Основные принципы философии времени

Кратко охарактеризуем некоторые основные принципы философии времени.

Антропный принцип.

Одна из форм этого принципа в философии времени близка к общепринятой: внешний наблюдатель способен воспринимать лишь такой мир, свойства которого, выраженные в соответствии с логикой языка внешнего наблюдателя, не противоречат факту наличия самого внешнего наблюдателя. Наблюдаемый мир должен меняться при изменении самого внешнего наблюдателя, его точки зрения, его взгляда. Сознание человека способно управлять не только самим собой, но и вероятностью материальных процессов – в тех случаях, когда эти процессы достаточно элементарны, т.е., на языке философии времени, являются краевыми. В частности, человек способен в определенной степени управлять процессами распада атомных ядер, другими квантовомеханическими процессами, способен управлять волей другого человека. Каждый человек обладает не только собственной свободой воли, но и свободой воли других людей – человеческое общество самосогласовано, люди в нем расположены по степени связи между собой.

В формулировку антропного принципа может быть включено понятие сознания: мир должен быть таков, чтобы в нем мог существовать человек, обладающий сознанием. В человеке должно быть нечто сверх его материальности. Антропный принцип в философии времени подразумевает реальность как рационального, так и иррационального.

В философии времени предполагается, что «сознанием» обладает не только человек, но и всякое другое сущее, причем «сознание» понимается здесь, как иррациональность, дополняющая рациональность материального. В связи с этим возможно обобщение антропного принципа, заключающееся в следующем: мир таков, что всякое сущее в нем не может быть адекватно описано чисто рациональным образом в рамках замкнутой логической системы, т.е. всякое сущее должно быть и замкнутым, и открытым. По сути, обобщенный антропный принцип имеет тот же смысл, что и известная теорема Геделя.

В настоящее историческое время, которое в философии времени считается краевым, роль антропного принципа резко возрастает. На первый план выходит проблема человека. Слово становится равным делу. Физические опыты для человека оказываются лишь частными случаями по сравнению с опытом его собственного существования в мире. Соответственно, физические теории должны быть частными случаями общей теории, построенной с учетом антропного принципа. Так, например, в последнее время физиками ведется работа по созданию Теории Великого Объединения, включающую в себя, как параметр, сознание человека.

Принцип дополнительности.

Этот принцип связан с логической двухмодельностью философии времени и является обобщением принципа дополнительности Бора. В соответствии с ним наличие всякой конечной структуры подразумевает наличие охватывающей ее бесконечности; в свою очередь, бесконечность может быть актуализирована только в конечном человеческом разговоре. Адекватность в философии времени достигается при парадоксальном объединении «трехмерного» и «двухмерного», рационального и иррационального, детерминированного и вероятного, представимого и непредставимого, материального и духовного.

Пояснить принцип дополнительности можно на примере с отрезком прямой линии: всякий отрезок имеет середину и края, причем само наличие этой середины и краев подразумевает наличие линии в целом, подразумевает наличие внешнего для отрезка, по-разному влияющего на различные точки отрезка. Край конечного ансамбля – это та его область, вблизи которой «начинается» более широкой охватывающий ансамбль.

Более широкий смысл принципа дополнительности в философии времени по сравнению с принципом дополнительности Бора может быть пояснен на следующем примере из физики. По Бору краевые параметры элементарных частиц (масса, спин и т.д.) принципу дополнительности не подчиняются, дополняющих величин не имеют. В философии времени ввиду частичности замкнутой физической Вселенной эти параметры, как и всякие другие, должны иметь дополняющие величины. Но поскольку они краевые для физической Вселенной, для объектного рационального мира, то дополнять их должна запредельность, иррациональность. Материю дополняет сознание, выходящее и выводящее человека за пределы замкнутой физической Вселенной.

Для каждого ансамбля, для каждого «ложного» края имеются свои краевые параметры, свои «константы», но чем дальше от «истинного» края, тем менее «жесткими», тем менее точными эти «константы» являются. Изменение и неточность измеряемых величин есть свойство «трехмерных» образований (объектов), есть их время и их движение в пространстве.

Заметим, что краевые «константы» в рамках философии времени могут быть, видимо, теоретически определены из требования одинаковости результатов при использовании каждой из двух логических моделей (конечной и бесконечной). Получив, например, физические результаты путем использования модели замкнутой физической Вселенной и модели бесконечной Вселенной и приравняв их, мы можем получить дополнительные соотношения между «константами». Более того, соотношения между ними могут быть, видимо, получены на пути анализа конкретных свойств чисел натурального ряда.

Принцип неразличимости.

Всякое сущее в своей глубине, на своей окончательной границе, является принципиально неразличимым с любым другим сущим, также приведенным к своей границе.

Взгляд, обращенный на два или несколько ансамблей тождественных элементов, способен различить краевые элементы этих ансамблей только с определенной вероятностью, зависящей от того, насколько полны эти ансамбли, т.е. насколько края их «истинны» или «ложны». Краевые элементы полных ансамблей для взгляда неразличимы.

Краевая неразличимость для всякого сущего (которое может быть весьма различным в «середине» ансамблей) поясняется тем, что всякое сущее имеет в своей основе (на своих краях) единую природу. Всякое сущее «пронизано» пространством-временем и «создает» это пространство-время. Тождественность в «середине» переносится к краю как неразличимость, различие в «середине» переносится к краю, как противоположность направления действительного и возможного. Возможное приходит, а действительное уходит. Направление времени является единственным различием, которое может быть привнесено взглядом к краю наблюдаемого ансамбля.

Если направление времени отнести к свойствам элементов ансамбля (а не считать время внешним по отношению к ансамблю), то принцип неразличимости при противоположном направлении времени элементов должен трактоваться как принцип противоположности (полной различимости). При таком подходе случаю полной неразличимости в физике соответствует бозонная теория, а случаю полной различимости – фермионная теория.

В заключение отметим, что у каждого ансамбля имеются два края – край начала счета (единичный краевой элемент) и край полноты (ансамбля в целом). Для полного ансамбля край начала и край полноты счета в соответствии с принципом неразличимости совпадают - так же, как абсолютный минимум совпадает с абсолютным максимумом у Николая Кузанского. Однако в философии времени связь между минимумом и максимумом осуществляется во времени и является временем. Более того, именно эта связь, именно обращение к времени определяет само наличие совпадающих минимума и максимума.

Принцип сходимости.

Все перечисленные выше принципы являются своего рода «трехмеризацией» более общего, единого, синкретичного, невыразимого, краевого принципа, связываемого нами с «первым импульсом» философствования. Сходимость принципов к краю, при которой каждый из них оказывается неразрывно связанным с другими, в философии времени выражается как принцип сходимости.

Краевое взаимодействие основных принципов приводит к появлению новых принципов (относящихся к основным, как леммы к теоремам в математике).

Так, с антропным принципом связан «принцип необходимости» – своего рода «бритва Оккама» при построении системы философии времени: логическое движение от края к «трехмерности» должно происходить без привнесения дополнительных аксиоматических предположений. Появляющиеся новые понятия должны интерпретироваться с помощью понятий, уже наличествующих в языковой структуре развивающейся системы. В философии времени предполагается, что при полной системе аксиом (оснований философской системы) и при последовательном применении принципа необходимости мы можем получить все общие теоретические законы «трехмерности», не обращаясь к своему опыту, не обращаясь к эмпирическим фактам. Что касается конкретных деталей полученной таким образом пространственно-временной картины мира, то они не могут быть определены принципиально: невыводимость наличествующего многообразия мира заложена в самих основаниях философии времени.

С принципом дополнительности связан принцип конечности и бесконечности. Представление, вынесенное в человеческий разговор, должно быть конечным, ограниченным, дискретным. Для понимания дискретности необходима непрерывность, для понимания конечности - бесконечность. Отсюда прямой путь к двухмодельности: в философии времени должны быть развиты две структурные модели (конечная и бесконечная), различимые в областях «макроскопической» «трехмерной» логики и неразличимые на своих краях. При этом нельзя пытаться одну из двух моделей считать «онтологически» более важной, – обе они реальны. (Так же, как в физике нельзя считать первичной волновую или корпускулярную теорию света).

Приведем несколько примеров взаимосвязи основных принципов.

Антропный принцип, как указывалось выше, в его краевом выражении соотносится с теоремой Геделя. Но с этой же теоремой соотносится и двухмодельность философии времени: бесконечность раскрывает замкнутую конечную логическую модель, и наоборот (при предложении, что логические модели при взгляде «изнутри» каждой должны быть симметричны).

Через двухмодельность антропный принцип связан с принципом дополнительности.

Принцип дополнительности связан с принципом неразличимости: на «истинном» краю для характеристики элемента безразлично, какой из дополняющих друг друга моделей мы пользуемся – элемент на краю каждой из них. Чем короче отрезок, тем труднее различить его края и середину, дополняющие друг друга. (Принцип неразличимости равносилен утверждению, что бесконечность может быть актуализирована при взгляде из нее самой. Человек, для которого бесконечность актуальна, двухмоделен, - в его человеческом пределе конечное и бесконечное неразличимы.) Если конечное на краю представляется отличным от бесконечного, то край считается «ложным».

Развитие философской системы должно происходить от своего «первого импульса» к логически развитым «трехмерным» структурам. Затем логические подходы, различные альтернативные описания достигают, на основе установления многообразных логических связей между ними, своей новой неразличимости в завершающей полноте, в своем новом синкретическом единстве. При этом наивысшая полнота развития философской системы достигается при полноте (достаточности) системы аксиоматических положений, закладываемых в основание философии в ее «первом импульсе».

От логики к картине мира

1. Логически мысля, мы приходим к тому, что в основание мышления и восприятия мира следует положить и саму эту логику. Но, столкнувшись в ней самой с ее недостаточностью (теорема Геделя), мы, чтобы продолжать мыслить логически, должны изменить ее соответствующим образом - включить саму недостаточность логики в ее систему. В философии времени мы пытаемся ответить на вопрос: какой должна быть логика, чтобы с помощью ее получались все законы, включая и ее собственные законы.

Как уже отмечалось выше, нет никаких априорных свойств мира, нет никаких требований, которые приводили бы нас к принципиальному преимуществу логичности по сравнению с не-логичностью. Как логика, так и не-логика онтологически обоснованы одинаково. Именно из этого и должно получаться «человеческое» разделение логики и не-логики. Мы лишь потому имеем право создавать систему, что включаем в нее как логичность, так и не-логичность. При этом «точка пересечения» конечной человеческой логики и бесконечной логики (не-логики) в философии времени соответствует центру Ничто.

Равное значение конечной и бесконечной логических моделей А и Б может быть принято в философии как симметрия этих моделей, соответствующая равноправию взглядов от А к Б и от Б к А. Такая симметрия является краевой; «вещь в себе» и «вещь для нас» на «истинном» краю неразличимы. Краевая совместность А и Б, положенная в основание философской системы, приводит к «трехмерной» развитости первой модели и «запредельности» второй для «трехмерного» внешнего наблюдателя.

Формализуя соотношения между логиками и не-логиками, мы можем прийти к «алгебре логик», «алгебре Ничто».

2. В философии времени можно рассматривать физический мир (и не только физический), как результат развития пространства и времени от их общего края (такие воззрения в настоящее время приняты в некоторых физических теориях).

Однако к понятиям пространства и времени мы приходим в результате наших логических построений. Углубляясь, мы приходим к выводу, что ближе к «истинному» краю, чем пространство и время, должна быть сама логика и ее предельная форма - числовая логика. Число онтологически «важнее», чем пространство и время; числовые зависимости должны отражать наиболее общие свойства конкретного мира.

Таким образом, мы приходим к взаимной согласованности мира и логики. Если мы предполагаем при этом первичность мира или логики, то наше мышление одномодельно; в философии времени полагается, что на краю мир и логика неразличимы. Если бы человек мог кардинально изменить свою логику, то при этом для него кардинально изменился бы окружающий мир, и наоборот. Каждой логике соответствует свой реальный мир. В качестве примера отметим, что мир сумасшедшего человека так же реален, как мир разумного человека, но мир сумасшедшего существует только для него самого, а не для сообщества разумных людей. Логические законы, принятые в человеческом сообществе, самосогласованы со свойствами материальной консервативной «трехмерной» среды, являющейся «постоянной составляющей» для мира разумных людей. Мир сумасшествия, мир фантазии, мир поэзии, мир сна (всякий мир человеческой «двухмерности») отделен во времени и в пространстве от действительного времени человеческой «трехмерности», человеческой материальности.

3. Человек может изобретать самые различные законы, может предписывать их природе, но устойчивыми для него остаются лишь те законы, которые «протянуты» от края и соответствуют на краю любой всевозможной логике и не-логике для человека. Действительным образом человек может воздействовать только на краевые процессы, но они сокрыты от него в области непредставимого, а результаты их в «трехмерности» уже «исправлены» суммарным воздействием всех возможных логик и не-логик.

На краю же, где все логики и не-логики сходятся, - наивысшая устойчивость, мировые константы. Эти константы человек как раз и способен произвольно изменять, но именно эта произвольность в силу самой ее возможности дает наивысшую устойчивость и независимость от человека мировых констант. Свобода на краю есть самая большая несвобода в середине.