Христос, Который открыл Отца и явил Себя как Его Сына, принял смерть, потому что до самого конца свидетельствовал об истинности своих сыновних отношений с Богом.

Преисполненные сердечной любовью, мы хотим и сегодня исповедовать перед Ним нашу веру словами апостола Петра: «Ты Христос, Сын Бога живого» (Мф 16, 16).

(30. 10. 1985)

  17. ЕДИНОСУЩНЫЙ ОТЦУ

1. Во время прошлой катехизической беседы мы размышляли о том, что Иисус Христос, открывая людям Отца, явил Себя Самого как Сына, единосущного Отцу.

Опираясь на свидетельство Христово, Церковь исповедует и возвещает веру в Бога-Сына посредством формулы Никео-Константинопольского Символа Веры: «Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу».

Эта истина веры была возвещена самим Христом, скреплена Его смертью на кресте, утверждена его воскресением из мертвых, засвидетельствована апостольским учением и запечатлена в апостольских Писаниях Нового Завета.

Христос говорит: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь» (Ин 8, 58). Он не говорит: «Я был», но «Я есмь» - то есть всегда, извечно пребывающий в настоящем. Апостол Иоанн напишет в прологе своего Евангелия: «В начале было Слово и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин 1, 1-3). И значит, эти слова - «ранее, чем Авраам...» - в контексте полемики Иисуса Христа с продолжателями традиций Израиля, ссылавшимися на Авраама, означают: «задолго до Авраама» и разъясняются словами из четвертого Евангелия - «в начале у Бога», то есть в вечности, присущей только Богу; в вечности, общей с Отцом и Духом Святым. Ибо возвещается в Символе Веры Quicumque: «И ничто в этой Троице не является ни более ранним, ни более поздним, ни большим или меньшим, но три Ипостаси в единой вечности слитно пребывают и совершенно равны между собой» (Denz. 39 [75]).

2. Согласно Евангелию от св. Иоанна, Сын-Слово был в начале у Бога, и Слово было Бог (ср.: Ин 1, 1-2). Эту же мысль мы находим и в апостольском учении. Так, в Послании к Евреям мы читаем: «[Сына] поставил [Бог] наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его, держит все словом силы Своей» (ср.: 1, 2-3). А в Послании к Колоссянам св. апостол Павел пишет: «Он есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари» (ср.: 1, 15).

Таким образом, согласно апостольскому учению, Сын единосущен Отцу, ибо Он есть Бог-Слово. В этом Слове и через Него все произошло, был сотворен мир. До момента творения, до начала всего «видимого и невидимого», Слово вместе с Отцом обладает предвечным Бытием и Божественной Жизнью, будучи «сиянием славы и образом Его ипостаси». В этом Начале без начала Слово есть Сын, ибо Оно предвечно рождается от Отца. Новый Завет открывает нам эту непостижимую для нас тайну Триединого Бога: в онтологически абсолютном единстве своей Сущности - Бог есть предвечный и безначальный Отец, рождающий Слово, и Он же есть Сын, рожденный как Слово Отца.

3. Это предвечное рождение Сына является истиной веры, истиной, многократно возвещаемой и подтверждаемой Церковью (не только на Никейском и Константинопольском Соборах, но и на многих других; например, на IV Латеранском Соборе в 1215) - подтверждаемой, а также разъясняемой Отцами Церкви и теологами: конечно же, в той мере, в какой неисчерпаемая Божественная Реальность доступна нашему человеческому, всегда неадекватному пониманию. Истина эта разъясняется, например, в Катехизисе Тридентского Собора; в нем очень точно сказано: «Бесконечное изобилие Бога настолько велико, что познавая Самого Себя, Он рождает Сына, равного Себе».

Вне всякого сомнения, это предвечное рождение и порождение в Боге имеет абсолютно духовную природу, ибо «Бог есть Дух». По аналогии с гносеологическим процессом человеческого мышления, благодаря которому человек, познавая себя, творит собственный образ, идею, «понятие» (то есть «зародившуюся идею», часто называемую, по ассоциации с латинским verbum [слово], внутренним словом), возьмем на себя смелость размышлять о порождении Слова или же предвечного «понятия» и внутреннего Слова Бога. И вот Бог, познавая Самого Себя, рождает Слово-Сына, Который есть Бог, так же как Отец. В этом акте рождения Бог является одновременно и Отцом - как рождающий, и Сыном - как рожденный, полностью сохраняя Божественную самотождественность, исключающую существование многих «богов». Слово есть Сын, единосущный Отцу, и вместе с Ним Он является единым Богом Откровения Ветхого и Нового Заветов.

4. Такое толкование непостижимой для нас тайны сокровенной жизни Бога заключает в себе вся совокупность христианского Предания. И если Божественное рождение и порождение есть истина веры, непосредственно содержащаяся в Откровении и сформулированная Церковью, то ее истолкование, представленное нам Отцами и Учителями Церкви, составляет аргументированную и достоверную теологическую доктрину.

И все же мы не вправе требовать от нее, чтобы она полностью развеяла все туманности, заслоняющие от нашего разума Того, «Который обитает в неприступном свете» (1 Тим 6, 16). Ведь если человеческий разум не в состоянии постичь Божественную Сущность, то тем более он неспособен проникнуть в тайну сокровенной жизни Бога. Здесь особенно уместно применить известное суждение: «Если бы Его можно было постичь, Он не был бы Богом».

Тем не менее, Откровение дает нам возможность познать тайну в общих чертах, оно выражает ее и способствует тому, что мы воспринимаем ее суть, хотя эта тайна превышает возможности нашего разума, и уповаем на небесное провидение и приуготовляемся к нему. Итак, мы веруем, что «Слово было Бог» (ср.: Ин 1, 1), что Оно «стало плотью и обитало с нами» (ср.: Ин 1, 14), что «тем, которые приняли Его,.. [Бог] дал власть быть чадами Божиими» (Ин 1, 12). Мы веруем в «Единородного Сына, сущего в недре Отчем» (ср.: Ин 1, 18), Который, покидая землю, обещал нам «приготовить место» (ср.: Ин 14, 2) в славе Бога как приемным чадам и братьям Своим (ср.: Рим 8, 15. 23; Гал 4, 5; Еф 1, 5).

(6. 11. 1985)

СВЯТОЙ ДУХ

1. «Верую в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца и Сына исходящего, Которому с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава, Который вещал через пророков».

Сегодня, начиная катехизическую беседу о Святом Духе, мы обращаемся, как и в предыдущих наших беседах, в которых мы размышляли об Отце и Сыне, к словам Никео-Константинопольского Символа Веры, входящего в латинскую литургию.

Никейский (325) и Константинопольский (381) Соборы способствовали уточнению понятий, широко используемых в учении о Святой Троице: о Едином Боге, Который в единстве своей Божественной Сущности есть Отец и Сын и Святой Дух. Учение о Святом Духе было разработано, главным образом, на Константинопольском Соборе.

2. Поэтому Церковь исповедует свою веру в Святого Духа, выражая ее в приведенных выше словах. Эта вера является ответом на самооткровение Бога: Бог пожелал явить Себя «в пророках... а в последние дни в Сыне» (ср.: Евр 1, 1). Сын, давший откровение об Отце, явил нам также Духа Святого. «Каков Отец, таков Сын, таков Дух Святой» - возвещает Символ Веры Quicumque, созданный в V в. Значение слова «таков» разъясняют дальнейшие слова Символа: «несотворенный, неизмеримый, предвечный, всемогущий». «Но не три всемогущих, а один всемогущий. Равным образом Бог есть Отец, Бог есть Сын, Бог есть Святой Дух. Но не три бога, а единый Бог».

3. Здесь, пожалуй, следует начать с разъяснения понятия «Дух - Святой Дух». Это слово появляется уже на первой странице Библии: «И Дух Божий носился над водою» (Быт 1, 2) - так говорится в описании акта творения. Дух - по - древнееврейски ruah: буквально «дыхание», «дуновение», «ветер», что по - древнегречески звучит как рпеита от рпео, а по-латыни - spiritus от spiro ². Этимология здесь важна, поскольку она объясняет, как мы увидим в дальнейшем, смысл догмата и подсказывает ход рассуждении.

Духовность - существенная особенность самой Божественной Сущности: «Бог есть Дух» - сказал Христос в разговоре с Самарянкой (Ин 4, 24). (В одной из предыдущих катехизических бесед речь шла о Боге как бесконечно совершенном Духе). «Духовность» Бога означает не только наивысшую и абсолютную нематериальность, но также и чистый, предвечный акт познания и любви.

4. Когда в Библии, и в особенности в Новом Завете, говорится о Святом Духе, то это выражение относится не к самой Божественной Сущности, но к Кому-то, Кто находится в особой связи с Отцом и Сыном. Об этом свидетельствуют многочисленные тексты, главным образом из Евангелия от св. Иоанна. Наиболее выразительны те, которые относятся к прощальной проповеди Иисуса Христа в четверг, перед Пасхой, во время Тайной Вечери.

Перед близкой разлукой с апостолами Иисус возвещает им о пришествии «другого Утешителя». Он говорит им: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины» (Ин 14, 16). «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему» (Ин 14, 26). Святой Дух, Которого Христос называет здесь «Утешителем», будет послан Отцом от имени Сына. В дальнейшем сам Иисус более подробно разъясняет характер этого ниспослания: «Когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Духа истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» (Ин 15, 26).

Итак, Святой Дух исходит от Отца, и будет ниспослан на апостолов и Церковь, как от Отца во имя Сына, так и от Самого Сына, когда Он возвратится к Отцу.

Иисус продолжает далее: «[Дух Истины] прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин 16, 14-15).

5. Все эти слова, так же как и другие тексты Нового Завета, имеют огромное значение с точки зрения всего домостроительства спасения. Они говорят о том, Кем является Дух Святой по отношению к Отцу и Сыну. Они имеют тринитарное значение: они говорят, что Святой Дух не только «посылается» Отцом и Сыном, но также «исходит» от Отца.

Мы здесь затрагиваем вопросы, имеющие ключевое значение для всего учения Церкви о Святой Троице. Святой Дух посылается от Отца и от Сына, Который, завершив Свою искупительную миссию, разделил с Ним славу Свою (ср.: Ин 7, 39; 16, 7), и эти ниспослания, миссии (missiones) предопределяют всю совокупность домостроительства спасения в истории человечества.

Эти ниспослания в то же время указывают нам на источник «происхождения», который заключен в самом Боге. Сын, предвечно от Отца исходящий, будучи от Него рожденным, принял во временном измерении человеческую природу ради нашего спасения. Святой Дух, от Отца и от Сына «исходящий», явил нам Себя сначала во время Крещения и Преображения Иисуса Христа, а затем в день Пятидесятницы, когда снизошел на Его учеников; ныне Святой Дух пребывает в сердцах верующих вместе с даром любви.

И поэтому не будем забывать предостережение св. апостола Павла: «Не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления» (Еф 4, 30). Позволим же Ему вести нас. Он поведет нас тем «путем», который есть сам Христос; путем, который в конце концов осчастливит нас встречей с Отцом.

(13. 11. 1985)

ОТ ОТЦА И СЫНА ИСХОДЯЩИЙ

1. В предыдущей катехизической беседе мы сосредоточили наше внимание на Ипостаси Святого Духа, размышляя над словами Никео-Константинопольского Символа Веры в той формулировке, которая используется в латинской литургии: «Верую в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца и Сына исходящего; Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава, Который вещал через пророков».

Святой Дух «ниспосылается» Отцом и Сыном, и «исходит» от каждого из Них. Вот почему Его называют также «Духом Отца» (например: Мф 10, 20; 1 Кор 2, 11; Ин 15, 26) и «Духом Сына» (Гал 4, 6), или же «Духом Иисуса» (Деян 16, 7), так как сам Иисус посылает Его (ср.: Ин 15, 26). Вот почему Римско-католическая Церковь исповедует, что Святой Дух исходит от Отца и Сына (a Patre Filioque procedit), а Православные Церкви возвещают, что Он исходит от Отца через Сына. Причем исходит «по воле», «посредством любви» (per modum amoris), что опять-таки является общепринятым суждением (sententia certa), то есть теологической точкой зрения, общепризнанной в учении Церкви.

2. Это убеждение основано на этимологии имени Spiritus Sanctus, о которой уже шла речь в предыдущей беседе: дух - spiritus - рпеита - ruah. Согласно этой этимологии, «происхождение» Духа Святого от Отца и Сына определяется как «дуновение»: Spiramen - дуновение Любви.

Это дуновение не есть рождение. В силу предвечного рождения, от Отца «происходит» только Слово: Сын. Бог, Который предвечно познает Себя и все в Себе, рождает Слово. В этом предвечном рождении (и порождении), которое происходит мыслительным образом (per modum intellegibilis actionis), Бог, в абсолютном единстве своей Природы, своей Божественной Сущности, есть Отец и Сын. Он «есть», а не «становится», Он «есть» извечно. Он - изначальный и безначальный. В свете этого термин «происхождение» должен пониматься адекватно: не как «становление» в некой временной последовательности. Все это относится и к «происхождению» Духа Святого.

3. Итак, Бог извечно через рождение (и порождение), в абсолютном единстве Божественной Сущности, есть Отец и Сын. Рождающий Отец любит рожденного Сына, а Сын любит Отца любовью, которая тождественна любви Отца. В единстве Божественной Сущности любовь, с одной стороны, является Отческой, а с другой - Сыновней. Отец и Сын не только соединены этой обоюдной любовью как две бесконечно совершенные ипостаси, но их взаимное Благорасположение, их взаимная Любовь от Них исходит и в Них пребывает как ипостась. Отец и Сын могут «дохнуть» Духом Любви, Который есть ипостась, единосущная Им. Таким образом, Бог, в абсолютном единстве своей Божественной Сущности, извечно есть Отец, Сын и Святой Дух.

Символ веры Quicumque гласит: «Святый Дух исходит от Отца и Сына, Он не является ни созданным, ни сотворенным, ни рожденным, но исходящим». «Исходящим», как мы уже говорили, «посредством любви». Вот почему Отцы Церкви называют Святого Духа Любовью, Милосердием, Благорасположением, Узами Любви, Лобзанием Любви. Все эти слова свидетельствуют именно о таком «происхождении» Святого Духа - от Отца и Сына.

4. Можно сказать, что Бог в своей сокровенной жизни «есть Любовь», которая олицетворяется в Святом Духе: Духе Отца и Сына. В то же время Святой Дух именуется Даром.

Ибо в Духе Святом, Который есть Любовь, заключен источник всех даров, ниспосылаемых Богом тварному миру и имеющих свое начало в Боге. Дар бытия, ниспосылаемый через сотворение; дар благодати, ниспосылаемый через всю совокупность домостроительства спасения.

В свете теологии тринитарного Дара нам становятся более понятными слова, запечатленные в Деяниях Апостолов: «получите дар Святого Духа» (Деян 2, 38). Эти слова произносит Иисус Христос, уходя к Отцу и прощаясь с самыми близкими людьми. В этом свете нам более понятны и слова апостола: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим 5, 5).

Поэтому закончим наши размышления словами из литургической молитвы-призыва: «Приди, Святой Дух, наполни сердца верующих в Тебя и огонь любви Твоей в них зажги».

(20. 11. 1985)

20. БОГ ИСТИННЫЙ В ЕДИНСТВЕ БОЖЕСТВЕННОЙ СУЩНОСТИ -
В ВЕЧНОМ ЕДИНЕНИИ ОТЦА, СЫНА И СВЯТОГО ДУХА

1. Units Deus Trinitas («Бог Единый в Троице...»).

В этой краткой формуле Толедский Синод (675) выразил вероучение Церкви, уточненное на Вселенских Соборах IV в. - Никейском и Константинопольском: веру Церкви в Бога, Единого в Троице.

В наши дни Павел VI в «Символе Веры Народа Божия» выразил эту же веру словами, которые мы уже цитировали в одной из предыдущих бесед: «Взаимные связи, извечно образующие три ипостаси, каждая из которых есть единое и единосущное Божественное Бытие, составляют блаженную сокровенную жизнь Пресвятого Бога, бесконечно превышающую все то, что мы можем постичь посредством наших человеческих возможностей».

Бог непостижим и непознаваем, в своей Сущности Бог есть неизреченная тайна: эту истину мы старались разъяснить в предыдущих катехизических беседах. Перед Лицом Святой Троицы, в которой выражена сокровенная жизнь Бога нашей веры, необходимо это повторить и подтвердить с еще большей силой убежденности. Единство Бога в Тройственности ипостасей - тайна воистину непостижимая и неисчерпаемая! «Если бы Его можно было постичь, Он не был бы Богом».

2. Вот почему Павел VI, продолжая приведенный выше текст, говорит: «И поэтому мы благодарим Милосердного Бога за то, что очень многие верующие могут вместе с нами свидетельствовать перед людьми о единстве Бога, хотя они не знают тайны Пресвятой Троицы».

Святая Церковь, исповедуя тринитарную веру, испытывает чувство единения со всеми, кто верует в Единого Бога. Вера в Троицу не обедняет истину о Едином Боге, она еще более подчеркивает богатство этой истины, ее исполненное тайны содержание, сокровенную жизнь Бога.

3. У этой веры есть свой источник - единственный источник - Откровение Нового Завета. Только благодаря этому Откровению можно постичь истину о Триедином Боге. Это и есть, в сущности, «одна из тех тайн, сокрытых в Боге, которые, - согласно утверждению I Ватиканского Собора, - нельзя постичь, если они не даны через Откровение» (Конституция De fide catholica, IV).

Догмат о Святой Троице всегда рассматривался в христианстве как одна из основополагающих и в то же время самых глубоких тайн веры. Сам Иисус Христос говорит: «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф 11, 27).

I Ватиканский Собор учит нас: «Божественные тайны по самой своей природе превышают тварный разум до такой степени, что даже после их откровения и принятия в акте веры остаются под ее покровом, окутанные как бы туманом, пока в этой смертной жизни мы отдалены от Господа, 'ибо мы ходим верою, а не видением' (2 Кор 5, 7)» (Конституция De fide catholica, IV).

Это утверждение особенно верно в отношении тайны Святой Троицы: и после Откровения она остается глубочайшей тайной веры, которую разум сам по себе не может ни постичь, ни охватить. Но тот же разум, просвещенный верой, может отчасти понять, а затем и объяснить значение догмата. Тем самым он может также приблизить человека к тайне сокровенной жизни Триединого Бога.

4. В осуществлении этого важного дела - что стало возможным благодаря трудам многих теологов, прежде всего Отцов Церкви, благодаря постановлениям Соборов - особенно значимым и ключевым оказалось понятие «лицо» («личность»), по своему содержанию отличающееся от понятия «природа» («сущность»). Лицо (личность) - это тот или та, кто существует как отдельный конкретный человек, как индивидуум, обладающий человеческими свойствами, то есть человеческой природой. Природа (сущность) - это все то, благодаря чему некто, конкретно существующий, является тем, кем он является. Итак, например, когда мы говорим о «природе человека», мы указываем на те составляющие, благодаря которым каждый конкретный человек является человеком со своими главными чертами и особенностями.

Применяя эти различия к Богу, мы утверждаем единство природы, то есть единство Божественной Сущности, которая присуща исключительно только Тому, Кто существует как Бог. В то же время - как по собственному разумению, так и прежде всего в свете Откровения - мы должны питать убеждение, что это личностный Бог. Так же и тем, кто не узнал через Откровение о существовании Бога в Трех Лицах, Бог-Творец должен представляться как личностное Бытие. Ибо если личность есть нечто самое совершенное в мире (id quod est perfectissimum in tota natura: св. Фома Аквинский, Summa Th., I, q. 29, a. 3), то нельзя не отнести это качество и к Творцу, не забывая, конечно, о Его безграничной трансцендентности (ср.: св. Фома Аквинский, там же, in с. et ad I m). Именно поэтому монотеистские нехристианские религии воспринимают Бога как Личность бесконечно совершенную и всецело трансцендентную по отношению к земному миру.

Присоединяясь к голосам всех остальных верующих, вознесем и мы в этот миг наши сердца к Богу живому и личностному, единому Богу, Который сотворил мир и дал начало всему доброму, прекрасному и святому. Ему честь и слава во веки веков.

(27. 11. 1985)

ТРИ ЛИЦА БОЖИИ

1. Unus Deus Trinitas («Бог Единый в Троице...»). После длительных дискуссий, которые вели Отцы Церкви и которые нашли отражение в постановлениях Соборов, Церковь ныне говорит об Отце, Сыне и Святом Духе как о трех «Лицах», составляющих одну и ту же Божественную Сущность.

Когда мы говорим «лицо», то имеем в виду индивидуальность, наделенную разумом, как верно трактует Боэций в своем известном определении: Persona proprie dicitur rationalis naturae individua substantia - «Лицо - это индивидуальное бытие, наделенное разумной природой» (De duabus naturis et una persona Christi: PL 64, 1343 D). Еще в ранние годы своего существования Церковь внесла уточнение: разумная природа Бога не умножается за счет Лиц - она остается единой; и поэтому верующий может возвещать словами, взятыми из Символа Веры Quicumque: «He три бога, а единый Бог».

Это уточнение углубляет тайну: три разных Лица и только один Бог. Как это возможно? Наш разум понимает, что здесь нет никакого противоречия, ибо существуют три Лица, но одна Божественная природа. Однако остается другая проблема: если каждое Лицо - один и тот же Бог, то как тогда, на самом деле, Лица могут различаться?

2. Ответ, который с трудом дается нашему разуму, строится на понятии «отношения». Три Божественных Лица различаются между собой только отношениями, возникающими между Ними; точнее говоря, отношением Отца к Сыну, Сына к Отцу, Отца и Сына к Духу Святому, Духа Святого к Отцу и Сыну. Таким образом, в Боге Отец есть чистое отцовство, Сын - чистое сыновство, Святой Дух - чистые «узы любви» между Отцом и Сыном, - следовательно, различия Лиц не нарушают единства одной и той же Божественной Сущности трех Лиц.

Очень точно это учение было сформулировано на XI Толедском Синоде (675): «Отец не есть Отец исключительно (по природе), но по отношению к Сыну; Сын же не есть Сын (по природе) исключительно, но по отношению к Отцу. Точно так же и Святой Дух не есть Сам по Себе (как таковой), но будучи Духом Отца и Сына, выражает отношение к Отцу и Сыну» (Denz. 278 [528]).

И поэтому вполне обоснованно на Флорентийском Соборе было провозглашено: «Эти три Лица суть единый Бог..., ибо все Три имеют единую субстанцию, единую сущность, единую природу, единую божественность, единую неизмеримость, единую вечность, и все в Них единое, и нет противопоставления взаимоотношений» (Denz. 703 [1330]).

Таким образом, отношения, которые отличают Отца, Сына и Святого Духа в пределах единой сущности и действительно обращают Их друг к другу, содержат в себе все богатство света и жизни Божественной природы, с которой Они всецело отождествляются. Эти отношения являются «самодостаточными», благодаря животворному импульсу они способствуют встрече Лиц в единении, при котором полнота Лиц выражается в открытости каждого по отношению к другому, является наивысшим образцом чистосердечия и духовной свободы; именно к этому должны быть направлены межчеловеческие отношения, по-прежнему столь далекие от этого трансцендентного образца.

Вот что было сказано по этому поводу на II Ватиканском Соборе: «Господь Иисус, когда Он молится Отцу, чтобы 'все едино были..., как Мы едино' (Ин 17, 21-22), открывает непостижимые человеческому разуму перспективы и указывает, что есть некое сходство между единением Божественных Лиц и единением сынов Божиих в истине и любви. Это сходство показывает, что человек - единственное на земле создание, которое Бог восхотел ради его самого - может вполне найти себя самого только через искреннюю отдачу самого себя» (РН 24).

4. Если самое совершенное единство трех Божественных Лиц является вершиной трансцендентности, озаряющей все формы единения между нами - людьми, то безусловно нам надлежит в наших размышлениях не раз возвращаться к созерцанию этой тайны, о которой так часто говорит Евангелие. Достаточно вспомнить слова Иисуса: «Я и Отец - одно» (Ин 10, 30); а также: «...верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» (Ин 10, 38). И другое высказывание Иисуса Христа: «Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне» (Ин 14, 10-11).

Раннехристианские церковные писатели очень часто обращались к этой теме о взаимопроникновении Божественных Лиц. Греки определяют его как perichoresis (переход), Западная Церковь (особенно начиная с XI в.) - как circumincessio (взаимопроникновение) или circuminsessio (совместное обитание). На Флорентийском Соборе эта тринитарная истина была изложена следующим образом: «По причине этого единства Отец всецело в Сыне, всецело в Святом Духе; Сын всецело в Отце, всецело в Святом Духе; Святой Дух всецело в Отце, всецело в Сыне» (Denz. 1331). Три Лица Божий, три «разных» Лица, несмотря на существующие между ними отношения, являются одной и той же Сущностью, одной и той же Жизнью, одним и тем же Богом.

Перед этой грандиозной тайной единения теряется наш немощный разум, и мы невольно повторяем слова литургической молитвы-призыва: Gloria Tibi Trinitas, aequalis, una Deltas, et ante omnia saecula, et nunc et in perpetuum - «Слава Тебе, Троица, равная величием, Боже Единый, прежде всех веков, и ныне и во веки веков» (Первая Вечерня в праздник Пресвятой Троицы, 1 Антифон).

(4. 12. 1985)

БОГ ТРИСВЯТОЙ

1. «Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф. Полны небеса и земля славы Твоей» (Чин св. Мессы).

Каждый день Церковь исповедует святость Бога, особенно во время св. литургии, после вступления (Praefatio), в начале Евхаристической Молитвы. Трижды повторяя слово «свят», Народ Божий обращает это исповедание к Триединому Богу, выражая тем самым Его наивысшую трансцендентность и недостижимое совершенство.

Слова евхаристической литургии берут свое начало в Книге Исаии, в эпизоде (теофании), когда пророк удостоился чести созерцать величие Божией Святости, дабы он мог возвестить об этом народу.

«... Видел я Господа, сидящего на престоле высоком... Вокруг Него стояли серафимы... И взывали они друг ко ДРУ^; и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!» (Ис 6, 1-3).

Таким образом, святость Бога означает и славу Божию (kabod Jahwe), пребывающую в сокровенной тайне Его Божественной Сущности и изливающую свет на весь тварный мир.

2. Откровение св. Иоанна Богослова - последняя книга Нового Завета, содержащая в себе множество элементов, позаимствованных из Ветхого Завета, в новозаветный контекст перенесен и Trisagion пророка Исаии (Трисвятое), дополненный деталями из описания еще одной теофании - из Книги пророка Иезекииля (ср.: 1, 26). В этом контексте мы вновь слышим: «Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр 4, 8).

3. В Ветхом Завете слову «святой» соответствовало слово qadoэ, в этимологии которого, с одной стороны, заключена идея «отделения», а с другой - идея света: «светить, быть светлым». Вот почему в описаниях теофаний в Ветхом Завете упоминается огонь, например в теофаний, свидетелем которой был Моисей (ср.: Исх 3, 2), в богоявлении на Синае (ср.: Втор 4, 12); кроме того - сияние, например в описании видения Иезекииля (ср.: 1, 27-28), в уже процитированном описании видения Исаии (ср.: 6, 1-3), а также видения Аввакума (ср.: 3, 4). В греческих текстах Нового Завета слову «святой» соответствует слово hagios.

В свете ветхозаветной этимологии становится понятным также фрагмент из Послания к Евреям: «...потому что Бог наш есть огнь поядающий» (12, 29; ср.: Втор 4, 24), как и слова Иоанна Крестителя о Мессии, сказанные им на берегу Иордана: «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мф 3, 11). Известно также, что в момент сошествия Святого Духа на апостолов в иерусалимской горнице явились им «языки, как бы огненные» (Деян 2, 3).

4. Современные философы, занимающиеся проблемами религии (например Рудольф Отто), видят в человеческом восприятии святости Бога как элементы fascinosum, так и tremendum, что находит свое обоснование и в упомянутой выше ветхозаветной этимологии, и в описаниях библейских теофаний, в которых присутствует огонь. Огонь символизирует, с одной стороны, блеск, сияние славы Бога (fascinosum), а с другой - жар, недоступность, отчасти - трепет перед Его святостью (tremendum). Ветхозаветное qadoэ означает нечто притягивающее (fascinosum) и отстраняющее (tremendum), что указывает на «отделение», а значит, недоступность.

5. В предыдущих катехизических беседах этого цикла мы уже неоднократно ссылались на описание теофаний в Книге Исход. В пустыне, у подножия горы Хорив, Моисей увидел, «что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает» (Исх 3, 2), а когда он приблизился к кусту, то услышал голос: «Не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх 3, 5). Эти слова подчеркивают святость Бога, из неопалимой купины открывающего Моисею свое имя («Я есмь Сущий») и с этим именем посылающего его освободить народ Израиля из египетского рабства. В этом откровении присутствует элемент tremendum: святость Бога остается недоступной для человека («не подходи сюда»). Сходные черты имеет и полное повествование о Завете (Союзе), заключенном на горе Синай (ср.: Исх 19-20).

6. Однако позднее, особенно в писаниях пророков, эти черты недоступной для человека святости Бога уступают место представлениям о Его близости, доступности: снисхождении (condescendentio).

Мы читаем у Исаии: «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, - Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис 57, 15).

Подобное находим у Осии: «Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема; ибо Я Бог, а не человек; среди тебя - Святый» (Ос 11, 9).

7. Бог дал наивысшее свидетельство своей близости, послав на землю Слово - второе Лицо Пресвятой Троицы, Оно приняло плоть, подобную нашей, и обитало с нами.

Благодарные за это снисхождение Бога, восхотевшего приблизиться к нам, говоря не только устами пророков, но обращаясь к нам в Лице Самого Единородного Сына, мы повторяем с верой, смиренной и радостной: Ти solus Sanctus...» Ты один Свят, Ты один Господь, Ты один Всевышний, Иисусе Христе, со Святым Духом во славе Бога Отца. Аминь».

(11. 12. 1985)

 

23. «СВЯТЫ БУДЬТЕ, ИБО СВЯТ Я...»

1. В предыдущей катехизической беседе мы размышляли о Божественной святости и о двух ее отличительных чертах: недоступности и снисхождении. Сегодня мы хотим вслушаться в призыв Бога, обращенный ко всей семье сынов Израилевых и звучащий во всех Книгах Ветхого Завета:

«Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев 19, 2). «Я Господь, освящающий вас» (Лев 20, 8). Новый Завет, в котором Бог до конца раскрывает значение своей святости, подхватывает этот призыв во всей его полноте, придавая ему особые черты, связанные с «новым фактом», каковым является Крест Господень. Ибо Бог, который «есть Любовь», до конца открыл Себя в добровольной жертве на Голгофе. Тем не менее и в новом контексте мощным эхом отзывается призыв, воспринятый из Ветхого Завета. Так, св. апостол Петр пишет: «...по примеру призвавшего вас Святаго, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: 'будьте святы, потому что Я свят'«(1 Петр 1, 15-16).

2. Что же такое святость Бога? Она есть совершенное «отделение» от всякого нравственного зла, исключение и решительное отрицание греха; в то же время святость является абсолютным благом, в силу которого Бог бесконечно благ в Самом Себе, а также по отношению к тварному миру (bonum diffusivum sui - благо стремится к распространению), разумеется, в меру онтологической «вместимости» творений. Именно так следует понимать ответ, который Христос дал в Евангелии одному юноше: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мк 10, 18).

В предшествующих беседах мы уже вспоминали Евангельский призыв: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф 5, 48). Этот призыв относится к совершенству Бога в нравственном смысле, то есть к Его святости. А значит, в нем выражена та же мысль, что и в приведенных выше словах из Ветхого Завета, которые повторяет св. апостол Петр в своем Первом Послании. Нравственное совершенство состоит в неприятии греха и в абсолютном утверждении нравственного блага. В мире людей, в мире разумных существ такое утверждение означает полное согласие воли и нравственного закона. Бог свят в Самом Себе, Он - субстанциональная святость, ибо Его воля тождественна нравственному закону. Закон этот существует в Самом Боге как в своем извечном источнике - и поэтому называется Вечным Законом, Lex Aeterna (ср.: Summa Theol. I-II, q. 93, a. 1).

3. Как источник нравственного закона, и в этом смысле как сама Святость, Бог явил Себя еще до первородного греха - нашим прародителям (ср.: Быт 2, 16), а позднее - избранному народу, прежде всего в Синайском Завете (ср.: Исх 20, 1-20). Нравственный закон, данный Богом в Ветхом Завете, и прежде всего в Евангелии, в учении Христа, постепенно, но вполне отчетливо подводит к пониманию основного и высшего значения любви. Заповедь «возлюби» (Втор 6, 5; Лев 19, 18; Мк 12, 30-31 и парал.) в то же время говорит нам: святость Бога основана на любви. Все, что было сказано нами в беседе, озаглавленной «Бог есть Любовь», относится и к святости Бога нашего Откровения.

4. Бог есть святость, ибо Он «есть любовь» (1 Ин 4, 8. 16). Благодаря любви Он полностью отделен от нравственного зла, от греха, так как по сути, абсолютно и трансцендентно, Он отождествляется с источником нравственного блага, каковым Он Сам и является. Ибо любовь и означает: желать добра, слиться с добром. Из этого извечного стремления к добру и проистекает бесконечная благость Бога по отношению к тварному миру, и в особенности по отношению к человеку. Из любви проистекает Его милосердие, Его готовность одаривать и прощать, что нашло столь прекрасное выражение в притче Иисуса о блудном сыне, записанной евангелистом Лукой (ср.: Лк 15, 11-32). Любовь отражается в Провидении Бога, посредством которого Он продолжает и в то же время поддерживает дело творения.

Но по-особому любовь выражается в деле искупления и оправдания человека, которому Бог предлагает собственную праведность в тайне Креста Господня, о чем так убедительно говорит апостол Павел (ср.: Послания к Римлянам и к Галатам). Итак, любовь, действенно свидетельствующая о святости Бога, путем искупления и оправдания ведет человека к освящению его силой Святого Духа.

Таким образом, на путях спасительного домостроительства сам Бог - тринитарная Святость (Трисвятой) - как бы берет на себя инициативу осуществления для нас и в нас того, что Он выразил следующими словами: «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев 19, 2).

5. К этому Богу, который Свят, ибо Он есть Любовь, человек обращается с глубочайшим упованием. Он доверяет Богу все, что отвечает сокровенной тайне самой человеческой природы, тайне человеческого «сердца»:

«Возлюблю Тебя, Господи, крепость моя! Господь твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой, - скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое» (Пс 18 [17], 2-3).

Спасение человека неразрывно связано со святостью Бога, ибо связано с Его извечной, беспредельной любовью.

(18. 12. 1985)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ «...Кто был со Мной?» - слова, отсутствующие в русском переводе Библии, но имеющиеся в тексте Вульгаты (примеч. пер.).

² В русском слове «дух» корень тот же, что и в «дохнуть», «дышать» (прим. пер.)

ИОАНН ПАВЕЛ II