Несколько гипотез, основанных на двухмодельности и на взаимодействии по подобию

1. Рассмотрим соотношение между двумя логическими моделями философии времени на краю и в «трехмерности».

На «истинном» краю в соответствии с принципом неразличимости обе модели должны быть равноправны; применение любой из них должно приводить к одинаковым результатам. В «трехмерности», в согласии с принципом дополнительности, конечная модель должна дополняться бесконечной, и наоборот. При этом, чем дальше в «трехмерность», тем определенней должна становиться картина мира: модели разделяются вместе с появлением множественности. Взгляд, сосредоточенный на конечных телах, отделяет их от окружающего бесконечного пространства. Но устойчивость (равновесие) не может быть отнесена только к телам или только к пространству, а может быть понята только в их неразрывной связи. Чем выше степень объединенности двух моделей, тем выше должна быть устойчивость того или иного материального образования. Устойчивость должна возрастать при приближении к краю ансамбля. Степень объединенности логических моделей на «истинном» краю должна быть максимальной. Результаты, получаемые при объединении двух моделей, должны соответствовать максимальной устойчивости краевых элементов. На «истинном» краю безразлично, применяем ли мы одну из моделей или две модели совместно (аналогия в теории относительности – сложение скоростей, близких к скорости света, приводит для внешнего наблюдателя к суммарной скорости, также не превышающей скорость света.)

Взгляд человека, направленный к «истинному» краю из «трехмерности,» выбирает либо одну из моделей («подсистему»), либо две модели совместно («систему»). Результат должен быть одним и тем же. Однако при удалении от «истинного» края выбор модели взглядом приводит к различию параметров наблюдаемого ансамбля. В «трехмерности» же, где модели достаточно далеко разнесены, параметры ансамблей от направленности взгляда не зависят. Материя становится «одинаковой» для различных взглядов, для различных людей, и является теперь консервативной «средой», разделяющей и соединяющей Я и Другого.

• Устойчивость ансамблей связана с равновесием, которое может быть определено в связи с двухмодельностью философии времени. Максимальная устойчивость присуща ансамблям, находящимся на краю – здесь обе модели одинаково справедливы. Устойчивость в «трехмерности» также связана с двухмодельностью; необходимым условием для такой устойчивости является наличие «ложного» края. Когда внешний наблюдатель внутри своего времени принимает «ложный» край за «истинный», т.е. приводит время окружающего мира к своему собственному, устойчивость его в этом собственном времени является максимальной.

«Трехмерный» внешний наблюдатель не может выйти за пределы конечного времени своего существования. Неравновесность внешнего наблюдателя, связанная с выходом его сознания за пределы «трехмерной» области, равносильна появлению у внешнего наблюдателя времени и пространства. Неустойчивость частичного ансамбля выводит взгляд внешнего наблюдателя за пределы этого ансамбля.

В рамках философии времени материальность характеризует устойчивость структур пространства-времени в его развитии от края к «трехмерности». При таком понимании материи описание ее краевых элементов должно быть одинаково адекватным в рамках обеих логических моделей – конечной и бесконечной. Проблема конечности или бесконечности материальной Вселенной в философии времени решается на пути объединения «конечной» и «бесконечной» моделей. Человеческий «световой мир» является конечным для человека (в соответствии с тем, что человек имеет в нем для себя свой собственный край), однако представлять его человек может только «трехмерным» образом: как шар, погруженный во внешнее бесконечное, непредставимое пространство. «Бесконечная» модель подразумевает частичность «светового мира», его счетность, «конечная» модель подразумевает «истинность» его края, непредставимость краевых элементов. Объединение конечной и бесконечной моделей в рамках общей теории равновесия должно, на наш взгляд, привести к получению новых практических результатов в физике и космологии.

3. В теории относительности относительной является, в частности, одновременность событий в четырехмерном пространстве-времени. (Возможно, логическое развитие теории относительности должно приводить и к относительности различных событий (ансамблей), при которой нельзя, например, с полной определенностью утверждать, что какое-либо событие происходит в определенной точке пространства.)

В философии времени, благодаря ее двухмодельности, различные события могут быть объединены в «одновременную» картину на основе взаимодействия по подобию, т.е. наряду с относительным временем имеется и абсолютное.

Теория относительности, опирающаяся на конечность скорости света и благодаря этому справедливая для «светового мира» (замкнутой расширяющейся Вселенной), теряет свою относительность при обращении к «запредельному» бесконечному охватывающему миру. Движение фотонов оказывается как бы нарисованным на внешнем относительно Вселенной «пространстве».

4. В философии времени движение может пониматься, как результат «столкновения» двух моделей для внешнего наблюдателя. Это относится и к «движению» времени. На краю статическая и динамическая модели времени неразличимы, и движение может быть понято как первичное двоение. Ощущение человеком движения (течения) своего времени говорит об обращенности к одной из двух моделей.

5. Для описания элементарных частиц, находящихся относительно близко к «истинному» краю, справедливость конечной и бесконечной моделей примерно одинакова. Если мы рассматриваем частицу, как объемное тело в «гладком» пространстве (бесконечная модель), то должны ее считать абсолютно твердым телом, взаимодействие по подобию внутри которого происходит со скоростью, большей скорости света. Если же мы считаем, что частица не имеет частей (конечная модель), то вопрос о скорости распространения взаимодействия внутри нее отпадает.

Признаком полного ансамбля является абсолютная жесткость. «Мягкость» - признак частичности ансамбля.

6. В философии времени возможно такое понимание пространства, при котором его наличие связывается с направлением времени для человека. В рамках такой гипотезы пространственность – это промежуточное направление времени (не «вперед» и не «назад»). Пространство при этом соотносится с ветвями возможного, вероятность попадания на которые для «трехмерного» внешнего наблюдателя относительно мала. Пространство оказывается тем, что всегда есть для «трехмерного» внешнего наблюдателя, но никогда «не совпадает» с ним.

Когда внешний наблюдатель попадает на новые пространственные ветви, они «овременяются», продолжают ветвь действительного для внешнего наблюдателя. Вероятности перехода на различные ветви возможного возрастают при обращении внешнего наблюдателя к собственному краю; величины этих вероятностей могут быть интерпретированы как расстояние до тех или иных объектов (ветвей возможного), как их доступность или недоступность.

Взаимодействие по подобию обеспечивает наиболее высокую вероятность переходов между тождественными объектами. Устойчивость объекта во времени может быть интерпретирована, как переход объекта на неразличимый с ним объект, переход «на самого себя». Сумма почти неразличимых состояний объекта образует «объект во времени», движущийся в пространстве. Взгляд человека как бы переносит объект из одной области пространства в другую, близкую ей область, в соответствии с требованиями тождественности и устойчивости.

7. Когда в основание умопостигаемого мира полагается пространство-время, следует говорить при описании взаимодействий не о «силе», а о «скорости». В конечном счете мы никогда не наблюдаем «силу», а наблюдаем те или иные изменения в пространстве-времени. В пределе уравнения движения должны быть кинематическими, а не динамическими.

Мы не можем считать объекты «теми же самыми» при различном расстоянии до них, т.е. объекты как бы меняются в зависимости от расстояния в пространстве-времени. Сохраняется счет, сохраняется число центров Ничто, но не наше восприятие «трехмерных» объектов. Чем ближе объекты к друг другу, тем меньше у них возможности отличаться между собой; они как бы оказываются запертыми в меньшем пространстве, ограничивающем их пространственно-временные характеристики. Близкие объекты оказываются для внешнего наблюдателя более тождественными между собой, т.е. более «двухмерными», поэтому взаимодействие по подобию и антиподобию между ними оказывается сильнее. Взаимодействие по подобию и антиподобию проявляется для «трехмерных» объектов как физическое взаимодействие, зависящее от расстояния. Таким образом, в зависимости от тождественности «трехмерных» объектов, от их близости к «истинному» краю должны изменяться их совместные пространственно-временные характеристики. В частности, в согласии с этим, в физике производится описание гравитационного взаимодействия объектов путем введения понятия кривизны пространства-времени. В настоящее время существует тенденция к подобному представлению и других физических взаимодействий.

В философии времени само понятие расстояния должно связываться с соотношением между «двухмерностью» и «трехмерностью», т.е. со счетом «разрывов», с временем.

Если рассматриваемые элементы являются для внешнего наблюдателя абсолютно тождественными (краевыми), то взаимодействие между ними («скорость») постоянно; краевые элементы не меняются друг для друга в зависимости от расстояния, они образуют как бы «чистое» пространство-время, являющееся нормирующим для «трехмерных» образований.

В нашем «световом» мире нормировка скоростей «трехмерных» объектов производится по скорости света – относительно нее строится специальная теория относительности. Поскольку «световой» мир может рассматриваться как конечный (т.е. в нем не достигается «истинный» край), скорость света в нем может считаться постоянной лишь приближенно. Скорость света от удаленных галактик должна несколько превышать скорость света от источников, находящихся вблизи (например, от Солнца).

• СИММЕТРИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО-ВРЕМЯ

Приведем несколько положений, на основе которых в рамках философии времени мо­жет быть разработана теория, симметрично и равноправно объединяющая пространство и время.

1. Прежде всего, при построении симметричной теории необходимо учитывать антропный принцип. Именно на основе этого принципа может быть пояснена реальная несиммет­рия пространства и времени для «трехмерного» человека. Различие между пространством и временем должно следовать из самого факта присутствия в мире «трехмерного» внешнего наблюдателя. Различие неизбежно требует различающего.

2. С другой стороны, в соответствии с принципом неразличимости, на «истинном» краю различие должно отсутствовать. Возникает требование своеобразного неразличимого разли­чия, возникает краевая парадоксальность. Этот парадокс в философии времени разрешается на пути двухмодельности. «Сами по себе» (с точки зрения объективной, бесконечной моде­ли) пространство и время на «истинном» краю неразличимы. Но самостоятельно бесконеч­ная модель на краю для человека существовать не может — человек привносит к краю свою субъективность, свою действительность, свое краевое самовосприятие (конечная модель). Он привносит к «истинному» краю такое сущее для себя, которое отделяет его действитель­ность от возможного, но не противоречит неразличимости действительного и возможного при взгляде на мир «со стороны», при удалении человека из мира.

Принцип неразличимости характеризует связь между числами. Что же еще можно об­наружить в числовой расположенности, кроме наличия этой связи? Этим дополнительным свойством, приводящим к возникновению различия между одинаковыми количествами тож­дественных элементов, является направление связи. Наличие направленности отвечает са­мому наличию множественности для человека. Когда из единица появляется два, для человека появляются и два направления между новыми элементами. Принцип неразличи­мости согласуется с антропным принципом путем введения понятия направления, которое не вносит в картину мира ничего дополнительного, кроме самосогласованности мира и чело­века. На «истинном» краю пространство и время ничем не отличаются (принцип неразличи­мости), кроме направления (антропный принцип). При удалении от края появляется различие между пространством и временем; при этом пространство, как более «трехмерное», теряет выделенное направление, а краевое время должно направление сохранять.

3. Итак, в симметричной теории предполагается, что как время, так и пространство имеют направление; считается, что направление пространства противоположно направле­нию времени. При этом на «истинном» краю пространство и время неразличимы — свойства действительного человеческого «мира» на краю должны быть совершенно аналогичны свой­ствам возможного «антимира».

4. В «трехмерности» возможное связывается с пространством, действительное — с време­нем. Возможное (пространство) приходит из будущего, действительное (время) идет вместе с человеком из прошлого. В «трехмерности» пространство более «трехмерно», чем время. Развертывание человеческого действительного происходит в поле возможного.

5. Возможное для мира является действительным для антимира, и наоборот. Для краево­го события, когда действительное и возможное становятся неразличимыми, возможно дости­жение антимира в мире. В физике это может выглядеть как рождение или аннигиляция пары «частица — античастица».

6. Симметрия пространства-времени связана с двухмодельностью философии времени. Когда две модели равноправны, пространство и время симметричны. При удалении от «ис­тинного» края в область «трехмерности» пространство и время становятся несимметричными. Время начинает «взаимодействовать» с «трехмерным» встречным пространством, образуя мир действительного для человека, а встречное пространство «взаимодействует» с «трехмер­ным» временем, образуя «антимир» для человека. При этом время нашего мира является пространством для антимира, а пространство нашего мира является временем для него. В целом антимир имеет «направление», противоположное «направлению» мира.

7. Время и пространство, «сталкиваясь» в «трехмерности», создают для человека матери­альный объектный мир, создают нашу достаточно устойчивую расширяющуюся Вселенную («световой мир»). Единство Вселенной обеспечивается выходом нашего сознания за ее пред­елы, обеспечивается взаимодействием по подобию.

8. Особенностью внешнего наблюдателя является то, что он «протягивается» своим созна­нием к «истинному» краю, причем край этот в «трехмерном» понимании оказывается раздво­енным. Такое раздвоение «истинного» края идентифицируется как возможность двух противоположных направлений между двумя краями, каждый из которых считается «ис­тинным». Будучи «трехмерным», внешний наблюдатель выбирает одно из этих направлений, как свою действительность, и один из краев, как край начала счета. Противоположное на­правление оказывается направлением возможного, и противоположный край — краем пол­ноты счета.

9. Краевое время «гладко» для человека и обуславливает непрерывность существования человека с его собственной точки зрения. Связь дискретности и непрерывности может быть идентифицирована как принцип неразличимости. Действительность человека связана с его сознанием, с осознанностью им своего существования. Из этого следует, что действитель­ность всегда связана с иррациональностью - полностью «трехмеризовать» человеческую дей­ствительность нельзя.

10. Противоположность направления пространства и времени, видимо, может быть свя­зана с мнимостью временной координаты в теории относительности (ict).

11. физическое пространство для «трехмерного» внешнего наблюдателя не имеет выде­ленного направления. Если же внешний наблюдатель (человек) достигнет своего «истинно­го» края (конечная модель), то «пространство» человеческого ансамбля будет для него «двухмерным» и будет иметь направление, противоположное внутреннему времени в челове­ческом ансамбле.