Глава тридцать первая. В лисьей шкуре

Вы никогда не пробовали спрыгнуть с постели, стоя на карачках?

Как бы ни убеждал себя новообращённый кицунэ, что такое положение вещей для лиса абсолютно естественно, заставить себя совершить этот прыжок не получалось. Мозг по-прежнему считал себя принадлежащим человеку и тоскливо спрашивал у своего хозяина, а не сбрендил ли тот, всякими глупостями заниматься? И не проще ли в привычном режиме согнуться в пояснице и спустить с кровати ноги?

А вообще… в этом что-то есть! В итоге Гарри попросту сполз на животе, перебирая задними лапами. Некрасиво, зато обошлось без вывихов и переломов, и мятежные конечности в целости.

Их бы ещё как-то заставить нормально слушаться! Кто бы мог подумать, что можно запутаться в собственных лапах? Некоторое время начинающий верфокс тренировал хождение, мысленно командуя себе: «Правыми — р-р-раз! А теперь левыми — два-с!», но быстро понял, что лучше всего это удаётся, если совсем не задумываться о процессе и отвлечься. Отвлекаться как раз получалось лучше всего, особенно после того, как наконец проснулся хвалёный лисий нюх.

Гарри обнаружил, что его спальня пахнет! Пахнет тысячами всевозможных ароматов, от ярких и свежих, до тусклых и застарелых, напоминающих затёртый карандашный набросок на бумаге. Самым тревожащим был запах молодого и очень опасного хищника… в котором новоявленный кицунэ с удивлением узнал свой собственный. Так вот почему его так боялись грифоны! Действительно, впечатляет. Ужасно хотелось выглянуть в окно и понюхать, что там интересненького, поскольку ветерок с улицы приносил с собой просто потрясающий ворох новых ароматов, но дрессировщик решил, что лисья морда, выглядывающая из окна волшебной гостиницы в Лицзяне, вызовет слишком много нехороших и обоснованных подозрений.

И вообще, для начала лучше всё как следует разнюхать в собственном номере. Здесь слишком резко пахнет людьми. И все обновлённые инстинкты верфокса разом кричали ему, что это опасно-опасно-опасно! Люди, в течение последних суток заходившие в номер, были волшебниками (каким-то образом Гаррин нос это определял: магия для него тоже пахла чем-то, напоминающим озон, резко и свежо), и только у одного из человеческих посетителей запах был относительно нейтральным. Даже, пожалуй, дружественным. От него пахло заботой, волнением… а ещё почему-то скрытностью и виной. Он не замышлял против дрессировщика ничего плохого, а словно… раскаивался в чём-то уже содеянном.

«Веньмин, — мгновенно сообразил тот. — Как интересно. И что же это ты успел натворить, дружочек, м?»

Он весь настороженно подобрался, напрягая хвост… Хвост!

Все прочие мысли мгновенно вылетели у него из головы. У него хвост! О, это было незабываемое ощущение. Дрессировщик внезапно обнаружил у себя пятую конечность, и она оказалась чертовски… выразительной! И чувствительной! У него мгновенно отпали все дурацкие вопросы, для чего она вообще нужна лисам.

Хвост был Гарриными глазами на ж… ну да, скажем так — сзади. И он ощущал всё окружающее буквально каждой шерстиночкой! Молодой верфокс даже заподозрил, что его интуитивное знание о происходящем за стенами отеля — тоже заслуга хвоста. Становилось понятно, почему кицунэ так тряслись над каждым из них и потеря даже одного становилась для них худшим наказанием. Да это же всё равно, как если бы у мужчины отрезать член!

И неважно, сколько хвостов — каждый уникален и нужен, нет, жизненно необходим!

Гарри задрал своё пушистое достояние и закрутил головой в попытках получше его рассмотреть. Минут через десять он поймал себя на том, что крутится вокруг своей оси и ловит собственный хвост, как какой-нибудь щенок. Так вот почему они это делают!

«Интересно, сколько ещё будет таких «вот почему», пока я привыкну? — весело подумалось дрессировщику. — Невилл бы сказал, что я не могу жить спокойно, это, мол, не в моём стиле. И ничто, как обычно, не предвещало таких перемен… Стойте! Я помню Невилла, я помню Веньмина… Я помню себя! Ура-а-а! Я всё помню!»

Для проверки Гарри принялся вспоминать другие события своей жизни, и перед его глазами первым делом появилось лицо Северуса.

Нить их связи дёрнула так, что лапы подогнулись, и Гарри буквально свалился на пол! Если раньше он ощущал её, как канат, протянутый от его сердца куда-то вдаль к блудному верфоксу, то теперь этот самый канат проходил, казалось, через всё его тело, сливаясь с каждой жилочкой и свивая их с Северусом в один кокон. Больше не было тумана на том конце связующей нити — теперь он ощущал вот уж действительно своего хейху, как продолжение себя.

Тот куда-то очень спешил и переживал так сильно, что Гарри от чужих эмоций снова стало нехорошо, он опустился на пол возле кровати и от избытка чувств тихо выругался. Озвучилось это какими-то жалкими скулящими звуками.

В этот момент входная дверь громко хлопнула, и по номеру промчались чьи-то быстрые лёгкие лапы. Точнее, ноги, и не чьи-то абстрактные, а вполне конкретные — Северусовы, судя по радостно застучавшему сердцу и разлившемуся в груди теплу.

«Если так и дальше будет продолжаться, — строго сказал своим инстинктам Гарри, — мы скоро начнём изображать коврик у его ног. Так, Поттер, собраться!»

Но собраться не получилось, потому что дверь, ведущая в спальню, раздвинулась с таким оглушительным грохотом, что новообращённый кицунэ снова продемонстрировал свой коронный прыжок в высоту. После чего был пойман, как ему показалось, ещё в полёте, стиснут в крепких объятиях и прижат к груди, в которой часто-часто билось сердце. Тоже Гаррино, его второе сердце, таким оно воспринималось.

В этот момент он понял, что бесконечно, беспредельно счастлив! На фоне этого чувства меркло… всё! И даже собственное превращение. Гарри хотелось немедленно обнюхать, рассмотреть и даже облизать наконец-то найденного Северуса с ног до головы и, судя по хаотичным движениям обнимающих его рук, тому хотелось примерно того же самого.

Выглядел он… отлично выглядел, если кратко. Чёрные глаза сверкали нежностью, а губы шептали всякие приятные глупости, от которых по спине маршировали мурашки размером со слонов. Дрессировщик был готов простить Северусу даже отсутствие на привычном месте так полюбившихся ему лисьих ушек. Вместо них у хейху обнаружились самые обычные — человеческие, одно из которых новообращённый верфокс с удовольствием лизнул, нащупав носом в копне густых и замечательно пахнущих волос. Да и хвоста у бывшего профессора тоже не наблюдалось — наверное, он за это время научился правильно перекидываться.

Хотя лично Гарри теперь не представлял, как можно отказаться от собственного хвоста даже ради полного сходства с человеком. Это ж всё равно, что временно отрубить себе руку, бр-р-р!

Но эти логические построения и все разумные мысли до одной вылетели у Гарри из головы, стоило Северусу прикоснуться к его ушам. Неизвестно, что конкретно он с ними сделал, но дрессировщика захлестнула волна чистейшего удовольствия. Он снова жалобно заскулил-застонал и невольно выгнулся всем телом, приглашающе оттопыривая свой хвостик. И даже услышав сверху довольный смешок и представив, как, должно быть, его выкрутасы смотрятся со стороны, Гарри не смог взять собственное тело под контроль. Было решительно невозможно остановить гладящую его руку, и упади на них в эту самую минуту, к примеру, метеорит, то оба кицунэ, скорее всего, его даже не заметили бы. Оба — потому что новообращённый верфокс старательно транслировал все свои эмоции Северусу по каналу связи. А чтобы ему жизнь малиной не казалась, провокатору!

Впрочем, то, что не удалось бы метеориту, с успехом проделал холи-джинг, внезапно появляясь в дверном проёме гарриной спальни и насмешливо изрекая:

— Нет, ну вы бы хоть до обратного превращения подождали, извращенцы! Потом же сами начнёте комплексовать и рефлексировать по поводу секса в животной ипостаси!

В ту же секунду пальцы Северуса исчезли с Гарриной головы, и сильные руки сжались вокруг его боков, крепко фиксируя и слегка прижимая к полу.

«Зачем?» — подумал было Гарри, но в эту же секунду до него долетел запах Хумэя. Видимо, тот умел каким-то образом его подавлять, иначе даже стальная хватка не удержала бы дрессировщика от… позорного бегства.

Как он теперь понимал Пенга и Джию! Их, наверное, заставлял бороться со страхом родительский инстинкт, а его спасали только руки Северуса. Иначе, ей-Мерлин, Гарри в ужасе забился бы под кровать! Хумэй пах огромным и дико опасным хищником неимоверной силы. Она мгновенно заполнила собой всё пространство в комнате, аккуратно вплетаясь в ауру новообращённого кицунэ и успокаивающе его поглаживая. Успокаивающе?

Тот осторожно приподнял голову над паркетом, на котором распластался так, словно пытался с ним срастись. Вот теперь он отчаянно жалел, что поверхность пола — не вода, по которой можно было бы незаметно утечь куда-нибудь подальше. Девятихвостый Лис иронично, но подбадривающе ему улыбнулся.

— Не бойся, дракончик, я тебя не съем! — фыркнул он. — Буквально только что перекусил парочкой своих секретарей, так что на ближайшие полчаса я сыт.

Это он вроде как пошутил, вот только Гарри отчего-то было совсем не смешно.

Хумэй шагнул к нему поближе и присел рядом на корточки, поднеся ладонь к его голове. Дрессировщик поджал уши и весь сжался в дрожащий комок, теперь его на месте удерживала исключительно магия: сила холи-джинга парализовала мышцы лап, так что он не мог даже отползти от пугающего прикосновения.

Пальцы Лиса прошлись по Гарриной морде, лбу, шее, оставляя после себя узкие полосы сильной обжигающей боли.

«Грёбанный Песец!» — зверея и почти забыв о страхе, взвыл дрессировщик мысленно и вслух. Хумэй рассмеялся.

— Ругается, представляешь, хейху! — восхищённо цокнул он языком. — Умирает от страха, но матерится, как пьяный матрос!

— Ну это же Поттер, — сквозь зубы процедил Северус в ответ, — у него чувство самосохранения отшибло Авадой ещё во младенчестве. Но, может, ты уже отойдёшь от него, а? Хватит его пугать.

— Защитничек, — довольно усмехнулся холи-джинг. — Ты ведь понимаешь, что ему нужно ко мне привыкать, правда? Сам же помнишь, каково это. Стоило мне несколько подзадержаться, прежде чем навестить тебя, и в итоге ты оказался в министерской клетке. Магические знаки следует наносить как можно скорее: они помогают кицунэ себя контролировать. А нам, между прочим, ещё из этого человеческого отеля выбираться, и, желательно, не привлекая к себе лишнего внимания. И что стоило Мину просто снять квартиру, а не лезть к магам на рожон? — досадливо прибавил он.

— У этого деятеля вообще все мозги ниже пояса сосредоточены, — злобно прорычал Северус, — а ты ждёшь от него осмысленной интеллектуальной деятельности?

Хумэй запрокинул голову и весело расхохотался. Гарри, которого уже начал частично отпускать его иррациональный ужас, снова с удовольствием полюбовался огненными бабочками его смеха. Кажется, свою способность визуализировать эмоции он не утратил.

Пальцы холи-джинга опять пробежались по его морде, на этот раз ласковыми прикосновениями стирая прошлую боль и даря долгожданную прохладу.

— Ревнивец! — весело прокомментировал Хумэй Северусово замечание о магозоологе. — Вы, молодые, все такие забавные, не то слово! С удовольствием понаблюдаю за вашими внутренними разборками, когда дракончик придёт в себя. Но запомни: как бы лично тебе ни был противен Веньмин, он принадлежит Гарри. Он его воин и помощник, я так решил! — твёрдо припечатал девятихвостый Лис. — Иначе ты совсем задушишь дракончика своей заботой. Вашей компании нужен кто-то, кто всегда напомнит Гарри, что лидер — он. Я не собираюсь делать своим преемником твою марионетку, хейху!

Тот прошипел в ответ что-то нецензурное. Но дрессировщик не стал прислушиваться, его больше беспокоило другое: выходит, он невольно втянул Веня в свои «лисьи» дела? Как же убрать его с прицела ненужного хумэевского внимания?

А тот снова прыснул от смеха.

— Да твой Веньмин мечтает о моём внимании чуть ли не с самого рождения, дракончик! Он никогда не рассказывал тебе эту историю, да? Вижу, что нет. Ну что ж, немного времени у нас есть, а тебе не помешает прийти в себя. Итак, послушай же поучительную сказку про маленького китайского мальчика, который больше всего на свете мечтал стать кицунэ.

Холи-джинг изящно присел напротив Гарри, сложив ноги в позу лотоса, и голосом заправского сказителя начал:

— Давным-давно… — но тут же перебил сам себя, — хотя на самом деле всего лишь сто лет назад, разве ж это долгий срок? Так вот, столетие назад волшебник из Поднебесной по имени Ляо Деминг оказал услугу одной юной и совершенно безответственной кицунэ.

Тут Хумэй досадливо поморщился, но мгновение спустя снова вернулся к своему рассказу, произнеся глубоким и выразительным «сказочным» голосом:

— Сообразительный волшебник в обмен на свою помощь в освобождении из магической ловушки, куда угодила безмозглая лисица, не просил у неё ни денег, ни услуг, ни любви. Он знал, что кицунэ — обманщицы, и не желал получить дар с подвохом. Вместо этого он взял с молодой (а что такое для девушки семьдесят шесть лет, верно?) Ланфен обещание выйти замуж за его внука, когда тот достигнет возраста полного совершеннолетия. У китайских магов это тридцать три года.

— А почему не за праправнука? — сардонически поинтересовался Северус, тихонько поглаживая Гарри. — А то всего-навсего сто лет пришлось ждать. Маловато как-то, не по-китайски.

Млеющий дрессировщик мысленно с ним согласился.

— Европейцы! — насмешливо хмыкнул Хумэй. — Сын Деминга, как, кстати, и он сам, были ещё до рождения сговорены с невестами из таких же древних родов, как и Ляо. Хитроумный маг никак не мог обойти обещание, данное главой его рода. Но твёрдо решил, что вскорости сменит своего отца на этом посту и позаботится, чтобы его будущего внука не помолвили ни с какой человеческой девушкой.

«Вот было бы смешно, если бы в их роду с тех пор рождались только девочки!» — ехидно подумал дрессировщик, обнаружив, что Лис прекрасно слышит все его мысленные ремарки, словно Гарри произнес их вслух. — Неужели эта Ланфен не додумалась до такого простого сценария? Это даже мне сразу пришло в голову!»

— Ты недооцениваешь дедушку своего приятеля! — улыбаясь, заметил холи-джинг. — Он, разумеется, позаботился о том, чтобы текст его договора с кицунэ не оставил ей никаких подобных лазеек. К тому же она, как я уже сказал, довольно молода и… ну не то чтобы совсем глупа, но определённо неопытна. Но зато как хороша в постели, чертовка!

Хумэй облизнулся, и, сверкнув на Гарри своими смеющимися огненными глазами, продолжил:

— Деминг рассчитывал, что, введя кицунэ в семью, он добьётся благоволения фортуны (и моего лично), ведь всем известно: лисы за свою семью горой. Это было действительно красивое и оригинальное решение с дальним прицелом, но, боюсь, оно себя не оправдало. Вот только глава семьи Ляо ещё не догадывается об этом.

«И что случилось? Ланфен умерла, сбежала, сумела найти лазейку в договоре?» — заинтересованно предположил дрессировщик.

— Нет, она, пожалуй, через год всё-таки выполнит своё обещание и станет женой твоего приятеля. Может, хоть он сумеет привить ей толику своей рассудительности и изворотливости? Кто знает, — вздохнул Хумэй и пояснил. — Она сделала неплохую попытку заставить магов изменить решение и самим отказаться от договора с ней, но это привело к совершенно неожиданным для всех результатам.

Глава опубликована: 21.07.2015