Фестерхарт (Festerheart – Гнойное Сердце)

Фестерхарт был главным среди герольдов, атаковавших Мёртвого и Зарытого. Он был демон который настрадался сполна множество раз понижаясь и поднимаясь в ранге внутри своего легиона, и его не радовала перспектива вновь впасть в немилость из-за очередного поражения. В мире смертных и бессмертных, мало кто может сравниться в упорстве с герольдом Нургла, если он мотивирован должным образом, и Фестерхарт намеревался доказать это.

Легион Пакостных Душ

На бумаге Легион Пакостных Душ выглядел как скупой подарок. Направить лишь один переписанный (census) легион в Сильванию, когда другие на другие компании отряжалось по три, могло смотреться как оскорбление, в лучшем случае безрассудство. Однако Легион Пакосных Душ был самым многочисленным переписанным легионом Нургла, превосходящий по численность любые два вместе взятых легиона из армий Отца Чумы. Лишь часть легиона сражалась на штурме Мёртвого и Зарытого, остальной легион был направлен на юг, в направлении Девяти Демонов под командованием Великого Нечистого Скрофулокса (Scrofulox).

Гноецарь Величественный (Pusregnant the Glorious)

Трое Великих Нечистых командовали легионом, который Нургл отрядил в помощь Изабелле, трое гнилых братьев из Царства Хаоса. Старшего — Торпоргата (Torporgath) — сразил в Мрачных Топях Манфред, и его гнусный дух теперь был заперт в Горниле Душ (Forge of Souls). Отсавшиеся братья, Гноецарь и Скрофулокс поклялись отомстить за это унижение и возможно предложить тусклую эссенцию духа Манфреда в обмен на душу своего потерянного брата. Так как Скрофулокс отбыл на юг, выполнение этой клятвы легло на плечи Гноецаря.

Подчинённые Мертвецы

Изначально поднятые из своей гнилостной дрёмы Манфредом фон Карштайном и Лютором Харконом, эта орда теперь отвечала желаниям воли Безымянного. Каждая пара конечностей этих зомби, коих насчитывались тысячи, были теперь продолжением жестокой воли злобного духа. Именно через их глотки Безымянный декламировал свой призыв «подчинись». Призыв звучал так настойчиво, что расплавил бы мозг простого смертного. Однако вампиры с трудом, но выдержали этот напор чужой воли в первый раз, теперь они знали, что в предстоящей схватке будет задействована не только грубая сила но и ментальный потенциал.

Атакующие:

Изабелла Заколдованная;

Лютор Хасс (Безымянный);

Гноецарь Величественный — Великий Нечистый;

Фестерхарт — Герольд Нургла;

Легион Пакостных Душ — пять счётобанд (tallyband) Чумоносцев; одна подсчитанная банда Чумных Дронов, одна стая Зверей Нургла;

Назойливые Кусаки (Bickermites) – Восемь куч (swarms) Нурглингов;

Подчинённые Мертвецы — одна большая орда Зомби.

МЁРТВЫЙ И ЗАРЫТЫЙ

Первая атака на постоялый двор последовала вскоре после прибытия Влада. Орда зомби показалась на восточном склоне, медленно ковыляя, меся грязь своими одеревенелыми ногами. Течение масс гниющей мёртвой плоти — так называемые «пережившие» столкновение на Мрачных Топях; у многих из них не хватало конечностей или же, куски мяса были вырваны из тел, открывая наружу внутренности. Начало движения этой орды было сигналом для других, окруживших Мёртвого и Зарытого с разных сторон. Клетка из гниющей плоти, в которой оказалась таверна, начала медленно закрываться.

Влад, как мог подготовил таверну к предстоящей битве, хотя в сущности он мало что мог поделать. Стены постоялого двора на востоке были самой крепкой линией обороны, но находились как раз на пути основной орды трупов. И всё же, Влад избрал именно это место, чтобы сражаться, выстроив рядом своих Дракенхофских Храмовников. Бастарно — один из лейтенантов Манфреда, принадлежавших к его личному ковену, известному как Носантра, изъявил желание драться плечом к плечу с Владом. Это было неожиданной просьбой и Влад подозревал, что вампир подослан к нему в качестве ассассина. Но он не боялся Бастарно, ибо не стоило остерегаться вампира, который решил служить в жидкой тени такого червяка, как Манфред.

Само здание таверны было пустым, ибо крыша находилась на грани обрушения, хотя южная башня всё ещё оставалась относительно крепкой. Зафанийа — ещё один из лейтенантов Манфреда — решил взять на себя обязанности дозорного и высматривать врага с поросшей мхом каменной кладки. Он уже докладывал, что большая часть демонического войска продолжила своё продвижение на юг. Это было донесение, которое наполнило Влада смешанными чувствами. Его раздражало что демоны свободно разгуливают по его Сильвании. С другой стороны он понимал — чем меньше врагов будут задействованы на штурме Мёртвого и Зарытого, тем больше шансов у него и его воинов выжить при обороне. Какими бы плохими не были эти донесения, Влад был рад что Зафанийа решил занять пост наблюдателя. Он был хрупкий и иссохший, словно труп, пролежавший в земле сотню лет — слишком много времени он провёл в поисках секретов магии, игнорируя потребности физического тела. Такому не было места в первых рядах обороны и лучше было оставаться вне досягаемости врага.

Западный двор Мёртвого и Зарытого представлял из себя площадку взрытой копытами грязи. Его окружала деревянная ограда, и это было здесь единственным препятствием на пути орды. С того времени, как Манфред, Влад и Лютор приняли должности Мортархов, им редко удавалось приходить к единому мнению, однако сейчас все они согласились с тем, что львиная доля их воинов должна оборонять именно этот грязный двор.

Так оставшиеся вампиры заняли оборону за деревянной изгородью. Не все выполнили этот приказ добровольно. Варгульф, Браханаста, привык выступать в роли хищника, а не жертвы. Так же, король гулей Карканот, который жил долгие века, питаясь мясом тех, кто попадал в ловушку, теряясь в его тёмных запутанных пещерах — Караканот не желал сам сидеть в ловушке и ждать пока его сожрут. Однако не один из них не решился противоречить Манфреду, оба они подчинились встретив его холодный взгляд.

Лютор Харкон и Капитан Дрекла по идее должны были помогать Манфреду оборонять западный постоялый двор, однако, по правде, не один из них не желал сражаться плечом к плечу с Лордом Сильвании. Оба они заняли место на северной стороне постоялого двора, держась от Манфреда как можно дальше. Из Носантры, только Игорин не замечал враждебности между пиратами и Манфредом, но Лютор Харкон мог сразу отличить тупоголового громилу, когда видел такого и был не удивлён его не наблюдательностью.

Постоялый двор, который защищал Влад оказался первым местом, по которому ударил враг. Зомби напирали на стену, пытаясь ползти вверх; их немые пальцы шарили по её поверхности в поисках трещин и осыпавшейся кладки. Влад стоял на вершине стены, размахивая своим Кровопийцей, рубя направо и налево гнилую плоть и высохшие кости. Хватающие руки тянулись к нему, царапая ноги Влада, но вампир был слишком стремителен и всегда отскакивал в сторону, прежде чем пальцы зомби успевали вцепиться в него. С каждым усилием, Влад мог чувствовать, как отрава Отто Глота разрушает его изнутри, он пытался игнорировать кипящую в венах, обжигающую кровь и продолжал сражаться.

Дракенхофский Храмовники были столь же эффективны, но менее склонны к проявлению бравады. Они оставались в сёдлах и использовали высоту своего положения, чтобы разить зомби, перегибаясь через неравномерно выложенную каменную кладку вершины стены. Что касается Бастрано, он полностью пренебрёг защитой стены и подпускал во двор зомби по двое, по трое, прежде чем изрубить их на части своими парными мечами с рукоятками в форме извивавшихся драконов. Мало помалу вдоль внешней стены начал образовываться вал из рубленных частей тел, однако на место поверженных зомби всегда приходили новые и им не было конца.

Резня была ещё более явной на западном дворе. Ашигорот может и не восстановился достаточно для того, чтобы летать, но был более чем способен крошить кости и тела бездумных траллов Безымянного. Как только орда скапливалась у изгороди в таком количестве, что грозила прорваться внутрь, ужас бездны, работал своими когтями как серпами, рубя эти скопления зомби на части без разбору. Варгульф Браханаста, издав кровожадный вой, перемахнул через изгородь и избрал местом сражения глубину вражеских порядков, он прыгал от одной кучи зомби к другой, похоже не замечая ударов ржавых кликов, режущих его шкуру. Его яростный рёв резонировал в костях гниющей нежити, которую он разрывал на куски.

И всё же зомби продолжали напирать, бездумные куклы, толкаемые в забытье жестоким безразличным хозяином. Безумие вновь захлестнуло Лютера Харкона сразу после начала битвы. Он расхаживал вдоль стены, раскачиваясь будто идя по палубе, и раздавал приказы несуществующим подчинённым. Его сабля большую часть времени находилась при этом в ножнах, хотя в это время её острое лезвие было как никогда нужно. Он бы погиб десяток раз, если бы не Капитан Дрекла, не отходивший от него ни на шаг, и рубивший всех зомби которые подбирались к Королю Пиратов.

Зомби было слишком много. Четверо Дракенхофских Храмовников пали, их стащили с сёдел вниз в копошащуюся массу гнилых тел и затоптали. Игорин попытался подражать Браханасте на западном склоне, но напиравшие зомби вырвали из его рук меч и он тоже был погребён под ползучей волной мёртвой плоти. Карканот вскочил на вершину стены, собираясь спрыгнуть на помощь Игорину, но резкий лающий приказ Манфреда вернул его назад, на своё место. Лорд Сильвании потерял слишком многих из-за своей самоуверенности и не намеревался повторять ошибок, допущенных на Мрачных Топях. Однако сколько бы он не кричал, до Брахасанты он так и не смог докричаться. Варгульф полностью отдался своей природе, чему свидетельствовал вал из разорванных тел, на котором он продолжал реветь, круша ползущих со всех сторон мертвецов.

На юге, защитники оказались в опасности вражеского прорыва. Зомби облепили дозорную башню и настойчиво карабкались вверх; и хотя Зафанайя бросал в них сгустки трескучей магии, уничтожая противников десятками - место испепелённых кадавров быстро занимали свежие ползущие трупы. Влад заметил что дело худо и бросился на помощь Носантре. Он подбежал к ближайшему краю башни, и стремительно вскарабкался наверх, разбрасывая зомби. Он оказался на платформе, где стоял Зафанайя.

Кровопийца засверкал, рубя руки и головы, карабкающихся на смотровую башню зомби. Мир перед ним приобрёл красные тона — кровь заструилась из глазниц вампира, это чума Отто Глота брала верх над его телом. Влад сделал ещё один выпад, разрубив разом трёх зомби, и отметил, что рука его уже не прекращала дрожать, зараза каким то образом не давала его организму восстанавливаться — усталость накапливалась но никуда не уходила, заставляя каждую мышцу в его теле напрягаться до предела. В этот миг Влад осознал, что эта болезнь будет мучить его тело, пока не убьёт его. Он тряхнул головой, решительность вернулась, затмив упаднические мысли, в резервах, его воли было ещё достаточно, чтобы держать себя в руках и не поддаваться слабости тела.

Вмешательство Влада дало Зафанайе короткую передышу и время собраться с силами; ветхий вампир не терял это время понапрасну. Завывающий спектральный ветер ударил с вытянутых вперёд когтистых рук Зафанайи, яростные духи вплетённые в его потоки завывали всё громче и громче, по мере того, как заклятие набирало мощь. Зомби посыпались вниз, срываемые со стен башни вопящими приведениями, разрываемые в полёте на части. Вся башня ходила ходуном, в некоторых местах ярость духов начала срывать каменную кладку, но Зафанайя продолжал шептать и вплетать в заклинание больше и больше сил. Вся южная часть башни обвалилась, увлекая за собой сотню зомби, облепивших её с подножья до верха.

Наконец Зафанайя отпустил на волю сотканный им магический ветер и шквал яростных призраков ударил в подступившую к башне орду с сокрушительной силой. Тех, кто оказался на пути ветра разрывало на части, которые подбрасывало в воздух; они падали на Мёртвого и Зарытого точно гротескный дождь из ошмётков гнилой плоти, органов, черепов и костей. Остальных, кого, задело вскользь, отбросило в стороны, точно пушечные ядра — они врезались в других зомби, ломаясь и застревая в их телах осколками своих костей. Когда заклинание Зафанайи наконец исчерпало себя и развеялось, все южные подходы к башне были завалены недвижимыми искорёженными телами и их оторванными останками. Однако, почти сразу же, из темноты с низкими стонами появилась новая волна трупов, которая медленно поползла на штурм по ковру из останков своих предшественников.

Дозорная башня больше не могла выдерживать и рухнула. Влад, услышав жалобный треск древесины и скрежет камня, поспешил покинуть заваливающуюся постройку и спрыгнул вниз, на крышу таверны. Он заскользил по южной стороне крыши, выбивая ногами черепицу и с грохотом падающих на землю осколков кровли, приземлился на окружённом стеной постоялом дворе. Зафанийя оказался не так проворен. Издав тонкий вопль он пропал в пыли каменного обвала, не успев покинуть рухнувшую башню, за которую только что сражался и которая стала его могилой.

Манфред почувствовал, как в слоях потоков Ветра Смерти образовался небольшой вакуум, как-будто кто-то зачерпнул разом большую порцию, а потом услышал грохот рушащейся дозорной башни. Развернувшись в седле Ашигорота, он видел поспешное бегство Влада по склону крыши и улыбнулся этому. А потом он осознал ещё кое-что: Безымянный так и не вступил в бой, в отличие от битвы на Мрачной Топи, теперь он находился на приличном расстоянии, и его хватка над сознанием орды ослабела.

С широкой улыбкой, Манфред потянулся к невидимым струнам и принялся дёргать за них, возвращая себе то, что принадлежало ему по праву. Поначалу зомби воспротивились, сохраняя остаточное влияние Безымянного, но Манфред был не в настроении терпеть сопротивление. Стянув к себе магию смерти, и укутавшись в её обжигающее свечение точно в плащ, он прорыл себе путь сквозь заклинания своего врага.

Как только Манфред заполучил обратно контроль, ближайшие зомби, надвигавшиеся на Мёртвого и Зарытого встали на месте, опустив свои руки безвольно болтаться вдоль тел. Но даже тогда воля Безымянного продолжала сопротивляться. Десятки зомби вновь вышли из под влияния Манфреда, но его не заботили такие мелочи. Половина из ходячих мертвецов, находящихся в округе были теперь под властью Лорда Сильвании и он улыбаясь послал их против оставшейся половины. По обеим сторонам, и с запада и с востока, давление на вампирскую оборону спало, когда зомби принялись рвать друг друга на части. Из защитников, лишь Брахасанта отказался воспользоваться переменившей ситуацией. Варгульф мало что понимал сквозь пелену кровавой жажды и продолжал рвать и крушить зомби с развязным озверением.

А на восточном дворе, Влад воспользовался передышкой чтобы восстановить оставляющие его силы. Чума Братьев Глотт крепла в нём с каждой минутой, пробуждаемая одним из их родичей — демоном, что скрывался где-то во тьме неподалёку. Поры старейшего из фон Карштайнов сочились кровью, его бледная кожа покрылась язвами. Пока Манфред применял магию смерти, чтобы восстановить контроль над мёртвыми телами зомби, Влад использовал ту же силу чтобы восстановить свою собственную плоть. Постепенно язвы пропали с его кожи, но вены вампира по прежнему горели огнём, чтобы он не предпринимал. Впервые Влад осознал своё затруднительное положение - его усилия, прилагаемые на борьбу с заразой заставляют болезнь атаковать организм ещё яростнее. Он знал, что его гибель близка, если победа не будет скорой.

К сожалению для защитников Мёртвого и Зарытого, победа была в лучшем случае далёкой возможностью. Ни Изабелла ни Безымянный не пожелали передать осаду постоялого двора кому-то другому и лично направились туда, пока основная часть их армии продвигалась дальше на юг. Вместе с ними пришёл один из Великих Нечистых, Царегной. Демон собирался отплатить за низвержение его брата на Мрачных Топях и привёл с собой толпы чумоносцев и меньших слуг, чтобы наверняка для уверенности, что враг не уйдёт от расплаты.

Как только Безымянный оказался рядом, Манфред вновь потерял контроль над зомби — злая воля духа без усилий отобрала у вампира управление трупами. Манфред пошатнулся от ментального удара, но быстро восстановил невозмутимый внешний вид, когда заметил что четверо Дракенхофских Храмовника наблюдают за ним со стороны. Повсюду в окрестностях Мёртвого и Зарытого, орда восстановила своё единство и вновь заковыляла вперёд.

Подчинись. Голос Безымянного вырвался из чёрных гнилых глоток его рабов. Этот голос должен был вселить отчаяние и напомнить о поражении на Мрачных Топях, однако вместо этого он накалил злость Манфреда до предела.

Зомби переваливались через руины смотровой башни, грозя заполнить постоялый двор. Влад и Манфред ринулись, чтобы перекрыть им путь, позабыв о взаимной вражде в момент общей опасности. Ни одного слова не проскочило между двумя фон Карштайнами пока оба вампира дрались плечо к плечу. Они были соперниками, и каждый из них знал другого так же хорошо как и самого себя, поэтому каждая небольшая слабость другого была вовремя без слов подстрахована вторым.

Не все вампиры были столь искусны. Один из Дракенхофских Храмовников позволил себя окружит и был скинут с лошади. Его моментально обезоружили, и прижав к земле массой навалившихся тел, принялись разрывать на части; копаясь в его вскрытом животе, зомби разбросали его внутренности по округе, позже, его ноги руки и голова так же полетели в разные стороны.

На севере чумоносцы наконец добрались до Мёртвого и Зарытого. Сабля Харкона срубила голову первого из них. Голова покатилась к ногам пирата, обвиняюще таращась на него своим единственным залепленным гноем по краям, мутным глазом. Следом за первым демоном пришли остальные, укутанные в облака чёрных жирных мясных мух.

Зверь Нургла, неистовый в своём желании, проломил восточную стену. Бастарно хотел было отскочить, но не успел и был прижать к земле громадной слюнявой тушей. Вампир ответил на атаку короткими быстрыми ударами клинка, но демон не обращал внимание на нанесённые ему раны. Вместо этого, он заинтересованно изучал старающегося высвободится вампира, склонил свою голову и облизал Бастарно своим склизким мясистым узловатым языком от головы до плеч. Там где его коснулся язык, кожа вампира пошла пузырями и нарывами, расплавилась даже часть его стального нагрудника. Вопли агонии Бастарно были такими же яростными как и короткими. Поняв что его игрушка больше не шевелится, тварь разочарованно отвернулась и заковыляла в поисках нового друга.

Нурнлинги хлынули из прогнивших водосточных труб Мёртвого и Зарытого, прямо на западный двор. Карканот зашипел, глядя как волна мелких демонов нахлынула между ног зомби с которыми он сражался, он яростно давил каждого из ухмылявшихся карликов, которого только мог застать врасплох. Каждый раз, когда его стопа опускалась вниз, её сопровождал мокрый шлепок и возмущённый визг. После того, как он раздавил с дюжину нурглингов, их назойливая куча сменила направление и отхлынула под сень перевёрнутой повозки, принявшись обкидывать Карканота комьями своих собственных испражнений.

Тучная тень нависла над западным холмом когда Царегной повёл свои счётобанды чумоносцев вверх на холм. Браханаста, впавший фактически в скуку от того, что медлительные зомби не могли бросить ему никакого вызова, сразу же оживился при виде появления старшего демона (greater demon). Замахнувшись своей когтистой лапой он атаковал Великого Нечистого и вырвал из его гниющего брюха огромный кусок студенистой плоти, открыв забродившие, вонючие кишки. Демон рассмеялся и ударил Браханасту в ответ своим громадным ржавым мечом, искалечив и почти перерубив его левую лапу. Сморщенное лицо на кончике языка Царегноя бешенно захихикало в ответ на рёв ярости и боли, который издал варгульф, а потом вдруг замолкло, когда рассечённые мышцы Браханасты, вдруг, на глазах вновь соединились, обвившись вокруг поломанного осколка кости. Звероватая ухмылка перекосила морду Браханасты и он ринулся на Царьгноя обнажив свои саблевидные клыки.

Чумоносцы протискивались сквозь заваленный участок стены, перешагивая полу-растворившееся тело Бастарно. Дракенхофские Храмовники ударили им навстречу, выставив копья, в стремительном галопе, пытаясь отбросить назад. Некоторые чумоносцы пали, расплёскивая чёрную пузырящуюся жижу из полученных ран. Другие угрюмо уставились в копья застрявшие в их телах, а потом контратаковали чумными мечами, пытаясь выбить атакующих вампиров из их сёдел.

Огромный герольд, чей статус был отмечен увесистыми рогами, пробился сквозь деревянную изгородь. Его меч был покрыт склизскими нечистотами но был намного смертоноснее чем могло показаться. Отмахнувшись от удара меча подлетевшего вампира, ответным замахом он разрубил противника надвое. Продолжив свою атаку, он вонзил клинок глубоко в брюхо Карканота, нанеся рваную колотую рану Шипя от боли, король гулей прыгнул вперёд прижав герольда к земле своим весом. Когти гуля вонзились в череп демона. Рыча, Карканот оторвал голову герольда и запустил обратно через изгородь.

Жужжание окутало Мёртвого и Зарытого зубодробительным высокочастотным шумом, когда чумные дроны снизились на такую высоту, что кривые лапы их ездовых мух стали царапать крышу таверны. В то время, как наездники безуспешно пытались атаковать своими ржавыми клинками шлемы Дракенхофских Храмовников, длинные вздутые хоботки чумных дронов вцепились в Карканота и вздёрнули того в гущу роя. Никто больше никогда не видел короля гулей.

К югу Влад, наконец, увидел закованного в броню Лютора Хасса, показавшегося на холме, он так же узрел злобный дух что захватил над ним власть. Во взгляде вампира заплясали чёрные искры магической энергии. Ломанные молнии ударили из глаз и превратили с десяток зомби в дымящийся пепел, проложив тропу в глубину орды. Игнорируя боль кипящей в венах крови, Влад кинулся в образовавшийся коридор, расширяя его методичными росчерками своего клинка. Он знал - если уничтожить Безымянного - битва, считай, наполовину выиграна. Надеясь что их негласный с Манфредом пакт продлиться ровно столько, чтобы Влад успел достичь своей цели, вампир глубже и глубже врубался во вражеские порядки.

Губы Хасса искривились в неискренней улыбке. Как один все зомби на южном склоне отвернулись от Манфреда и начали медленно стягиваться к Владу. Кровопийца колол и рассекал, отрезая конечности, кромсая гнилые кишки, но кольцо надвигающихся со всех сторон мертвецов становилось всё плотнее.

Манфред увидел как фигура Влада исчезла в толпе зомби и искушение выбора овладело им. С одной стороны увидеть как Влад погибнет такой позорной смертью, грело его холодное сердце. С другой — он хорошо понимал, что лишившись своего старшего (sire) союзника, его собственные шансы пережить эту битву значительно уменьшаться. Приняв решение, он поймал взгляд Хасса и усмехнулся ему, а затем пришпорил Ашигората, направив его назад, вверх по склону к битве кипевшей на западном дворе. Он бросил Влада, одного.

Чуть дальше, на западе, когти и клыки Браханасты уже изорвали покрытую бородавками шкуру Царегноя в десятках местах. Варгульф вновь прыгнул на демона, слишком быстрый для вялых замахов его ржавого меча, его когти вонзились в покатые рыхлые плечи Великого Нечистого а клыки нацелились в его глотку. Задача оказалась не из лёгких, так как опухшая шея демона, вся в наростах и бугрящихся складках гниющего жира, делала нахождение глотки весьма проблематичным занятием.

Браханаста сплюнул вонючую жижу, прочищая свою пасть и приготовился вновь укусить. Пока он прицеливался, Великий Нечистый открыл свой широкий рот, полный кривых мелких острых зубов. Его студенистую шею сотряс спазм, и Царегной изрыгнул поток личинок, желчи и бурлящей заразы, через гребни своих гниющих зубов, прямо в лицо и рот вампира. Ослепнув, Браханаста вырвал свои когти из плоти демона и отлетел в сторону, закружившись волчком, бешено рассекая воздух своими лапами, раскидывая зомби и чумоносцев попадавшихся ему на пути. Он уже чувствовал, как его внутренности начали растворяться, когда хищнические организмы, содержащиеся в слюне Царегноя, начали размножаться в его теле. Варгульф попытался взреветь в ответ на этот подлый приём, но из его пасти, вместо звука, вылетели сгустки грязно коричневой слизи. Ослабев, Браханаста упал на колени, а горькая жижа продолжала течь сквозь клыки из его глотки. В это время над ним нависла тучная фигура Царегноя, он понял вверх свой широкий ржавый меч и обрушил его вниз, отрубив голову варгульфа.

Прибыв на западный двор, Манфред понял, что бросил одну безысходную ситуация чтобы попасть в другую такую же. В центре Харкон и Дрекла сражались бок о бок с оставшимися Дракенхофскими Храмовниками в уменьшавшимся кругу последних защитников. Манфред видел, что долго они не продержаться. Зомби и чумоносцы наседали со всех сторон, первые издавая из своих глоток призывы Безымянного покориться, а вторые — непрерывно бубня свой никогда не кончающийся пересчёт.

Безумие Харкона стало более явным с того момента как битва началась. Он громко ругался на морском жаргоне, ни к месту уличая противника в мореходных просчётах; иногда его тирады становились совсем бессмысленными и непонятными. В отличие от него, Дрекла сражался без слов, его тяжёлая сабля поднималась и опускалась как топор палача, забрызгивая слизью и ихором его поросшую водорослями куртку. Капитан использовал свой крюк, чтобы зацепить и обездвижить противника, подведя его под смертоносный удар своего клинка. Время от времени, ему приходилось использовать свой крюк для того, чтобы зацепить широкий ремень на поясе Харкона и оттащить своего хозяина назад, не позволив тому очертя голову броситься в глубину орды и кануть там безвозвратно.

Внезапное жужжание сверху привлекло внимание Манфреда как раз вовремя для того чтобы резко податься в седле в сторону и избежать пульсирующих в поиске добычи хоботков чумных дронов. С рычанием, вампир вскинул свой посох и несколько сгустков тёмной энергии сорвалось с его навершия, угодив в ближайшего летающего демона и обратив его в пыль, забрав за одно и двух ближайших к нему. Остальные крылатые твари поспешили подняться обратно в небо с недовольным жужжанием и искать более лёгкие цели. В это время зверь Нургла прыгнул на Манфреда с боку, но Ашигорот встретил его своими когтистыми передним лапами и разорвал надвое в полёте. Обе половины упали на землю, а выпученные глаза продолжали таращиться в небо в немом замешательстве.

С грохочущим хохотом, потрясшим Мёртвого и Зарытого, Царегной проломил деревянную изгородь и оказался на западном дворе. Три чумоносца и два Дракенхофских Храмовника оказались раздавлены массивной тушей демона, но это не стало препятствием и едва ли замедлило продвижение Царегноя. Он размахнулся своим клинком и медлительным но сокрушительным ударом рассёк поперёк с десяток зомби и последнего закованного в ночной доспех рыцаря.

Харкон следил за надвигающимся чудовищем. Выкрикивая обещания, заставившие бы покраснеть даже самого бывалого из морских торговцев, он ринулся на Царегноя. Торжествующе взревев, Великий Нечистый замахнулся своим цепом и черепа на концах цепей визгливо хохотали, летя на врага. Удар разорвал бы Харкона на куски, попади он под него. Однако его вновь спас капитан, правда на этот раз, ценой своего существования. Гроздь хохочущих черепов не попала в Харкона, а врезалась в тело заслонившего его собой Дреклы, превратив в мешанину изломанной плоти.

Лишь на миг внимание Царегноя привлекли куски тела, когда то бывшие Дреклой, и этим мгновением воспользовался Манфред для атаки. Он пришпорил Ашигорота в прыжок и поднял высоко над смешавшимися порядками зомби и демонов. Царьгной яростно взревел, когда когти Ашигорота пропороли его сутулую спину и вновь издал рёв, когда болты чёрной энергии ударившие с навершия посоха Манфреда вырвали из его плеча огромный кускок плоти, обнажив кость. Сухожилия лопнули и цеп выпал из его лапы, однако у Царегноя оставалось ещё предостаточно плоти и его нельзя было свалить так просто.

Демон извивался и дёргался, пытаясь скинуть ужаса бездны со своего загривка. Пока он безуспешно пытался освободиться, Харкон сделал выпад вперёд, погрузив свою саблю глубоко в кишки Великого Нечистого. Сабля погрузилась по рукоять, забрызгав руку Харкона липкой вонючей слизью, а потом из внутренностей демона выпрыгнули кусающиеся, царапающиеся нурглинги и обрушились на вампира, посмевшего потревожить их спячку. Харкон игнорировал их и рванул свою саблю назад, высвобождая клинок со звуком рвущейся влажной материи.

Царьгной взревел ещё пуще пержнего и обрушил свой ржавый меч на голову вампира адмирала, пытаясь прибить как муху. В этот самый момент Манфред нажал вниз со всей своей силой, погрузив наконечник Гествора (Gheistvor) и пронзив складки плоти на макушке Великого Нечистого а затем расколов защитный костяной гребень под ними.

Предсмертный рёв Царегноя оборвался, когда навершие посоха Манфреда прошло сквозь поражённый заразой мозг демона и упёрлось в его искривлённый позвоночник. Ашигорот оттолкнулся от трупа и взмыл вверх, а завалившаяся туша Великого Нечистого чуть не раздавила Харкона.

Манфред почувствовал, как поганый дух демона покинул мёртвую плоть и попытался захватить его, однако большая его часть всё же ускользнула от вампира назад в Царство Хаоса. Тем не менее, этой небольшой части сущности великого демона было более чем достаточно. Даже тех клочков, что удалось впитать Гествору оказалось достаточно чтобы полностью исцелить гноящиеся раны Ашигорота.

Манфред оказался настолько увлечён осмысливая последствия уничтожения Царегноя, что фон Карштайну потребовалось несколько мгновений чтобы понять - всё вокруг него внезапно застыло. Чумоносцы стояли сомкнутыми линиями вокруг него, разочарованно таращась из под своих вспученных бровей, но не делая ни одного шага чтобы подойти ближе. Даже кучи писклявых нурглингов бросились от него в рассыпную и спрятались в складках недвижимой туши их погибшего отца.

Размеренное хлопанье ладоней привлекло внимание Манфреда. Изабелла сидела на вершине одного из уцелевших несущих столбов деревянной изгороди, её платье было деликатно расправлено и облегала согнутые в коленях ноги. Смеясь она спрыгнула вперёд и приземлилась на усыпанный трупами двор, картинно разведя руки в стороны и чуть наклонив голову вперёд в жесте выполнившего трюк гимнаста. В этот момент чумоносцы пришли в движение и образовали вокруг неё плотный строй а жужжащие чумные дроны сбились над ней в висячее чёрное облако, готовые атаковать по её приказу.

Манфред не имел ни малейшего желания вновь вступать в противостояние с Изабеллой, но ему больше не было в этом необходимости. Насмешливо отсалютовав графине Манфред направил Ашигорота вверх и взлетел в небо. Харкон, не смотря на то что был полностью поглощён безумием, следил глазами за отбытием Лорда Сильвании. Явно опаздывая на полёт, он метнулся к туше Царегноя и, взобравшись на её вершину, подпрыгнул вверх, ухватившись за одно из рёбр взлетавшего Ашигорота. Вскоре оба вампира оказались вне досягаемости жужжащего внизу роя чумных дронов.

Как бы то ни было, Манфред ни имел не надобности ни желания продлевать жалкое существование Харкона. Прорычав, Лорд Сильвании нанёс удар. Лезвие Гествора рубануло по руке Харкона, разрубив её чуть выше локтя. Когда Манфред продолжил полёт на юг, чтобы доложить о своей неудаче, сжатая кисть вампира адмирала всё ещё болталась на боку его скакуна, однако сам Харкон отправился вниз навстречу судьбе, которой пытался избежать.

Падение Харкона смягчил ковёр из трупов которыми был завален двор, однако смягчил не достаточно. Когда он приземлился, раздался звук похожий на ломающуюся отсыревшую древесину, нижняя часть его левой ноги выгнулась неестественным образом и адмирал упал прямо лицом в кучу наваленных трупов. И всё же Лорд Берега Вампиров не сдавался. Разразившись бранью, поглощённый безумием и болью, он воткнул свою саблю в наваленные тела и поднялся на колени, используя её навершие как опору.

Когда демоны начали наступать на него, он принялся размахивать своей саблей, яростно описывая перед собой широкие дуги, вскрывая животы чумоносцам, приблизившимся достаточно близко. С каждым поверженным демоном, он призывал больше врагов атаковать себя и и закончить то, что начал Манфред.

С дюжину демонов упали и пополнили массу наваленных недвижимых трупов, прежде чем их ряды расступились, пропуская вперёд Изабеллу. Какой то момент он продолжала изучать покалеченного Харкона, на её лице играла еле заметная улыбка не смотря на поток оскорблений и ругательств исходивший от стоявшего на коленях вампира. А потом без предупреждения, она шагнула вперёд под сверкавшую дугу свистящей сабли Харкона. Собственный клинок Изабеллы отбил атаку адмирала. Прежде чем Харкон попытался снова атаковать, она наступила одной ногой на лезвие его сабли, прижав клинок к трупу поверженного им чумоносца. Меч графини сверкнул и рука сжимавшая саблю отделилась от тела Харкона.

Пока Харкон продолжал изливать язвительный поток новых ругательств рождённый под воздействием новой агонизирующей боли, Изабелла кивнула на него чумоносцам. Они приблизились к вампиру и обездвижили, цепко схватив за обрубки его рук. Игнорируя слюну брызгавшую с покрытых кровавой пеной губ Харкона он присела рядом с ним и посмотрела в его перекошенное лицо. Её шёпот был спокойным и приглушённым, в то время как в ответ пират яростно орал ей прямо в лицо. Улыбнувшись хищной жестокой улыбкой, Изабелла взяла голову Харкона обеими руками, жест был почти любовным. Она внимательно всмотрелась в его расширившиеся глаза, наблюдая как её проклятие набирает силу внутри него. Харкона начала бить дрожь, он задёргался. Вместо ругательств из горла доносилось влажное бульканье. Через пару мгновений тело пирата вампира стало мягким и потекло, превратившись в грязную вонючую лужу слизи.

Вновь поднявшись на ноги, Изабелла всплеснула своими кистями, отряхивая остатки Харкона со своих тонких белых пальчиков. К её неудовольствию Манфред покинул их так скоро, но она чувствовала, эта битва ещё не была окончена.

На южных склонах из под шевелящегося ковра удушающей гнилостной плоти, наконец, выбрался Влад. Он был с ног до головы покрыт внутренностями и кровью, видно был что эти усилия стоили ему дорого. Его запасы силы и воли были на исходе. Кровопийца расчищал ему путь, пока Влад пытался взобраться обратно по склону. Его недуг принялся за организм с новой силой, заражённая кровь уже сочилась из сочленений его доспехов. Вампир знал,что его время стремительно улетучивается. Не имея представления о судьбе своих союзников - погибли ли они все или бежали — он спотыкаясь прорубался сквозь толпы зомби назад к Мёртвому и Зарытому.

Видя как Влад отступает, Безымянный повелел Хассу пришпорить его коня вперёд. Наскоку, воин жрец взвесил свой благословенный молот и приготовился снести голову фон Карштайна с его плеч. Услышавший грохот и чавканье конских копыт по ковру мёртвой плоти, Влад резко обернулся чтобы встретить своего врага, при этом лихорадочно ища способа не погибнуть.