Глава тридцать шестая. Последний рывок

Это место походило на Гаррины видения примерно так же, как пожелтевшая чёрно-белая фотография на реальность.

Белый мост, ведущий от пагоды на противоположный берег, где находился Даянь, оказался огромным, величественным и в то же время изящным, вода в реке пела свою бесконечную журчащую песню и пахла свежестью горных ручьёв, ветер приносил запахи жилья, пищи и… оборотней. А храм, пусть он и не был главным Храмом Небесных Врат, пульсировал магической энергией практически в видимом спектре. Воздух вокруг пагоды слегка дрожал и плыл, создавая и мгновенно рассеивая странные фантасмагорические фигуры, по большей части напоминающие огненных лисиц, скользящих по стенам и крыше здания. И оно всё ещё Гарри казалось устрашающим, дромароги его раздери!

— Я надеюсь, мне не придётся снова давать тебе побудительного пинка? — фыркнул Хумэй, отзываясь на последние Гаррины мысли.

«Так и знал, что меня кто-то толкнул туда в первый раз! — возмущённо зарычал дрессировщик. — И это называется "одарить"? Мне кажется, тут больше подходит слово "подстава", по аналогии с "подставить подножку"!»

— Кто же виноват, что у тебя такая хорошая интуиция, дракончик? — ни капли не смутился этот невыносимый плут. — Сам бы ты туда не полез ни за какие коврижки, так и мялся бы триста лет у входа. Но чутьё — это отлично! А уж раз оно даже в человеческом теле так себя проявляло, то теперь ты станешь просто ну очень сильным, дракончик! Со временем.

«Сильным — это хорошо, — мысленно хмыкнул Гарри, — но хотелось бы узнать цену вопроса!»

— Сейчас и узнаешь, — многозначительно пообещал Хумэй с немного кровожадной усмешкой.

— Не всё так плохо, Гарри, — положив ладонь ему на загривок, успокоил Северус. — Проведи параллель с испытанием в Храме Небесных Врат. Там ты перекидывался в зверя, а сейчас принимаешь человеческий облик. Соответственно, и испытание будет обратным…

— Не подсказывай! — возмутился Лис. — Он вовсе не слабак и не нуждается в твоей ежесекундной опеке, хейху!

— Ты сам утверждаешь, что я его хранитель, этот самый кюби, — парировал тот. — А значит, мне виднее, что и когда ему говорить!

— Ну тогда считай, что я тебе просто запретил! — нахмурившись, заявил Хумэй, и его раздражение буквально сгустилось в воздухе, как грозовая туча. Стало трудно дышать.

— Да имел я в виду твои запреты! — огрызнулся Северус, невольно вжимая голову в плечи, но тут же агрессивно оскаливаясь. Он явно не собирался сдаваться. — Гарри только сегодня прошёл Звёздный Мост! И тут сразу — второе обращение! Ты хочешь, чтобы он возненавидел всё это?

— Я буду воспитывать своего преемника так, как сам… — рассерженно начал было холи-джинг, но не договорил.

«Да я уже и так всё понял! — прервал их дрессировщик, постаравшись думать как можно громче и одёргивая Северуса с помощью их связи. — Но если ты, Хумэй, ещё раз позволишь себе в таком духе разговаривать с моим любовником, мы с ним немедленно уйдём отсюда, слышишь меня?»

Девятихвостый Лис надолго замолчал. Потом немного язвительно улыбнулся и признал:

— Что ж, дракончик должен уметь кусаться, иначе подомнут все, кому не лень. Да, Гарри, я не буду указывать твоему кюби, как ему общаться с тобой, а ты будешь прислушиваться к моим словам, договорились?

Гарри кивнул и, собравшись с духом, поставил первую лапу на ступеньку храма. Ему показалось, что все скользящие по стенам огненные тени лисиц собрались вокруг открытых дверей, словно поджидая его. Было жутко.

«Я справился со своей бездной, справлюсь и тут! Там я боролся с ratio (1), а здесь, видимо, нужно будет преодолевать инстинкты животного. Но моё сознание в любом случае должно научиться их подавлять и контролировать!»

Чтобы не растягивать «удовольствие», дрессировщик запрыгал по ступеням, стремясь скорее их преодолеть, и на полном скаку влетел в храм. Огненные тени ринулись следом за ним и рассыпались по стенам, освещая выложенный мозаикой рисунок на полу. Изображение чем-то напоминало сигиллу, уменьшенная копия которой оставалась у Гарри на правой руке вплоть до его превращения в оборотня, но было более живописным и красивым (2).

Не зная толком, что ему делать дальше, дрессировщик обернулся, ожидая, когда его нагонят попутчики, но обнаружил, что дверей у пагоды больше нет. Вокруг были глухие стены, по которым, танцуя языками пламени, скользили огромные лисицы.

«Нет, ну вот ничего хорошего от этого места по определению ждать не стоило! — обмирая от иррационального ужаса, подумал Гарри. — Так, нужно взять себя в руки! Клаустрофобии у меня никогда не было, после жизни в чулане-то. И вообще, ничего страшного со мной здесь случиться не может… Да-да, так же я говорил себе на Звёздном Мосту, а выяснилось… Не думать об этом! Поттер, ты мужик или тряпка? Ты и сам прекрасно знаешь, что нужно делать. Ты наблюдал за превращением Северуса!»

Для начала надо просто пройти в центр ритуального знака. Дрессировщик сглотнул. Лапы стали ватными и слушаться категорически не желали.

«Если надо, я поползу! — сжав зубы, пообещал он своему предательскому телу. — Как же мне надоело бояться!»

Медленно, шаг за шагом, он преодолел расстояние до первой красной линии, очерчивающей внешний круг сигиллы, и замер на краю. Перед Гарри плескалась тьма.

«Нужно идти, наступая на символы, чтобы они держали меня!» — в полуобмороке от напряжения решил он. Последние футы он действительно полз из последних сил, но до центра рисунка было слишком много пустого, заполненного лишь мраком, пространства. Здесь нужно было прыгать.

«Я не смогу. Просто не смогу», — обессиленно закрыл глаза дрессировщик, полностью отдаваясь отчаянию. Но вдруг по нити связи с Северусом в Гаррино измученное тело тонкой струйкой влилась энергия. Её было мало, очень мало, но…

«Мне и не нужно много, только на один рывок!» — Гарри выпрямился на подгибающихся лапах и, собрав всю свою волю в кулак, взвился в воздух.

Линии в центре рисунка, на которые кицунэ должен был приземлиться, исчезли прямо у него на глазах, и он со всего размаху ухнул во тьму.

Там было настолько страшно, что даже все те ужасы, что он пережил за последнее время, поблекли в сравнении с этим… полным ничто, в котором растворилось его тело.

Не существовало ни верха, ни низа, не было ни головы, ни лап, ни хвоста, не билось сердце, он даже не мог бы сказать, что дышит… Было лишь сознание, чистое сознание во тьме.

«Я и есть это сознание, — внезапно понял Гарри, — это основная часть меня! Тело всегда лишь вторично. Оно сделает то, что я скажу, и станет тем, кем я захочу быть!»

Осознав это, дрессировщик снова ощутил себя материальным: не чистым разумом, а существом из плоти и крови. И это существо отчаянно молотило лапами по той тёмной субстанции, в которой оно находилось, стараясь выбраться на поверхность.

«Нет, нам нужно нырнуть!» — строго приказал своему телу Гарри и, прижав к себе ставшие теперь послушными конечности, нырнул, перевернувшись во тьме.

Спазм и сильнейшая боль скрутили его мышцы, и он отключился.

 

* * *

Очнулся Гарри, судя по мгновенно включившемуся ощущению времени, примерно около трёх часов дня. В Даянь они прибыли поутру, а значит, он или провалялся без сознания относительно недолго, или же… это следующий день.

«Такое тоже может быть», — подумал дрессировщик и улыбнулся просто потому, что хотелось улыбаться. Нигде ничего не болело, наоборот, тело было лёгким и как будто звонким, полным сил и энергии. И это было прекрасно.

Людям свойственно не ценить собственное здоровье до тех пор, пока с ним не начнутся проблемы. К сожалению, Гарри в этом отношении тоже не был исключением. Впрочем, и человеком он больше не был. И впервые мысль об этом его не испугала, не разозлила и вообще никак не взволновала.

Он прислушался к себе.

Не открывая глаз, он мог сказать, что всё ещё находился в городе оборотней. Здесь в воздухе витал совершенно специфический аромат глициний, свежести и… дома? Пахло уютом, чистой тканью, травами и лакированным деревом. Дрессировщик лежал спиной на чём-то мягком, скорее всего, на кровати, а рядом, сжимая его руку, спал Северус. Во всяком случае, его дыхание было ровным, спокойным и глубоким, а по связующей нити от него шло убаюкивающее сонное тепло. Может, стоило бы поддаться ему и заснуть снова, ведь за последние пять суток Гарри — буквально — зверски вымотался, но любопытство прогнало сон. Где они, что происходит… как выглядит спящий Северус? Дрессировщик видел его спящим только в лисьем, но не в человеческом обличье. Чернобуркой он был чертовски умилителен. Интересно, а сейчас?

Гарри повернул голову и открыл глаза.

Волосы у хейху длинными смоляными прядями рассыпались по подушке, а один шальной завиток упал прямо на нос. О, этот выдающийся нос! В школе он казался дрессировщику уродливым, как, в принципе, и его обладатель.

«Красота в глазах смотрящего», — Гарри и не помнил уже, от кого услышал эту, показавшуюся ему тогда бессмысленной, фразу. И правда, теперь тот же самый нос он мысленно назвал римским и счёл изюминкой этого яркого и по-своему гармоничного лица. Оно показывало характер своего владельца гораздо лучше, чем обыкновенные, условно симпатичные мордашки.

Этот самый римский профиль предупреждал о жёсткости и агрессивности характера, но Гарри давным-давно честно признался себе, что ему просто-напросто скучно с милыми, спокойными и добродушными людьми. Не хватает надрыва, вечной борьбы, стихии! Возможно, именно поэтому ему всё-таки больше нравились мужчины. Ведь женщины с подобным вздорным характером, как правило, оказывались неприятны. От прекрасного пола вообще подсознательно ожидаешь… нет, пусть не покорности, но капитуляции, которая, рано или поздно, но будет объявлена. С девушками всегда точно известно, чем кончится противостояние. С мужчинами больше вариантов… А с абсолютно непредсказуемым Северусом Снейпом их количество и вовсе стремится к бесконечности! Его же придётся покорять раз за разом: расслабиться не получится!

Стоит только посмотреть на его лоб с ярко выраженными надбровными дугами — признаком индивидуализма и даже некоторой деспотичности. Дрессировщик улыбнулся, он любил добрую схватку!

«Ты сдашься мне! — мысленно пообещал он — И будешь сдаваться снова, и снова, и снова. Я готов провести вечность, дрессируя тебя, мой хейху… м-м-м…»

Он перевёл взгляд на Северусов рот. Эти прихотливо изогнутые губы слишком часто кривятся в саркастической усмешке, но это потому, что прежде их редко баловали поцелуями. Гарри непременно исправит это досадное недоразумение, ведь ему теперь совершенно точно известно, каковы они на вкус.

При мысли об этом кровь ощутимо прилила к паху, и дрессировщик обнаружил, что лежит полностью раздетый. На его теле больше не было шерсти, и руки-ноги присутствовали на своих местах. Похоже, превращение прошло успешно.

«Я же разделся ещё в отеле! — сообразил Гарри, оглядывая себя. — Но это, пожалуй, теперь только кстати. Я очень надеюсь поднять тему поцелуев, как только Северус проснётся».

А пока, чтобы отвлечься, дрессировщик продолжил разглядывать его лицо. Узкий подбородок выдавал знающему наблюдателю фанатичность и зацикленность своего владельца.

«Пожалуй, хорошо, что тебя прибрал к рукам именно я, а то ещё неизвестно, с кем бы ты связался в следующий раз. Масштаб тех тёмных (да и светлых) личностей, к которым тебя периодически прибивает волнами фатума, просто потрясает воображение», — нежно подумал Гарри.

Он перевёл взгляд выше, чтобы рассмотреть скулы, но обнаружил, что Северус проснулся и внимательно смотрит на него. Чёрные блестящие глаза казались бездонными.

«Почему они прежде виделись мне непроницаемыми? — поразился дрессировщик. — В них же плещется столько эмоций, что с непривычки запросто можно захлебнуться и утонуть».

— Ты не спишь, — хрипло произнёс он, заново привыкая разговаривать вслух.

— С тобой поспишь, пожалуй, — негромко ответил Северус своим низким звучным голосом, вызывающим в теле дрессировщика приятную вибрацию. Гарри вообще показалось, что этот баритон каким-то мистическим образом напрямую связан с его членом… судя по тому, что тот немедленно заинтересованно дёрнулся.

— Я просто смотрел, как ты спишь, — улыбнулся Гарри, отводя смоляную прядь от лица своего хейху и ласково проводя пальцем по его замечательному римскому носу.

Выражение лица Северуса смягчилось, глаза предвкушающе замерцали, и он окинул дрессировщика многообещающим взглядом.

— Ты не просто изучал, а ещё и очень громко думал о разных провокационных вещах, — с лёгкой почти незаметной улыбкой сказал хейху, исследуя его ладонь кончиками своих пальцев и медленно поднимаясь поглаживающими движениями вверх к локтю, из-за чего по Гарриному телу бежали мурашки, а волосы на затылке вставали дыбом.

— Только не говори мне, что ты теперь тоже читаешь мои мысли, — со смешком попросил дрессировщик. — На мой взгляд, одного Хумэя больше чем достаточно!

Северус при упоминании этого имени слегка поморщился, но потом его лицо разгладилось, и он снова принялся рассматривать Гарри с таким искренним удовольствием, что тот, к своему стыду, покраснел, словно школьник.

— Нет, — насмешливо усмехнулся хейху, — мысли я не читал, но ты забываешь о нашей связи. Меня разбудило твоё желание…

Его ласкающие пальцы уже добрались до ключиц, а у Гарри уже откровенно стояло, но он хотел для начала прояснить один момент.

— Ты так смотришь, будто увидел что-то новое, — заметил он, поворачиваясь на бок лицом к Северусу. — Я что, изменился после превращения?

— Совсем немного, — успокаивающе ответил тот, — глаза стали ярче… и, возможно, больше? Или это так кажется? Теперь у тебя немного диковатый вид, словно у лесного эльфа… и ушки на макушке! — хищно прибавил хейху, поднимая руку и мягко сжимая правое лисье ухо, которое так и не превратилось в человеческое.

Дрессировщик невольно выгнулся дугой, прижимаясь к Северусу, и глухо застонал. Ощущения были просто потрясающими: словно острая игла наслаждения пронзила его тело, заодно обдав жаром с головы до пят!

Гарри резким движением опрокинул своего хейху на простыни и зарычал, вжимаясь в него пахом и начиная расстёгивать его рубашку, в спешке срывая с неё пуговицы.

— Погоди! — воскликнул Северус, перехватывая его руки. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— После такого заявления в маггловских фильмах обычно следует фраза: «Дорогой, я беременна!», — пробормотал дрессировщик, поймав и прижав руки хейху к простыне над головой. — Говори, но помни, что краткость — сестра таланта!

— Как скажешь, — хмыкнул Северус и безапелляционно заявил. — Дорогой, сегодня снизу будешь ты!

И глядя на ехидную усмешечку склонившегося над ним Гарри, уже не так уверенно прибавил:

— Холи-джинг сказал, что так нужно для стабилизации твоей магии.

_____________________________________________________________________________

(1) Ratio — (лат.) разум, рассудок. Используется в качестве обозначения рациональной, логичной, рассудочной части сознания человека

(2) Рисунок в храме: http://www.pichome.ru/3rs

Глава опубликована: 11.08.2015