Лагерный путь» К.А.Лебедева.

Дальнейшую судьбу Константина Лебедева можно проследить, анализируя его личную учетную карточку военнопленного[15].

Личная (персональная) карточка оформлялась на каждого военнопленного в лагерях, находившихся на территории Германии. 

Карточки представляли собой стандартные бланки формата DIN A4, отпечатанные в типографиях на немецком языке. Все сведения записывались со слов солдата.

На лицевой стороне карточки указывался тип лагеря, номер лагеря и часто его «географическое» название. Известно, что у немцев была хорошо налаженная система лагерей для военнопленных. Лагеря для военнопленных делились на 5 категорий: сборные пункты (лагеря), пересыльные лагеря («дулаг», нем. Dulag), постоянные лагеря («шталаг», нем. Stalag), основные рабочие лагеря. Существовало великое множество приписанных к шталагам отдельных местных, как правило, мелких лагерей, носивших название Arbeitskommando — рабочие команды, снабженные своими собственными номерами, обозначенными арабскими цифрами. Номера лагерей были указаны или римскими или арабскими цифрами. Римские цифры давались лагерям, расположенным на территории рейха, и соответствовали номеру военного округа, на территории которого они были размещены. Арабские номера получали лагеря на оккупированных территориях. До войны Германия была поделена на 17 военных округов, каждому из которых был присвоен свой номер римской цифрой. Таким образом, цифра IV в слове «Шталаг IV Б» означала его принадлежность к указанному округу, а индекс «Б» — номер этого стационарного лагеря в данном округе.

В немецком языке слово «отчество» как таковое не существует, поэтому на карточках была графа «имя отца». На карточке размещалась фотография военнопленного, на ней указывался лагерь, в котором военнопленный прошёл регистрацию и его номер. В отдельной графе указывался адрес ближайших родственников, кого следовало бы проинформировать, например, в случае смерти военнопленного или кому военнопленный хотел бы послать письмо.

В нижней части лицевой стороны было место для дополнительных пометок, например, «OKW-Befehl v. 10.1.40 bestätigt» - «Приказ верховного главнокомандования от 10.1.1940 года донесен»[16].

На оборотной стороне карточки дана информация о полученных военнопленным прививках, пребывания в лазарете, отбытии наказаний, переводах из лагеря в лагерь или в рабочие команды.

 Каким путём прошёл наш земляк Константин Афанасьевич Лебедев?

Из «Информации о военнопленном» следует, что Константин Афанасьевич 2 июля 1941 года попал в плен под Минском[17]. Предположительно находился в прифронтовом лагере «Von Front-Stalag 307», имел первоначальный номер 209510. Согласно материалам сайта МО, шталаг 307 был расположен на территории Польши, первые военнопленные туда прибыли именно из-под Минска. «Von Front-Stalag» был, вероятнее всего, сборным пунктом. Такие лагеря создавались в непосредственной близости к линии фронта или в районе проводимой операции. Здесь шло окончательное разоружение пленных, составлялись первые учетные документы. 

В сборных лагерях не было бараков. Пленных держали месяцами в загонах из колючей проволоки, под открытым небом, не кормили, люди ели траву и дождевых червей. Голод, жажда, антисанитария, преднамеренно устроенные немцами, делали свое дело. Это массовое убийство было против обычаев ведения войны, против экономических потребностей самой Германии. Чистая идеология - чем больше умрет недочеловеков, тем лучше.

Далее попавшие в плен советские военнослужащие перегонялись пешим порядком или железнодорожными эшелонами в немецкие лагеря, имеющие обычно постоянное месторасположение в тылу, вдали от военных действий - «шталаги». Как правило, в них находилось большое количество пленных.

К.А.Лебедев был отправлен в Германию в лагерь «шталаг № IV B» - главный лагерь для военнопленных в военном округе IV Дрездена. Здесь он 1 августа 1941 г. прошел регистрацию, ему сделаны прививки. Каким образом он был переправлен, сказать трудно. Вермахт не подготовился к транспортировке военнопленных - миллионы советских солдат пешими колоннами длиной более ста километров шли в сторону лагерей. Но можно предположить, что его переправили в Германию эшелоном.

 Stalag IV-B располагался в 8 км к северо-востоку от города Мюльберг в Бранденбурге, к востоку от Эльбы и около 50 км к северу от Дрездена. Он являлся одним из крупнейших лагерей военнопленных в Германии во время Второй мировой войны и центральным лагерем для целой сети концлагерей меньшего размера, находящихся у него в подчинении. Лагерь был создан ещё до начала Великой Отечественной войны и являлся интернациональным лагерем. Состоял из нескольких «улиц» деревянных бараков, строго распределенных по национальному признаку. Изначально он был рассчитан на 10 тыс. военнопленных, но уже в июле-августе 1941 г. в Мюльберг доставили около 40 тысяч советских военнопленных[18], из-за чего поступающих заключенных либо расстреливали сразу, если их физическое состояние было на грани истощения, либо переводили в окрестные лагеря IV военного округа и в рабочие команды. Причем изменения, т.е. переводы, могли осуществляться в течении недели (человек прибыл в одно место, а через несколько дней отправлен в другое). Так произошло и с нашим земляком: рядом со штампом регистрационного лагеря стоит штамп «Stalag Torgau 4D» - уже третьего августа его переводят в лагерь Торгау. Вместе с тем в графе учетной карточки «Перевод в другие лагеря» стоит отметка «3.8.41. abgeb. IV E» - переведен в лагерь 4 Е- лагерь того же округа в Альтенбурге. Разобраться с этими расхождениями в записях помогли поисковики-энтузиасты из клуба «Поиск», с которыми мы связались с помощью сети Интернет[19]. Оказывается, в скобки брали первоначальный лагерь, если пленного переводили в другой лагерь. В данном случае на карте стоит штамп лагеря Торгау. А на обороте карты в графе о переводах в другие лагеря указан 4 Е: было переподчинение команды военнопленных ближайшему лазарету. Основным лагерем остался шталаг в Торгау, после перевода из шталага в Мюльберге, а закрепили пленных за лагерем-лазаретом в Альтенбурге.

 А уже 8 августа, согласно отметкам в графе «Kommandos» учетной карточки, его переводят в Мерзебург в составе рабочей команды. Мерзебург – это известный военный аэродром в Германии. Перевод из карточки:

3.08.1941 направлен в рабочую команду Мерзебург - аэропорт (А.К. Merseburg-Flughafen) 30.08.1942 Lt. Bestandsaufnahme. Merseburg. Waffenmeisterschule. K. O.Merseburg (школа мастеров оружейников)
    16.09.42 умер[20]

Гибель в плену.

Таким образом, умер Константин Лебедев в Мерзебурге, а не в Торгау, как указано в ЦАМО. Похоронен он, я думаю, на кладбище, где хоронили военнопленных, как неизвестный в общей могиле. Одиночных захоронений на братских кладбищах советских военнопленных за редчайшим исключением не бывает по определению: доведённых до мученической смерти советских военнопленных нацисты, как правило, хоронили в специально вырытых для этого рвах. Места же захоронений узников шталагов, погибших в составе рабочих команд, чаще всего неизвестны.

 В лагере К.А.Лебедев был чуть больше года. Причины смерти известны: это прежде всего недостаточность питания при непосильных, изнуряющих работах, катастрофические санитарные условия. Об этом написано во многих исторических работах, есть сведения их воспоминаний бывших узников лагеря.

Как уже отмечалось выше, проблема состояла в том, что после необорудованных прифронтовых лагерей военнопленных, в большинстве случаев, вместо обустроенных концлагерей, их ждала просто обнесённая колючей проволокой территория. Отсутствовали и необходимые для выживания условия: бараки, отхожие места, медпункты. Начальник, поставленный во главе сети лагерей, получил 250 тонн колючей проволоки, но не брёвна для строительства помещений. Миллионы красноармейцев вынуждены были переносить ужасную зиму 1941-1942 гг. в землянках, часто при 20-40 градусных морозах.

В лагерях свирепствовали голод и эпидемии.

Нехватка колодцев и вытекающая из этого нехватка воды заставила пленных, получающих и в количественном и в качественном отношении совершенно недостаточно продовольствия, пить из луж. В этих условиях быстро распространялись отеки от голода, цинга и хронические поносы, что дополнительно ослабляло обессиленных от тяжелых боев и длительного этапирования пленных. Нехватка туалетов, умывальников, защиты от вшей приводили к ужасным гигиеническим условиям.

Это способствовало распростарнению эпидемий дизентерии, брюшного и сыпного тифа, жертвами которых в 1941/42гг. стали тысячи пленных В предварительных расчётах по обеспечению военнопленных Вермахт заложил минимальные расходы. Первоначально, на одного человека рассчитали 700 - 1000 ккалорий ежедневно. Но, с течением времени и увеличением числа военнопленных, эта - и так мизерная - порция ещё больше сократилась. Министерство по снабжению Германии продовольствием посчитало: «любая порция еды для пленных слишком велика, так как она отбирается от наших собственных семей и солдат нашей армии».

21 октября 1941года ответственный за снабжение обер-квартирмейстер армии генерал Вагнер так определил новую, уменьшенную, порцию русского пленного: 20 грамм крупы и 100 грамм хлеба без мяса или 100 грамм крупы без хлеба. По рассчётам, это было равно четверти, необходимого для выживания, минимума. После этого неудивительно, что среди нескольких миллионов, попавших в лагеря, пленных солдат был ужасающий голод. Несчастные, в отсутствие сносного питания, варили травы и кустарники, грызли кору деревьев, съедали полевых грызунов и птиц[21].

С начала 1942 года, в связи с затянувшейся войной, стала ощущаться нехватка рабочих рук. Немцы хотели заменить свой призывной контингент русскими военнопленными. Из-за массовых смертей по причине голода, нацисты экспериментировали с различными решениями проблемы: Геринг предложил кормить их непригодной для употребления в пищу падалью, специалисты министерства снабжения разработали специальный «русский хлеб», состоявший из 50 % ржаных отрубей, 20 % отжимок сахарной свёклы и 20 % целлюлозной муки, а также 10 % соломенной муки. Но «русский хлеб» оказался непригодным для человеческой пищи и, поскольку солдаты из-за него массово заболевали, его изготовление прекратили.

Из-за голода и отсутствия элементарных условий лагеря для военнопленных вскоре стали очагами эпидемий. Нельзя было умыться, не было отхожих мест, вши распространяли брюшной тиф. Зимой 1941-1942 гг., свирепствовавший из-за отсутствия витаминов туберкулёз стал причиной массовой гибели. Раны без медицинского ухода гнили, развивались в гангрены. Покрытые язвами, замёрзшие, кашляющие скелеты распространяли нестерпимую вонь. В августе 1941-го офицер немецкой разведки писал своей жене: «Вести, идущие с востока, вновь ужасны. Наши потери, очевидно, велики. Это ещё терпимо, но гекатомбы трупов легли бременем на наши плечи. Непрерывно мы узнаём, что в прибывающих партиях евреев и военнопленных в живых осталось лишь 20 %, голод – распространённое явление в лагерях, беснуется тиф и прочие эпидемии»[22].

Немецкая охрана относилась к ослабленным русским военнопленным, обычно, как к людям низшей расы (Untermensch). Часто их избивали, убивали просто из развлечения. Грубое обращение с ними входило в обязанность. В приказе от 8-го сентября 1941 года предписывалось: «Неповиновение, активное или пассивное сопротивление нужно немедленно пресекать силой оружия. Использование оружия против военнопленных – правомерно и правильно». Генерал Кейтель, позже казнённый как военный преступник после Нюрнбергского процесса, летом 1942-го распорядился клеймить военнопленных: «Клеймо имеет форму острого угла примерно в 45 градусов с длиной сторон в 1 сантиметр, расположенного остриём кверху, и ставится на левой ягодице на расстоянии ладони от заднего прохода». По, пытавшимся бежать, заключённым требовалось открывать огонь без предупреждения, пойманных беглецов - передавать ближайшему Гестапо. Это было равносильно немедленной казни.

В таких условиях (транспортировка, содержание, питание, обращение) советские военнопленные массово погибали. По немецким данным, между июнем 1941-го и январём 1942-го ежедневно умирало в среднем 6 000 военнопленных. В переполненных лагерях, находящихся на оккупированных польских территориях, до 19 февраля 1942 года погибло 85 % из 310 тысяч заключённых. В донесении, находящегося под управлением Геринга ведомства «четырёхлетнего плана», написано следующее: «В нашем распоряжении имелось 3,9 миллионов русских пленных. Из них выжили - 1,1 миллиона. Только между ноябрём и январём умерло 500 тысяч русских»[23].

 

Заключение.

На день смерти Константину Лебедеву было всего 26 лет. Перед нами фотография из немецкого лагеря. Очень выразительное лицо. Взгляд обреченного, но не сломленного человека. Попав в плен, Константин знал и понимал, что выхода нет, но, давая адрес Лебедева Афанасия, в его изболевшей душе теплилась маленькая искорка надежды: если сохранятся документы, то пусть и через много лет откроется печальная страница его трагической солдатской судьбы.

Печальная, но такая бесценная страница его судьбы открыта.

В результате проведённого исследования удалось:

· собрать, изучить и проанализировать литературные, устные источники, источники СМИ и сети Интернет, содержащие информацию о пропавшем без вести нашем земляке К.А.Лебедеве;

· встретиться с родственниками и знакомыми Константина Афанасьевича Лебедева;

· увековечить имя погибшего солдата.

 

Исследовательская работа продолжается. В списке пропавших без вести числится более 80 человек – наших земляков, призванных Ермаковским Райвоенкоматом Мяксинского района. Каждому из нас важно знать место гибели своего отца или деда, прадеда, знать, что есть могила, где покоится его прах. Память каждого солдата бесценна. Наш долг - хранить и беречь эту память.

Всех нас объединяет одно стремление — способствовать торжеству справедливости, вернуть из небытия имена тех воинов, которые ценой своей жизни обеспечили победу в Великой Отечественной войне, и желание сказать: мы — народ, и мы помним! На Руси всегда было делом чести отдавать долги. Долги бывают разные, но самый ответственный из них - долг памяти. И мы еще не до конца отдали этот долг нашим дедам и прадедам, от которых по наследству получили самое дорогое — Родину…

Искренне хочется сказать слова благодарности тем, кто считает своим долгом увековечение памяти павших воинов, всем поисковым организациям, которые занимаются таким благим делом. "Пока не похоронен последний солдат - война продолжается", - так говорил А.В. Суворов, и так думаю я.

 

Литература.

1. А. А. Данилов Л.Г. Косулина М.Ю. Брандт. ИСТОРИЯ РОССИИ XX – начало XXI века. Учебник для 9 класса общеобразовательных учреждений. – М.: Просвещение, 2010

2. Загладин Н.В., С.Т.Минаков «История России XX век» 9 класс М., Русское слово, 2010.

3. Сталин И.В. «О Великой Отечественной войне Советского Союза» (пятое издание) - 1947 г. - М.: ОГИЗ.ГИПЛ - 209 с.

4. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий // Новая и новейшая история. — 1996 г. — № 2. — С. 91—112

 

 

Источники.

1. Воспоминания родственников К.Лебедева, жителей д.Байново.

2. http://www.obd-memorial.ru/Memorial/

3. www.dokst.ru

4. http://www.lawmix.ru/docs_cccp/7224 (дата обращения:)

5. http://www.alppp.ru/law/zakonodatelstvo-ob-oborone/51/zakon-sssr-ot-01-09-1939.html

  6. http://ru.wikipedia.org

  7. http://www.sgvavia.ru/

  8. http://wikimapia.org

 

 

Список приложений.

1. Личная учетная карточка военнопленного К.А.Лебедева…..17-18 стр

2. Информация ЦАМО о военнопленном К.А.Лебедева……………19 стр

3. Воспоминания племянников и знакомых К.А.Лебедева…....20-23 стр

4. Фото А.В. Назаровой…………………………………………………24 стр