Глава 12. Слизеринские дебаты

 

– Что значит: «Я ходила на это чертовую встречу фан-клуба Поттера»?

– Заткнись, Драко. Или смени тон, иначе я не буду с тобой разговаривать.

– Не смей отворачиваться! – Драко схватил Лили за плечо и развернул к себе. Но она направила на Малфоя свою палочку еще до того, как они оказались лицом к лицу.

В этот момент в гостиную Слизерина вошел Блейз вместе с Миллиссент Булстроуд и несколькими пятикурсниками. Мигом оценив ситуацию, Забини легко выхватил свою палочку и хищно улыбнулся.

- Неразумно нападать на ведьму, которая только что практиковалась в защите, Малфой.

Стоявшая неподалеку Пэнси, напротив, приняла сторону Драко.

- Мы не якшаемся с такими, Джонс. К этому времени даже ты должна была это понять.

Теперь ярость Драко была направлена на Блейза:

- Это ты уговорил ее пойти туда, ведь так? Ей было просто интересно, а ты воспользовался случаем, чтобы увести ее от меня.

Улыбка Блейза стала еще шире.

– Думай как хочешь. У меня были свои причины.

Все слизеринцы высыпали из своих спален. Через несколько минут группку новых членов Активных Действий окружили враждебно настроенные или просто любопытствующие ученики. Миллисент, защищая Лили, встала в боевую стойку, и это выглядело весьма убедительно. С самого бала в ночь на Хэллоуин Миллисент выражала свою привязанность к новенькой с той горячностью, которая бывает только у людей, к которым не проявляли доброты ни свои, ни чужие. Она стала если не другом Лили, то ее преданной поклонницей.

Однако Лили не собиралась прятаться за спинами Миллиссент и Блейза. Она во всеуслышание заявила:

– Я решила, что лучше знать, что происходит, чем быть в неведении. Поттер получил самый высокий балл по ЗОТИ за всю историю Хогвартса. Все знают, что он смог защититься от Волдеморта (тут со всех сторон послышался панический шепот) уже, по крайней мере, пять раз. Нравится вам это или нет, но он в своем роде гений в защите, и лично я не собираюсь упускать возможность научиться защищать себя.

Драко побелел от ужаса, глядя на нее.

– Как ты смеешь произносить имя Темного Лорда?!
Лили почувствовала, что начинает терять терпение. Когда после занятий по истории они с и Блейзом начали прощупывать почву, то пришли к выводу, что их присутствие в клубе послужит причиной для множества сплетен и слухов. Теперь же ее неосторожное использование имени этого психа подлило масла в огонь. Стиснув зубы, Лили произнесла:

– Он не мой лорд. Он вообще не лорд.

Пэнси была рассержена и напугана:

– Ты зашла слишком далеко, Джонс! Ты приехала из какой-то захолустной школы и думаешь, что умнее всех?! Но мы-то знаем силу Темного Лорда и проявляем уважение к нему.

Ну все! Лили пыталась не кричать, но чувствовала, как в ней языками пламени поднимается ярость.

– Какое имя? Может, он и придумал себе какой-то смешной титул, но все его знают просто как Тома Риддла, бывшего Старосту Хогвартса, который теперь якобы Мистер Зло всего Волшебного Мира.

Внезапно наступившая в комнате полная тишина оглушила Лили. Она сделала первый шаг. И теперь должна продолжать.

– Разве не иронично, что лидер чистокровного движения - полукровка, сын ведьмы и маггла?

Драко до сих пор был в шоке. Он диким взглядом смотрел на своих друзей: ошарашенный Нотт, Гойл и Крэбб, которые вконец потеряли нить спора и теперь были безнадежно сбиты с толку; другие слизеринцы — Уоррингтон и двоюродные братья Розье, пораженные тем, что такой разговор вообще мог случиться. У всех в руках были палочки, но пока никто ни в кого не целился.

Уоррингтон начал:

– Это не может быть правдой…

– Это правда, – спокойно поддержал ее Блейз. – Правду о его рождении до сих пор знают только несколько стариков в Италии и южной Франции, откуда родом моя мама, и он не успел убить их всех, чтобы похоронить эту тайну. Он - полукровка, и, похоже, стыдится этого.

– Еще бы! – выкрикнул один шутник, имя которого Лили не знала.

Лили, понимая, что ей доверили тайну, решила все-таки открыто рассказать все, что знала.

– Волдеморт, или Том Риддл, как хотите, вырос в ужасном маггловском приюте. Его мать умерла, а ее семья не хотела иметь с ним ничего общего. Конечно он возненавидел магглов! Он приехал в Хогвартс и попал, как вы все знаете, на Слизерин. Там он был примерным студентом (кроме того, что натравливал василиска на своих сокурсников, – подумала она, – но сейчас нет времени отвлекаться на мелочи), и в школе даже есть награда с его именем.

К этому времени Драко немного оправился от шока. Серьезный и рассерженный, он стоял прямо, стараясь говорить спокойным тоном. В этот вечер он узнал новые неприятные факты, причем из совершенно неожиданного и постороннего источника, и теперь пытался вписать новую информацию в привычные рамки своего мировоззрения.

– Ладно, – сказал он холодно. – Допустим, что все эти сказки - правда. Они могут поставить под сомнение происхождение Темного Лорда. Но они не имеют никакого отношения к его политике и идеям.

– Не согласна, – решительно сказала Лили, также пытаясь говорить спокойно. – Я считаю, что его рождение и воспитание напрямую связано с его идеями, политикой и мотивами. Это человек, полукровка, с которым магглы ужасно обращались, впоследствии приехал в Хогвартс и попал в Слизерин. Мне кажется, на первых курсах ему пришлось нелегко. Только представьте: полукровка, чьи учебники покупались за счет Совета Попечителей. У него ничего не было, он носил потрепанную одежду. Как вы думаете, как к нему относились на факультете? – Лили сделала паузу, чтобы все сказанное дошло до сознания слушателей.

Драко побледнел от напряжения и ярости.

– В смысле?

Лили глубоко вздохнула.

– Смысл в том, Драко, что в этом-то и весь смысл. Возможно, Волдеморт ненавидит чистокровок так же, как и магглов. А возможно, он ненавидит и весь магический мир — за то, что тот оставил его с магглами, а потом еще и относился к нему с презрением, когда он учился в школе. Волдеморт обещает своим последователям «награду, о которой они не могли и мечтать». Возможно, он просто подшучивает над ними. Что получили его преданные последователи в ответ на оказанные услуги? Смотрите: годы в Азкабане, разочарование, постоянная жизнь в бегах, и не забывайте о Поцелуе Дементора. Отлично! Уверена, никто из его последователей действительно не мечтал о такой награде. А в это время Мистер Зло ничем не рискует, потому что ему нечего терять.

Гостиная утонула в зловещей тишине. Лили запомнила имена Упивающихся Смертью, пойманных в отделе Тайн. Она знала, что их сыновья и дочери, племянники и племянницы сейчас стояли перед ней: некоторые — бледные и напряженные, как Драко, другие — побагровевшие от гнева, как Крэбб. Тем не менее, пока никакие заклинания в ее сторону не летели. Что ж, еще не вечер. Дай бог, хотя бы семеро выберутся отсюда живыми. Но если не сказать этого сейчас, тогда когда?

Пэнси первая нарушила тишину:

– Ты думаешь, что идеи Темного Лорда по поводу магглорожденных и чистоты магического сообщества - всего лишь прикрытие для каких-то других целей?

Блейз ответил ей:

– Что может быть лучше, чем поссорить магический мир, посеять хаос и сдать нас магглам? Авроры посходили с ума: они применяют заклятье Забвения к тем магглам, которые видели Темного Лорда. Если так будет происходить и дальше, наша секретность даст брешь, которую уже не починишь. И тогда настанут такие деньки, что время Охоты на ведьм покажется раем.

Лили спокойно добавила:

– Что можно придумать лучшего для полного уничтожения чистокровных волшебников, чем введение в заблуждение и дискредитация старинных магических семейств – прирожденных лидеров волшебного сообщества? – Она не знала, так ли это на самом деле, но все было так запутанно и сложно, что ей эта идея показалась разумной. Более того, так же показалось и слизеринцам. Она не уязвляла и гордости Драко: в таком свете его уважаемый отец был не врагом, а товарищем по несчастью.

– Так ты публично выступаешь против Темного Лорда? – спросил Теодор Блейза.

– Да, – ответил тот. – Для тех, кто не хочет, чтобы его считали Упивающимся Смертью, пришло время четко выразить свою позицию. Волдеморт, – слизеринцы встревожено посмотрели друг на друга, – не может победить. Он может создавать хаос, может убивать или пытать, может даже уничтожить наш мир; но он не сможет на месте старого создать новый функционирующий мир. Даже если он уничтожит своих сегодняшних врагов, общество, построенное на терроре и пытках, даже состоящее из его последователей, в конечно счете падет. Так всегда было и будет. Кое-кто не засыпал на лекциях Биннса. – Послышались редкие смешки. Блейз продолжил с несвойственным ему упорством: – Мы, Забини, всегда были деловыми людьми. Мы хотим жить в мире, в котором можно вести дела. Нельзя заниматься бизнесом, когда какой-то сумасшедший заставляет тебя целовать край его робы, а затем насылает на тебя проклятие, если ты говоришь неугодную ему правду. В конце концов, – гордо подытожил он, – Волдеморт не может предложить мне того, чего я не смог бы достать сам.

Лили добавила еще спокойнее:

– Если бы Волдеморт действительно был верен своим идеям, он действовал бы совсем по-другому. А он непоследователен. Он убивает чистокровок не реже, даже, может быть, чаще, чем кого-либо другого. Приказывая своим приспешникам убить пару магглов то здесь, то там, он на самом деле не следует своей политике. – Она заметила отсутствующее выражение лица Драко (и в этом он был не одинок), и почувствовала раздражение. – Кто-нибудь знает количество маггловского населения? Сколько их? В Англии их миллионы, буквально миллионы. А каково магическое население Британских островов? – Она ждала.

Аметист Гримстоун, стоявший возле нее, тотчас же ответил:

– Три тысячи триста сорок пять, по вчерашним данным. Включая сквибов.

Двадцать баллов, Аметист, – подумала Лили. – Ты должен был быть в Равенкло.

Она тут же подхватила его мысль:

– Мы - ничтожно маленькая часть населения, и мы в безнадежном меньшинстве. Мы не можем себе позволить терять людей.

Гойл, до сих пор сбитый с толку, произнес:

– Ты хочешь сказать, что убивать магглов – нехорошо?

Лили не понравились довольные ухмылки сокурсников.

– Я понимаю, почему Волдеморт мог приказать своим последователям убивать магглов. Истинно верующие могут подумать, что так они содействуют ему. Это — способ подтвердить его власть и сделать своих приспешников привычными к насилию. В конце концов, после того как Упивающийся Смертью убил маггла, он спокойно может убить магглорожденного, а потом — почему бы и не полукровку, или даже чистокровку? Насилие – это оружие Волдеморта, но оружие, которым он орудует в свою пользу, а не в нашу.

Однако Драко нельзя было отвлечь от собственных мыслей.

– Ничто из этого не решает проблем с грязнокровками. Даже если Волдеморт просто использует нас, он по-прежнему единственный, у кого есть идеи, как сохранить магическое общество от загрязнения.

Я не хочу сейчас углубляться в это, – подумала Лили, немного вспотев. – Это самый сложный вопрос. Понимая, что идет по лезвию ножа, она спокойно начала:

– А есть ли проблема с грязнокровками? Если есть, то в чем конкретно она заключается? – Увидев возмущенные взгляды, она быстро добавила: – Я не пытаюсь нарочно быть глупой. Но что, если все эти проблемы были придуманы просто потому, что Волдеморту так было удобно?

Пэнси раздраженно фыркнула:

– Это действительно проблема! Эта школа затоплена невежественными и грубыми грязнокровками, которые ничего не знают о традициях магического общества. Они расхаживают по Хогсмиду в своей уродской маггловской одежде, говорят на своем маггловском жаргоне… они приносят свою омерзительную музыку и танцы, и они рассказывают о нас своим маггловским родственникам! – Она глубоко вздохнула и решительно сказала: – Это опасно!

Послышались возгласы согласия. Драко тоже поддержал ее:

– На магическую культуру нападают! Занятия в первых классах специально упрощенны, чтобы разжевать грязнокровкам элементарные принципы магии. – Он со злости покраснел. – Я вижу, ты местами похожа на Грейнджер! Но она такая же, как и все грязнокровки! Она, так грубо выкрикивающая вне очереди свои ответы, со своей вечно поднятой вверх рукой, она совсем не понимает магической культуры.

Лили не поддалась импульсу, велевшему ей встать на защиту своей подруги. Честно говоря, она должна была признать, что это описание Гермионы было не так уж и далеко от истины, хотя восприятие Драко и искажалось предубеждением. Агрессивное поведение Гермионы на занятиях было следствием ее горячего желания самоутвердиться. Лили понимала, что другие ученики, задавленные стремлением Грейнджер к совершенству и соперничеству, могли считать ее невыносимой. Она могла быть бестактной, бесчувственной, и некоторые черты характера Гермионы могли также оттолкнуть саму Лили, если бы она не знала свою подругу вне стен класса. Она сказала:

– Я согласна, что магический мир не очень хорошо впитывает чужих, но существуют эффективные способы улучшить ситуацию. В Штатах, например существуют программы, выявляющие магглорожденных в раннем возрасте; семьи защищают от потенциальной утечки информации; а в случае риска детей забирают из маггловских семей, которые потом подвергают заклятию Забвения.

Лили внутренне вздрогнула. Отлично! Давай теперь отвернем потомство Упивающихся Смертью от убийства и повернем в сторону похищения детей. Ладно, я подумаю об этом позже. Она повысила свой голос, чтобы ее услышали:

– Магглы существуют не просто так! Не думаю, что когда Аметист называл точные цифры магического населения, кто-нибудь из вас понял, что это общество волшебников идет к упадку, а не наоборот. Это — настоящий кризис. Но вот этого Волдеморт с его манией по поводу магглорожденных не замечает.

Заинтересованные слушатели замолчали. Некоторые уселись на пол, как будто смотрели какое-то представление. Лили продолжила, она почувствовала себя более уверенно, поймав своего конька.

– Кто из вас единственный ребенок в семье?

Многие ученики подняли руки, в том числе и Драко, хотя он сделал это с большой неохотой. – У кого есть брат или сестра? – Рук оказалось значительно меньше. – А у кого больше, чем один брат или сестра? – Все, кроме одного третьекурсника, опустили руки. – Магический мир Британии не преуспевает с рождением потомства. Только магглороженные не дают нашей популяции вымереть.

– И Уизли! – крикнула Пэнси. По комнате прошел мерзкий смешок.

Лили продолжила:

– Я знаю, существует много факторов: традиция иметь мало наследников, чтобы не делить наследство между ними, война… Кстати, это причина, по которой многие ведьмы и волшебники так и не женились — посмотрите на наших преподавателей! – Все засмеялись. – Возможно, как раз магглорожденных нам и надо использовать как источник свежей крови. В старой школе я делала одну работу по изучению магглорожденных и их влияния. На самом деле мы о них многого не знаем: откуда они вообще стали появляться, с какой вероятностью они буду производить таких же магически одаренных наследников. Я просто считаю, что нам надо узнать их получше, прежде чем отвергать людей, которые могут быть полезными.

Блейз аккуратно добавил:

– Давайте на минуту оставим эту проблему. Мы можем справиться и с магглами, и с магглорожденными, и с полукровками, рассмотрев этот вопрос со стороны численности населения. Но пока Волдеморт у власти, многие из старых чистокровных семей будут под подозрением. Если Волдеморт победит без нашей помощи, наши силы и авторитет будут подорваны. Если мы уступим руководство в этой борьбе гриффиндорцам, в будущем мы будем иметь Артура Уизли, занимающего пост Министра Магии. Именно поэтому, – особо подчеркнул он, повышая голос, чтобы перекрыть возмущенный гул, – именно поэтому мы решили, что факультет Слизерина должен явно участвовать в борьбе против Лорда. В конце концов, глупо не иметь своих людей среди учеников, которые учатся бог знает чему с помощью проклятий, чар, заклинаний и защитных щитов.

Драко заметно расслабился. Этот аргумент быстро подействовал на него, также как и на многих его сокурсников. Он неохотно произнес:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Но остается еще <i>Поттер</i>.

– Да, он некстати, – вежливо сказал Блейз. – Но Поттер всего лиш ь часть системы, и нам придется смириться с ним, если мы хотим достигнуть какого-то результата. Должен сказать, что он повел себя удивительно учтиво, когда мы появились на сборах. А вот Уизли чуть не полез драться.

За этим замечанием последовали ухмылки и саркастические насмешки. Драко был необычайно задумчив.

– Значит, Поттер имеет власть над Уизли.

– Грейнджер утихомирила его, а Поттер проигнорировал, – сказала Лили. – Я думаю, они оба понимают важность сотрудничества со слизеринцами. – Драко скорчил рожу, но ничего не ответил. Она добавила: – А потом профессор Люпин ясно дал понять, что в Клубе может состоять любой студент.

– Это отличная возможность завоевать уважение и занять выгодное положение в предстоящей войне, а затем и в неизбежном вакууме власти – серьезно отметил Блейз. – Такой возможности потом может и не представиться.

Теодор нервно предложил:

– Может нам надо поговорить с профессором Снейпом про этот…

– Нет! – резко оборвал его Драко. Затем он взял себя в руки и медленно произнес: – Ты же знаешь, как профессор ненавидит Поттера и всю его компанию. Он не сможет объективно взглянуть на ситуацию. Кроме того, он может служить кому угодно.

Все тревожно переглянулись. Лили знала — большинство учеников уверены, что Северус - приспешник Волдеморта. Ей хотелось защитить его. Несмотря на то, что его позиция как шпиона и предполагаемого Упивающегося Смертью могла быть полезна Дамблдору, это было вредно для самих слизеринцев. Многие уважают его и будут обмануты тем, что он якобы поддерживает Волдеморта. Остальные, боясь высказать ему свое несогласие, выберут путь наименьшего сопротивления и либо встанут на сторону Волдеморта, либо просто опустят руки в надежде, что война пройдет мимо них. Лили заметила Дафни, сидящую в углу и старающуюся не попадаться никому на глаза. Наверное, это ужасно – все время чего-то бояться.

Слизеринцы разделились: некоторые, такие как Дафни, ушли в спальни, чтобы исчезнуть из виду и из памяти. Четверокурсники же, кроме тех, чьи родители считались Упивающимися Смертью, обсуждали идеи бывших на встрече Ассоциации товарищей. Более того, они даже немного завидовали их приключениям.

Мальчики с седьмого курса, которые, казалось, хотели скрыть тот факт, что они расходятся во мнениях, какое-то время что-то сердито шептали друг другу, споря между собой и толкаясь локтями. Через несколько минут они все вместе отправились спать, на ходу продолжая выяснять отношения.

Миллиссент, которая отнеслась к произошедшему на удивление спокойно, осмотрелась вокруг и угрюмо сказала Лили:

– Думаю, сегодня нам надо поставить защитные заклинания вокруг кроватей. Конечно, вряд ли Пэнси или Дафни попытаются нам что-нибудь сделать, просто на всякий случай…

Блейз, услышав ее, мрачно улыбнулся:

– И не берите ни у кого никаких шоколадок или еще чего-то, что можно проглотить, понюхать, или что может впитаться через кожу. – Он с изумлением посмотрел на Лили. – Я думал, сегодня мы не будем обсуждать проблему «Старикашки».

Лили знала, что чуть все не испортила, и горько корила себя за несдержанность:

– Я сорвалась, – призналась она. – Но ты спас положение, Мистер Спокойствие.

– Все равно вопрос остался бы открытым. В любом случае, я бы должен был сказать это когда-нибудь. Лучше сейчас, когда еще можно что-то сделать, чем позже, когда будет уже поздно кого-нибудь спасать. – Он легко рассмеялся. – Может, тебе надо было пойти в Гриффиндор? Ты любишь геройствовать в таких стычках, как сегодняшняя.

Проходящий мимо Крэбб насмешливо сказал:

– Боишься сегодня спать с нами в одной комнате, Забини?

Блейз мило улыбнулся:

– Нет, не боюсь. – Он кивнул Лили и Миллиссент и удалился.

Драко, погруженный в раздумья, лежал на одном из огромных кожаных диванов в гостинной. Когда Лили проходила мимо, он окликнул её:

– Нам надо поговорить.

Она остановилась и предупредила:

– Поговорить, но не кричать. – Драко серьезно кивнул.

– Со мной все будет хорошо, – сказала Лили, коснувшись плеча Миллиссент. – Попытайся успокоить Пэнси и скажи ей, что я скоро поднимусь.

Она села на диван напротив Драко.

– Я не могу идти против своего отца, – после долгой паузы сказал он.

– Однако в то же время ты должен сам определиться со своим будущим.

Драко облизал губы и продолжил, как будто не услышав ее:

– Наша семья так много сделала, чтобы поддержать Темного Лорда. Мой отец потерял место в Попечительском Совете школы, свой пост в Министерстве, свою свободу только потому, что он верит. Ты действительно думаешь, – спросил он Лили, – что Темный Лорд знал, что с отцом все так и произойдет?

– Драко, этого я не знаю, но я знаю наверняка, что все жертвы, принесенные твоим отцом, ничего не значат для Волдеморта. Я легко могу поверить в то, что он наслаждается, наблюдая, как твой отец разоряется и попадает в зависимое положение. Не думаю, что его заботит что-либо кроме власти, и в своих последователях он видит только пешек. Возможно, твой отец многое дал Волдеморту, но тот не дал ему ничего.

Драко медленно произнес:

– В прошлый раз Министерство не арестовало отца, потому что он сказал им, что был под заклятием Империус. А в этот раз его даже не судили. Я не виню его за то, что он сбежал.

Лили обдумала его слова.

– Если Волдеморт держал твоего отца под заклятием Империус, то тот должен был полностью ему подчиняться. Все это понимают.

– Он говорит, что Темному Лорду невозможно сопротивляться, единственное, что остается - это сохранить свою личность. – Он на мгновение замолчал. – Если отец действительно был под Империусом, то это ужасно. Тогда из Малфоев сделают марионеток.

Вдруг у Лили возникла идея, и она спросила у Драко:

– А твой дедушка учился в Хогвартсе?

– Конечно.

– Когда?

– Не знаю… он умер в семидесятых. – Драко вдруг осенило: – Ты думаешь, что он учился вместе с Темным Лордом?

– Возможно. Мы должны узнать. Очень важно узнать, так ли это, и если так, то какие у них были отношения.

Драко опустил голову на руки. Лили напряженно ждала. Она знала, что ее предположение о том, что Волдеморт ненавидит чистокровную элиту и планирует уничтожить ее, требовало изменения всего его мировоззрения. Он уже хлебнул горя за последние пару месяцев, а теперь его ждало новое потрясение. Тем не менее, с помощью Блейза все было представлено так, чтобы сыграть на амбициях слизеринцев и поддержать скрытую склонность к паранойе, которой факультет Слизерина был буквально пропитан.

***

Огонь в камине угасал, сверкая голубыми и зелеными искрами. Лили отстраненно смотрела на угли и думала о Северусе. Ей нужно было как можно быстрее поговорить с ним о сегодняшних событиях. Возможно, некоторые ученики, сторонники Волдеморта, сами все ему расскажут, а, возможно, он ничего так и не узнает.

С Гермионой и Гарри тоже надо было поговорить. Одобренное Гарри присутствие слизеринцев на встрече АД получило незамедлительный отклик. Если бы Драко можно было убедить в том, что он не обязательно должен брататься с Волдемортом только потому, что тот не любит Гарри! Глупо определять жизненные ценности только из-за школьного соперничества!

– Мне надо поспать, – сказал Драко. – Утро вечера мудренее. – Он встал, и уже почти подошел к лестнице, ведущей в спальни, как вдруг резко обернулся и спросил с болью в голосе: – Я должен знать: нравится тебе Поттер или нет. Ты пошла туда, потому что он тебе нравится?

– Я пошла туда потому, что не хочу, чтобы кто-то был лучше меня в дуэльных боях, – вполне честно ответила Лили.

– Я ненавижу Поттера, – прошептал почти про себя Драко. – Святой Поттер >. В первый день нашего знакомства даже не пожал мне руки. Не хотел дружить со мной. – Вдруг он расстроился еще больше. – Это Блейз? Ты пошла туда, чтобы быть с ним?

Нет, дурачок, я пошла туда, потому что хочу уничтожить Старикашку. Лили решила, что за один вечер она пережила слишком много, и вместо того, чтобы произнести свои мысли вслух, просто подошла к Драко, взяла его за руки и крепко сжала. Наконец он обнял ее. Его немножко лихорадило, и сердце стучало так, будто он только что дрался с целой армией врагов. Возможно, так и было. Он пах травами для зелий, дорогими магическими духами и усталостью. Лили положила руки ему на спину и почувствовала натренированные квиддитчем мышцы спины и плеч. Он вздохнул.

– Иди спать, – нежно сказала Лили.

Драко умудрился ухмыльнуться и коснулся рукой ее щеки. Он развернулся и начал устало подниматься по лестнице, скрываясьиз виду. Лили осталась в гостиной одна. Она вернулась к роскошному дивану и откинулась на него.

– Что ж, – услышала она слащавый баритон. – Вот это спектакль!

Лили посмотрела вверх и увидела перевернутое лицо склонившегося над ней Северуса Снейпа. Вздыхая, она села прямо, лицом к нему. Он выглядел не лучшим образом.

– Северус, прошу тебя, не смейся надо мной и не издевайся. Я выжата как лимон. Ты много видел?

– Достаточно. У меня есть несколько способов следить за тем, что происходит в гостиной. Он посмотрел на нее своими черными глазами, по выражению которых ничего нельзя было понять. – Не называй меня Северусом здесь. Мало ли, кто может нас услышать. Приходи завтра в мой кабинет сразу же после чар. Нам надо поговорить.

Лили кивнула.

– Так точно, профессор Снейп!

Он печально посмотрел на нее и с сожаление заметил:

– В конце концов, ты все та же гриффиндорка. Быстро в спальню, и не забудь поставить защиту. Мне не хочется возиться с бумажками, если тебя убьют во сне. – Лили не пошевелилась. – Сейчас же, а то я сниму баллы. – Снейп понизил свой голос: – С Гриффиндора. – И он исчез в вихре черной мантии.

Лили нервно хихикнула и пошла наверх, навстречу беспокойной ночи.

Глава 13. Незваные гости

 

— Нарцисса!

Испугавшись крика, Нарцисса Малфой выскочила из своей роскошной кровати, которую ей было не с кем разделить. Она была уверена, что это сон, ведь она часто слышит его голос именно во сне. Сложно различить, где сон, а где явь, когда на дворе ночь и вокруг темно.

— Нарцисса!

Стоя в темноте, миссис Малфой пыталась нащупать палочку.

— Люциус?

Дверь спальни резко открылась, и в свете коридорной люстры появился ее супруг:

— Люмос! — раздраженно выкрикнул он. — Мы уезжаем!

— Люциус! — Нарцисса попыталась обнять его. — С тобой все в порядке? — осмотрев его, она поняла, что нет. Малфой был взъерошен, на виске сочилась кровь. В таком возбужденном состоянии, как сейчас, она видела его всего лишь несколько раз за всю их совместную жизнь.

— Люциус! Тебе сюда нельзя! Тебя разыскивают!

Он засмеялся и принялся осматривать комнату. Достал из тайников в ножках кровати какие-то предметы и переложил их в карманы своей грязной мантии.

— Ты, черт возьми, права, все меня ищут. А все потому, что твоя сестренка убедила Темного Лорда, что мы замышляем что-то против него. — Люциус посмотрел на Нарциссу, одетую в тонкую прозрачную ночную рубашку. — Палочка при тебе? Бери и пошли! — Он схватил жену за руку и вытолкнул ее в украшенный гобеленами холл. — Акцио, Нимбус!

Через пару секунд появилась дорогая метла, летящая прямо на них. Малфой ловко поймал ее и прижал к себе жену, обхватив за талию. Снаружи послышался какой-то шум, и сразу же завыли охранные заклятия, защищающие дом.

— Он здесь!

Возле них уже раздавались хлопки заклинаний, и Малфой аппарировал их обоих. Через несколько секунд Нарцисса Малфой уже стояла босиком на мокрой траве, под жутким ветром и срывающимся холодным дождем. Пейзаж показался ей смутно знакомым. Она наспех применила к себе согревающее заклинание и пожалела, что не успела надеть хотя бы тапочки.

— Ты же знаешь, что я могу аппарировать сама, — запыхавшись, обратилась она к мужу.

— Да, да, да, конечно, ты можешь, любимая, — с нетерпением ответил он, поднимая метлу. — Просто будь хорошей девочкой, сядь на метлу и мы полетим.

— Куда? — побег казался ребячеством, не подходящим семейству из высшего магического общества Британии. Побег казался ребячеством, не подходящим персоне из высшего магического общества Британии. Тем более персоне, одетой так, как она. Надеюсь, туда, где тепло.

— Залазь на чертову метлу! — закричал Люциус, доведенный до точки кипения.

Она тут же послушалась и, подобрав уже промокшую рубашку, перекинула ногу через метлу. Вспомнив, что на ней не было белья, Нарцисса наколдовала себе подушку, услышав, как Люциус при этом подавил смешок. Он резко оттолкнулся от земли, заставив ее крепко схватиться за мужа.

Они неслись навстречу холодному ветру, и волосы Люциуса хлестали ее по лицу.

— Так все-таки, куда мы летим?

— В Хогвартс!

Это был их единственный шанс, убедил себя Люциус. Его убежища на Мальте и Бали только на время отсрочат неминуемое; в лучшем случае, дадут ему шанс на позорное и жалкое существование вдалеке от всего, что для него так ценно. Он владеет достаточной информацией. Если заключить сделку с Дамблдором, у него появится шанс спасти себя, свою семью и жить дальше приличной жизнью. Идти в Министерство нельзя: там полно любимцев Темного Лорда, и его сразу же отправят в Азкабан, на этот раз — за компанию с Нарциссой.

Они летели на предельной скорости, и Люциусу вспомнились старые деньки, когда он был Ловцом. Его импровизированный план аппарировать к границе Хогвартса, а затем на метле добраться до замка сработал безотказно. Все связи с Темным Лордом были оборваны, и теперь Малфой был одержим манящим чувством свободы. В конце концов, магу - такому могущественному, как он, — нужно было немного. У него была метла, палочка и любимая ведьма. Он мог колдовать, превращать или создавать с помощью магии все, что угодно. Прорываясь сквозь ветер, он чувствовал обнимавшие его теплые руки Нарциссы. Вскоре он уже различал, сначала размыто, а потом четче, ярко освещенные башни, к которым они спешили.

***

— Черт, черт, че-е-ерт! — покрытая слизью мякоть опять выскользнула из рук, шлепаясь на каменный пол. Гермиона быстро подобрала ее, надеясь, что Снейп ничего не заметил. Она оглянулась на его рабочее место — он сосредоточенно что-то мешал. Профессор ничего не сказал по поводу ее неуклюжести, но ей показалось, что уголок его рта чуть шевельнулся.

— Следите за своим языком, мисс Грейнджер.

— Извините, сэр.
Теперь ей придется чистить еще один кворбарл — все, что лежало перед ней, было уже непригодным для зелья. Гермиона очистила мягкую кожуру, оставив только массу, похожую на растаявшее виноградное желе. И как теперь это нарезать кубиками? Защитные перчатки сбивали ее с толку еще больше. Надо бы перечитать инструкцию еще раз, но ни в коем случае не касаться при этом своих записей или палочки, так как пальцы были вымазаны в фиолетовой липкой массе.

Он точно ухмылялся, этот невыносимый человек! Закончил помешивание и теперь переливал идеально сваренное зелье с целомудренным видом гения, терпящего рядом с собой бездарность. Должен быть способ сделать это попроще! Сжав зубы, она очистила свое рабочее место, схватила еще один стручок и вытерла нож. Так, ловко отрезать…

Струя липкого фиолетового сока брызнула Гермионе прямо в лицо. Она завизжала и быстро побежала промыть глаза.

Снейп тут же очутился возле нее, наклоняя ее голову назад.

— Дайте-ка я посмотрю. — Он крепко схватил ее и осмотрел ее глаз. — Повреждений нет, но несколько дней ваш зрачок будет светиться фиолетовым.

Он внимательно рассматривал Гермиону, стоя лишь в дюйме от нее. Ей был уже достаточно знаком его запах. Она уже вечность находилась у него в рабстве, и теперь смогла бы распознать этот острый аромат трав, масла и щелочи с закрытыми глазами. Вблизи его нос казался еще больше. Гермиона быстренько подавила смешок, увидев его огромные ноздри.

— О, Боже!

Снейп отпустил ее и ухмыльнулся.

— Очень необычное свойство. — Он взял книгу со своего стола. — Прочитайте главу под названием «Очищая кворбарл». Там освещена ваша проблема.

Гермиона сняла перчатки, взяла нужный том и положила рядом со своей сумкой.

— Нет, — резко сказал Снейп. — Не берите эту книгу с собой, а прочитайте здесь. Она очень редкая, и я не хочу, чтобы ее уносили из моего кабинета.

— Действительно редкая. Я никогда не слышала о кворбарле.

— Малоизвестное, но чрезвычайно полезное растение. Встречается только на Коморских островах [1]. Вряд ли хотя бы один зельевар из ста слышал о нем, однако это отличный заменитель молочая, но без токсинов.

— Только один зрачок станет фиолетовым.

— Вот и отлично.
Гермиона вздохнула. Сначала она просто терпела эти пятницы, затем они стали казаться ей весьма волнительными. Теперь же она каждый раз ждала их с нетерпением, как бы подводя черту в конце недели. Иногда Снейп отчитывал ее, если считал невозможно бестолковой. Хотя обычно она изо всех сил пыталась избежать ляпов и подготовить себя к пятничному труду.

Как она гордилась собой, преподнося профессору Люпину очередную месячную порцию Волчьего Зелья!

— Твоя работа? — спросил он в прошлый раз, и Гермиона кивнула, не в силах скрыть своего триумфа. Он посмотрел на нее с такой признательностью и уважением и так искренне ее благодарил, что она была готова выслушать любую критику со стороны профессора Зелий. Профессор Люпин тут же выпил зелье, и через мгновение сказал: — Уверен, тебе удалось сделать его менее омерзительным. Не волнуйся, я не скажу Северусу.

Гермиона рассмеялась, и у нее возникло чувство, что все ее проблемы исчезли.

Девушка очнулась от своих мыслей и стала внимательно читать текст в книге, которую ей дал Снейп. Через минуту она с возмущением сказала:

— Почему вы не предупредили меня, что нельзя использовать нож…

Снейп ухмыльнулся:

— Зато теперь вы до конца жизни будете помнить, что, имея дело с этими растениями, надо использовать только магию. Почистите плоды, используя Absolvo, затем порежьте его кубиками размером с игральные кости. — Неожиданно он добавил: — Так же, как и авокадо.

Гермиона вздохнула и дочитала главу до конца. Оказывается, этот текст был написан в семнадцатом веке магическим исследователем Боэцием Лестранжем. Книга оказалась подробным журналом его путешествий. Манера письма выдавала некую чудаковатость автора, но он был точно уверен в ингредиентах своих зелий. Гермионе стало жутко интересно.

— Это выдающаяся работа о флоре и фауне Индийского Океана. Странно, что я никогда не видела ее в библиотеке Хогвартса. — Гермиона пролистывала книгу, когда Снейп, выглядевший немного пристыженным, подошел и забрал ее.

— Работа действительно выдающаяся, но книга так и не была издана. Это единственный экземпляр, и он попал ко мне в наследство по маминой линии. Некоторые содержащиеся в ней материалы совершенно не подходят для учеников. — Снейп замолчал и помрачнел: — Директор отрежет мне уши, если я вас допущу к описанию других, более «экзотических» выходок Лестранжа.

Крайне заинтересованная Гермиона хотела убедить Снейпа, что она уже достаточно взрослая для того, чтобы почитать про приключения волшебника семнадцатого века. Подбирая аргументы, она глубоко вздохнула, когда вдруг профессор схватился за запястье и зашипел.

— Вас вызывают? — спросила Гермиона, широко раскрыв глаза.

Проворчав: «Возвращайтесь к работе!», он с трудом подошел к камину и крикнул:

— Директор!

— Да, Северус?

— Боюсь, мне надо немедленно уйти.

Даже искаженное языками пламени, выражение лица Дамблдора было весьма красноречивым.

— Не удивительно. Но сперва зайди ко мне в кабинет и захвати Сыворотк