Ягода – заместитель председателя ОГПУ

Ягода начал антисоветскую деятельность с 1928 года, когда вступил в организацию правых.

Ягода: Особенность моего положения в организации правых заключалась, главным образом, в том, что я, как заместитель председателя Объединенного Государственного Политического Управления, в то время не мог участвовать в открытой контрреволюционной борьбе правых и находился в законспирированном положении. О такой моей роли в организации правых знали несколько человек: Рыков, Бухарин, Угланов, Смирнов (Фома), Томский. На первом этапе борьбы правых против Советской власти моя роль заключалась в том, что я снабжал организацию правых – Рыкова и Бухарина тенденциозно подобранными секретными материалами ОГПУ, которые они – Бухарин и Рыков – использовали в своей борьбе против партии.

В дальнейшем, когда правые перешли на нелегальное положение в борьбе с партией и Советской властью, центром правых была на меня возложена задача ограждения организации правых от провала. И по этой договоренности я на протяжении ряда лет принимал все меры к тому, чтобы оградить организацию, в особенности её центр, от провала. Я должен здесь со всей ответственностью заявить, что виною тому, Советская власть и органы НКВД только в 1937–1938 годах смогли вскрыть и ликвидировать контрреволюционную деятельность организации правых и «право-троцкистского блока», является моя предательская работа в системе Народного Комиссариата Внутренних Дел. Если бы советская разведка была свободна от контрреволюционной группы правых и шпионов, которые благодаря мне сидели в аппарате НКВД, заговор против Советской власти несомненно был бы вскрыт в своём зародыше.

...В 1931 году...руководители центра правых потребовали от меня внедрения на руководящую работу ОГПУ активных участников организации правых… Молчанов был назначен начальником секретно-политического отдела ОГПУ....К этому же периоду времени (1931-1932 годы) относится создание мною в аппарате ОГПУ группы правых из работников ОГПУ. Сюда входили: Прокофьев, Молчанов, Миронов, Буланов, Шанин и ряд других работников. В 1932 году, в связи с общим планом правых на свержение Советской власти и захват власти в свои руки, по предложению Томского, я устанавливаю связь с Енукидзе....В конце 1932 года, когда победа колхозного строя лишила нас ставки на массовые кулацкие восстания, ставка на так называемый «дворцовый переворот» стала главенствующей (с. 487, 488).

...Одно предшествующее обстоятельство, в начале 1933 года, внесло серьёзные коррективы в наш план. Я говорю о приходе к власти в Германии фашистов. Если до этого времени основная установка правых зиждилась на идее «дворцового переворота» собственными силами, то, начиная с 1933 года, была взята ориентация на фашистскую организацию....Со слов Енукидзе я узнал, что в Кремле была создана военная заговорщическая организация, которая в любой момент готова совершить переворот, С его слов я узнал и относительно ориентировки на германский фашизм, пришедший к власти в 1933 году (с. 489).

В 1934 году организован и оформился центр, блок троцкистов, правых и зиновьевцев. Я узнал также, что блок через Рыкова связан с меньшевиками и через Бухарина – с эсерами. О решениях этого центра меня осведомил Енукидзе. От него я узнал, что в январе 1934 года готовится переворот с арестом состава съезда партии....я должен заявить суду, что под моим покровительством в самом аппарате ОГПУ, а затем НКВД, существовала группа моих сторонников, группа шпионов различных иностранных разведок. О шпионской деятельности Запорожца, Гая, Воловича, Паукера, Винецкого и других я знал, но в интересах заговора благоприятствовал их работе, считая их ценной силой...в особенности по линии связи с иностранными разведками (с. 489).

Кроме этой группы шпионов в НКВД, мне известны и другие связи «право-троцкистского блока» с иностранными государствами. Я имею в виду участника заговора Карахана, связь которого я установил в 1935 году....«Немцы, – как говорил мне Карахан, – помогут блоку в деле свержения Советской власти». Карахан рассказал мне, что Троцкий давно уже ведёт переговоры с немцами и слишком «ангажировался» (я беру это в кавычках), обещав им за помощь в борьбе с большевиками много лишнего. Троцкий обещал отдать немцам Украину, Японии – Приморье. Блок, по словам Карахана, поручил ему поторговаться с немцами (с. 490).

Убийство Кирова. Как обстояло дело? В 1934 году, летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра «право­троцкистского блока» об организации убийства Кирова....Енукидзе настаивал на том, чтобы я не чинил никаких препятствий этому делу, а террористический акт, – говорил он, – будет совершен троцкистско-зиновьевской группой. В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу, который занимал должность заместителя начальника Управления НКВД, не препятствовать совершению террористического акта над Кировым. Спустя некоторое время Запорожец сообщил мне, что органами НКВД был задержан Николаев, у которого были найдены револьвер и маршрут Кирова. Николаев был освобождён. Вскоре после этого Киров был убит этим самым Николаевым (с, 490, 491)....По решению этого же центра были произведены террористические акты и умерщвлены Куйбышев, Менжинский и Горький (с. 491)....Я отрицаю, что в деле умерщвления Менжинского мною руководили личные сообра­жения. На пост руководителя ОГПУ я претендовал не по личным соображениям, не из карьеристских соображений, а в интересах нашей заговорщической организации. Решение центра по этому вопросу мне было передано лично Енукидзе. В обоих этих случаях были использованы врачи, что создавало полную гарантию в смысле невозможности разоблачения (с. 491).

...Мне было понятно решение относительно Куйбышева (убийства – Л.С.), но я никак не мог понять относительно совершения террористического акта над Горьким. Енукидзе мне объяснил, что «право-троцкистский блок», имея в виду, как ближайшую перспективу, свержение Советской власти, видит в лице Горького опасную фигуру. Горький – непоколебимый сторонник сталинского руководства и несомненно, в случае реализации заговора, поднимет голос протеста против нас, заговорщиков. Учитывая огромный авторитет Горького внутри и вне страны, центр, по словам Енукидзе, принял категорическое решение о физическом устранении Горького (с. 492).

...После назначения Ежова народным комиссаром внутренних дел было совершенно ясно, что вся деятельность нашей группы, а также «право-троцкистского блока» будет раскрыта. Ежов уже начал разгром кадров заговорщиков и, конечно, мог добраться до центра блока, и до меня, в частности (с. 492).

Вышинский: Вы стояли на точке зрения целесообразности в случае войны подготовить и обеспечить поражение СССР? Ягода: На этой точке зрения стоял весь блок, значит, и я.

Вышинский: Вы признаёте себя виновным и в шпионской деятельности? Ягода: Нет, в этой деятельности я себя виновным не признаю. Вышинский: Но вы сами сказали, что под вашим непосредственным руководством работало несколько шпионов. Ягода: Да, это я признаю. Вышинский: Вы знали об их шпионской деятельности и вы эту шпионскую деятельность покрывали? Ягода: Да. Вышинский: Вы также признаёте себя виновным в том, государственные средства по поручению блока передавали в распоряжение Троцкого? Ягода: Признаю.

Вышинский: И признаёте себя виновным в организации и осуществлении террористических актов: первое – убийство товарища Кирова по поручению блока и по предложению блока? Ягода: Признаю себя виновным в соучастии в убийстве. Вышинский: В соучастии в убийстве или в умерщвлении Менжинского признаёте себя виновным? Ягода: Признаю. Вышинский: В организации убийства Куйбышева признаёте себя виновным? Ягода: Признаю, Вышинский: В организации убийства Алексея Максимовича Горького признаёте себя виновным? Ягода: Признаю.