Интеллектуальная и информативная культура письменного текста

РАЗДЕЛ I

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ И ИНФОРМАТИВНАЯ КУЛЬТУРА ПИСЬМЕННОГО ТЕКСТА

ТЕМА 2

СФЕРЫ ПРОЯВЛЕНИЯ КНИЖНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ГУМАНИТАРНОМ МИРЕ

Книжная коммуникация, книжная культура как часть городской культуры, книжное слово в современном обществе

 

Книжная культура широко осмысляется как явление с конца 90-х годов ХХ века. Книжные пристрастия, удовлетворение читательской потребности, место книги в жизни отдельного человека и общества в различные периоды истории страны – основные вопросы многочисленных дискуссий современности. Особое внимание к книжности было привлечено в связи с переходом формы передачи основной общественно и художественно значимой информации с печатной на цифровую, а также категориями «рыночных отношений» и смещением роли книги в массовом сознании из духовной в потребительскую культуру.

Книжность в филологии и философии понимается прежде всего как устойчивый способ осмысления окружающего мира, форма передачи национального и общекультурного опыта, как форма индивидуальной и общественной духовной деятельности.

Книжная культура играла главную роль в становлении демократической и религиозно-философской культурной среды постперестроечного общества.

 

Вопросы для обсуждения:

1. Определите книжность как концепт дворянской, русской, городской, современной культуры.

2. В чем заключаются гносеологические и психологические предпосылки выбора цифрового и бумажного издания книги?

3. Существует ли, на ваш взгляд, такое явление, как «электронная книжная культура»?

4. Является ли книжность совокупным результатом материальной и духовной деятельности, воплощённой в книге?

5. Эволюция книжности – от простой грамотности до современных технологий восприятия текста.

6. Книжность как общественная и индивидуальная культура.

7. Опишите отношение к книге в различные исторические периоды развития народа.

8. Книжность как коммуникативный процесс: взаимодействие автора, издателей, художников, литературных критиков, читателей, книготорговцев.

Задание 6. Составьте список для чтения (7-10 книг) для студента 18-ого первой трети 19-ого, начала ХХ, ХХΙ веков для формирования целостного мировоззрения. Мотивируйте свой выбор. Какие предпочтения в читательском мировоззрении этих периодов вы можете назвать? Расскажите краткую биографию авторов из составленного вами списка. Пользовалась ли их деятельность общественным признанием при жизни?

Задание 7. Составьте подборку афоризмов и размышлений наших современников и образованных представителей общества ХΙХ-ХХ веков о роли книги в их жизни. Изменяется ли роль книги (текста) в жизни общества различных исторических периодов? Напишите об этом собственное размышление (статью, эссе, рассказ).

Задание 8. Подберите материал для выступлений на тему «Книжная культура как составляющая городской культуры», «Книжная культура и Интернет». Опишите, в чем заключается социальная роль книги для читателя, передаёт ли она ценности индивида, социальных групп, нации, социального класса? Сравните роль художественной и нехудожественной литературы для формирования современной городской культуры.

Задание 9 Ознакомьтесь со словарной статьёй. Согласны ли вы со всеми её положениями? Подберите иллюстрации (названия произведений научно-философской и художественной мысли) к тезисам этой статьи.

Книжная культура

Как одна из основных форм духовной деятельности человека на определенном этапе истории человечества, К. к. оказалась связана с развитием письменности. Главной единицей и самостоятельным предметом К. к. является книга, в которой посредством письменного слова сосредоточены духовный потенциал человека и социокультурный опыт мировой цивилизации. Понятием К. к. широко пользуются в современной культурологии для обозначения некоторых важнейших этапов и особенностей истории человеческого общества. В частности, опыт развития К. к. обобщен в книге канадского ученого Г.М. Маклюэна (1911—1980) «Галактика Гутенберга» (1962). Становление К. к. стало свидетельством нарастания относительной самостоятельности духовных процессов и прогрессивного развития мышления человека, аккумулирующего при помощи слова в знаковой системе (языке) как чувственную, так и интеллектуальную информацию, и имеющего небывалые возможности для их передачи. К. к. создавала условия для достижения единства знания, установления системы его организации и одновременно его постоянного пополнения и умножения. В истории человечества принято выделять отдельные этапы, когда К. к. приобретала главенствующее значение. К таким этапам несомненно относятся период христианства в западноевропейской и русской культуре и время становления и распространения мусульманства. Главнейшими единицами этой К. к. становятся Библия и Коран — книги, понимаемые в значении универсального текста, содержащего не только истинную веру, но и истинное знание, имеющее как всеобщее священное, так и практическое значение для каждого человека. Другой важнейшей вехой в истории К. к. явилось книгопечатание, первоначально, с сер. ХV в., связанное с деятельностью И. Гутенберга. Книгопечатание способствовало широкому распространению К. к., созданию демократической культурной среды и привело к тому, что слово и книга заняли свое главенствующее место в духовном мире отдельного человека и в культурной жизни общества вплоть до ХХ столетия. В то же время в трудах современных культурологов ставится вопрос о кризисе традиционной К. к. под натиском техники, новейших средств коммуникации и бурного развития массовой культуры как культуры по преимуществу зрелищной и аудиовизуальной. Таким образом, речь идет о том, что к исходу ХХ в. фактически завершилась длительная эпоха доминирования основанной на слове и письменности К. к. (А.А. Фёдоров. Словарь определений русской культуры).

Задание № 10 Подготовьтесь к дискуссии (круглому столу) на тему: «Классика в электронном варианте: за и против». Кроме личных впечатлений, подберите аргументы из области психологии восприятия текста, книгоиздательского дела, философии.

Задание № 11. Посетите Музей книги в Российской государственной библиотеке, музей Серебряного века, музей В.И. Даля и другие, где представлены старые и старинные печатные издания. Что изменилось, на ваш взгляд, в восприятии печатного текста, в культуре книгоиздания? Опишите свои впечатления от восприятия старых изданий.

Задание № 12 Ознакомьтесь с материалами научных статей и тезисов; выделите в них основания, позволяющие представить объем понятия «книжность» («книжный»). Является ли содержание понятия исторически изменчивым? Мотивируйте свой ответ.

Задание № 13. Прочитайте статью Л.Г. Ивановой «Книжная культура, книжность: к определению понятий». Дайте письменную оценку приводимому ниже рассуждению автора указанной статьи относительно нашего времени.

Если исходить из понятия культура, то книжность можно рассматривать как особую культурную форму, эволюционизирующую под воздействием общих тенденций развития культуры и обладающую территориальной и социальной спецификой. Содержание книжности может быть понято как совокупность технологий, практикуемых в обществе по отношению к тексту. Эти технологии могут быть разбиты на писательские (творчески производительные), коммуникативные (трансляционные), потребительские (присваиваемые). В книге мы находим все элементы культуры. В них конструируются ценности, наследуются нормы, вырабатываются соответствующие институты, формируются смыслы. Книжности свойственна интегративность, поскольку она включена в модернизационные институты: образование, семья и др. Посредством книги происходит не только обучение, но и социализация.

 

 

Задание № 14. Какие особенности содержания понятия «книжность» («книжная культура») позволяют установить контекстуальные партнёры слова книжность?

Духовная книжность; общественное сознание, книжность, литература; традиционная книжность; общеславянская книжность; церковнославянская книжность; православная книжность; книжность XVII века; старопечатная книжность; рукописная книжность; певческая книжность XI-XV веков; монастырская книжность; фольклор и книжность; русская книжность; естественнонаучная книжность; книжность Московской Руси; средневековая книжность; Книжность. Интернет. Интеллигентность; древнерусская книжность; латинская книжность; книжность староверов; центр книжности; книжность и иконография.

Задание № 15.Определите значение книжного слова для звеньев цепочки: книга – кодированный текст – информация – знание – картина мира – образование – языковая личность – разум – культура – духовность – менталитет – преемственность – прогресс. Мотивируйте свой ответ.

Задание № 16. Создайте синквейны на темы:

Книга – артефакт.

Книга – ментефакт.

 

Задание № 17. С помощью специальных и энциклопедических словарей дополните список терминов и дефиниций на тему «Текст» в аспектах коммуникативной, функциональной стилистики.

Функциональный текст – документальный, публицистический, научный, официально-деловой, то есть взятый из функционального стиля, отражающий особенности письменной функциональной речи.

Графической синтагмой называется отрезок текста, находящийся между знаками препинания. Длина синтагмы – количество лексических единиц. <…> Диахронический анализ прозы обнаруживает выраженную тенденцию к уменьшению средних длин синтагм [Л.И. Валуева, А.М. Парачев. Синтагмальный портрет текста // Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании. Одесса. Сентябрь 1987. С. 24].

Значение текста – связи и отношения текста или его значимых частей (СФЕ). Уровни значения текста: деятельностно-ситуативный, предметно-логический, понятийно-образный, функциональный, собственно-смысловой, подтекст, имплицитного содержания [З.Н. Волкова, А.М. Шахнарович. Семантическая структура текста. Синтагмальный портрет текста // Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании. Одесса. Сентябрь 1987. С. 30-31].

СФЕ (сверхфразовое единство) – особая текстовая единица семантико-синтаксического плана, обладающая относительной смысловой законченностью, образно-понятийное единство, в основе которого лежит доминирующая языковая форма, стилистический приём.

Текстовая категория – а) возникающие в процессе расширения, укрупнения грамматики или в процессе лингвистического переосмысления литературоведческих категорий; б) присущие тексту дистинктивные признаки, которые <…> качественно отличаются и по характеру, и по структуре от категорий, реализующихся на более низких языковых уровнях и актуализирующихся в высказывании (связность, цельность); в) совокупность наиболее общих и существенных свойств; инвариантные характеристики текста, взаимодействие которых обеспечивает специфику и устойчивость текста (оценочность, экспрессивность, изобразительность и т.д.) [О.П. Воробьева. Текстовая категория как компонент семантической структуры текста// Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании. Одесса. Сентябрь 1987. С. 32-33].

Текст – целостная коммуникативная единица, уровневое образование; структура единиц нижележащих уровней (систем); единство, семантическое целое, обеспечивающее непосредственную коммуникацию. «Образ действительности» [Т.М. Дридзе. Текстовая деятельность и структура социальной коммуникации. М., 1984. С. 34]. «Текст как целостное коммуникативно-смысловое образование, рассчитанное на интерпретацию, реализует замысел автора, обладает специфической стилистико-текстовой организацией, качественно отличен от понятия текста как линейного “потока” единиц разных уровней языковой системы» [Очерки истории научного стиля РЛЯ 18-20 вв: в 3 тт. Т. 2. Стилистика НТ: общие параметры. Пермь, 1996. Ч. 1. С. 70.]

Понимание текста – соотнесение языковых форм разной протяжённости с их значениями; выведение общего смысла текста на основе непосредственно данных в нем языковых единиц и установления отношений между ними [Е.С. Кубрякова. Текст – проблемы понимания и интерпретации // Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании. Одесса. Сентябрь 1987. С. 93-94].

Интерпретация текста – совмещение понятого в языковом отношении текста со знаниями о мире, умозаключение о содержании текста; всегда выход за пределы текста [Е.С. Кубрякова. Текст – проблемы понимания и интерпретации // Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании. Одесса. Сентябрь 1987. С. 93-94].

Стилистический приём – особый способ текстовой организации, который выбирает автор для наиболее адекватного отражения своего видения мира и описываемой ситуации [Н.С. Болотнова. Коммуникативная стилистика текста: словарь-тезаурус. М., 2009. С. 215]

Задание 18. Рассмотрите таблицу «Категории текста книжных стилей». Дополните её сведениями из научной литературы. Подберите небольшие тексты различных стилей и подстилей, покажите, каким способом отражены в них те или иные категории.

 

Объект изучения	Предмет изучения
Научный стиль	Художественный	Публицистический
а) категории естественного языка: времени, про странства, образности, экспрессии, отрицания, модальности, оценки, числа, рода, залога, наклонения и т.д.;	а) категории научности: связности, цельности, объективности, информативности.	а) категории художественного текста (образ автора, стиль, образность, художественное время и пространство, перцептивность, изобразительности, выразительности.	а) категории публ.т-та: модальности, оценки, интенциональности, образности, информативности, экспрессивности и т.д.
б) поля лексико-семантические и функционально-семантические, ассоциативные, метафорические как способы отражения картины мира художника; речевые процессы	б) поля концептуальные, терминологические системы	б) процессы, художественной речи, связанные с созданием автореферентной действительности.	б) процессы языкового манипулирования
в) формы (единицы) языковых и речевых уровней, их синтагмы и парадигмы (например, синонимический ряд, фонемный ряд, лексическая парадигма, предложение, сложное синтаксическое целое, фрагмент текста), тропы, фигуры (например, геминация, параллелизм), любые организованные словесные ряды.	Термины, дефиниции, тезисы, аргументы, факты, данные.	в) формы языкового выражения (КРС), предметные образы (героев, топос, интерьер); регистры, экспрессивность речи и т.д.	в) единицы публицистического текста: идеологемы, речевые акты, интенции автора

 

 

Задание № 19. Самостоятельная работа

а) с помощью сети Интернет проанализируйте предложения книжных магазинов и охарактеризуйте интеллектуальные потребности современного преподавателя-филолога; б) проанализируйте список научных источников в различных статьях и укажите на связь работы (статьи, монографии) с научной школой и парадигмой, с потребностями современного ученому общества; в) кратко опишите концепцию выдающегося мыслителя (или ученого) ХХ столетия.

 

Задание № 20. Согласны ли вы с приведённымивыше определениямиинтеллектуальной культуры? Выделите из него терминологические сочетания, истолкуйте их. Приведите примеры текстов, являющихся, на ваш взгляд, образцами интеллектуальной культуры своего времени. Какие из них не устарели и в наше время? Объясните, почему. Какие аспекты языковой личности А.А. Реформатского, И.А. Ильина вы видите в приведенных ниже отрывках?

Соссюр делает вывод, что синхронию и диахронию в языке должны изучать две разные науки1 2. В чём здесь прав и в чём не прав Соссюр? Прав он в том, что синхронический и диахронический аспекты в языке—реальность и их следует различать; что практически «синхронический аспект важнее диахронического, так как для говорящей массы только он подлинная реальность»3. Действительно, всякий «говорящий» на данном языке находится в сфере синхронии, он относится к данному языку как к послушному орудию, механизм которого ему надо знать, чтобы удобнее им владеть, и ему нет никакого дела до исторической фонетики, исторической грамматики и истории слов. Эти сведения могли бы только помешать его практической заинтересованности в языке. Тот, кто называет «лошадь» лошадью, а «собаку» — собакой, вряд ли выиграет, если узнает, что первое слово заимствовано у тюркских народов, а второе — у иранских или, тем более, если он узнает, что разговорное слово кавардак — «беспорядок» в казахском языке (откуда оно заимствовано) значит «кусочки жареного мяса». Такие знания могут в ряде случаев лишь сбить с толку говорящего и помешать ему правильно выражать свои мысли. Что даёт говорящему для владения языком знание о том, что раньше было не столам, а столомъ (дат. п. мн. ч.) и не столов, а столъ (род. п. мн. ч.)?

Почти ничего. Даже такой простой факт, как то, что слова гнёзда, звёзды писались до 1917 года через гьу не нужен говорящему (и пишущему). Но в такой постановке речь идёт только о пользовании языком, а не о познании сущности языка, а ограничиваться только чисто практическим подходом к языку нельзя. При любом изучении мы не можем забывать, что основное требование диалектики в науке состоит в том, чтобы изучать явления и в связи, и в развитии. Разрыв синхронии и диахронии, провозглашённый дё-Соссюром, дважды нарушает это положение, ибо его синхроническое изучение языка рассматривает явления в связи, но вне развития, а диахроническое изучение рассматривает явления в развитии, но вне связи. Справедливо в ответ на это писал А. И. Смирницкий: «1) Изменение любой единицы происходит не как изменение изолированной единицы, не как изолированного факта, а как части системы. Следовательно, линия синхронии, т. е. одновременно существующей системы, не может не приниматься во внимание при изучении изменений языка, т. е. при диахроническом изучении. 2) Язык определённой эпохи — это язык, существующий во времени, т. е. заключающий в себе момент диахронии... так как фактор времени по самому существу входит в язык. Таким образом, синхроническая система языка неизбежно должна рассматриваться во времени»1. В результате разрыва синхронии и диахронии, ввиду явной бесплодности диахронического изучения выдернутых из системы изолированных фактов, многие зарубежные последователи Соссюра провозгласили ахронию, т. е. совсем исключили фактор времени из изучения языка. Какой же может быть правильный выход из данного положения? Конечно, не возврат к старому неразличению бывшего и настоящего, сосуществующего в системе и следующего одно на смену другому во времени, и прежде всего не отказ от понятия системы. Об этом ложном шаге А. И. Смирницкий писал: «...подменять определение существующего соотношения определением того, изчего оно получилось, означало бы смешение прошлого с настоящим, допущение анахронизма, следовательно, было бы антиисторическим подходом»1. Наоборот, следует изучать и понимать язык как систему не только в его настоящем, но и в его прошлом, т. е. изучать его явления и в связи друг с другом, и в развитии одновременно, отмечая в каждом состоянии языка явления, уходящие в прошлое, и явления, нарождающиеся на фоне стабилизовавшихся, нормальных для данного состояния языка явлений. Для того чтобы глубже вникнуть в закономерности исторического развития языков, необходимо подробнее ознакомиться с отдельными элементами структуры языка в их функционировании, а затем вернуться для решения исторических вопросов. Порядок разделов описания структуры языка будет следующий: 1) «Лексика», 2) «Фонетика», 3) «Грамматика», 4) «Письмо» (Реформатский. Введение в языкознание. 1955. С. 30-32).

 

О русском правописании

Дивное орудие создалъ себе русский народъ, — орудiе мысли, орудiе душевнаго и духовнаго выраженiя, орудiе устнаго и письменнаго общенiя, орудiе литературы, поэзiи и театра, орудiе права и государственности, — нашъ чудесный, могучiй и глубокомысленный русскiй языкъ. Всякiй иноземный языкъ будетъ имъ уловленъ и на немъ выраженъ; а его уловить и выразить не сможетъ ни одинъ. Онъ выразитъ точно — и легчайшее, и глубочайшее; и обыденную вещь, и религiозное паренiе; и безысходное унынiе, и беззавѣтное веселье; и лаконическiй чеканъ, и зримую деталь, и неизреченную музыку; и ѣдкiй юморъ, и нѣжную лирическую мечту. Вотъ что о немъ писалъ Гоголь: «Дивишься драгоцѣнности нашего языка: что ни звукъ, то и подарокъ; все зернисто, крупно, какъ самъ жемчугъ, и право, иное названiе еще драгоцѣннѣе самой вещи»... И еще: «Самъ необыкновенный языкъ нашъ есть еще тайна... Языкъ, который самъ по себѣ уже поэтъ»... О немъ воскликнулъ однажды Тургеневъ: «Во дни сомнѣнiй, во дни тягостныхъ раздумiй о судьбахъ моей родины, — ты одинъ мнѣ поддержка и опора, о, великiй, могучiй, правдивый и свободный русскiй языкъ! Нельзя вѣрить, чтобы такой языкъ не былъ данъ великому народу!» А новое поколѣнiе его не уберегло... Не только тѣмъ, что наполнило его неслыханно-уродливыми, «глухонѣмыми» (какъ выразился Шмелевъ), безсмысленными словами, слѣпленными изъ обломковъ и обмылковъ революцiонной пошлости, но еще особенно тѣмъ, что растерзало, изуродовало и снизило его письменное обличiе. И эту искажающую, смыслъ-убивающую, разрушительную для языка манеру писать — объявило «новымъ» «правописанiемъ». Тогда какъ на самомъ дѣлѣ эта безграмотная манера нарушаетъ самые основные законы всякаго языка. И это не пустыя жалобы «реакцiонера», какъ утверждаютъ иные эмигрантскiе неучи, а сущая правда, подлежащая строгому доказательству.

Всякiй языкъ есть явленiе не простое, а сложное; но въ этой сложности все въ языкѣ взаимно связано и обусловлено, все слито воедино, все органически сращено. Такъ и вынашиваетъ его каждый народъ, слѣдуя одной инстинктивной цѣли — вѣрно выразить и вѣрно понять выраженное. И вотъ именно эту цѣль революцiонное кривописанiе не только не соблюдаетъ, но грубо и всемѣрно, вызывающе попираетъ. Языкъ есть прежде всего живой истокъ звуковъ, издаваемыхъ гортанью, ртомъ и носомъ, и слышимыхъ ухомъ. Обозначимъ этотъ звуковой — слуховой составъ языка словомъ «фонема». Эти звуки въ отличiе отъ звуковъ, издаваемыхъ животными, членораздѣльны: иногда, какъ въ русскомъ, итальянскомъ и французскомъ языкѣ, отчетливы и чеканны, иногда, какъ въ англiйскомъ языкѣ неотчетливы, но слитны и расплывчаты.

Членораздѣльность эта подчинена особымъ законамъ, которыми вѣдаетъ грамматика: она различаетъ звуки (гласные и согласные), слоги и слова, а въ словахъ корни и ихъ приращенiя (префиксы — впереди корня, аффиксы и суффиксы — позади корня); она различаетъ еще роды и числа, склоненiя (падежи), и спряженiя (у глаголовъ: времена, числа, наклоненiя и виды); она различаетъ далѣе части рѣчи (имя существительное, прилагательное, мѣстоименiе, глаголъ и т. д.), а по смысловой связи словъ — части предложенiя (подлежащее, сказуемое, опредѣленiе, дополненiе, обстоятельственныя слова и т. д.). Все это вмѣстѣ образуетъ ученiе о формахъ языка и потому можетъ быть обозначено словомъ «морѳема». Само собой разумѣется, что и фонема и морѳема служатъ смыслу, который онѣ стараются вѣрно и точно выразить и которымъ онѣ внутренно насыщены. Безсмысленные звуки — не образуютъ языка. Безсмысленные суффиксы, падежи, спряженiя, мѣстоименiя, глаголы и предлоги, дополненiя — не слагаютъ ни рѣчи, ни литературы. Здѣсь все живетъ для смысла, т. е. ради того, чтобы вѣрно обозначить разумѣемое, точно его выразить и вѣрно понять. Человѣкъ даже стонетъ и вздыхаетъ не зря и не безсмысленно. Но если и стонъ его, и вздохъ его полны выраженiя, если они суть знаки его внутренней жизни, то тѣмъ болѣе его членораздѣльная речь, — именующая, разумѣющая, указующая, мыслящая, обобщающая, доказывающая, разсказывающая, восклицающая, чувствующая и воображающая, — полна живого смысла жизненно драгоцѣннаго и отвѣтственнаго. Весь языкъ служитъ этому смыслу, т. е. тому, что онъ хочетъ сказать и сообщить, и что мы назовемъ «семемою». Она есть самое важное въ языкѣ. Ею все опредѣляется. Возьмемъ хотя бы падежи: каждый изъ нихъ имѣетъ иной смыслъ и передаетъ о предметѣ что-то свое особое. Именительный: – предметъ берется самъ по себѣ, внѣ отношенiй къ другимъ предметамъ; родительный: – выражаетъ принадлежность одного предмета – другому; дательный: – указываетъ на приближающее дѣйствiе; въ винительномъ падежѣ ставится имя того объекта, на который направлено дѣйствiе; въ творительномъ падежѣ ставится имя орудiя; мѣстный или предложный падежъ указываетъ на обстоятельства и на направленiе дѣйствiй. И такъ, дѣло идетъ черезъ всю грамматику... Къ фонемѣ, морѳемѣ и семемѣ присоединяется, наконецъ, запись: слова могутъ быть не только фонетически произнесены, но еще и начертаны буквами; тогда произносящiй человѣкъ можетъ отсутствовать, а рѣчь его, если только она вѣрно записана, можетъ быть прочтена, фонетически воспроизведена и вѣрно понята цѣлымъ множествомъ людей, владѣющихъ этимъ языкомъ. Именно такъ возникаетъ вопросъ правописанiя. Какое же «писанiе» есть вѣрное или правое? Отвѣчаемъ: то, которое точно передаетъ не только фонему, насыщенную смысломъ, и не только морѳему, насыщенную смысломъ, но прежде всего и больше всего самую семему. И скверное, или кривое «писанiе» будетъ то, которое не соблюдаетъ ни фонему, ни морѳему, ни семему. А вотъ именно въ этомъ и повинно революцiонное кривописанiе: оно устраняетъ цѣлыя буквы, искажаетъ этимъ смыслъ и запутывает читателя; оно устраняетъ въ мѣстоименiяхъ и прилагательныхъ (множественнаго числа) различiя между мужскимъ и женскимъ родомъ и затрудняетъ этимъ вѣрное пониманiе текста; оно обезсмысливаетъ сравнительную степень у прилагательныхъ и тѣмъ вызываетъ сущiя недоумѣнiя при чтенiи и т. д., и т. д. Удостовѣримся во всемъ этомъ на живыхъ примѣрахъ. Вообще говоря, одна единственная буква можетъ совсѣмъ измѣнить смыслъ слова. Напримѣръ: «не всякiй совершонный (т. е. сдѣланный) поступокъ есть совершенный (т. е. безупречный) поступокъ» Погасите это буквенное различiе, поставьте въ обоихъ случаяхъ «е» или «о» — и вы утратите глубокiй нравственный смыслъ этого изреченiя. Онъ сказалъ, что будетъ (т. е. придетъ), да вотъ что-то не будитъ» (т. е. не прерываетъ мой сонъ). Такое же значенiе имѣетъ и ударенiе: его перемѣщенiе радикально мѣняетъ смыслъ слова: «ты дорога мнѣ большая дорога». И такъ вся ткань языка чрезвычайно впечатлительна и имѣетъ огромное смысловое значенiе. Это особенно выясняется на омонимахъ, т. е. на словахъ съ одинаковой фонемой, но съ различнымъ смысломъ. Здѣсь спасенiе только одно: необходимо различное (дифференцированное) начертанiе. Это законъ для всѣхъ языковъ. И чѣмъ больше въ языкѣ омонимовъ, тѣмъ важнѣе соблюдать вѣрное писанiе. Такъ, французское слово «вэр» обозначаетъ: «червяка» (vеr), «стихъ» (vers), «стекло-стаканъ» (verre), «зеленый» (vert) и предлогъ «на, при, къ, около» (vers). Попробуйте «упростить» это разнописанiе и вы внесете въ языкъ идiотскую путаницу. Словомъ «мэр» французъ обозначаетъ «море» (mer), «мать» (mere) и «городского голову» (maire). Словомъ «фэръ» — «дѣлать» (faire), «отдѣлку, мастерство» (fаirе), «желѣзо» (fer) и «щипчики для стекла» (ferre). Словомъ «вуа» — «голосъ» (voix), «дорогу» (voie), «возъ» (voie), «я вижу» (vois), «смотри» (vois). Словомъ «кор» — «тѣло» (corps), «мозоль» (соr), и «волторну или рогъ» (соr). Отсюда уже видно, что различное начертанiе слова спасаетъ языкъ отъ безсмыслицы, а при недостаткѣ его безсмыслица оказывается у порога. Подобное мы находимъ и въ нѣмецкомъ языкѣ. Словомъ «мален» нѣмецъ обозначаетъ «писать красками, воображать» (malen) и «молоть» (mahlen). Но тамъ, гдѣ начертанiе не мѣняется, грозитъ недоразумѣнiе: «sein» означаетъ «быть» и (чье?) «его»; «sie» означаетъ «вы» и «она» — и недоразумѣнiя, могущiя возникнуть изъ этого одного смѣшенiя, безчисленны. Нѣмецкое слово «Schauer» имѣетъ пять различныхъ значенiй при совершенно одинаковомъ начертанiи, оно обозначаетъ — «портовый рабочiй», «созерцатель», «страхъ», «внезапный ливень» и «навѣсъ». Это есть настоящiй образецъ того, какъ начертанiе и фонема могутъ отставать отъ смысла, а это означаетъ, что языкъ не справляется со своей задачей. И вотъ, русскiй языкъ при старой орѳографiи побѣдоносно справлялся со своими «омонимами», вырабатывая для нихъ различныя начертанiя. Но революцiонное кривописанiе погубило эту драгоцѣнную языковую работу цѣлыхъ поколѣнiй: оно сдѣлало все возможное, чтобы напустить въ русскiй языкъ какъ можно больше безсмыслицы и недоразумѣнiй. И русскiй народъ не можетъ и не долженъ мириться со вторженiемъ этого варварскаго упрощенiя. Новая «орѳографiя» отмѣнила букву «i». И вотъ, различiе между «мiромъ» (вселенной) и «миромъ» (покоемъ, тишиной, невойной) исчезло; за одно погибла и ижица, и православные люди стали принимать «миро-помазанiе» (что совершенно неосуществимо, ибо ихъ не помазуютъ ни вселенной, ни покоемъ). Затѣмъ новая орѳографiя отмѣнила букву «ѣ» и безсмыслица пронеслась по русскому языку и по русской литературѣ опустошающимъ смерчемъ. Неисчислимые омонимы стали въ начертанiи неразличимы; и тотъ, кто разъ это увидитъ и пойметъ, тотъ придетъ въ ужасъ при видѣ этого потока безграмотности, вливающагося въ русскую литературу и въ русскую культуру и никогда не примирится съ революцiоннымъ кривописанiемъ (см. «Н. З.» № 167). Мы различаемъ «самъ» (собственнолично) и «самый» (точно указанный, тождественный). Родительный падежъ отъ «самъ» — «самого», винительный падежъ — «самого». А отъ «самый» — «самаго». «Я видѣлъ его самого, но показалось мнѣ, что я вижу не того же самаго»... (письмо изъ современной Югославiи). Въ кривописанiи это драгоцѣнное различiе гибнетъ: оно знаетъ только одну форму склоненiя: «самого»... Мы склоняемъ: «она», «ея», «ей», «ее», «ею», «о ней». Кривописанiе не желаетъ различать всѣхъ падежей: родит. пад. и винит. пад. пишутся одинаково «ее». «Кто же растопталъ намъ въ саду наши чудесныя клумбы? Это сдѣлала ее коза» (вмѣсто «ея», сосѣдкина коза); безсмыслица. «Я любилъ ее собаку!» Не означаетъ ли это, что женщина была нравомъ своимъ вродѣ собаки, но я ее все-таки не могъ разлюбить; какой трагическiй романъ!.. Или это можетъ быть означаетъ, что я охотно игралъ съ ея соба

ченкой?.. Но тогда надо писать ея, а не ее! «Кто ввелъ у насъ это безсмысленное правописанiе? Это сдѣлала ее партiя» (вмѣсто «ея», партiя революцiи). Что значитъ фраза: «это ее вещи»? Ничего. Безсмыслица. «Надо видѣть разумность мира и предстоять ее Творцу»... Что это означаетъ? Ничего; весь смыслъ тезиса искаженъ и воцарилась безсмыслица. Разумность мiра! Ея Творцу! Новое кривописанiе не различаетъ мужской родъ и женскiй родъ въ окончанiи прилагательныхъ (множеств. числа) и мѣстоименiй. Вотъ два образца создаваемой безсмыслицы. Изъ ученаго трактата: «Въ исторiи существовали разные математики, физики, и механики» (теорiи? люди?!); нѣкоторые изъ нихъ пользовались большою извѣстностью, но породили много заблужденiй»... Читатель такъ до конца и не знаетъ, что же, собственно, имѣется въ виду — разныя науки или разные ученые... — Изъ Дневника А. Ф. Тютчевой: «Я всегда находила мужчинъ гораздо менѣе внушительными и странными, чѣмъ женщинъ: «они» (кто? мущины или женщины?!) «болѣе доброжелательны»... Минуты три ломаетъ читатель себѣ голову — кто же менѣе доброжелателенъ и кто болѣе? И недопонявъ, пытается читать дальше. — Мужчины, просящiе на улицахъ милостыню, суть «нищiе»; а женщины? Онѣ не нищiя; они тоже нищiе. Это означаетъ: грамматическое и смысловое различiе падежей и родовъ остается; а орѳографическое выраженiе этихъ различiй угашается. Это равносильно смѣшенiю падежей, субъектовъ и объектовъ, мужчинъ и женщинъ... Такъ сѣются недоразумѣнiя, недоумѣнiя, безсмыслицы; умножается и сгущается смута въ умахъ. Зачѣмъ? Кому это нужно? Россiи? Нѣтъ, конечно; но для мiровой революцiи это полезно, нужно и важно. Однако, обратимся къ обстоятельному и наглядному исчисленiю тѣхъ смысловыхъ ранъ, которыя нанесены русской литературѣ «новой орѳографiей». Исчерпать всего здѣсь нельзя; но кое-что существенное необходимо привести.

Задание № 21. Проанализируйте фрагменты из работы П. А. Флоренского. Исследования по теории искусства.Ответьте на вопрос: как целостность знаний о мире (см. п. 1) помогает П.А. Флоренскому в описании узкоспециальных искусствоведческих терминов: поворот, фасовое изображение, профильный поворот (см. п. 2).

1.

«Что я делал всю жизнь? — Рассматривал мир, как целое, как единую картину и реальность, но в каждый данный момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему, признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, но лишь обогащала» (Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. М., 1998. Т. 2. С. 672).

 

2.

Между тем, вещи имеют свои повороты и каждым из этих поворотов выражается особое отношение вещи ко всему миру, особый онтологический момент ее и, следовательно, предрешается особый подход понимания этой вещи. Художник не может передавать вещь с любой стороны, ибо именно данный ее поворот может оказаться или неустойчивым равновесием, невыясненным и двусмысленным самосвидетельством вещи, или же организовать пространство совсем не так, как измышлено художником. И тогда так изображенная вещь будет дезорганизовывать пространство произведения и вступит в борьбу с композицией, которой должна служить. Так случайно взятые повороты вещей уничтожают композиционное единство.

Предметом, первенствующим над всеми предметами, безмерно их превосходящим и в большом искусстве даже исключительным, был, есть и, конечно, останется сам человек. Повороты вещей сводятся почти к одним только поворотам человеческого тела и отчасти — тела животных. На этих поворотах, человеческих, особенно легко понять онтологическое значение и виды поворотов вообще: Человек есть мера вещей.

Основные способы отношения к миру, или основные повороты, закреплены языком в грамматических лицах: то, что обращено к миру и проявляет соответственным способ восприятия мира или воздействия на него, есть лицо.Лицо же может быть троякое: либо созерцание, объемлющее собою все Бытие; либо предмет чужого созерцания и, как таковой, объемлемый миром, либо, наконец, соотнесенное с миром и уравновешенное с ним начало. Грамматически это будут: Я, Он и Ты.

В качестве Я лицо дается прямым поворотом. Будучи полнотою и все собою обнимая, оно есть двигатель всего, сам неподвижный. Это — самодовлеющая полнота, а потому ясность, невозмутимость и блаженство. Не оно в пространстве, а пространство в нем. Это есть лицо по преимуществу — субстанция. В порядке душевных деятельностей и способностей это есть разум.

В этомсмысле всякий фасовый портрет композиционно относится к разряду икон и, следовательно, в замысел художника должна входить идеализация изображаемого, возведение его к божественной норме, к Божией мысли о нем. Тут лицо приводится к лику, и, следовательно, такой портрет должен быть рассматриваем как ублажение, апофеоз. Это очевидно в иконах церковных христианских и вообще культовых изображениях буддизма, ламаизма и других религий. Сюда же относятся древнегреческие и древнеримские погребальные маски, египетские погребальные портреты и т. д., цель которых — явить в культе обоженное, упокоенное в вечности и потому блаженные лицо у