Свидание номер три: Обручи и сердца.

Конечно, посещая университет, славящийся в сфере студенческих соревнований своим баскетбольным статусом, я знала, что он является частью высшего эшелона и создал, возможно, одну из самых элитных спортивных программ в стране. Просто, я не любила спорт.

Я четыре года отказывалась от билетов на баскетбольные игры Каролины. Я никогда не участвовала в лотереях и не просиживала часы на стадионе перед игрой, чтобы иметь возможность занять места за корзиной. Так почему же я ни на секунду не засомневалась, когда Бью пригласил меня пойти вместе с ним?

Фанаты, облачённые с ног до головы во всё голубое, прошествовали мимо меня. Я уступила дорогу мужчине, на плечах которого сидела маленькая девочка. Почему вообще создают костюмы чирлидеров для детей? Ладно, она выглядела довольно мило с этими помпонами. Я не была даже уверена, что нахожусь в правильном месте. Он сказал, что мы встретимся перед музеем баскетбола.

Это свидание идеально совпадало со свиданием из «Совпадений любви». Виктория и парни отправились в Сан-Антонио Спёрс^[2] и с треском провалились во время командных тренировок. Парень, заработавший наибольшее количество очков в игре три-на-три, получил билет на игру вместе с Викторией. Я не уверена, почему продюсеры шоу сочли поход на игру романтичным. После того, как раздался финальный свисток, парочка отправилась пробовать каждый вид текилы, который они могли найти. Я была рада, что у нас с Бью уже была ночь коктейлей — прямо сейчас текила казалась не самой лучшей идеей.

— Лондон! Хэй! — ко мне подошёл Бью, одетый в футболку и джинсы. — Ты готова? Нам надо зайти сейчас, если мы хотим занять хорошие места.

Он протянул мне билет.

— Что ты имеешь в виду? Разве у нас нет мест?

Он уже бежал впереди меня, обгоняя фанатов постарше, которые передвигался гораздо медленнее.

Он остановился, чтобы посмотреть на меня:

— Ты не была на игре до этого?

Я подумала о том, чтобы соврать, но знала, что сегодня вечером этот акт мне не удастся.

— Нет. Это мой первый раз, — я широко улыбнулась.

— Боже милосердный! Хорошо, пойдём, — он взял меня под локоть и повел вверх по ступеням. Затем, он быстро объяснил мне систему рассадки. — У нас есть билеты, но они не прикреплены к местам. Секции для студентов заполняются и освобождаются первыми. Если мы туда опоздаем, то придётся сидеть на самых неудобных местах в самом верху. Так как теперь я знаю, что это твоя первая игра, мы не сядем в секцию кровотечения из носа.

Я разнервничалась. Мне не хотелось сидеть на самых верхних сидениях. В памяти вспыхнул мой опыт скалолазания.

После того, как наши билеты были просканированы на входе, Бью побежал вперёд, таща меня за собой. То, как он держал меня за руку, ощущалось вполне естественным. Я услышала звук духовых инструментов, и мы побежали вниз по ступенькам, опускаясь в самый низ стадиона.

Мужчина в жёлтой футболке с огромными усами придержал Бью за руку.

— Простите ребята, секция заполнена. Вам надо подниматься, — он указал на верхние ряды.

Я прикусила нижнюю губу, задумавшись, как высоко нам придётся сидеть, но не думая, что мой живот или потные ладони смогут это выдержать.

Бью развернулся ко мне:

— Дай мне секунду.

Он положил руку мужчине на плечо и прикрыл рукой рот, говоря ему что-то на ухо. Работник посмотрел на меня и улыбнулся, а затем кивнул Бью.

— Мне кажется, я неправильно посчитал. Ага. На другом конце есть два места. Обойдите здесь. Наслаждайтесь игрой! — он хлопнул Бью по спине и забрался на два ряда выше, чтобы помочь девушке с подлокотником.

Бью взял мою руку в свою тёплую ладонь — жест, который начинал мне нравиться, — и повёл на другую сторону секции для студентов. Мы заняли места около студента, на чьей груди красовалась нарисованная «У». Я заметила, что торсы парней, сидящих рядом с ним, также были разрисованы.

— Что ты сказал этому парню с усами, что он пропустил нас сюда? — я наклонилась к уху Бью, надеясь, что разрисованные фанаты возле нас меня не услышат.

— Секрет. Я не могу тебе этого рассказать, — он улыбнулся. — Тебе нравятся эти места?

Я не собиралась его упрашивать. Осмотревшись, я заметила, что мы сидим в центре стадиона. Со своего сидения я могла видеть движения мускулов разогревающихся игроков, тренеров, что-то пишущих на своих досках, и смешные движения Рамзеса, который двигался прямо к нам.

Я вытащила свой телефон.

— Ты меня не сфотографируешь? Это пункт из моего списка.

Бью склонил голову набок:

— Ты, что, берёшь пункты из моего списка для своего собственного?

— Да. Давай же, фотографируй, а то у меня не будет другого шанса.

Как только плюшевый барашек подошёл к нам, я потянула его за руку. Он положил своё огромное копыто мне на плечи и показал Бью большой палец.

— Подожди-ка, Рамзес, — Бью нажал на экран моего телефона, а затем занял свободное место рядом с талисманом. Он вытянул свою длинную руку и снял нас троих вместе. — Это будет здорово смотреться в блоге.

— Спасибо, Рамзес, — я обняла талисман, прежде другой фанат потянул его в противоположном направлении. Я посмотрела на фотографии в своём телефоне. Это была моя первая фотография с Бью, и я пыталась удержать себя от покраснения. Он выглядел очень мило. Мы мило смотрелись вместе, несмотря на огромного плюшевого барана между нами.

По залу раздался звонок. Настало время игры. Бью начал подпрыгивать вверх и вниз около меня, и я заметила, что и другие студенты подпрыгивают, словно лопающийся попкорн.

— Давай, прыгай, Лондон. Подпрыгивай, — он рассмеялся и начал бесконтрольно подпрыгивать.

Это было заразно. Я тоже начала подпрыгивать, подражая безудержной энергии других студентов в нашей секции, и улыбнулась Бью. Это было весело.

 

***

 

— Что ты думаешь о своей первой баскетбольной игре? — Бью и я вышли в морозную февральскую ночь. На самом деле, мне было жарко после всех этих прыжков и танцев. Воздух приятно бодрил.

— Мы выиграли! Это было невероятно!

— И почему это была твоя первая игра?

— Я задаю себе тот же вопрос. Я чувствую, что многое упустила за эти четыре года. Это было так весело. Спасибо за то, что взял меня с собой.

— По крайней мере, ты больше не баскетбольная девственница.

Хорошо, что мои щеки уже были красными от всего этого ликования, а то упоминание Бью о девственности, даже в спортивном контексте, определённо заставило бы меня покраснеть. Почему я вообще думаю в этом направлении?

— Чем ты хочешь заняться сейчас? — спросил он сквозь ревущий гул автобусов, припаркованных у тротуара. Мы спустились в самый конец по лестнице и теперь ждали, пока рассосётся очередь фанатов, садящихся в автобусы.

— О, я не знала, что ты хочешь заняться чем-то ещё, — он застал меня врасплох. Было ли это продолжением нашего лже-свидания? Мне стало сложно отделять проект от наших собственных желаний.

— Конечно. Нет, не бери в голову. У тебя, наверно, есть планы. Встретимся в классе на следующей неделе, — он начал отступать у меня на глазах.

— Постой. У меня нет никаких планов. Давай сходим куда-нибудь.

— Да? — он улыбнулся.

— Да. Только давай пойдём туда, где немного теплее. Я опять начинаю замерзать.

Он рассмеялся:

— Хорошо, кинозвезда. Пойдём, отогреем тебя где-нибудь.

Мне понравилось то, как он это сказал. От его слов уже стало теплее.

 

***

 

Я стояла позади Бью у стойки в кафе «Дриада». Я настояла на том, чтобы самой заплатить за свой чай. Конечно, это были свидания, хоть и ненастоящие, но Бью уже заплатил за вино, коктейли и билеты. Я должна была внести что-то сама в эти несуществующие отношения.

— Я займу нам столик, — он держал в руках огромную кружку. Я захихикала, когда увидела пенку в виде сердца в его кофе. Рыжая девушка за кассой наблюдала за ним, пока он уходил.

Я заказала ягодный чай, заплатила и заняла места напротив Бью.

— Ты не пьешь кофе? — верхняя губа Бью была покрыта пенкой.

— Подожди. У тебя здесь есть кое-что, — я потянулась к нему и провела большим пальцем по его полным губам. Под моими пальцами они ощущались твёрдыми, и неожиданно мне захотелось их поцеловать. Я осознала, что мои щёки горят. Без сомнений, бариста всё это видела. Она не прекращала пялиться на Бью.

— Спасибо, — он потянулся за салфеткой. — Как твой чай?

Смутившись, что нарушила его личное пространство, я решила отвлечься разговором:

— Хорошо. Я люблю ягодный чай.

Да уж. Не самый увлекательный комментарий. Я сделала осторожный глоток.

— Расскажи мне что-нибудь о Лондон Джеймс, актрисе и новоявленной любительнице баскетбола.

— Что, например?

— Не знаю. Откуда ты? Есть ли у тебя родители?

Я рассмеялась. Бью хорошо умел разрядить обстановку.

— Да, у меня есть родители. Они живут в Эшвилле^[3], там я и выросла.

— Это хорошее место для взросления.

— Да, наверное. Я никогда об этом не

думала. Я не большой фанат снега, да и зимы в общем, поэтому сколько себя помню, я планировала переехать туда, где тепло.

— Ты поэтому так решительно хочешь переехать в Лос-Анджелес? Бежишь от снежинок?

— Я ни от чего не убегаю. Я говорила тебе, что хочу стать актрисой. Я актриса.

Бью поднял руки, защищаясь:

— Я просто дразню тебя, Лондон. Я знаю, как важен для тебя Лос-Анджелес, — он осторожно отпил свой кофе, избегая появления пенных усов. — Что твои родители обо всём этом думают? Они согласны на твой переезд на другой конец страны?

Я вдохнула.

— Нет. Они определённо не согласны, но у меня с ними соглашение. Если я закончу со университет только с оценками «отлично», то могу идти и делать всё, что захочу. Они сказали, что будут поддерживать меня первые шесть месяцев, а потом я буду сама по себе. Я либо вернусь домой в Эшвилл, либо заработаю на билет в Калифорнию.

— Хмм, — Бью выглядел так, словно вычислял что-то в уме.

— Что? Ты не одобряешь?

— Нет. Дело не в этом. Мне кажется, это круто, что ты собираешься делать то, что сама хочешь. Просто теперь я понимаю почему тебе нужно только «отлично». Это имеет смысл. В тебе гораздо больше смысла.

— Спасибо, наверное, — я не была уверена, какое мнение обо мне сформировал Бью.

— Это хорошо. Слишком много людей бросают свои мечты.

Я не могла винить в этом алкоголь, так как всё, что я пила во время игры была кола, а сейчас я пила ягодный чай, однако вопрос просто вылетел из моего рта:

— Как ты?

Он выглядел озадаченным:

— О чём ты?

— Ты действительно хочешь учиться на юриста и следовать по стопам матери?

— Конечно. Почему бы и нет?

Я уже перешла черту и не хотела отступать:

— Ты не тот тип людей, что становятся юристами.

— Прости?

— В тебе слишком много авантюризма, Бью, для того чтобы просиживать весь день за столом или на встречах. Ты умрёшь со скуки, выслушивая показания и споря в зале суда. Окей, ты хорош в спорах, но ты устанешь от них.

Его смех разнёсся по всей кофейне. Мне не нравилось, что мы привлекали внимание других людей в кафе и этой чёртовой баристы.

— Та, с кем я встречаюсь не по-настоящему, кажется, думает, что знает всё о том, кто я на самом деле, что мне нужно и чего я хочу.

Я подавила импульс сглотнуть. Чего он хочет? Разве он не видит, что всё, чего я хочу сейчас — это прикоснуться к его губам? Он наклонился ко мне, его глаза смотрели сквозь меня, заставляя меня чувствовать слабость в коленях. Он был прав. Я действительно думала, что знаю его, и его планы после выпускного не казались мне правильными. Он был прав в кое-чём ещё — я не была его девушкой. Услышав это от него, часть меня захотела, чтобы это было неправдой.

— Просто зови меня своей наблюдательной ненастоящей девушкой.

Бью откинулся на своём сидении и прочистил горло. Окей. Я зашла слишком далеко.

— Ты готова? — Бью встал. Я догадалась, что это было намёком на то, что свидание окончено.

— Да.

Я вышла из кофейни вслед за ним, но засомневалась подходить ли мне к мотоциклу или нет. Кажется, я перевернула наше свидание с ног на голову. Я должна была открыться ему и сказать, что знаю, какого это, когда от тебя ждут определённой жизни. И о том, что я знаю, как сложно освободиться от чувства вины из-за того, что ты разочаровываешь людей, которые тебе небезразличны, потому что ты хочешь, чтобы они видели только твои успехи. Однако, я не сказала ему ничего из этого. Несмотря на то, что мне было легко обнажать своё сердце на сцене, являя миру каждую человеческую эмоцию, делиться всем этим с Бью вынуждало меня чувствовать себя уязвимой больше, чем я того хотела.

— Ты можешь меня подвезти?

Он мне не ответил. Просто протянул пассажирский шлем и подождал, пока я заберусь на мотоцикл. Прежде чем я смогла решить, куда положить руки, он потянулся, схватил и крепко обернул их вокруг своей груди.

Я прижалась своим телом к его спине и положила голову ему на плечо. Он сжал мою ладонь, прежде чем завести мотоцикл и вывезти нас с парковки. Мы перестали говорить, но не перестали общаться.

Когда мы подъехали к моей подъездной дорожке, дома не горел свет. Нина, наверное, уже спала, а Кэндис до сих пор была у Пирса.

Я слезла с мотоцикла и посмотрела на Бью. Стоять рядом с ним теперь ощущалось как-то по-другому. Я не была готова завершить это лже-свидание. Чувство волнения, циркулирующее во мне в течение нескольких недель, снова зашевелилось внутри. Я пробежалась по списку способов попрощаться, но всё, на чём я могла сфокусироваться были эти губы и тёмные глаза. Мой разум был абсолютно пустым.

— Спокойной ночи, Лондон, — Бью надел свой шлем и опустил солнцезащитный козырёк.

Как только я отступила, чтобы он мог развернуться, Бью протянул руку и коснулся моего лица. Я колебалась, не зная, что нужно сделать, чтобы он остался, но также быстро, как он сделал этот жест, Бью рванул с места, исчезая с моей подъездной дорожки.

Я почувствовала что-то неопределённое, когда он уехал. Чёрт! Нет. Нет. Нет. Нина была права. Мне нравился Бью Андерсон.

 

Глава 7

Когда у Дерека впервые родилась идея создания «Испорченных сердец» и он предложил назначить премьеру на День Святого Валентина, я подумала, что это умно. Стоя за занавесом в нашем экспериментальном театре в подвале, который сейчас был переполнен, я осознала, что он был не просто умён, он был гениален.

— Лондон, мне очень нужно поговорить с тобой после выступления, — прошептал Дерек мне в ухо, как только я приготовилась занять своё место на сцене. По моей коже прошёл озноб из-за того, как его губы почти коснулись моего уха.

— Хорошо, но у меня есть планы. Поэтому поторопись, — я улыбнулась ему и отошла в сторону, стараясь не уходить далеко от своего места.

Я потрясла руками и сделала глубокий вздох. Это был мой постоянный ритуал перед началом любого выступления. Мадам Маргарет, моя учительница балета, научила меня этому в день моего первого концерта, так и родилась эта традиция.

— Удачи! — он шлепнул меня, а затем, уходя, провёл пальцами по моей заднице. Что за чертовщина сейчас произошла?

Я сфокусировалась на дыхании и попыталась стряхнуть неприятное ощущение. Дерек никогда не касался меня, по крайней мере, тех частей моего тела, которые он не имел права трогать. Я услышала, как нарастает музыка, огни осветили сцену, пришло моё любимое время — время выступления. Я ещё раз потрясла руками, а затем закрыла глаза, как раз в тот момент, когда поднялся занавес.

 

***

 

Это был третий раз, когда я выходила вперёд и кланялась. Зрители не переставали аплодировать, свист стоял невероятный. Это был, безусловно, лучший приём, который наша труппа когда-либо получала в день первого показа. Я чувствовала лёгкое головокружение и экстаз. Свет прожекторов мешал мне что-либо увидеть, но я знала, что где-то там аплодирует и ждёт начала нашего свидания мой партнёр по Сообществу 224.

Наконец, освещение погасло, и я поспешила за кулисы, желая побыстрее снять костюм и смыть макияж.

— Лондон, ты была великолепна!

— Потрясающая роль, девочка!

— Сегодня ты сразила всех наповал!

Я улыбалась и благодарила всех, проталкиваясь мимо членов нашей команды и других актёров. Ребята собирались на сцене, чтобы отпраздновать, поэтому у меня была пара минут наедине в общей женской гримёрной.

Я улыбнулась своему отражению в зеркало голливудского стиля и сразу же начала процесс снятия яркого макияжа, нанесённого на лицо. За этой дверью, где-то в толпе меня ждал Бью.

С нашего последнего свидания мне стало сложнее не думать о нём. У нас определённо был особый момент тогда на подъездной дорожке. Проблема в том, что я ни с кем не могла поговорить об этом. У меня не должно быть каких-либо особых моментов с ним. Я сама не знаю, почему все мои органы чувств находятся в замешательство из-за Бью Андерсона.

Увидев его в классе во вторник, я даже не могла встретиться с ним глазами, потому что мои щёки приобретали ярко-розовый оттенок. Тот самый оттенок, который кричал: «Ты мне нравишься!» Он, кажется, этого не замечал, что делало всё только хуже.

Сегодня вечером я решила повеселиться и попытаться сфокусироваться на проекте. Это свидание было ради оценки. Мне нужно чаще напоминать себе об этом. Только тот факт, что сегодня был День Святого Валентина, и мой партнёр внезапно стал самым горячим парнем, что я обнимала, никак не облегчал ситуацию.

Раздался лёгкий стук в дверь, вырывая меня из мыслей о Бью.

— Входите.

Дерек распахнул дверь, вошёл и закрыл её за собой.

— Привет.

— О, привет, Дерек.

Я вытащила ватный шарик и принялась стирать макияж с щек. Увидев Дерека, я вспомнила о странном шлепке по заднице на сцене. Может быть, я не так поняла этот жест. Мы все немного не в себе в день премьеры. Он был сценаристом, продюсером и режиссёром. Если у кого и было право на панику перед сегодняшним выступлением, то это у Дерека.

— Сегодня ты была лучше, чем я мог мечтать, Лондон. Ты была прекрасна. То, что ты сегодня сделала на сцене...

Комплименты Дерека были прерваны. Раздался ещё один стук в дверь, на этот раз более решительный.

— Входите.

Делить гримёрную с шестью девушками было ничем иным, как испытанием скромности и приватности. Девочки обычно входили и выходили отсюда, как через вращающуюся дверь.

Однако вместо человека, в двери показался букет алых роз. Я повернулась в своём стуле, как только на пороге показался Бью.

Он, смеясь, прошёл через комнату и вручил мне букет:

— Я знаю, что это вроде клише в День Святого Валентина, но они идеально символизируют «Совпадения любви». Сегодня у меня был небольшой выбор. К тому же, каждая красивая девушка заслуживает цветов в День Всех Влюблённых.

Я сумела удержать себя от визга, забирая у него букет роз.

— Да, парень, это клише. Кстати, кто ты такой? Кто впустил тебя сюда? — проворчал Дерек.

— Дерек! Это Бью, мой партнёр по Сообществу 224, — я ободряюще улыбнулась Бью, отмечая, что он был одет в тёмные брюки и рубашку.

— Ах да, тот парень, с которым ты не по-настоящему встречаешься для проекта. Я слышал об этом. Не смог никого найти, кто стал бы с тобой встречаться?

— Дерек! Серьёзно, что с тобой? — я удержалась себя от пощёчины, которая была готова сорваться с моей ладони.

Рассерженный писатель обернул шарф вокруг шеи:

— Ничего. Ничего. Я поговорю с тобой позже, Лондон.

Выходя из комнаты, он толкнул Бью плечом. Я в полном недоумении наблюдала за этим, в то время как другие девочки из труппы начали заполонять комнату.

— Бью, дай мне пять минут. Я почти готова, — я улыбнулась и выпроводила его, прежде чем девочки начали раздеваться прямо перед ним. Нагота была обычным явлением для этой труппы.

Напряжение, сформировавшееся, пока Дерек был в комнате, начало отступать из-за девчачьей болтовни. Я не думала, что кто-нибудь слышал или видел, что здесь произошло раннее.

В комнату вбежала Кэндис и обняла меня:

— Детка, ты была незабываема сегодня! Это было наше лучшее шоу. Самое лучшее.

Я была рада, что Кэндис всё же решила выступать сегодня. Хотя я была уверена, что это её последний спектакль, было приятно делить с ней сцену.

— Пирс здесь? Он видел твоё выступление? — я надеялась, ради неё, что её парень потрудился прийти на её премьеру.

— Он пришёл во время антракта. Сейчас он ждёт снаружи. Мы идём к нему для особенного романтического ужина в День Святого Валентина. Он сказал, что сам всё приготовит. Разве он не самый милый?

Пока я и все остальные девочки смывали макияж, Кэндис, наоборот, наносила ещё больше. С девушкой футболиста всегда ассоциировался определённый имидж, и Кэндис делала всё возможное, чтобы оправдывать ожидания Пирса. По крайней мере, он хотя бы пришёл сегодня на премьеру.

— Я рада за тебя, Кэндис. Кажется, вас с Пирсом ожидает прекрасный вечер. Я и не знала, что он умеет готовить, — мы вместе рассмеялись. Неожиданно у меня в голове возник образ Пирса, помешивающего что-то в кастрюле в своей футбольной форме.

— Лондон, парень, что ждёт снаружи, тот самый о котором ты пишешь в блоге для класса? — задала вопрос Пенелопа, одна из актрис нашей труппы.

— Да. Это Бью Андерсон. Мой партнёр по Сообществу 224.

— Он милый.

Кэндис со знающим видом подмигнула мне.

Нина вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь:

— Чёрт побери! Что это за горячий парень снаружи?

Все перевели взгляд на меня. Неужели другие люди поняли то, что доходило до меня целый месяц, настолько быстро?

— Эм, это Бью.

— Ты должно быть шутишь? Что с тобой не так, Лондон? Это тот самый скалолаз, мотоциклист и баскетбольный чемпион Бью?

— Эм. Да, — я не хотела находиться в центре внимания, но Нина не собиралась униматься.

— Ладно, сегодня я позволю тебе сорваться с крючка, потому что знаю, что у тебя есть планы, а ещё потому что у меня тоже есть планы, — она выглядела словно кот, сожравший канарейку.

— Планы?

Кэндис вмешалась:

— Любовь парит в воздухе. Конечно, у неё есть планы.

Щёки Нины порозовели.

— Я наткнулась на Дерека за кулисами, и он пригласил меня выпить. Мне кажется, это оно. Он наконец-то всё понял.

Я наблюдала за тем, как она немного приспустила свою рубашку, выставляя напоказ чуть больше груди.

— Эм, Нина?

— Что? — она развернулась ко мне, нанося при этом дополнительный слой туши на ресницы.

И я струсила. Она выглядела такой взволнованной, и сегодня был День Святого Валентина. Я не могла разрушить фантазии, которые она лелеяла с нашего первого года в университете.

— Ничего. Повеселись, — я наклонилась и поцеловала её в щеку. — Только будь осторожна.

— Не беспокойся обо мне. Кэндис права. Любовь парит в воздухе.

— Пока, Кэндис! Передавай привет Пирсу.

Мне хотелось, чтобы обе мои подруги провели особенный вечер со своими возлюбленными.

Я схватила своё пальто и розы и вышла к Бью.

— Готова? — Бью наблюдал за мной, пока я надевала своё пальто в винтажном стиле, которое купила в комиссионном магазине, прикрывая тёмно-зелёное платье.

Я продела свою руку в сгиб его руки:

— Да. Я хочу узнать, что за таинственный сюрприз ты приготовил.

— Тогда, прошу, — он повёл меня вперёд через оставшихся в театре зрителей и членов труппы.

 

***