Образ врага в советском плакате

Антигерманские образы врага в дореволюционной России почти не были распространены в плакате. Германия длительное время служила для России положительным культурным ориентиром, немецкая культура и немецкий язык были значимы для дореволюционной интеллигенции. В русском лубке в годы Первой мировой войны карикатурно изображались немецкие солдаты, и прежде всего кайзер Вильгельм ΙΙ. Лубочные по стилистике работы Малевича, Лисицкого, Шагала, Маяковского не преследовали агитационные цели и не были направлены на создание наводящих ужас образов врага, противника лишь выставляли на посмешище, он был для зрителя объектом юмора, а не предметом фанатичной ненависти.

Русская изобразительная традиция основывалась на утрировании иронических и карикатурных признаков, что было питательной средой для развития раннего советского плаката. Вскоре после Октябрьской революции в советском плакате сформировался образ врага, обусловленный политическими и идеологическими причинами. Он был полностью направлен против капитализма, против интервенции со стороны Антанты. Если плакаты периода Гражданской войны преследовали цель вызвать чувство ненависти к противнику и поднять боевой дух Красной армии, то это делалось из идеологических соображений, при этом принадлежность врага к определенной национальности или расе не принималась во внимание.

Агитация и пропаганда должны были создавать простую, наглядную знаковую символику, вызывать ненависть и отвращение к "капиталистической эксплуатации" – в этом заключалась главная задача советского агитпропа. С 1930-х годов эта тематика в большей степени переместилась во внешнеполитическую область, в которой начиная с конца 1920-х преобладала теория "двух лагерей", делившая мир на вражеский "агрессивный лагерь капитализма" и мирный, свободный от эксплуатации лагерь" – СССР. В этом биполярном мировоззрении и нашел свое место новый образ врага – "фашизм".

Для советской пропаганды были характерны обострившиеся в 30-е годы противоречия между сталинизмом и фашизмом, которые привели к созданию образа врага под названием "немецкий фашизм", но этот образ оставался в большей степени формальным и неопределенным. С началом же военных событий изменилось и политическое положение вещей: появился настоящий оккупант родной страны. Неудивительно, что большинство советских плакатов военного времени несло в себе идею обороны и защиты. Плакат служил одной, понятной народу и армии, цели – отражению врага, враждебность которого ежедневно подтверждалась в реальной жизни. Создаваемый в этой ситуации образ врага был связан с конкретной действительностью, что позволяло интерпретировать и заострять реальные факты в агитационных целях.

Возникший в 30-е годы образ фашизма занял значительное место в идеологическом противостоянии "капитализм – социализм". Политическое толкование фашизма как "высшей формы" капитализма существенно исказило понимание исторической реальности и нового качества угрозы. "Фашизм" в основном передавался аллегориями смерти, сценами бедствий на фоне марширующих колонн, карикатурным изображением Японии, Германии, Италии. Война в Испании (1936-1939) положила начало формированию приемов изображения фашизма как врага.

Центральным мотивом этого образа стала змея, которая в русской иконографической традиции считается символом несчастья, греха и зла. Применение стандартного символа, который берет начало в религиозной и народно-мифологической области, свидетельствует о том, что специфически германского визуального представления врага не было.

Следующий тип, особенно распространенный в "окнах ТАСС", основывался на стилистике карикатуры и был связан с традициями времен Первой мировой войны: "образ безобразного немца" конкретизировался в личностях Гитлера, Геббельса и Геринга и, как правило, не нес эмоционального компонента "угрозы", скорее наоборот, незначительность фигуры врага выставлялась на посмешище.

Псевдореалистический тип воплотился на плакатах В. Корецкого. Немецкий солдат изображался там реальным человеком, узнаваемым в жизни.

Образы врага в советской плакатной пропаганде были построены на традиционных мотивах начала ХХ века, их можно считать результатом радикализации этих мотивов. Советский образ врага обладал высокой способностью к развитию. Отсутствие националистических элементов и концентрация на идеологических установках давали возможность использовать "народную" тему и после войны. Немец как враг не был злым от рождения. Образ врага в СССР оставался, невзирая на реальный ход войны и нанесенный ею ущерб, умеренным и в конечном итоге не был антинемецким. Начиная с 1943 года в советском плакате все большую роль играло ожидание победы: отражение военных успехов в пропагандистской картине войны скорее противодействовало радикализации образов врага. "Сияющий победитель" 1945 года не особенно нуждался в образе врага. Советский плакат делал ставку на идентификацию с побеждающей стороной, а не на эффект устрашения и усиления агрессивного фанатизма [9].

всего же за годы войны художник выполнил не менее 35 плакатных листов.