О наследстве бездетных людей

Некоторые бездетные люди могут оставлять свое имущество племянникам или родственникам, и тогда все вышесказанное относится и к ним.

Также одинокие люди могут находиться в долгих сомнениях и предположениях, кому и как достанется их имущество. Такие беспокойные состояния могут быть и при рассуждениях об оставлении наследства детям, и, например, об оставлении имущества монастырю. Приведем пример того, как на подобные мудрования отвечает святой подвижник.

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.423): «Сестра о Господе, мать! …При этом рассчитываешь, сколько еще проживешь: в одном письме пишешь, что проживешь, может быть, только три года, а в другом - что более пяти лет не проживешь. Напрасно располагаешь продолжением своей жизни, которая зависит от мановения воли Божией и Единому Господу известна; и напрасно на таких погрешительных и неверных догадках и предположениях основываешь денежные свои расчеты и назначения, сколько после себя оставишь монастырю… Если проживешь более назначенного тобою срока, а между тем распорядишься и вторым твоим (казначейским) билетом, то, проживши первый, чем же ты, больная и немощная, будешь содержаться. Поэтому советую тебе заблаговременно не делать назначения монастырю: сколько останется после тебя из твоего капитала, то и останется в пользу обители».

Но некоторым бездетным нет особой разницы, кому все достанется, или они уже решили разделить все между близкими. И это не противоречит заповеди. Преступает заповедь тот, кто наслаждается жизнь по своим возможностям и не помогает при жизни нуждающимся из своего состояния.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Иной отзывается: «Я-де при смерти имение раздам».

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Бездетные же какую предоставят нам благовидную причину бережливости? - "Не продаю имения, не даю нищим, по причине необходимых нужд в жизни!" Следовательно, не Господь - твой Учитель; не Евангелие служит правилом для твоей жизни. Но сам ты даешь себе законы. Смотри же, в какую опасность впадаешь, рассуждая так! Если Господь предписал нам сие, как необходимое, а ты отвергаешь, как невозможное; то не иное утверждаешь, а то, что ты разумнее Законодателя. Но "насладившись богатством в продолжение всей жизни, по смерти сделаю бедных наследниками своего имения, письменно и в завещаниях объявив их владетелями всего моего". Когда не будешь уже в кругу людей, тогда сделаешься человеколюбивым. Когда увижу тебя мертвецом, тогда назову братолюбцем. Великая тебе благодарность за щедролюбие, что, лежа в гробнице и разрешившись в землю, стал ты не бережлив на расходы и великодушен! Скажи мне, за какое время потребуешь награды? За время ли жизни, или за время смерти? Но пока был ты жив, тратил жизнь на удовольствия, погружался в роскошь; тебе несносно было и взглянуть на бедных; а у умершего какая деятельность? На какую награду имеют право поступки его? Покажи дела, и требуй воздаяния. Никто не торгует, когда срок торга кончился; никто не увенчивается, если пришел по окончании борьбы; никто не показывает своего мужества после брани. Поэтому, как очевидно, и после жизни не возможно стать благочестивым. Обещаешься делать благотворения чернилами и на письме. А кто скажет тебе время отшествия? Кто поручится, какая будет твоя кончина? Сколько людей были похищены из жизни в сильных припадках, так что от страдания не могли произнести и одного слова? Как многих горячка делала не владеющими умом? Для чего же ждешь времени, в которое, как часто случается, не будешь господином своих помыслов? Глубокая ночь, тяжкая болезнь, а помощника нет; простирающий замыслы на наследство готов, все устроил в свою пользу, и твои намерения делает неисполнимыми. Тогда-то, озревшись туда и сюда, и увидя окружающую тебя пустоту, почувствуешь, наконец, свое безрассудство, тогда-то вздохнешь воздохнешь о своем неразумии, что до такого времени отлагал ты исполнение заповеди, когда и язык ослабевает, и дрожащая рука трясется уже от предсмертных содроганий, и ты ни на словах, ни на письме не можешь объявить своей воли. Да если и все явственно написано и всякое слово раздельно произнесено, одной вставленной буквы достаточно переменить твое распоряжение; одна поддельная печать, два или три неправедные свидетеля могут передать все наследство другим. Для чего же обманываешь сам себя? Теперь худо распоряжаешься богатством на плотские наслаждения, а впоследствии обещаешь то, над чем не будешь уже господином. Худо, как показало слово, твое намерение. Пока жив, буду наслаждаться удовольствиями, а умирая исполню заповеданное. И тебе скажет Авраам: «получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк.16:25). Путь узкий и тесный не приемлет тебя, который не сложил с себя бремени богатства; ты пошел, неся его на себе, а не сбросив, как было тебе повелено. Во время жизни себя самого ты предпочитал заповеди, а по смерти и разрушении предпочел заповедь врагам; - говоришь, чтоб не досталось такому-то, пусть возьмет Господь. Чем же назвать это, - мщением ли врагам, или любовью к ближнему? Прочитай свое завещание: «хотелось бы мне еще пожить и насладиться своим имуществом». Благодарность - смерти, а не тебе: если б ты был бессмертен, то не вспомнил бы о заповедях. «Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает» (Гал.6:7). Мертвое не приводится к алтарю: принеси жертву живую. Кто приносит избытки, тот не приемлется: а ты, что осталось в избытке после целой жизни, то приносишь Благодетелю. Если остатками трапезы не смеешь угощать знаменитых людей, то как же осмеливаешься остатками умилостивлять Бога?».

Как видим, вышеназванные оправдания являются самообманом и лукавством. Поэтому, чтобы не быть уловленным на такие рассуждения, необходимо самому себе напоминать:

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Неизвестно, как окончишь жизнь; неизвестно, сможешь ли слово сказать в день смерти своей; и хотя и напишешь завещание об имении своем, но будет ли сделано по завещанию, также неизвестно...».

Далее мы продолжим разбирать следующую причину стяжания – надежду человека на богатство.