М.В. Нечкина. Лекции в годы войны

Лекции тоже воюют. В арсенале идейного оружия им отведено свое место. Воину нужен широкий и постоянный приток познаний, служащих его делу. И не только познаний, но и глубокое понимание цели борьбы, справедливого дела защиты Родины. <…>

Отечественная война потребовала агитационной литературы для армии, были нужны и исторические книжки. Война застала меня в Москве, где я работала в университете. В то время я была профессором, доктором исторических наук. Меня попросили написать небольшую книжку «Исторические традиции русского военного героизма». В ней хотелось показать глубину традиций, богатство, накопленное русским народом с давних лет глубокой старины. Сразу после выхода книжка пошла на фронт, позже много раз переиздавалась. Особо мне дорого издание, напечатанное в объятом войной Сталинграде. Солдаты-сталинградцы позже рассказывали мне, что брали из этой книжки лозунги и вывешивали в землянках.

Лекционная работа по военной тематике возникла сразу после начала войны и все расширялась. Читались лекции по заданиям Главного политического управления в воинских частях, а также по радио. Были случаи, когда знакомые всем слова «Граждане, воздушная тревога!», произнесенные во время лекции, когда я стояла перед диктофонами, должны были прервать начатую лекцию. Полагалось оставаться здесь лишь служащим радио, «пришлым» же докладчикам надо было удалиться. Мне нередко удавалось упросить дежурную остаться в комнате, прочесть лекцию до конца в назначенные часы. <…>

В годы войны огромный интерес вызывала военно-патриотическая тематика. Читались лекции и о знаменитых битвах в давние эпохи–Ледовом побоище, Куликовской битве, Бородинском сражении, и о великих полководцах – Суворове, Кутузове, и на обобщающие темы, например «Мужественный образ наших великих предков». Привлекала большое внимание и лекция «Крах замыслов мирового господства в истории человечества». Я часто ее читала. <…>

Всего за войну я прочла около 500 лекций, сюда входят и московские, до и после эвакуации, и ташкентские лекции. Лекция рождает книгу, а, появившись в свет, книга рождает новую лекцию. Таким образом идет непрерывная «цепная» реакция расширения работы лектора. Поэтому, переходя от устных лекций к написанным во время войны брошюрам, статьям, книжкам, я не чувствовала разрыва в изложении своих воспоминаний о лекциях на войне. Это лишь продолжение темы. Буду придерживаться хронологического порядка.

Самым ранним звонком из издательства, предложившего мне написать книжку для воинов, был звонок в августе 1941 г. Традиции всенародного ополчения были одной из самых актуальных тем. Партизанская война – также. Тут были примеры действий, западавшие в душу. Этим двум темам отвечают две первые мои статьи, написанные в июле и сентябре 1941 г.[1] К этому же кругу относится статья, а затем и книга о герое 1812 г. Денисе Давыдове, одном из крупных организаторов народного ополчения [2]. Партизанской войне 1812 г. и народному ополчению посвящен ряд статей, вышедших в 1941–1943 гг.

Знаменитая Отечественная война 1812 г. давала лектору множество тем. Были специальные лекции о Бородинском сражении. Всегда подробно раскрывался вопрос: в какой обстановке Кутузов произнес свои слова «приказываю отступать». Работа над этой тематикой породила и специальную научную разработку «Стратегическое и тактическое значение Бородинского сражения». Этот научный доклад был прочитан на научной сессии Института истории АН СССР и опубликован в «Историческом журнале» (1943, № 1). В обсуждении доклада принимали участие и военные, вопрос их очень интересовал. Еще до выхода моей книги, посвященной М. И. Кутузову, мною было опубликовано несколько статей, посвященных великому русскому полководцу. Вышла статья на узбекском языке, затем по-русски эта же статья была повторена в «Правде Востока». Тема была подсказана лекционной работой. Облик Кутузова, его талант полководца, тесная связь с солдатами – все привлекало внимание.

Период эвакуации близился к концу. Уже говорили о возвращении домой из гостеприимного Ташкента, с которым так крепко была связана наша жизнь. Начинали готовиться к отъезду и мы. И как раз в это время в лекционной работе выросла передо мной новая задача: Главное политическое управление посылало меня в Иран читать лекции нашим войскам, тогда там расквартированным. Приезд лектора «из России» давал возможность побеседовать на близкие темы, вспомнить историю наших вооруженных сил, жизнь и деятельность полководцев, боевые подвиги Советской Армии.

Все это было для меня волнующей неожиданностью. Пришлось спешно готовить нужный лекционный материал, продумывать связь лекций, выделить самые интересные темы. Любопытно было увидеть и новую страну, где я еще не бывала. Жители Ирана отнеслись к нам хорошо. Хотелось и невоенным послушать московского лектора. Тегеранское радио заранее попросило наше начальство о лекции по радио на какую-нибудь русскую историческую тему. Я выбрала «Жизнь и деятельность Кутузова». Тему утвердили. Так как иранского языка я не знала, попросили прочесть лекцию на французском языке – иранская интеллигенция называла его своим вторым родным языком, хорошо им владела. Поскольку всюду было военное положение, пришлось изменить и внешний облик: штатских в Иран не пускали. Я получила на время военное обмундирование и, к великому своему удивлению, условное воинское звание. Я ехала в Иран в чине... полковника. С удивлением спрашивая, почему чин так высок, получила ответ: вы – доктор наук, а доктор наук в войсках приравнен к этому чину. «Не беспокойтесь, никаких дел полковника вам выполнять не придется, командовать полком вы не будете,– шутили товарищи,– но одному должны выучиться: отдавать честь при военных приветствиях». Этому я выучилась довольно скоро, и далее жизнь полковника влилась в жизнь лектора. Об одном жалею – не сфотографировалась в форме. <…>

Случалось ли вам начинать лекцию перед аудиторией в 4 часа утра? Мне случалось. В Иране.

Лекции читались так рано, потому что под палящими лучами солнечного иранского дня на открытом воздухе читать невозможно. А рано, на рассвете начинающегося дня, хорошо, прохладно и читать можно. За городом, в лесу на большой поляне рыли углубленный амфитеатр. Широкими, удобными «подковами» вырезанные земляные скамьи вмещали сотни слушателей. Огромное безоблачное небо над головой, утренняя прохлада, восходящее солнце. Поспеть к такой лекции нелегко – приходилось вставать в половине третьего ночи, спешно собираться и ехать за город. Посредине «амфитеатра» – радиоусилитель и место лектора. Прочла я в Тегеране и запланированную лекцию для иранской интеллигенции. <…>

«Лекция на войне»... Да, она тоже воевала. Пусть своеобразен и мал этот вклад и в тяжелые дни отступления, и в трудные, но радостные дни наступления, приближавшего Победу. Может быть, и мы причастны к строке замечательной и любимой песни, посвященной Победе: «Этот день мы приближали как могли».

Источник: В годы войны. Статьи и очерки. – М.: Наука, 1985. ‒ С. 31 – 41.

Вопросы к документу:

1. Какая тематика лекций была популярна в годы Великой Отечественной войны?

2. Какие исторические проблемы поднимались в трудах ученых в годы войны?

3. Как М.В. Нечкина оценивает вклад исторической науки в победу над фашизмом?

Документ № 9

Докладная записка агитпропа ЦК секретарю ЦК ВКП (б) М.А. Суслову