был на партийной работе в Свердловске, Харькове, Москве.

Матвеев Никита Матвеевич (1887—1960). Участник революции 1905—1907 годов, член партии с 1913 года. Работал в Московской организации большевиков. В 1915 году, скрываясь от полиции, приехал в Невьянск, где установил связь с большевиками и был избран членом подпольного партийного комитета. В 1917—1918 годах член Невьянского Совета, комиссар финансов. После освобождения Невьянска от Колчака избран секретарем Невьянского уездного комитета партии. С 1921 года находился на партийной и хозяйственной работе в Свердловске, Москве.

Мартьянов Николай Петрович (1891— 1918). Уроженец Невьянска. В 1917 году окончил историко-филологический факультет Петроградского университета. Во время учебы встал на путь борьбы с самодержавием. Член РСДРП (б). В 1917 году избран в состав Невьянского Совета. Был одним из организаторов Союза Молодежи и первым комиссаром просвещения Невьянска. Зверски убит во время контрреволюционного восстания в июне 1918 года. Похоронен в Невьянске, на площади Революции.

                           Невьянская Икона

В XVIII веке в Невьянске (Уральские горы) был небольшой старообрядческий центр. Там было только несколько мастерских, опыт иконописи был всего 100 лет. У иконописцев была непростая жизнь: регулярные облавы, обыски. Мастера прятались в скитах. Они не творили на продажу, кроме случаев, когда им было приказано. Люди уважали иконописцев, все они были грамотными. Их заказчики тоже были грамотными, а также умудрёнными и очень богатыми старообрядцами. Они знали, что они хотели бы получить за свои деньги. К тому же все они были искренне верующие, и они были готовы сделать всё для своей веры. Вот почему появилось такое явление как «невьянская икона». Существует не так много невьянских икон, но каждая из них является драгоценным сокровищем. Иногда музей принимает иконы, которые не могут быть восстановлены, от них остались лишь фрагменты.

Музей «Невьянская икона» в Екатеринбурге является частным музеем икон в России. Здесь представлено более 700 невьянских икон XVIII—XX веков.

Музей был открыт в 1999 году Евгением Ройзманом на основе личной коллекции. По словам главного куратора Максима Боровика, в первые пять лет его посетили более 200 000 человек. Основной целью музея является сохранение такого культурно-исторического и художественного явления, как невьянская икона.

Документально подтверждено существование невьянской иконы с 1734 (икона «Богоматерь Египетская») до 1919 года («Спас Вседержитель»). Фактически в музее есть ещё более ранние невьянские иконы, а последние тайные иконописцы, по всей видимости, работали в 1950 году. Явление, называемое «Высокий Невьянск» практически не переживёт конец XVIII века. С воцарением Александра I, общим расцветом и развитием промышленности на Урале, невьянская иконопись получила новое рождение. Получая заказы от богатых фабрикантов, откупщиков и владельцев приисков, невьянские мастера династии Богатыревых создавали великолепные шедевры до конца 1830-х годов, но оригинальные, подлинные, строгие невьянские иконы остались в XVIII веке.

С 1997 года Евгений Ройзман искал помещения для музея, храня многочисленные иконы у себя дома. В 1999 году предприниматель, владелец финансово-промышленной группы «Финпромко» Анатолий Павлов предоставил первый этаж своего здания в центре Екатеринбурга по адресу улица Толмачёва, 21^[1]. Музей открылся для посетителей 4 декабря 1999 года, став первым в России частным музеем иконы.

В 2009 году экспозиция музея была на два месяца вывезена на выставку в Москву, а после возвращения в Екатеринбург музей открылся в новом, более просторном помещении по адресу улица Энгельса, 15, расположившись на двух этаж

B XVIII-XIX вв. Невьянск был центром иконо-писания Урала. Невьянская икона - это вершина уральского горнозаводского старообрядческого иконописания.
Но, прежде чем начать разговор о невьянской иконе, коротко отметим основные моменты технологии написания икон. В переводе с греческого «эй-кон» - образ, изображение на деревянной доске. Вначале делалась заготовка иконы: из чурбана вырубали по плахе с обеих сторон от сердцевины; их несколько лет просушивали, а затем обрабатывали поверхности. С лицевой стороны вырезался по периметру «ковчег» - небольшое углубление, так что поля возвышались над средником (однако ковчег делался не всегда). На основу наклеивалась паволока - ткань, позднее бумага. На паволоку наносился в несколько слоев левкас - сметанообразная смесь из мела, клея (обычно рыбьего) с небольшим количеством конопляного масла или олифы. Каждый слой тщательно просушивался. Затем левкас полировали костью (клыком медведя или волка). С прописи переводили рисунок иконы: контуры обкалывали иглой и «припорашивали» - посыпали из мешочка толченым древесным углем.
На левкасе получался «перевод» рисунка из черных точек. Затем на левкас накладывался полимент - краска, на нее приклеивалось листовое золото, которое полировалось, и уже после этого приступали непосредственно к написанию иконы. Лицевую поверхность готовой иконы покрывали защитной пленкой олифы или клея.
Невьянская икона - это икона старообрядческая и ассоциируется, прежде всего, с часовенными. Большая часть населения Урала и Невьянских демидовских заводов - старообрядцы, бежавшие сюда от преследования царских и церковных властей. Среди них было немало талантливых иконописцев.
Иконы отмечены среди казенного имущества в описных и отдаточных книгах 1702 г. при передаче Невьянского завода Никите Демидову. «На государевом дворе», в доменном и молотовом цехах, «и в иных местах» находились девять образов на досках без оклада. Это были три Спаса: «Вседержитель», «На престоле» и «Нерукотворный»; «Воскресение Христово с Двунадесятыми праздниками», Богородица, Благовещение, Иоанн Предтеча, Никола Чудотворец, Богоматерь «Неопалимая Купина с двунадесятыми праздниками». Все они перешли к Демидову вместе с заводом. Эти иконы, скорее всего, были местного происхождения.

В переписной книге Верхотурья и уезда за 1710 г. на Невьянском заводе в своем дворе записан «промышленный человек Григорей Яковлев Иконник», 50 лет, жены нет, сын Еремей 22 лет, и три дочери: 13, девять и шесть лет. Возможно, он профессионально занимался иконописанием, что подтверждается данными ландратской переписи Невьянских заводов 1717 г. Это на настоящий момент самое раннее прямое свидетельство о существовании и работе иконописцев не только в Невьянске, но и на уральских заводах вообще. «Во дворе Григорей Яковлев сын Сахаров восьмидесяти лет, вдов; у него дочь Парасковья пятнатцати да невеска - вдова Татьяна Степанова дочь Еремеевская жена Сахарово же тритцати, сын (Еремея) Василей шести лет. Родом он, Григорей, Аяцкой слободы, которая приписана к Фетковским (Невьянским) заводам, и тому одиннатцать лет съехал он на Фетковские заводы и кормитца от иконного художества».
В переписной книге Аятской слободы 1703 г. отмечены беспашенные промышленные люди Григорий и Семен Яковлевы, очевидно, братья. Видимо, они являлись иконописцами, поскольку сыновья Семена в ландратской переписи Невьянского завода названы «дети Иконниковы». Но им иконописного мастерства отец передать не успел, наверное, потому, что рано умер (в 1705 г. вдова с детьми «съехали» на Невьянский завод).
В переписных и отдаточных книгах 1704 г. приписанных к Невьянскому заводу Аятской, Краснопольской слобод и владений Богоявленского Невьянского монастыря среди жителей Аятской слободы, «которые Никите Демидову в прошлом 1703 г. в работы не отданы» (и были приписаны в 1704 г.) зафиксирован промышленный человек Яков Фролов с тремя сыновьями возрастом от девяти лет до 21 года. «Платит... в казну с торгового промыслу оброк: с ыконного промыслу по осми алтын, по две денги на год». Занятия иконописью он совмещал с земледелием.

По расчетам, этот Яков Фролов и Г.Я.Сахаров были почти ровесниками и могли приходиться друг другу двоюродными братьями. Можно также предположить, что кузены обучались иконному ремеслу в Аятской слободе и могли совершенствоваться в нем, участвуя в работах на стороне.
Внук Якова Фролова Арапова, Акинфий, 21 г., отмечен переписью 1732 г. на Невьянском заводе без указания профессии с прозванием «Иконниковых».
Яков Фролов, проживавший в Аятской слободе, в качестве иконописца обслуживал, вероятно, запросы окрестных крестьян и многочисленного прихожего и проезжего люда. Григорий, обосновавшийся в Невьянском заводе, по его словам, с 1706 г., удовлетворял более взыскательные вкусы его обитателей.
К 1717 г. Невьянский завод насчитывал свыше 300 дворов и превратился в один из крупнейших населенных пунктов Урала, уступая только Соликамску и Кунгуру, и превосходя все остальные города, включая Верхотурье.
Резонно считать, что оба названных иконописца отличались, очевидно, уровнем мастерства, работали в традиционной манере. Вряд ли их творчество было дифференцировано по заказчикам: старообрядцам и приверженцам официального православия.

С 1732 г. и, по крайней мере, по начало 1735 г., скорее всего, именно на Невьянском заводе «питался иконным мастерством» Иван Козьмин Холуев, по происхождению сын бобыля Верхней слободы с.Городца Балахонского уезда Нижегородской губернии. Иконописи он, по собственным словам, обучился где-то в нижегородских краях, а перед тем, как появиться на Урале, «ходил по разным русским городам».
Из документов 1790 г. известно имя крестьянина Ялуторовской округи Ивана Емельянова сына Неряхина, 34 лет - старообрядческого инока Исаака, обученного иконописи в «Старо-Невьянском заводе», где у крестьянина Федота Семенова (сына) Воронова жил два года, обучался писать образа (примерно в 1778-1780 гг.). Затем он ушел в скиты, а затем вновь вернулся в Невьянский завод, где в 1784-1786 гг. жил у «крестьянина Василья Васильева (сына) Красных, он же Баранников... у письма образов».
Фрагментарность сведений о первых иконописцах-старообрядцах на горнозаводском Урале заставляет обратить внимание на мастеров, считающихся основоположниками иконописания на заводах. Изучением этого вопроса в начале 1920-х гг. занимался Сюшель Дюлонг - француз, представитель миссии «Красного Креста». Результаты он в январе 1923 г. представил в докладе на заседании Уральского общества любителей естествознания. С. Дюлонг побывал в часовнях и частных домах староверов-часовенных (ранее беглопоповцев софонтиевского толка) г.Екатеринбурга и соседнего c.Шарташ, на Нижне-Тагильском и Невьянском заводах. Особую ценность данным С. Дюлонга придает то обстоятельство, что в разысканиях ему помогали Г. С. Романов, сам иконописец в третьем поколении (Дюлонг даже назвал Романова «последним уральским иконописцем») и известный екатеринбургский антиквар Д. Н. Плешков, знакомый с большинством работавших на Урале в начале XX в. иконописцев и связанный родством с Романовыми.
С. Дюлонгу назвали четырех мастеров указанного периода. Это отец Григорий (в миру Гавриил Сергеев) Коскин (ок.1725 - кон.XVIII в.), из вечноотданных Невьянского завода; Григорий Андреевич Перетрутов, поселившийся на Нижнетагильском заводе; отец Паисий (Петр Федорович Заверткин) и некто Заверткин, племянник Паисия, второй сын его младшего брата-торговца Тимофей Борисович Заверткин (1727 - 1769). При этом первое и последнее имена принадлежат представителям уже второго поколения местных иконописцев-старообрядцев.

«Инок-схимник Паисей Заверткин -...изуграф искусный, который довольно оставил по себе учеников; первый (очевидно, в смысле «лучший») из них - инок-схимник Григорий Коскин». Учеником Паисия был, видимо, и Тимофей Заверткин. Г. С. Коскина Дюлонг называл «самым великим, самым крупным уральским иконописцем». Икону Богоматери работы Коскина, виденную им в частном доме в Екатеринбурге, Дюлонг охарактеризовал даже как «гениальную».
Произведений Паисия Заверткина Дюлонг не видел, но его информатор, екатеринбургский иконописец Г.С. Романов отзывался о них так: «работа отца Паисия гораздо мягче, чем отца Григория». В устах профессионала понятие «мягче», имело смысл, близкий к значению «более свободная манера письма» или «более искусная работа».

В настоящее время как принадлежащие Паисию Заверткину более-менее определенно можно атрибутировать лишь 43 миниатюры (некоторые, очевидно, создавались с участием учеников) лицевого Апокалипсиса Толкового 1730-1740-х гг. Петр (в иночестве Паисий) Федорович Заверткин (ок. 1689 - 01.05.1768) - родом из-под Ярославля, из семьи крепостных крестьян-предпринимателей помещиков Хомутовых, в молодости работал при Оружейной палате в Москве и Оружейной канцелярии в Санкт-Петербурге, скорее всего, в качестве одного из «мастеровых разных художеств». Бежал на Керженец, оттуда вместе с тамошними скитскими старцами перебрался на уральские демидовские заводы. Отсюда через несколько лет ушел в ветковские старообрядческие слободы на территории Польши. В марте 1735 г. он с семьей, с полученными от помещика паспортами, обосновывается на жительство на Нижне-Тагильском заводе. С начала 1740-х гг. П. Ф. Заверткин под именем Паисия уже находился в лесных «подзаводских» скитах. Там Паисия вместе с учеником Г. Коскиным около 1742 г. встречал очевидец. В 1747 г. он был включен в ревизские сказки по Нижнетагильскому заводу. В начале 1750-х гг. инок Паисий, вероятно, вновь ушел в Польшу.

Григорий Андреевич Перетрутов «был царский иконописец при Петре Первом и бежал на Урал», поселился в Нижнем Тагиле, потом принял иноческое имя Гурий. Причем на Урале Перетрутовы значились под фамилией Седышевы. Отец Григория, бобыль Благовещенской монастырской слободы Нижнего Новгорода Андрюшка Юрьев Перетрутов, вероятно, тоже был иконописцем.

Вероятны и давние родственные связи между семействами Перетрутовых-Седышевых и Заверткиных. Григорий Перетрутов и Петр Заверткин могли хорошо знать друг друга по работе в Оружейной палате. А брат Заверткина Борис занимался предпринимательством в Нижнем Новгороде. На Урале эти семьи десятилетиями жили рядом.

В 1752 г. церковники в сопровождении воинской команды совершили налет на дом Заверткина. В числе улик был найден целый иконостас. А среди особо важных раскольников Тобольской епархии Тимофей Заверткин получил яркую характеристику: «Злой раскольник, который... пишет иконы по раскольничьему суемудрию... и разсылает по всем раскольничьим местам, где оные и приемлются... за чудотворные». Иконописание развивалось по всей территории Урала, но нигде не достигло такого совершенства, как в Невьянске и связанных с ним поселениях.

Иконы невьянских мастеров отличались добротным письмом и работа их высоко ценилась, поэтому заказчиками у них были не только «местные и окрестные жители, но вообще жители всего Зауралья и даже европейской России».
Период расцвета невьянской иконы - вторая половина XVIII - первая половина XIX вв. В это время в Невьянске работало десять иконописных мастерских, а к началу XX в. иконописью занимались только три семьи, писавшие иконы на заказ, да и они «сидели иногда без работы».
Наиболее известными династиями, занимавшимися иконописанием более 100 лет, были Богатыревы, Чернобровины и другие. Иваном Прохоровичем Чернобровиным были написаны иконы Сретенского иконостаса храма во имя Святителя Николая Чудотворца с. Быньги, поновлен Николаевский иконостас (а резчиком-позолотчиком Сретенского иконостаса был его брат - Егор Прохорович).

 Династия потомственных иконописцев Чернобровиных из приписных крестьян Невьянского завода - известна с 1798 г. Иван Прохорович Чернобровин родился в 1805 г., обучался иконописному мастерству у Ивана Анисимовича Малыганова. Он числился крепостным крестьянином Невьянского завода, «исправлял угольную повинность», нанимая вольных государственных крестьян и занимался «письмом святых икон».
Старообрядец часовенного согласия, Иван Прохорович в 1835 г. перешел в единоверие вместе с братом; был уважаемым в единоверческой среде человеком. Чернобровины пользовались полным доверием церковных властей и получали от них крупные заказы на иконы и оформление вновь строящихся православных и единоверческих храмов. Жили Чернобровины отдельными домами и работали порознь (в отличие от Богатыревых), объединяясь только для выполнения крупных заказов. И.П.Чернобровин писал иконы для Режевской, Шайтанской, Сылвенской единоверческих церквей Урала. Последняя подписанная икона Чернобровина датируется 1872 г. Писали иконы Андрей Чернобровин, Федор Чернобровин. Известность получили и другие невьянские иконописцы: Федор Анисимович Малыганов, Иван Петрович Бурмашев, Стефан Петрович Бердников, Ефим Павлович Большаков, Иван Иванович Вахрушев, Афанасий Николаевич Гильчин, Егор Маркович Лапшин, династия Серебренниковых: Иосиф, его сыновья Назар и Ипат, внук Кондратий Ипатьевич и правнук Даниил Кондратьевич, Василий Гаврилович Сухарев и др.

Значительную роль в становлении невьянской иконописной школы сыграли традиции, заложенные Московской Оружейной палатой в середине XV столетия и развитые в конце XV - первой половине XVIII вв. в Ярославле, Ростове Великом, Костроме. Известно, что среди первых приезжих на Невьянский завод мастеров были переселенцы из Московской, Тульской, Олонецкой, Нижегородской губерний. К 1723 г. приехала первая партия переселенцев с Керженца. Следовательно, иконописцы могли ориентироваться на достаточно широкий круг традиций, принимая за образец иконопись XVI-XVII вв. Но потребовался значительный промежуток времени для унификации стилистических особенностей и технико-технологических приемов, обусловивших своеобразие уральского горнозаводского старообрядческого иконописания. Косвенным, но очень важным указанием на время складывания невьянской школы может служить появление с 1770-х гг. и увеличение в последующие годы количества датированных икон. Предшествующие подобные произведения единичны: «Богоматерь Египетская» 1734 г. и иконы 1758 и 1762 г. Показательно, что тот же С. Дюлонг до конца XVIII в. называет лишь одну виденную им датированную местную работу: Тимофея Заверткина «около 1760-го года».

 

«Богоматерь Египетская», 1734 г.

У горнозаводских старообрядцев на протяжении XVIII в. вплоть до последнего десятилетия подписных икон практически не было. Среди невьянских икон первая подписная датирована 1791 г., работы И.В. Богатырева («Петр и Павел со сценами жития»), да и в дальнейшем образцы даже самого высокого уровня подписывались редко. Заказчика в невьянской иконе начали обозначать в XIX в. при написании икон для часовен и позднее для единоверческих церквей. Невьянские мастера писали иконы в традициях иконописных школ дореформенной Руси, но не копировали старые иконы, а творчески перерабатывали традиции, выражая в иконах свои чувства, свое видение мира как творения Божьего. Они взяли от древнерусских икон их лучшие черты: от московской - удлиненные пропорции фигур, ритм, узорочье, письмо по золоту; от ярославской - объемное, округлое изображение ликов, динамизм сюжета (смелые повороты фигур на три четверти) и пр.

Невьянская икона сохранила необычайную выразительность и одухотворенность, истовость, праздничность, яркость, присущие древнерусской иконе. Но мастера учитывали и веяние нового времени, и опыт светской живописи. Постройки, интерьеры, изображенные на иконе, получают объем, «глубину», то есть изображение строится по законам прямой перспективы (в основу изображения положены особенности восприятия пространства человеческим глазом). Они старались приблизиться к реальности. Это прослеживается в «глубине» икон, в объемности ликов, в изображении природного пейзажа, видов городов и зданий. Изображения несут в себе местный колорит, отразивший географические приметы: в зданиях угадываются постройки уральских горнозаводских комплексов, купола и силуэты уральских храмов. Неизменная деталь пейзажа - башня с арочным проездом, силуэт Невьянской башни угадывается в изображении городов (Спас Нерукотворный), а на иконе «Святое распятие Господа нашего Иисуса Христа» («Голгофа») 1799 г., хранящейся в музее «Невьянская икона» г.Екатеринбурга, изображена башня с курантами. Вместо условных гор с косо срезанными площадками - типичные смягченные временем уральские увалы с выходом горных пород, поросшие хвойными перелесками. Некоторые вершины - белые (снежные). Деревья на склонах гор, трава, кустики, округлые камушки, елочки и сосенки, обрывистые берега реки со свисающими корнями растений - непременный атрибут невьянского письма.

 

«Голгофа», 1799 г.

Реалистические тенденции проявились и в отражении в ликах некоторых святых местного этнического типа (вогульские черты в облике Николая Чудотворца в иконах XVIII - первой пол. XIX в.).

 

«Николай Чудотворец», вторая половина XVIII в.

Для написания икон мастера пользовались минеральными красками - очень стойкими, не выцветающими и не выгорающими, поэтому иконы оставляют впечатление свежести и новизны. Кроме того, минеральные краски придавали иконе особый колорит.

Рисунок лучших невьянских икон поражает изяществом и пластичностью. Отличает невьянскую икону тонкость письма, нарядность, декоративность, обилие золота: пластинками сусального золота покрывалась вся икона. Листовое золото наносилось на полимент (красно-коричневую краску, которой предварительно покрывался левкас). Золотой фон просвечивал сквозь тонкий слой красок, что придавало иконе особую теплоту. Кроме того, мастера владели различными способами обработки золотого фона: гравировкой, цвечением, черневым узорочьем. Получавшаяся при этом фактурная (неровная) поверхность по-разному преломляла лучи света, создавая впечатление, что икона сама светится своим особым светом, за что и называли ее светоносной. Оттенки ярких синих, зеленых, красных красок в сочетании с золотом притягивают и останавливают на себе взгляд. Золото всегда находилось в гармонии с основным цветовым решением иконы. Оно символизировало Христа, божественный свет, солнце, власть, чистоту помыслов, победное сияние добр