Девушка отвесила Владу реверанс и исчезла среди деревьев, оставив вампира в раздумьях.

Влад смутно представлял то, что ожидало его в Сильвании, но все его чувства говорили об одном — его земля находилась в опасности. Более того, он знал, что настоящая угроза исходила нет из вне, от колдовства или количества клинков, которые наберёт Хаос - но от высокомерия склочных правителей Сильвании. Неферата (Neferata) сбежала, и это говорило о многом. Она и Влад много раз пересекались за прошлые столетия, и фон Карштайн знал, что Королева Таинств не была из тех, кто хранит преданность проигрывающей стороне. То что не мог уничтожить Хаос, своим слепым невежеством ему помогут уничтожить Манфред, Нагаш и Аркан. В своём мёртвом и холодном сердце, Валд не мог найти ничего чем бы смог повлиять на ситуацию — он даже не считал Сильванию боле чем-то за что стоит биться — однако его гордость не позволяла ему отдать своё бывшее королевство без боя.

На поверхности Мрачной Топи войск у Манфреда становилось всё больше и больше, хотя иметь все их по такому поводу не нравилось вампиру. Лютор Харкон, вампир налётчик недавно покинул побережья Ластрии, узнав о грядущей битве. Никогда не избегавший возможности повоевать, он привёл с собой орды своих собственных зомби, разместив их в восточных топях Сильвании, и присоединился к армии Манфреда без приглашения или разрешения со стороны последнего.

К своему союзнику Мортарху, Манфред не испытывал ничего, кроме презрения за его не способность сохранять здравый смысл и постоянное пребывание на границе безумия. Как бы то ни было, он всё же утешал себя тем, что в предстоящем сражении у Харкона будет масса возможностей наконец отправиться в заждавшееся его небытие — и если это не произойдёт по одной причине, Манфред надеялся, что случиться по второй или третьей. Кроме того, пусть войска Харкона были не особо выносливыми, но их несчётное количество являлось бесспорным преимуществом.

В то время как жужжащая, монотонно бубнящая процессия приближалась, двигаясь по дороге Эйзиграфт, Манфред выстроил свои войска для битвы. Ковыляющие орды Харкона расположились чуть в отдалении на южных холмах. Давно заброшенный постоялый двор, Мёртвый и Зарытый (Dead and Buried — решил не писать «похороненный» - длинно звучит для названия таверны) – пережиток Имперского прошлого Сильвании — обозначал южный край порядков армии Харкона, в то время как обугленные руины храма Зигмаритов служили им северной границей.

Манфред не рассчитывал победить полагаясь на орды Харкона, но и не думал совсем уж игнорировать их присутствие. Лорд Сильвании не сомневался в том, что его воля была сильнее чем у его соперника и собирался перехватить контроль над ордами зомби, если того потребует ситуация. Собственные зомби Манфреда должны были возглавить атаку в начале боя, управляемые некромантами на телегах падали (carrion carts) располагающимися среди их непроходимой толпы. Только когда демонические войска завязнут в зомби, Манфред собирался обрушить на них свою главную военную мощь — умертвий и обезумевших от кровавой жажды вампиров, выуженных им из гробов, где они морились голодом.

Когда враг наконец-то показался, Манфред еле сдержался, чтобы не рассмеяться, увидив каким ничтожно малым оказалось войско противника. Демонов было всего несколько тысяч, когда его мертвецов насчитывалось несколько десятков тысяч, а при желании он мог поднять ещё больше. Битва считай была уже выиграна.

Б езымянный взглянул на болотистую местность из под кустистых бровей Лютора Хасса его глазами. Хребет далёкого холма был заполнен гниющей плотью и ветхими потрёпанными стягами, однако это не волновало Безымянного. На самом деле, это было удовольствием, видеть что враг боится его настолько, что собрал огромную армию для сражения с ним. Ещё больше марионеток, которые запляшут под его дудку, если он отыщет правильную мелодию.

«Ты подготовился?» раздался вблизи мягкий голос графини, сквозь который пробивалось утробное рычание того, что находилось внутри неё.

Безымянный не знал, кто сейчас обращается к нему, сама она или демон, присосавшийся к её душе. Он пообещал что сумеет подобрать ключ к замку, запиравшему ворота в секреты их связи, но не сейчас. Демон не представлял для него интереса, ибо в прошлом он победил сотни таких как эта тварь. Но графиня? От неё разило ненавистью к самой себе, желанием, сожалением и жаждой мести. Он могла бы стать изысканной игрушкой.

На мгновение лицо Хасса исказилось в ужасной плотоядной улыбке, в то время как Безымянный представлял себе сколько удовольствия ждало его в будущем. Он радовался возможности манипулировать её двумя противоположностями, возможно втравить их в междоусобный конфликт. Её истязаемый дух станет его первым новым фамильяром и в своих мучениях будет следовать за ним, став свидетелем каждой его новой победы.

«Я спрашиваю, подготовился ли ты?» Голос графини, потерявший свою мягкость и теперь почти состоящий из рычания вырвал Безымянного из мечтательного состояния. Терпение, приказал он себе. Его нынешнее тело могло вмещать лишь толику его подлинной мощи. Вскоре ему понадобиться новый, более выносливый сосуд. Возможно один из вампиров которые вышли сражаться с ним. Он кривился от перспективы вселения в мёртвую плоть, но ещё больше ненавидел прислуживать.

«Несомненно, графиня,» ответил дух. «Давай же начнём.»

Вуаль на лице графини еле заметно подёрнулась, когда она прошептала призыв к атаке. Это был не воинский клич, полный ярости, но еле слышный шёпот, и демоны, как один двинулись в бой. Из всего войска самыми быстрыми оказались чумоносцы, заметно вырвавшись вперёд от общей массы. Они сошли с дороги пошатываясь, как будто слоняясь по округе и не имея никакой цели, но затем сформировали боевые порядки, пытаясь походить на линии противника, выстроившиеся напротив них.

С дисциплинированностью, не свойственной, с первого взгляда, таким гротескным гниющим уродливым тварям, чумоносцы продолжали сбиваться в когорты под знамёнами, увенчанными звонящими колоколами, в то время как стаи визгливых нурглингов сновали у них под ногами. Жужжащий рой отделился от основного войска и громадным чёрным облаком поднялся в небо. На флангах, бесновались звери, увенчанные щупальцами, они в нетерпении бродили из стороны в сторону, ожидая пока их хозяева поспеют за ними и отдадут приказ к атаке. В глубине войска трое тучных Великих Нечистых (Great Unclean Ones) не переставали одёргивать и усмирять пыл других демонов, при этом тон их приказов был низким и булькающим, даже успокаивающим.

Манфред послал своих зомби навстречу демонам, когда те пересекли линию чёрного колючего дрока (black gorse), на границе Угрюмых Топей. Ходячие мертвецы не обращали внимание на шипы, рвавшие их плоть - они рубили ржавыми клинками гнойных адских тварей и били их корявыми дубинами. На плывущей точно воск полуразложившейся коже чумоносцев открывались новые раны из которых брызгала вонючая коричневая кровь и лезли копошащиеся личинки. В ответ чумные мечи обрушивались на медлительных ходячих трупов, рассекая их и пуская внутрь чумных мух и плотоядных червей. А те, уставшие от жёсткой демонической плоти, были рады наконец полакомиться, пусть мёртвой, но мягкой и податливой человечиной. Трупы на глазах вспучивались и превращались в подобие кустарников, когда зелёные демонические побеги разрывали их изнутри, хватая ближайших зомби и наполняя их теми же взрывными флюидами.

Зомби продолжали своё молчаливое наступление, без эмоций работая клинками, не имевшие своей и ведомые чужой волей. Сотни уже лежали на земле искалеченные и недвижимые, чумоносцы имели несомненное преимущество в начале битвы. Но ему не суждено было сохраниться. Разум Манфреда фон Карштайна уже работал над тем, чтобы восполнить потери. Взывая к магии смерти, которая пронизывала каждый комок земли Сильвании, вампир вдохнул новую жизнь в своих падших марионеток и поднял поверженных, вновь отправив их в битву.

Из командования демонов, Манфред мог видеть лишь оболочку в которой прибывал Безымянный. Среди толп варжеского войска он видел и герольдов и глашатых и три громоздких туши Великих Нечистых, но вампир быстро отмёл их всех как недостойных своего внимания лакеев. Другое дело — Безымянный. Доспех Хасса сиял даже во тьме, а его носивший восседал в седле с прямой спиной, излучая презрение и вызов всем своим видом. Манфред сразу же распознал в нём духа и обрадовался тому, что тот избрал для вместилища именно тело Хасса, ибо это сделает его убийство вдвойне приятным. Но даже острый взор Манфреда не мог различить фигуру графини, находящуюся среди войска чумоносцев.

Несмотря на очевидное, Манфреду стоило оставаться на стороже, ибо происходило явно что-то чего он не замечал. Хотя покрытые нарывами демонические герольды обрушивали на зомби магические дожди из разъедавших всё и вся нечистот, Безымянный не торопился сражаться в полную мощь и довольствовался тем, что противостоял заклинаниям Манфреда.

Тем временем на юге, орды Харкона навалились на линии демонов. Основательно завязнув в битве по фронту, чумоносцы могли переправить на фланг лишь малую часть своих воинов, атака Харкона была менее успешной чем Манфреда. Харкон никогда не был искусным адептом тёмных чар, его заклинания призыва были хрупкими — их легко рассеивали два смертных, находившихся в сердце демонического войска.

Линии пиратов зомби были не такими плотными как у Манфреда. Это слабое место было вскоре использовано — возможно по чистой случайности — мутировавшими зверями Нургла, ворвавшиеся сквозь эти разрывы в поисках новых компаньонов для своих странных игр. Разойдясь не на шутку, нелепые создания влетали в саму гущу зомби. Однако мутанты быстро свивались в толпе и старались схватить своими щупальцами как можно больше друзей чтобы играть с ними. Их яростно хлещущие отростки сбили с ног и разорвали на куски множество зомби, разбив формации и застопорив продвижение войск Харкона.

Манфред следил за боем достаточно внимательно, чтобы заметить неудачи своего союзника Мортарха, но не захотел вмешиваться. Там, где сражались его войска, демоны не могли прорваться и вынуждены были увязнуть в бою без продвижения — лишь это заботило его. Когда чумные трутни (plague drones) атакуют с неба, настанет время пустить в ход умертвий, которые терпеливо и бездумно ждали своего часа позади него. Вампир хотел поскорее разобраться с этой битвой ибо она была не достойна его присутствия. Ему ужасно наскучило следить за висящими в небе трутнями, он находил их жужжание раздражающим.

В это время на юге, как мог видеть Манфред — Харкон отчаявшийся своим неудачам, выхватил из ножен саблю с костяной рукоятью и сам вступил в битву. Эта картина вызвала на лице Манфреда тонкую улыбку. Прошептав контр заклинание, он перевёл часть своей силы и ударил по магическим сплетениям державшим зомби пиратов Харкона на ногах. Его незримое вмешательство сразу же возымело эффект. Пара слюнявых тварей ворвалась сквозь поредевший строй и играючи накинулась на пирата, сбив того с ног. Манфред понимал, что двух демонов не достаточно чтоб прикончить того, но сама унизительная ситуация в которой оказался Харкон не могла не радовать.

Лязгающий перезвон колоколов из под тёмных небес послужил сигналом того, что чумные трутни наконец присоединились к битве. Рой из клинков и жал вонзился во фланг войска Манфреда. Пульсировавшие безобразные мясистые брюха трутней слепо искали глазные щели и рты зомби, чтобы жалить, впрыскивая в мозг свой гнойный ядовитый ихор. Манфред был готов, сплетя очередное заклятие вдохнувшее жизнь в падших воинов, однако даже с ним его потери оказались внушительными. Зомби были порублены, разъедены изнутри и попросту разорваны в клочья силой удара. Однако всадники крылатых трутней не выражали чувства радости от успешного налёта, их изъеденные нарывами лица оставались безучастными. На них была лишь бесконечная тоска а их перекошенные рты продолжали подсчёт поражённых.

По бессловесной команде Манфреда, умертвия, наконец ринулись вперёд. Всего их насчитывалось пять колон, каждая под предводительством полу дюжины вампирских лейтенантов. Проклятая сталь была наготове в их руках, а их бессмертные стопы выбивали синхронную поступь. Чумоносцы были так вовлечены в бой, что лишь несколько из них заметили приближение нового противника. Древни глефы ударили сверху, рассекая демоническую плоть и ломая изъеденные личинками кости. Копья вонзились в распухшие животы, раздирая плоть, прошли сквозь грудные клетки и позвоночники, забрызгав болотистую почву дурно пахнущими перебродившими внутренностями. Звероватые вампиры шли следом за умертвиями от их леденящего душу вопля, у смертных стыла кровь в жилах, они рвали воздух своими когтями, желая поскорее добраться до врага.

Манфред ехал вперёд, его кошмар бездны (dread abyssal) яростно рычал, преодолевая расстояние прыжками. Чёрные знамёна Сильвании развивались за спиной вампира, прикосновение его зачарованного меча было смертельным для всех кто когда либо почувствовал его на себе. Десятком молниеносных ударов, он сразил громадного раздутого демона, прежде чем тот сумел попасть в него своим цепом. Следующим взмахом он развалил надвое череп чумоносца, подобравшегося слишком близко. Чёрное гниющее содержимое этого черепа оказалось отвратительным даже по меркам вампира.

Напор атаки Манфреда унёс его за линию сражавшихся чумосносцев и зомби. Его колонны из молчаливых мертвецов были подобны пяти когтям что пропароли тело демоническго войска, рассекая на части. Он уже был в сердце армии врага, и чумоносцы разлетались перед ним в стороны, не способные противостоять дисциплинированной атаке его умертвий и ярости варгхейстов (vargheists). И вдруг перед ним оказалось пустое пространство, широкая свободная от демонов площадка. Чумоносцы уже не пытались его атаковать и двигались мимо, однако здесь его ожидал совсем другой противник.

Манфред взглянул на Безымянного смотрящего на него через поблёкшие глаза Хасса, дух улыбался. Однако не он привлёк внимание вампира. Эта сомнительная честь выпала на долю укрывшейся за вуалью вампирши, состоящей рядом с Хассом. Манфред знал кто перед ним ещё до того, как она откинула вуаль.

«Что грызёт тебя настолько сильно, что ты не нашёл добрых слов для члена своей семьи?» Спросила Изабелла фон Карштайн, жестоко рассмеявшись. Впервые за долгие годы, Манфред ощутил удивление, битва яростно бушевавшая вокруг него была мгновенно забыта. К Изабелле он питал ещё меньше уважения чем к Владу, и зарубил бы её на месте, но его слова застряли у него в горле, а движения оказались скованы. Он мог почувствовать силу, которую она излучала, она ощущалась почти физически. Манфред моментально пересмотрел своё отношение к этому существу, которое считал не больше чем подругу для утех Влада. Манфред понял, что сплоховал и ощущение того, что он сам попал в западню, поглотило его.

Однако три варгхейста следовавшие по пятам за Манфредом оказались лишены его задумчивости. Яростно хлопая крыльями, с вытянутыми вперёд когтями, они оставили своего хозяина позади и хищно бросились на врага, радуясь перспективе отведать не тронутую гнилью плоть. Они были быстрыми, но Изабелла была быстрее. Её меч сверкнул ослепительной дугой и один из варгхейстов повалился в заросли колючего чёрного дрока без головы. Второй яростно завизжал, когда Изабелла погрузила свой клинок в его грудь по самую рукоятку, пронзив сердце и убив на месте. Третий, видя что оружие врага застряло в теле его соплеменника, торжествующе взревел и прыгнул на вампиршу. Изабелла не стала пытаться высвобождать свой клинок а просто отступила в сторону с грацией придворного этикета, легко коснувшись пальцами одной из своих рук бока пролетевшего мимо неё варгхейста. Манфред опомнился от своей фуги (fugue) и послал Эшигарота вперёд (Ashigaroth), но резко остановил, когда оставшийся варгхейст издал агонизирующий визг.

Манфред понудил Эшигарота назад. Его глаза сверкнули поймав тонкую улыбку Изабеллы, а потом перескочили на откровенную насмешку на заимствованном лице Безымянного, затем на тело варгхейста. Существо извивалось, не контролируя себя, его кости трещали а мышцы бугрились от судорог. Чёрная линия, оставленная прикосновением Изабеллы, поползла витиеватыми чёрными полосами по телу вархейста ширясь и разветвляясь. Порча прогрессировала очень быстро. Издав последний отчаянный визг, чудовище взорвалось изнутри, забрызгав кустарники колючего дрока кровью и ошмётками кишок. Там где упали вонючие капли, колючки извивались, принимая новые формы, выпуская наружу новые демонические побеги и поросль.

Изабелла наконец высвободила свой клинок из груди мёртвого варгхейста. Отовсюду навалились чумоносцы, хватая Эшигорота за конечности своими изрытыми гнойными нарывами руками и обездвиживая ужаса бездны. Изабелла улыбнулась и шагнула по направлению к Манфреду разведя руки в широком жесте, приглашая вампира обняться. Два существа захохотали изнутри графини над неудачей Манфреда, и их торжествующий смех пронёсся эхом по болотам.

Не собираясь сдаваться так легко, Манфред собрал всю свою волю и призвал всех подвластных ему мертвецов прийти к себе на помощь. Его голова была полна жужжания, как будто сам Ветер Смерти оказался заражён гнусными роями Нургла. Несмотря ни на что Манфред отказывался проигрывать и толкнул свою волю сквозь жирную жужжащую пелену.

Как один зомби и умертвия рванулись к своему хозяину, их предыдущие приказы были перекрыты силой нового тревожного сигнала. Бесчисленные орды зомби и четыре оставшиеся когтя войск Манфреда стягивались к попавшему в западню повелителю.

Изабелла начала говорить, её тон менялся, когда её голос вдруг на мгновение сменяло рычание Болорога. Она декламировала лишения (grievance) Нургла, это был длинный список наведения порчи и заразы, направленный на атакующую нежить. Манфред едва мог расслышать слова, так яростна и напряжённа была её речь. Чем ближе подбиралась Изабелла, тем громче становилось жужжание и вампир точно знал — одно её касание наверняка станет его концом. Тем временем зомби и умертвия Манфреда крушили демонов вокруг. Вампир почувствовал как давление врага на него ослабло, когда тот вынужден был обороняться от наседающей нежити, стягивавшейся со всех сторон.

Манфред полоснул концом своего лезвия по вздувшемуся животу герольда, зловонная жижа брызнула из пореза, а затем вывалились и шипящие чёрные кишки. Наконец он оказался почти свободен от цепких гниющих пальцев, упорство нежити сделало своё дело и перебороло даже демоническую стойкость. Превозмогая жужжание в своей голове, Манфред метнул с конца своего оканчивавшегося клинком посоха чёрную магическую стрелу, и разбросал остатки демонов сдерживавших его скакуна. Ашигарот наконец был свободен и пришёл в движение.

Побег был заманчивым вариантом, и Манфред принял бы его не раздумывая, если бы позволила его гордость. Но он просто не мог жить дальше, зная, что Манфреда фон Карштайна заставила бежать с поля боя какая-то Изабелла, под кем бы она сейчас не ходила. Со своей стороны вампиресса заметила, что её враг освободился и еле заметно кивнула. Тварь, что была рядом с ней и носила тело Лютора Хасса улыбнулась ей в ответ.

Безымянный был лишён колдовских знаний, которыми обладал Манфред, но в области одержимости были немногие кто мог сравниться с ним. И если дух хотел контролировать окружавших его, будь то живые, демоны или люди, он мог добиться контроля как никто другой. Безымянный потянулся из глубин своей смертной оболочки, его дух обшаривал округу в поисках нового вместилища. Он не мог тронуть умертвий армии Манфреда. Они обладали рудиментарной волей и учуяв врага, творили препятствия, пусть и ничтожно жалкие. Безымянный мог легко сокрушить такую преграду и задавить жалкий обрывок призрачной воли своей тёмной сущностью, но это предполагало почти полный выход из его нынешней оболочки и значило уязвимость. Он не собирался так рисковать. Были ведь и другие, менее рискованные варианты. У зомби не было своей воли и за них пришлось бы биться непосредственно Манфреду фон Карштайну - тому, чья воля управляла ими.

Отвлечённый, пытавшийся восстановить контроль над Ветрами Магии, в которые вторглось присутствие Изабеллы, Манфред не почувствовал присутствия Безымянного, пока не было уже слишком поздно: тысячи чёрных искр вспыхнули вокруг вампира и контроль над ордой зомби был вырван из его рук. Манфред пытался контратаковать, но чёрное облако липкой воли Безымянного было удушливым и плотным, оно становилось всё больше с каждым телом, контроль над которым он получал.

Подчинись. Хриплый шёпот эхом прокатился по болотам, издаваемый тысячей пересохших молчавших сотню лет глоток. Он был нацелен лишь на один разум.

Подчинись. Не удовлетворившись тем, что украл подчинённых у Манфреда, Безымянный продолжал действовать, подавляя, на этот раз, безумную волю Харкона, и забирая контроль над его пиратами.

Подчинись. Манфред вцепился в свой череп, в то время как Безымянный довольствовался успехом, начав подавлять волю самого вампира. Мухи слетелись к Манфреду чёрными облаками, предчувствуя близки пир.

Подчинись. Скрюченные пальцы сомкнулись на доспехах умертвий. Покрытые патиной пластины были сорваны с древних костей, а постом и сами кости растащены в разные стороны. Знамёна пали в болотную грязь, когда объединённые войска зомби и демонов втоптали немёртвых в грязь под монотонный пересчёт счетоводов, которые продолжали перечислять растущие победы армии Нургла.

Подчинись. Вргхейсты, потерявшиеся в своей животной ярости, оастратившие крупицы интеллекта и не способные противостоять чужой воле, крутились на месте и вопили, когда Безымянный подавлял их. Дезориентированные и агонизирующие, они стали лёгкой добычей для чумоносцев, пришедших, чтобы их уничтожить.

Подчинись. По всему болоту лейтенанты Манфреда пытались отбиваться от обратившихся против них собственных воинов. Многие были задавлены количеством, стащены с лошадей и разорваны на части; они остервенело отбивались мечами и рвали когтями, но напирающие зомби всё же раздирали их глотки и выворачивали кишки из животов. Однако некоторым всё же удалось отбиться и сбежать на юг по дороге на Ейзенграфт. Там они укрылись в Мёртвом и Похороненном. Лютор Харкон бежал вместе с ними, его пиратский наряд был скользким от крови демонов и заразной жижи. Он привёл за собой хвост из преследовавших его демонов.

Подчинись. На этот раз это был голос Изабеллы, настойчивый и тонкий, отличный от предшествующего хриплого. Зомби и чумоносцы расступались перед ней, когда она ехала через поле усыпанное костями и побитыми доспехами. Следом за её поступью чёрный дрок извивался и мутировал с дикой скоростью, становясь пышным и густым, принимая безумные формы и меняя свой вид на нечто невообразимое и опасное.

Подчинись. Графиня подошла совсем близко, её вытянутые пальцы потянулись к бледной плоти Манфреда. Громоподобный хохот разорвал небеса, когда Нургл взглянул на мир смертных, довольный тем что сделали тут его эмиссары.

Призвав свои последние резервы Мафред вытолкнул Безымянного из своего разума, и это усилие стоило ему дорого. Когда давление на его мысли исчезло, Манфред увернулся от протянутых рук Изабеллы, вместо него, её пальцы чиркнули по крупу Ашигорота. Магическая вспышка в очередной раз сорвалась с навершия посоха Манфреда. Ближайшие демоны превратились в прах от попадания заряда. Наконец Манфред осознал, что его самонадеянность стоила ему битвы.

Ещё до того как магическая энергия его удара рассеялась, Манфред подстегнул всоего жеребца в небо. Под собой он услышал раздосадованный рык Изабеллы и искорка удовлетворения вспыхнула в глубине его сознания. Но быстро затухла. Ашигорот был существом из сплетения некромантии и колдовства. Такая комбинация замедлила распространение некротического яда прикосновения Изабеллы, но не смогло нейтрализовать. Манфред понимал, что вскоре его скакуна ждёт участь варгхейста.

Сочувствие слуге было чуждо натуре Манфреда, но собственный инстинкт самосохранения был развит до предела. Чумные Трутни Изабеллы уже преследовали его. Вампир понимал, что они догонят его, если он окажется спешен со своего скакуна, к тому же он слишком ослаб после дуэли с Безымянным, чтобы использовать магию для побега. Ему нужно было какое-то укрытие, на время пока он справляется с некротическим ядом Изабеллы. Укрытие и те, кого он сможет принести в жертву ради своего спасения.

А шигорат добрался до обнесённого стенами постоялого двора Мёртвого и Зарытого как раз, когда проклятие Изабеллы достигло своего апогея. Ужас бездны содрогнулся и часть его грудной клетки вспучившись лопнула, выплеснув на мостовую разжиженные, полу разложившиеся скомканные сгустки душ, которые составляли основу магического скакуна. Жеребец изогнулся и сбросил Манфреда фон Карштайна в грязь, нанеся удар по его достоинству.

Восстановив самообладание и поднявшись на ноги, Манфред вновь взглянул на своего поражённого скакуна. Проклятие начинало прогрессировать быстрее; оставалось совсем мало времени на то, чтобы попытаться спасти зверя. Мановением руки, Манфред сотворил заклинание и собрал с земли поражённые сгустки, связав их воедино и впечатав обратно в разлагавшуюся плоть. Это не остановит разложение, но замедлит на какое-то время. Манфред выругался, ему понадобиться больше душ, но где их взять?

«Пришёл чтобы увидеть, куда привело нас твоё предательство?»

Покрытый шрамами вампир — один из капитанов Харкона, Манфред узнал его — он стоял в дверном проёме полуразрушенной гостиницы. Манфред не ответил, он шагнул навстречу вампиру и схватив его за голову с силой впечатал в косяк. Брызнула кровь, раздался хруст. Другой рукой Манфред ударил в грудь глупца и вырвал его сердце.

Так то лучше, подумал Манфред видя как дух умиравшего вампира высвободил свою энергию. Изорвав душу вампира, он скормил её по кусочкам Ашигороту. В этот раз эффект был виден почти сразу, разложение остановилось и приняло обратный ход. Ужасу бездны требовалось время, чтобы восстановиться и снова быть способным лететь, но Манфред мог подождать.

«Таков значит твой ответ, гнилая медуза?» Лютор Харкон был всегда быстрее, чем предполагала его внешность. Бесшумно скользнув из глубины таверны, он оказался вплотную к Манфреду и приставил лезвие своего клинка к его горлу, прежде, чем тот смог среагировать. «Назови хоть одну достойную причину, почему я не должен вырвать твоё сердце и не бросить к ногам этой дьяволицы.»

Манфред успел одарить своего соперника брезгливым взглядом, но не успел ответить. Раздался грохот копыт и отряд Дракнхофских Храмовников ворвался на постоялый двор, демонический ихор капал с их доспехов а знамёна были истрёпаны.

«Оставь это червя, Харкон. Он будет прилежно служить, пока это в его интересах, не так ли?»