Глава тридцать пятая. Цветущий Даянь

Гарри был счастлив.

Да, ситуация к этому совершенно не располагала, но странный иррациональный восторг распирал грудь, никак не утихая. Сейчас дрессировщику казалась прекрасной даже его животная ипостась: вот разве стал бы Северус так часто его гладить, останься он в своём прежнем теле? Ну разумеется, нет! А так перед ним сидит милый пушистый зверёк, от которого не нужно отгораживаться демонстративным равнодушием, ведь ласкать зверьков — это совершенно нормально, верно? Это не показатель эмоциональной слабости, или излишней привязанности, или зависимости от кого-то… Зависимости, которая потом обязательно превратится в очередную кабалу, как уже случалось в Северусовой юности. Да, собственно, нечто похожее произошло и на это раз.

Гарри отчётливо осознавал, что девятихвостый Лис использовал Северуса как приманку для него, ведь изначально дрессировщик ввязался во всё это только ради своего бывшего профессора. Да, в конце, пройдя Звёздный мост, он сделал выбор сам, за себя и для себя. Гарри слишком многое узнал и слишком далеко зашёл, чтобы отказываться и отворачиваться от той самой истины, которую упоминал Хумэй и которая (счастливица!) всегда остаётся собой, что бы ни случилось.

А Северус? Да, он вроде бы принял решение без давления извне, просто желая исцелиться, но… Он же стал не обычным кицунэ, он теперь, выходит, участвует в чём-то, подозрительно напоминающем мировой заговор…

… при мысли о котором подстёгнутая адреналином Гаррина кровь пела, а сердце радостно выстукивало бравурные марши. Герои — они ведь бывшими не бывают! Неужели все эти годы ему не хватало куража от таких вот эскапад? Работа дрессировщика, конечно, тоже подразумевала хождение по краю, но всё же это было немного не то, и накал страстей изначально был несравним с тем, что ему довелось испытать во время противостояния с Волдемортом. Первоначальный испуг от осознания масштабности задачи, которую поставил перед ним холи-джинг, схлынул, оставив лишь острое любопытство и предвкушение. Гарри определённо хотел поучаствовать в грандиозной авантюре, затеянной Звёздным Лисом, и получить возможность влиять на судьбы мира, как бы пафосно это ни звучало.

Просто он понимал: с ним или без него, но эти вопросы всё равно будут решаться, так или иначе. И этот процесс определённо лучше проконтролировать, тут Хумэй совершенно прав.

Весь прошлый жизненный опыт подсказывал: когда оставляешь дела на самотёк, они рано или поздно подкрадываются к тебе сзади гуртом… ну и дальше поступают в меру своей испорченности. Ни одна ситуация в жизни Гарри не разрешилась сама собой. Ни одна! В то же время очевидно: останься он со всем этим один на один, и его восторги значительно поубавились бы. Он был готов сражаться с целым миром, но не просто так, не ради самого процесса, а только ради определённой цели. За кого-то конкретного, за его жизнь и безопасность. Дрессировщик отчётливо осознал это, услышав, как Северус предлагал им уехать и… по факту — спрятаться. Применить «стратегию страуса». И это не имело никакого отношения к смелости или трусости, просто кюби хотел избавить своего подопечного от неимоверного груза ответственности. Бывший профессор был одним из тех немногих, кого волновало, что Гарри Поттер — вообще-то живой человек и, если взвалить на него слишком много, он может просто-напросто не справиться.

Допустим, Северус порой (а точнее, зачастую) высказывался излишне грубо и жёстко, но факт оставался фактом: он заботился. Вот и сейчас, явно не желая участвовать в проектах Хумэя, он, тем не менее, пообещал дрессировщику: «Я всё равно останусь с тобой!».

Именно в этом на самом деле и заключалась причина Гарриной теперешней эйфории. Прежде никто и никогда не приносил ради него жертв, обычно подобного ожидали от героического Поттера. И да, ему было мучительно стыдно заставлять Северуса снова делать не то, что тот хочет, проживать не свою жизнь, но… и отпустить своего хейху Гарри тоже не мог. Ну никак не мог! Проще перестать дышать и остановить сердце. Это было ужасно эгоистично и совершенно неправильно, но дрессировщик собирался… взять то, что ему предложено. В кои-то веки без оглядки на прежние, годами пестуемые, высокоморальные героические принципы самопожертвования и альтруизма. В конце концов, Северус сам выбрал, как ему поступить, он — взрослый человек, и его решение нужно уважать. А Гарри со своей стороны постарается сделать всё, чтобы его хейху ни о чём не пожалел.

Дрессировщик подпрыгивал на сиденье, чувствуя себя лёгким, как воздушный шарик, и испытывая жгучее желание высунуться из окна и прокричать всему миру о том, как же он счастлив! Ведь его не отвергли и любят настолько сильно, что готовы ради него на всё. Пусть это и не было произнесено вслух: в данном случае дела говорят не хуже слов.

Хумэй откровенно посмеивался, глядя на него, и по губам Северуса то и дело скользила довольная усмешка, а ладонь ласково путешествовала по Гарриной спине, словно невзначай подбираясь к ушкам и вызывая тонкую дрожь желания во всём теле. И судя по эмоциям, передаваемым по связующей нити, не у одного дрессировщика пузырилось в крови игристое счастье. Вопреки всему.

Доехали они действительно очень быстро, пересекли оживлённый проспект и спустились в подземный паркинг, расположенный под современным офисным зданием. Охранники на въезде сверкнули на них слишком яркими и блестящими для людей глазами, так что Гарри даже до того, как уловил их запах, мгновенно понял, что это оборотни. Да и хвост подрагивал немного нервно, видимо, реагировал на присутствие других кицунэ, как на опасность. Хотя, по сравнению с недавним шоком от появления в его номере холи-джинга, это были сущие мелочи.

Гораздо больше дрессировщика удивило, что конечной точкой их прибытия стал именно этот подземный гараж.

— А зачем тебе подниматься над уровнем почвы, дракончик? — отозвался Хумэй, реагируя на Гаррины мысли. — Здесь идеальное место, чтобы случайно не появиться в пространстве Даяня зависшим в воздухе или, к примеру, ушедшим с головой под землю или под воду. Но на этой высоте совпадение рельефа почти идеально, и новичкам рекомендуется делать первые переходы именно здесь. Пока что вы не умеете правильно левитировать, да и… есть ещё один нюанс. Если молодого кицунэ занесёт в неподходящее время в чьё-то чужое жилище, то ему могут и задницу надрать за такое вторжение.

— Причём тебе, дракончик, учитывая твою природную привлекательность, — Лис скосил глаза на гневно прищурившегося Северуса, — задницу надерут как в прямом, так и в переносном смысле.

«Пусть только попробуют!» — громко зафырчал Гарри, ощетиниваясь. Судя по завибрировавшей и басовито загудевшей связующей нити, Северус негодовал ещё яростнее.

— Непременно попробуют, — засмеялся Лис, — вам стоит быть к этому готовыми. А сейчас постарайся сам перенести нас, дракончик. У тебя получится!

Они вышли из машины, и дрессировщик с недоумением оглядел гулкое пустое пространство подземного этажа, перемежаемое покрашенными в серый цвет колоннами.

«Кстати, почему здесь всё так аскетично обустроено, раз это фактически официальные врата Даяня? — удивился он. — Учитывая национальную любовь китайцев к пышной торжественности, стоило ожидать здесь как минимум море цветов и… Что?» — запнулся он, глядя на лукаво улыбающегося Хумэя.

— А ты присмотрись внимательнее, — предложил тот.

Гарри внимательно оглядел унылые стены и бетонные плиты пола, пытаясь поймать нужный ракурс, потом потряс головой, вспомнив, что в прошлый раз сработало именно это.

Глядя на его ужимки, холи-джинг прыснул, а Северус, пряча улыбку, предложил расслабиться и расфокусировать зрение. Хорошо хоть, очистить сознание не предложил.

«Хумэй среагировал на слово «цветы»…» — задумался дрессировщик и вдруг краем глаза увидел нечто нежно-сиреневое, кружевное и воздушное, словно облако. Он недоумённо моргнул, и видение сразу же исчезло.

Гарри вздохнул и постарался смотреть сквозь окружающие его предметы, не вглядываясь в них пристально. И тогда он увидел… Как сквозь монохромную краску стен проступают очертания потрясающе красивых цветов, постепенно формируясь в огромную арку, сводом изгибающуюся над ними. Ажурные бутоны пышными гирляндами свисали с неё, покачиваясь от лёгкого ветерка. Выглядело это по-настоящему волшебно и даже немного фантастично. И никаких искусственных украшений здесь не было: под ноги стелилась мягкая изумрудная травка, а над головой цвело самое удивительное растение, какое только доводилось видеть дрессировщику.

«Что это?» — зачарованно спросил он.

— Это обыкновенная глициния (1), — весело отозвался Хумэй, тоже любуясь ею. — И даже не магический сорт, а вот ландшафтный дизайнер у меня настоящая волшебница! Это она сплела лианы так, что всякий раз дух захватывает от восхищения. Даже у меня, — признался он.

Цветущая реальность проступала всё чётче, и вот уже подземный паркинг стал восприниматься смутным видением на периферии сознания. А в какой-то момент на Гарри обрушились запахи города оборотней.

Это стало настоящим шоком!

Доминировал здесь, конечно, одуряющий аромат цветков глицинии, но сквозь него проступали запахи свежей травы, близкой воды и… других оборотней! И их здесь было много, очень много!

Гарри обнаружил себя прижавшимся к бедру Северуса, скалящимся и глухо рычащим: он был готов сражаться за своего хейху хоть со всем миром!

— Вот же засранцы! — выругался Хумэй. — Просил же не толпиться здесь и не пугать новичков! Дракончик, слушай меня! Гарри, никто не претендует на твоего хейху, ты понимаешь меня? Вас здесь никто не тронет, а кто посмеет приблизиться — сильно пожалеет об этом!

Последние его слова рокочущим набатом прокатились окрест, и Гарри с облегчением почувствовал, как другие кицунэ начинают постепенно расходиться.

А когда присевший рядом Северус ласково обнял его сильными руками, шепча всякую успокаивающую ерунду, дрессировщик смог наконец-то нормально вдохнуть.

— Вот же бешеный лис! — с восхищением цокнул языком холи-джинг, ласково проводя ладонью по Гарриной спине. — Ты точно справишься с этой сворой неугомонных кицунэ! Когда подрастёшь и сил поднаберёшься, конечно… Но какой потенциал! Семнадцать взрослых оборотней поблизости, а он на них рычит! Видали смельчака?

«А что, мне нужно было упасть на спину кверху пузом, демонстрируя покорность?» — всё ещё агрессивно тявкнул Гарри.

— Вот так обычно и бывает, — насмешливо подтвердил Хумэй. — Но для тебя не существует авторитетов, верно? Настоящий дракон! — восторженно зажмурился и даже чуть облизнулся он. — Ладно, идём в храм, пора возвращать тебе дар членораздельной речи. И не волнуйся, мои кицунэ тебя не тронут ни при каких обстоятельствах. Им просто было интересно посмотреть на моего долгожданного преемника. Я однажды сдуру проболтался одному своему приятелю о пророчестве и попросил ни в коем случае никому о нём не рассказывать… так что теперь вся община, разумеется, в курсе дела.

Северус фыркнул, а дрессировщик весело чихнул, но потом снова напрягся.

«Если все в курсе, то получается, что и Вень всё-таки знал об этом?»

— А как бы он узнал? — ответил вопросом на вопрос девятихвостый Лис. — Кицунэ болтают между собой, но людям никто ничего не сообщает. Даже самый пустоголовый балбес не выдаст посторонним наши общие тайны, не захочет, да и просто не сможет — магия не позволит. Я подстраховался на этот случай: любой вступивший под своды Храма Небесных Врат связывается Обетом молчания, который автоматически вплетается в ауру каждого новообращённого кицунэ. И за последние восемьсот лет я не припомню ни одной попытки этот обет нарушить. Все мои лисички понимают, что без силы холи-джинга за пределами нашего священного города оборотни всё-таки уязвимы для людей. Я что-то вроде ангела-хранителя для моих кицунэ, если брать понятные для европейцев термины. А что до твоего приятеля, Гарри… я вижу, тебе не даёт покоя его роль в твоём превращении, да? Дракончик, он не знал! Я сказал ему лишь то, что он, если хочет стать одним из нас, должен найти для меня человека с душой дракона. А когда Мин спросил, как его узнать, я ответил, что он поймёт при встрече. Я не собирался разглашать хитрому Ляо наши древнейшие пророчества, а просто следил за его новыми знакомствами, смотрел его глазами, слушал его ушами — это было нетрудно для меня. И когда я узнал тебя, Гарри, то пришёл к Веньмину и просто поставил перед фактом: мне нужен мой дракон, и я получу его, с помощью Мина или нет. К его чести, сперва он подумал, что если будет участвовать в этом деле, то сможет хоть как-то защитить тебя, и только потом уже осознал, что его давняя мечта всё-таки может осуществиться. Но Веньмин пренебрёг ею и с тех самых пор пытался придумать, как меня обмануть. Разумеется, ничего не вышло: этот Ляо слишком молод и неопытен, чтобы со мной тягаться. Но он не предавал тебя, Гарри. Просто он не так силён, как ты, ему легко сбиться с пути, но если ты укажешь ему дорогу, он будет следовать по ней до конца!

Северус, не стесняясь в выражениях, предложил маршрут, которым, по его мнению, магозоологу лучше всего последовать! И желательно — прямо сейчас.

Хумэй расхохотался, и его смешинки, ослепительно сверкая, закружились вокруг стволов деревьев, под сень которых они вышли, миновав арку главных «ворот» Даяня. Роща тоже была глициниевой, но здесь эти древовидные лианы выросли до размера столетних баобабов. А в просветах их цветущих сиреневых гирлянд виднелось небо и красные крыши той самой пагоды, которая некогда так напугала Гарри.

Теперь он понимал, что та «ужасающая бездна», в которую он свалился, была всего лишь тёмными глубинами его подсознания, которые на самом деле освещаются мириадами звёзд, но их можно разглядеть, только если поверить в себя и принять таким, какой ты есть. Дрессировщик чувствовал, что его вредное подсознание и в этот раз приготовило ему какую-то каверзу. Раз первое превращение было неимоверно тяжёлым, то и от второго следовало ожидать какого-то подвоха.

Гарри шёл, любуясь цветами и заставляя себя заранее не паниковать. Сейчас рядом с ним Северус, а значит, нельзя давать слабину и трястись от страха. Тот ведь всё почувствует по их связи — стыд и позор! Новообращённый кицунэ встряхнулся и гордо вкинул голову. Хумэй покосился на него иронически, но с каким-то затаённым одобрением. А Северус только вздохнул и пробормотал что-то вроде:

«Гриффиндор — это диагноз!», но так тихо, что Гарри предпочёл сделать вид, что ничего не услышал.

А потом они вышли к реке, на берегу которой стояла пагода.

_____________________________________________________________________________

(1) Китайская глициния, фото:

http://www.pichome.ru/dC8

http://www.pichome.ru/dCF

http://www.pichome.ru/dCP

http://www.pichome.ru/dCc

http://www.pichome.ru/uJ3

http://www.pichome.ru/uJG

Глава опубликована: 07.08.2015