Император утёр окровавленные губы и улыбнулся.

«Надежды».

Золотое сияние которое неожиданно воцарилось над Стилштрассе, могло так же быть увиденным по всему Аверхему. До того как свечение рассеялось, сквозь трещины и соединительные швы в каменной мостовой проступило жидкое золото. Оно начало подыматься над землёй и над трупами, лежавшими на ней, превращаясь в сотни статуй, молчаливо стоящих посреди бушующей битвы. Спустя мгновение свечение второй вспышки озарило округу и когда этот свет рассеялся, статуи больше не были болванами из драгоценного металла, они превратились в живых дварфов, готовых вступить в бой.

Это было волшебство Горнила: возможность обращать живую плоть в гибкий металл и обратно, без малейшего вреда. Гелт экспериментировал с таким волшебством на протяжении декад, но результаты всегда были фатальными. Только сейчас, когда Хамон громко и чётко пел в его голове, а его мощь струилась в его крови, чародей смог успешно свершить такое — совсем немного жидкого золота осталось течь по мостовой. Да, ему не удалось отлить назад в форму всех до единого, некоторые дварфы так и не пережили трансформации. Но подсчёт потерь может подождать до завершения битвы.

Под пристальным взором Хаммерсона, Жуфбарак дрался, придя на помощь осаждённым людям. Они принялись рубить Скарамор на части, когда нордландцы собирались кромсать оставшихся выживших из тех, кто недавно пошёл в последнюю атаку за Императором. Унгрим Железный Кулак начал двигаться ещё до того, как золотое свечение пропало с членов его тела. Первым же ударом его топор Драго развалил надвое череп вождя Скарамор. Его братство слееров следовало за ним — это была яростная масса топоров и кулаков, которая ударила в северян.

Ни проронив не звука, варбанда Архаона перестроилась чтобы встретить новую опасность. Мечи спрятались в глубину строя а их места заняли щиты, с сухим лязгом подперевшие один другой, образовав глухую стену. За всю свою жизнь Унгрим сражался среди стольких стен щитов, что потерял им счёт и мог хорошо видеть слабые места в этой линии обороны, так же как легко мог заметить жилу громрила в обычном камне. Топор Короля Слеера обрушился и ударил в сочленение двух щитов, где защита показалась менее устойчивой. Щиты разбросало в стороны, а открывшийся воин Архаона был рассечён надвое и упал на землю парой кровавых кусков мяса и грудой кишок. Навстречу Унгриму прыгнул второй воин, метя в голову, но лезвие отскочило от короны, а сам атаковавший упал на землю и больше никогда уже не поднялся.

Слееры прорвались в разрыв, который сделал их король и стена щитов начала рушиться изнутри. Унгрим летел впереди всех и оказался рядом с Вечноизбранным, когда тот был уже готов отрубить голову Императору своим мечом. Лезвие топора врезалось в демоническую сталь Убийцы Королей чуть выше гарды и остановило смертоносный замах, отбив инерцию чудовищного удара. Сила вложенная в этот замах Архаоном была столь страшна что её отдача заставила его напрячься чтоб не потерять равновесие и не упасть. Унгрим атаковал следом, не теряя времени, но щит Вечноизбранного словно глухая стена, не пропускал не единой атаки и всегда оказывался там где надо.

Балтазар Гелт стоял среди широко раскинувшегося строя дварфских щитов. Даже подпитываемый Хамоном он отдал много своих сил, чтобы заклинание Горнила сработало. Какое-то время он был абсолютно беззащитным и не мог пошевелиться, но теперь силы потихоньку возвращались к нему. Он видел что Жуфбарак уже неплохо постарались и смогли вовремя прийти на подмогу некоторым выжившим Имперским отрядам, пока братство слееров Унгрима держало занятыми Мечи Хаоса. И всё же он понимал что его союзники по прежнему находятся в абсолютном меньшинстве против бесконечного океана врага. Придётся выигрывать время, если он планировал выжить. Гелт воззвал к магии, связанной с его душой и вновь, она отозвалась.

По всей Стилштрассе оружия и доспехи убитых откликнулись на зов Гелта. Поначалу метал дрожал и корчился. Потом он вдруг поплыл неровным потоком со всех сторон Стилштрассе, огибая сражавшихся, в место к которому был прикован взгляд волшебника. Там, по приказу Гелта, он стал медленно подниматься в небо, формируя стену, которая становилась всё толще, по мере того как новые порции расплавленного метала вливались в неё, доставляемые потоками со всех сторон. Инч за инчем, выросшая стена окружила центр битвы и отделила сражавшихся с воинами Архаона союзников от остальной части города, заполненного ордами нордландцев.

Больше не находящиеся в окружении врага, мужчины Империи и Бретонии воодушевились и отыскали в себе силы чтобы продолжать сопротивление. Они не кричали никаких боевых призывов ибо с трудом дышали, но всё же они атаковали, потеснив остатки северян своими клинками и толкнув их на топоры Жуфбарак.

Только на севере, где сошлись Унгрим и Вечноизбранный стена Гелта росла значительно медленнее. Ни Архаон ни его противник не замечали волшебства, что творилось вокруг них. Каждый из них понимал что отвести взгляд от противника, значило встретить смерть. Чёрная броня Архаона была измята и местами покорёжена а драконья накидка Унгрима изорвана, но ни один из них не смог добиться явного преимущества над другим, и оба они понимали что сейчас не смогут. Когда Архаон замахнулся для очередного страшного удара, жидкая преграда из металла бесшумно поднялась между ним и Королём Слеером, затвердев мгновенно и разделив их. С одно стороны раздался разочарованный рёв Унгрима, который как эхо повторил досадный вопль Архаона, который не меньше жалел об упущенной возможности пролить кровь достойного противника.

На мгновение тишина воцарилась в пределах металлической стены, а потом грохот ударов сотряс округу. Звуки ударов оружия нордландцев, барабанивших снаружи по преграде, воздвигнутой Гелтом, смешались с шумом дождя. Зная, что стена не выстоит долго, Гелт поспешил к раненному Императору.