Глава тридцать седьмая. Магический реверс

Гарри мгновенно сообразил, что Хумэй, конечно же, просто иронизировал насчёт стабилизации волшебства и позиции в сексе.

Это же такой очевидный прикол: мол, реверс во всём. Скорее всего, для магии совершенно не имеет значения, кто именно будет активом. Более того, дрессировщик очень сильно подозревал, что и Северус об этом догадывается, а значит…

Значит, он считает, что по-другому ему не дадут.

Нет, в чём-то он, разумеется, прав: Гарри действительно всегда предпочитал доминировать в постели. К тому же, их первый раз Северусу определённо понравился. Для такой деспотичной натуры, как он, вот так отдаваться, полностью раскрываясь и теряя самоконтроль, одновременно и невероятно трудно, и потрясающе желанно. Ему же нужно хоть иногда расслабляться, верно?

Но любая попытка вынудить любовника признаться, что его устраивает пассивная роль, была заранее обречена на провал — Гарри прекрасно это понимал. Нет, он мог бы воспользоваться неопытностью Северуса и его неожиданно открывшейся чувственностью, раз за разом соблазняя и подчиняя (а именно так дрессировщик, в принципе, и собирался поступать), но тогда ведущая роль в сексе станет для хейху фетишем, навязчивой идеей (уж в чём-чём, а в фетишах Гарри хорошо разбирался!). И зачем ему такая головная боль?

Гораздо разумнее позволить Северусу сейчас доказать себе и своему партнеру собственную маскулинность, чем потом разбираться с комплексами на этой почве.

— А ты уверен, что готов к такой ответственности, м? — насмешливо поинтересовался дрессировщик, поудобнее оседлав бёдра хейху. — Моя почти невинная, трепетная и, самое главное, не растянутая задница требует внимательного и вдумчивого подхода…

Он старательно поёрзал требующим «подхода» местом по заметной выпуклости в паху Северуса, от чего тот широко раскрыл глаза и задохнулся воздухом.

«Что, не ждал такой быстрой капитуляции? — весело подумал Гарри. — Вот ещё, буду я из-за ерунды трагедию устраивать. Даже если ты меня с непривычки слегка поранишь — ничего, заживёт. Я ж не кисейная барышня. А ради такого откровенного восторга на твоём лице я готов пойти на многое!»

Северусовых запястий он так и не освободил, всё-таки не желая упускать инициативу. Он, конечно, герой, и всё такое, но и чувство самосохранения ему тоже не чуждо, что бы там ни рассказывали всякие разные… привлекательные и извивающиеся под ним верфоксы. М-м-м… дрессировщик наклонился, игриво куснув хейху за подбородок, и впился в его губы страстным поцелуем. Тот не менее горячо, хоть и немного сумбурно, ответил, демонстрируя, что прошлые уроки не забыты, но требуют регулярного повторения и закрепления.

Очень хотелось с помощью магии снять с него сразу всю одежду, но Гарри опасался, что со своими новыми нестабильными возможностями запросто «снимет», не дай Мерлин, ещё и кожу. Поэтому, с рычанием оторвавшись от вкусного рта, дрессировщик дорвал пуговицы на рубашке Северуса и, разведя её полы, провёл ладонями по его обнажённой груди, одновременно облизывая и чуть прикусывая шею. Тот приподнял бёдра, вжимаясь в пах Гарри, и крепко сжал его задницу наконец-то освобождёнными руками.

— Нравится? — игриво прошептал Гарри своему любовнику прямо в покрасневшее ушко, старательно вылизывая его и втягивая в рот мочку.

Северус подтверждающе застонал и, проведя ладонями вверх, обхватил…

— О-у-у-у, — буквально взвыл дрессировщик, выгибаясь дугой и полностью теряя ощущение реальности. Перед глазами плясали радужные искры, а наслаждение переливалось по телу вверх-вниз в такт движению сильных пальцев, ласкающих… хвост? Мерлин всемогущий! Это же просто невозможно терпеть!

— Нравится? — страшно довольным голосом промурлыкал Северус, возвращая вопрос. Он медленно обвёл основание хвоста и скользнул пальцами в складочку между половинками ягодиц.

— А-ах, да-а, — простонал Гарри, прогибаясь под его руками. В этот момент он напрочь забыл все свои эффективные стратегии по покорению рефлексирующих хейху. Это был чистый кайф! Только лишние слои ткани между их телами очень мешали...

— Сними это, сними, — неразборчиво пробормотал дрессировщик, пытаясь расстегнуть пряжку брючного ремня, и задрожал от желания, почувствовав, как настойчивые пальцы Северуса, поглаживая и дразня, подобрались к его входу.

— Ты же на мне сидишь, — так же невнятно ответил хейху, втянув в рот Гаррин сосок и облизывая его как конфету.

Тот придушено прыснул, но, поскольку Северус снова сжал его хвост, смех перешёл в громкий переливчатый стон. Он снова потерялся в ощущениях и забыл, о чём вообще шла речь. Но вдруг почувствовал, что его опрокидывают на спину. Это немного отрезвило. В основном потому, что хвост теперь оказался недоступен для ласкающих рук, но, кроме всего прочего, такая поза была не самой удачной для первого раза. А, учитывая, что пассивного секса у Гарри не было примерно год, это с натяжкой можно было засчитать ему за первый раз.

«Вот именно, что сейчас всё будет "с натяжкой"», — развеселился он, и, не в силах отказать себе в удовольствии, обвил бёдра хейху ногами, с силой проведя ладонями по узкой жилистой спине и втягивая его в глубокий поцелуй.

— Так я от штанов никогда не избавлюсь, — отдышавшись, констатировал Северус.

— Зачем ты их вообще надевал? — нелогично поинтересовался дрессировщик, нетерпеливо дёргая молнию на его ширинке.

В ответ хейху только застонал, потому что Гарри поймал ладонью его наконец-то освобождённый из плена член и ласково погладил влажную головку большим пальцем.

— Погоди, — задыхаясь, сказал Северус. Он вынул что-то из кармана и, бросив это на постель, наконец стянул с себя штаны заодно с бельём, отшвыривая их куда-то в сторону.

Дрессировщик облизнулся, глядя на его гордо стоящий и истекающий смазкой член. Резким рывком он повалил Северуса на кровать и, заурчав, склонился над его пахом, облизывая и посасывая.

— Нет, нет, — застонал хейху, — я так долго не выдержу! Гарри, ну пожалуйста!

— Смазки-то нет, — оторвавшись от своего увлекательного занятия, отозвался тот, — значит, нужно как следует облизать, а то твой недетский размер в меня просто не войдёт! Я же не шутил насчёт нерастянутой задницы.

— Есть смазка, — неожиданно возразил хейху и, пошарив рукой в складках простыни, вытащил оттуда одноразовую упаковку любриканта, пояснив, — холи-джинг презентовал, ещё когда мы забирали тебя из храма. Мордред бы побрал эту его многозначительную ухмылочку! Я сначала хотел демонстративно отказаться, но потом подумал… если мы с тобой попробуем сами что-нибудь наколдовать, то, чего доброго, ещё утопим себя в геле.

Гарри расхохотался.

— Это была бы самая нелепая в мире смерть! — согласился он. — А Хумэй-то — скряга, кто бы мог подумать. Он всерьёз думает, что мы одной упаковкой обойдёмся?

— Мне нравится твой настрой, — притягивая дрессировщика к себе, заметил Северус. Он медленно провёл кончиками пальцев по его груди, животу, аккуратно сжал ладонь на его члене…

— Я не сахарный, — насмешливо фыркнул Гарри, стараясь не показать, что тает даже от таких невинных прикосновений.

— Вот как? — хищно сузив глаза, произнёс хейху. Он поднялся и неожиданно властным движением перевернул дрессировщика на колени, надавливая на поясницу. Тот прогнулся, раздвигая ноги. Некстати взыгравшая гордость сопротивлялось такой откровенной позе подчинения, но Гарри усилием воли подавил внутренний протест и постарался максимально расслабиться.

Вот только Северус, конечно же, мгновенно уловил его напряжение по связующей нити. Он успокаивающе провёл одной рукой по Гарриной спине вдоль позвоночника, а другой погладил его ягодицы и уже привычным движением обхватил пальцами хвост. От этого Гарри выгнулся уже без всякого самовнушения и сладко застонал. Острое желание, смешиваясь с подсознательным протестом, создавали поистине возбуждающий коктейль.

«Та-а-ак, кажется, здесь не только Северус — авторитарная личность, которой иногда нужно расслабляться», — подумалось Гарри. Если бы ещё он был чуть больше уверен в своём любовнике… Но это придёт только с опытом.

Ненадолго отпустив его хвост, хейху надорвал упаковку любриканта и, выдавив немного геля на свои пальцы, осторожно провёл ими по складочке между Гарриных ягодиц. Коснувшись рефлекторно сжавшихся мышц заднего прохода, Северус замер. Поскольку в этот момент другая его рука вернулась к поглаживанию хвоста, то дрессировщик, жалобно заскулив, сам потёрся промежностью о его ладонь.

Хейху, воодушевившись этими звуками, медленно ввёл в Гарри один палец, на который тот немедленно принялся насаживаться, сам поражаясь своему нетерпению. Изменившаяся гормональная система кицунэ, кажется, ещё заставит его пересмотреть свои приоритеты в сексуальных позах.

— Не тяни, давай два пальца! — хрипло попросил он.

Северус принялся растягивать его уже двумя пальцами, но, несмотря на острое возбуждение, идущее от него по связующей нити, отчего-то не спешил заменить пальцы на свой член.

— Я не могу… причинить тебе боль, — наконец с отчаянием признался он.

Дрессировщик, опустив голову, глухо зарычал.

— Ложись на спину, — приказал он своему хейху.

Тот послушался и, закусив губу, протянул Гарри пакетик с ещё не до конца использованной смазкой. Судя по выражению его лица, Северус явно ожидал, что снизу всё-таки окажется он, и, конечно, уже начал переживать по поводу своей «самцовой» несостоятельности.

«Нетушки, лисище ты моё, раз уж раздраконил меня на анальный секс, то теперь не отвертишься!» — азартно подумал дрессировщик, принимаясь неспешными движениями наносить смазку на член хейху.

— Ты же меня покатаешь, правда? — провокационно спросил Гарри, с шальной улыбкой наблюдая, каким восхищением загораются глаза Северуса и как тот нетерпеливо извивается под умелыми руками.

— Конечно, о-ох, присаживайся, — пытаясь изобразить любезность, предложил он.

Гарри низко рассмеялся и, вновь оседлав его бёдра, обхватил член любовника ладонью и направил в себя.

Должным образом подготовленный задний проход, хоть поначалу и с трудом, но всё же принял в себя член Северуса. Дрессировщик, напрягая мышцы, медленно насаживался на него, наслаждаясь горящим чёрным огнём взглядом Северуса. Тот, не отрывая глаз, смотрел на их соединяющиеся тела, и в этот момент он показался Гарри каким-то одухотворённо прекрасным.

Мышцы поддавались неохотно, но боль была вполне терпимой. Вот только Северус так не считал: нахмурившись, он чуть приподнялся, видимо, собираясь всё это остановить, но от этого неожиданного движения дрессировщик, наоборот, полностью опустился на его бёдра, сдавленно застонав.

— Прости! — покаянно прошептал он, поглаживая Гарри спину.

— Всё отлично! — соврал тот, наклоняясь и кусая плечо Северуса. Хейху снова сжал его хвост, задирая его чуть ли не вертикально, и принялся ласкать, сминая шерстку жёсткими движениями пальцев.

— А-а-а! — вскрикнул Гарри, выгибая спину и ещё больше усиливая проникновение. Он невольно начал раскачиваться в такт движениям Северусовых пальцев, а скольжение горячего твёрдого члена у него внутри вызывало фейерверк совершенно новых ощущений. Если раньше при пассивном контакте он чувствовал только давление в анусе, перемежаемое короткими вспышками удовольствия, когда член задевал простату, то теперь у него возникло такое чувство, что Северус заполняет собой всё его естество. Огненная волна удовольствия проносилась по их телам в такт каждому движению, омывая жгучим наслаждением от макушки до пят. Казалось, в их древнем, как мир, страстном танце участвует каждая мышца, каждая жилочка!

Тело Гарри полностью расслабилось, налилось жаром и стало невесомым. Он почувствовал, как его возносит вверх, но, сжав плечи своего любовника, резко опустился обратно. От этого перед глазами вспыхнули и рассыпались яркие звёзды. Северус выгнулся ему навстречу и протяжно застонал. Это было потрясающе! Гарри повторял эти движения снова, и снова, и снова, словно в трансе. До тех пор, пока связующая нить между ним и его кюби, раньше просто вибрировавшая в такт их страстному танцу, вдруг не вспыхнула пламенем и, раскрывшись подобно цветку, охватила плотным огненным коконом их сплетённые тела, сплавляя в единое целое. И умножая их упоение вдвое.

Гарри ощущал себя существом, состоящим из чистой энергии… но одновременно с этим прекрасно чувствовал, как в него входит член Северуса. И задвигался ещё быстрее и жёстче. В этот момент ладонь любовника скользнула в волосы дрессировщика, приласкав затылок и сжав сверхчувствительные лисьи ушки… И весь мир взорвался в ослепительной вспышке, в которой исчезла привычная реальность. Гарри чудилось, что он, превратившись в кого-то невероятно огромного и сильного, взмывает в небеса, рассыпая за собой хвост сияющих искр, а вместе с ним, повторяя каждое его движение, парит тот, кто дороже всего на свете… И этот полёт дарил им обоим настолько нестерпимое наслаждение, что сдержаться не было никаких сил, и Гарри закричал. И перед тем, как полностью отключиться, он услышал, что такой же восторженный крик вторит ему в унисон.

 

* * *

Проснулся Гарри глубокой ночью.

И сразу понял, что снова изменился. Эта трансформация была не такой явной, как превращение в лиса и обратно, но затрагивала саму его сущность. Он стал чем-то иным, чем-то большим, чем раньше, как будто его душа распахнула сложенные прежде крылья… и оказалось, что они занимают полмира… каждое! Он ощущал их вполне отчётливо, словно настоящие. Впрочем, они и были настоящими, эти волшебные крылья, пусть и незримыми. Так же, как раньше хвостом, подсказывающим ему информацию о материальном мире, ими он мог сканировать астральное подпространство.

Два его крыла, развернувшись, накрыли своей сенью весь Даянь, и Гарри смог почувствовать ими всех живущих в городе кицунэ так, словно осторожно прикасался к ним кончиками пальцев. Теперь они — все! — были слишком близко, но прежнего страха уже не вызывали. Дрессировщик понимал, что пока что многим из них уступает в силе, ловкости, даже в обыкновенном жизненном опыте, но это его не смущало. Теперь он знал, как велик его собственный потенциал, раз уж его крылья настолько огромны. Это не было тщеславием или самолюбованием, это было… принятием. Полным принятием самого себя: без ложной скромности, без обиняков, без привычного принижения своих достоинств в угоду тому, чтобы не выделяться в толпе.

«Мальчик-который-познал-себя», — улыбнулся дрессировщик. В ответ прилетел лёгкий отблеск чьей-то иронии. Очень знакомой иронии. Гаррины крылья коснулись чего-то очень большого и сияющего… и оно их пощекотало!

«Хумэй? — мгновенно догадался дрессировщик. — Интересно, где он сейчас находится?» — задумался он.

И его хвост сразу же выдал ответ: сидит неподалёку, на берегу озера Таншен, рядом с которым стоит этот домик. А крылья, прикоснувшись к ауре холи-джинга, подсказали, что он ждёт Гарри. И как бы тому ни досадно было оставлять своего тёплого, сладко сопящего хейху, которому снилось, кстати, что-то откровенно эротическое, и тащиться куда-то среди ночи, но разговор действительно назрел. Дрессировщик должен дать ответ: остаются они или нет.

Аккуратно распутав свои и Северусовы конечности, Гарри выполз из постели, замотав вокруг тела на манер тоги найденное возле кровати шёлковое покрывало, и как был, босиком (ну не было у него здесь пока своих вещей), осторожно, чтобы не разбудить спящего любовника, выскользнул за дверь.

Глава опубликована: 15.08.2015