Эпилог, часть первая. Боггарт на все времена

Китайская кусачая капуста категорически отказывалась приживаться рядом с китайским же мышецветом. То цветок отращивал слишком развесистые листья и перекрывал капусте доступ к ультрафиолетовым лучам, то она, созревая, сгибала его хрупкий стебель. В общем, их сосуществование превратилось в бесконечный бой не на жизнь, а на смерть. Может, его причиной были какие-то глубинные идейные разногласия, о которых Невилл Лонгботтом ничего не знал, но факт оставался фактом: при сходстве всех основных циклов развития и условий выращивания эти два соотечественника наотрез отказывались мирно уживаться друг с другом.

— Вы прямо Поттер и Малфой хогвартских времён, — улыбаясь непокорным растениям, пробормотал себе под нос траволог.

Уточнение насчёт «времён» было важным. Повзрослев, его лучший друг научился находить общий язык практически со всеми. Даже со Снейпом!

При мысли о том, что в случае с бывшим профессором «общий язык» — это отнюдь не метафора, Невилл поёжился. Он до сих пор вспоминал их первую после памятного седьмого курса встречу…

Прибыв из своей тибетской экспедиции, усталый, как скаковой гиппогриф после забега, и заросший, как Хагрид… хм… всегда, траволог сразу же отправился домой. Причём понятие «дом» у него последнее время ассоциировалось исключительно с Гарриным особнячком в Глостершире. К бабушке лучше было наведываться, предварительно избавившись от трёхнедельной бороды и «черняков» под глазами. А иначе к этой суровой даме и вовсе приходить не стоило. Невиллу уже порядком надоело выслушивать нотации о необходимости жениться на подходящей девушке и сетования на его «кочевую жизнь».

А ему нравилось путешествовать! В походах, в суровых условиях гор или лесотундры быстро размывается всё наносное и яснее открывается характер попутчиков. Там не ошибёшься в человеке, а он не разочаруется в тебе, потому что сразу увидит, чего ты на самом деле стоишь. И не нужно ничего из себя изображать — просто не получится. В экспедициях Невилл становился самим собой, впервые обнаружив, что и такой он нравится людям. Ну, то есть симпатичен сам по себе, а не как героическая личность, некогда зарубившая Волдемортову змею.

До сих пор таким его ценил только Гарри… ну и, наверное, Джинни. Оставалось только надеяться, что она общается с ним не из снисходительной жалости, как некогда делала Гермиона. Вот в походах такое сразу становится заметно, не оставляя места для сомнений. Да и… Мерлин, тот, кто ни разу не покорил ни одной вершины, считай, что и не жил вовсе!

Но как объяснить авторитарной и непреклонной пожилой леди, что он уже большой мальчик и как-нибудь сам разберётся со своей жизнью? Нет, тот же Гарри справился бы с этим на раз-два, можно даже не сомневаться, и уж его-то Августа Лонгботтом наверняка послушала бы. Если уж Снейп слушает. Да за такое достижение стоит сразу давать орден Мерлина первой степени!

Впрочем, в тот мартовский вечер, возвращаясь в Глостершир, Невилл ни о каком Снейпе не вспоминал. О бывшем профессоре он вообще думал крайне редко, например, когда ему становилось любопытно, во что же теперь будет превращаться его боггарт? Траволог никогда не сомневался, что его хогвартский ужас жив (ведь так сказал Гарри, а ему виднее: он самый продвинутый снейповед в МагБритании), но больше не испытывал прежнего страха. Точнее… ему так казалось! А о казалось, что, даже если вы не помните о Снейпе, это ещё не значит, что он забыл о вас и никогда больше не объявится в вашей жизни. Причём внезапно, как в старые недобрые времена!

Единственное, в чем Невилл никогда не соглашался с лучшим другом, было видение роли бывшего профессора в войне с Волдемортом. Несмотря на все Гаррины заверения, что Снейп во времена своего директорства был настолько мягок с членами Армии Дамблдора, насколько это было возможно в той ситуации, на взгляд траволога, из него всё равно получился на редкость убедительный Пожиратель смерти! И кто бы что ни говорил, но те же Кэрроу ему и в подмётки не годились, даже с учётом всех их зверств.

Северусу Снейпу стоило лишь мимоходом бросить на Невилла пронизывающий взгляд своих непроницаемо-чёрных глаз, чтобы душа у того позорно съёжилась в районе пяток. Да, наверное, Джинни (повторяющая слова Гермионы, ещё в школе твердившей ему то же самое сутками напролёт) права, и это — обыкновенный детский комплекс. В своё время для Невилла квинтэссенцией его боязни опозориться перед однокурсниками и стыда за собственную неловкость и магическую несостоятельность были уроки зельеделия, стопроцентно провальные в его случае. И, разумеется, он демонизировал ту личность, что их вела.

Во всяком случае, так утверждала Джинни. И, видит Мерлин, ей стоило бы пообщаться с этой «личностью» теперь. Тогда в стане «демонизирующих» точно случилось бы пополнение!

С другой стороны, хорошо, что она не видела Снейпа. Для чего ей этот стресс накануне ответственного матча? Сам Невилл, например, предпочёл бы избежать подобных психологических травм.

Но судьба распорядилась иначе.

Вернувшийся из Тибета траволог первым же, после приведения себя в божеский вид, делом рванул в свои обожаемые теплицы. В этот раз Невилл привёз из экспедиции рассаду уникального вида краснокочанной кусачей капусты и собирался немедленно переместить её на грядки. Места в тщательно пестуемой и плотно засаженной оранжерее практически не было… вот разве что возле мышецвета отыскался пятачок свободного пространства. И как раз когда Невилл аккуратно высаживал тонкие, ломкие ростки, старательно подсыпая древесную золу под их листочки, чтобы избежать образования «чёрной ножки» на капустных сеянцах, он услышал из-за спины низкий бархатистый голос со странно знакомыми сардоническими интонациями, категорично произнесший:

— Капуста не уживётся рядом с мышецветом, — видимо, говоривший считал себя крупным специалистом в области китайской флоры.

— А мне, пожалуй, было бы интересно сварить Костерост с этим ингредиентом… — задумчиво прибавил он. — Может, хотя бы парочку саженцев не станете закапывать и оставите под чарами Стазиса, мистер Лонгботтом? На всякий случай.

Ещё на этом, крепко врезавшемся в память, язвительном обращении: «мистер Лонгботтом», звучащем, как изысканное оскорбление, траволог наконец понял, кого же ему напоминает этот голос. Очень-очень медленно, словно давая возможность своей предполагаемой «галлюцинации» развеяться, он повернул голову в ту сторону, откуда прозвучала реплика… да так и замер в неудобной позе. В тот момент он особенно чётко осознал, что, видимо, боггарт — это на всю жизнь!

Кстати! Может, у них с Гарри просто завёлся боггарт? Как иначе объяснить, что в его родной оранжерее, облокотившись на стальную арочную опору для пассифлоры и скрестив руки на груди, стоял его бывший профессор зельеделия собственной незабываемой персоной и насмешливо сверкал в сторону Невилла своими демоническими глазами. Именно что демоническими — без всяких кавычек и допущений!

Они (на полном серьёзе!) горели каким-то нечеловечески-ярким огнём на его узком бледном лице. Внезапно Снейп сделал какое-то совершенно неуловимое движение и сразу оказался близко — слишком близко! — к своему бывшему ученику, застывшему перед ним, как кролик перед удавом.

— Лонгботтом, отомрите, я не призрак Тёмного Лорда!

«Н-да, Снейп, как всегда, сама любезность. Он бы ещё пальцами перед моим лицом пощёлкал. О! Вот, собственно, он это и сделал».

Невилл судорожно вздохнул и, поднявшись с колен, хрипло произнёс:

— Добрый вечер… кхм, — обращение «профессор» застряло у него в горле, и дальше приветствия он не продвинулся.

— И вам того же, Лонгботтом, — хмыкнул Снейп, в упор его разглядывая. — Неужели вы до сих пор меня боитесь? Уж больше десяти лет прошло, как вы, образно выражаясь, встали со школьной скамьи. А Гарри-то мне все уши прожужжал о том, как вы изменились и возмужали…

— О, — при упоминании имени лучшего друга траволога немного отпустило, он встряхнулся и спросил:

— Так он знает, что вы здесь? Он так искал вас… сэр! — наконец подобрал нейтральное обращение Невилл.

— Да нашёл уже! — фыркнул Гарри, выныривая из-за зарослей пассифлоры. — Вот он, друзей моих запугивает. Привет, Нев! Развлекаешься? — последнее он спросил уже у Снейпа, да ещё так запросто. У Снейпа-то! Ну даёт!

Лучший друг вообще казался каким-то немножко… расторможенным, что ли? Как после хорошей дозы Огневиски. И в то же время… двигался он уверенно и грациозно, словно танцор. А ничего подобного за Гарри раньше отродясь не водилось. И тут он посмотрел травологу в глаза, и у того из головы вылетели все мысли до единой. Впервые он понял, почему цвету радужки народного героя уделялось столько внимания. Вот только она вовсе не напоминала пресловутые изумруды или абсент: сейчас в Гарриных глазах танцевало и искрилось зелёное пламя. И, честное волшебное, они светились в тени листьев пассифлоры! Но тут друг вышел на свет, и потустороннее свечение пропало. Или нет? Поутихло, затаившись на дне его глаз?

— Что ты так смотришь, Нев? — весело прищурившись, поинтересовался он. — Я-то ожидал б о льшего ажиотажа вокруг персоны одного ожившего покойничка, — он кивнул на Снейпа.

Тот лишь фыркнул и склонился над грядками, расправляя листочки у пары капустных сеянцев. Только сейчас траволог обратил внимание, что бывший профессор одет в простые чёрные брюки и рубашку, по шёлку которой змеились какие-то вышитые серебром рисунки, толком рассмотреть которые почему-то никак не удавалось.

— Скажи, ему так больше идёт, чем когда он всё время ходил в той своей допотопной мантии с тысячей пуговиц? — заметив направление взгляда Невилла, как ни в чём не бывало поинтересовался Гарри. — А ещё новая стрижка! Косая чёлка ему определённо к лицу.

Невилл дёрнулся.

«А ничего, что он нас слышит? И как вообще можно думать о том, что ему идёт, а что — нет? Это же Снейп! Он вообще не человек, Гарри, ты видел, как горят его глаза? Такое же пламя пляшет и в твоих зрачках… да что вообще творится?»

— Прекрати клеить меня прилюдно, Поттер! — невозмутимо отозвался «не-человек», поливая почвосмесь на грядках питательным раствором. Действовал он, как растерянно отметил Невилл, довольно профессионально. — А то, смотри, дождёшься ведь ответа на свои провокации! Хочешь ещё больше шокировать Лонгботтома?

— Больше уже не получится! — нервно заверил тот, завороженно наблюдая за ловкими движениями тонких пальцев бывшего профессора.

— Уверен? — сверкнул какой-то странной хищной улыбкой лучший друг. — Ну тогда считай, что я жду ответа на свои провокации, — обратился он к Снейпу.

Тот, бросив на Гарри изучающий взгляд из-под полуопущенных век, одним текучим движением поднялся на ноги и взмахнул кистями рук, на мгновение осветившимися серебристым светом Очищающих чар. После чего собственническим движением притянул некогда самого ненавистного ученика к себе за талию, запустил пальцы в его густые, порядком отросшие чёрные вихры и крепко, с явным удовольствием поцеловал того в губы.

Нет, траволог давно догадался о, скажем так, разнообразии Гарриных сексуальных предпочтений. Тот, конечно, старался не выдать себя ни единым словом, но тем, кто знаком с ним всю жизнь, сложно было не заметить его изменившееся отношение к мужчинам. Например, он стал иначе смотреть на парней (даже на ненавистного Хорька, да что там, даже на самого Невилла, что, признаться, немножко льстило!), но деликатный траволог делал вид, что ни о чём подобном не подозревает.

Хотя такого он и правда не ожидал! Если, чисто с эстетической точки зрения, интерес к Драко Малфою ещё можно как-то с натяжкой объяснить, то Снейп?! Он же, ну он же… У него же этот нос, и вообще…

По всей видимости, нос бывшему профессору нисколько не мешал. Они с Гарри целовались так, словно делают это в самый последний раз перед апокалипсисом. Во всяком случае, так показалось не слишком искушённому в этих делах Невиллу. Лично в его жизни таких горячих поцелуев вообще никогда не случалось.

Нет, правда, такое впечатление, будто Гарри стремится достать Снейпу языком до самых гланд! Траволог жутко смутился от собственного любопытства и готов был в любой момент сделать вид, что он вовсе даже ничего не рассматривал, но эти двое словно напрочь забыли про него. А когда его лучший друг застонал и потёрся о бедро бывшего профессора своим — ох ты ж Мерлин! — внушительным стояком, Невилл понял, что пора уходить.

Он пытался убедить себя, что удивлён и возмущён, как, теоретически, и должен был на его месте ощущать себя любой нормальный волшебник, но на самом деле ему было, скорее… интересно. Как бы он хотел услышать всю их историю целиком! Ну ведь это же нонсенс: Снейп и Поттер в одной постели! Как они ещё не поубивали друг друга в постоянных битвах за верховенство? Или в этом для них и заключается самый смак? Траволог отчётливо понимал одно: ему никогда не откроют подробностей. В какую бы геенну огненную Гарри ни отправлялся за своим персональным наваждением, вернулся он оттуда абсолютно другим человеком. Это было сразу заметно.

И очень печально, потому что Невилл, кажется, лишился друга. И места жительства заодно, не делить же его со Снейпом? Нет, на такое беспрецедентное гриффиндорство траволог способен не был.

Он успел вынести в гостиную первую партию собранных вещей, когда из дверей, ведущих из оранжереи на кухню, смеясь и перешучиваясь, вынырнули разгорячённые любовники. У Гарри на шее багровел шикарный засос, но в остальном было совершенно непонятно, кто из них кого…

«Я не хочу этого знать! — твёрдо сказал себе Невилл. — Так или иначе — это дикость! Нет, я всё понимаю, но чтобы спать со Снейпом?!»

Хотя, помнится, Джинни пару раз на что-то подобное намекала, обмолвившись про Гаррину фанатичную одержимость своим бывшим профессором. Но тему эту она никогда не развивала, так же, как сам траволог ни с кем не делился своими наблюдениями насчёт ориентации лучшего друга.

«Мы все были такими деликатными, такими корректными, такими сверхпредупредительными, а он просто взял и привёл к себе домой Снейпа, презрев все годы вынужденной конспирации! Ну это же Гарри, он действительно герой во всём!» — с уважением и лёгкой грустью подумал Невилл и уже открыл было рот, чтобы попрощаться, когда друг его перебил:

— Нев, а что это ты тут делаешь, позволь спросить? Что за «сумчатый» парад в нашей гостиной?

— Я просто не хочу мешать, Гарри, — тихо, но твёрдо пояснил траволог. — Меня не нужно просить освободить для вас место, я и сам всё понимаю.

Когда у кого-то появляется постоянная парочка, он напрочь пропадает для дружеского общения — что ж тут непонятного?

— Наш Невилл, как всегда, суров и категоричен, — хмыкнул друг, сверкнув своими невозможными глазами. — Сам придумал, сам решил, сам ушёл. А спросить моё мнение на этот счёт — нет, не надо? Сейчас будет сюрприз, но я вообще-то собирался попросить тебя присмотреть за домом в наше отсутствие. И, Нев, он такой же твой, как и мой, понимаешь? Неужели мне нужно озвучивать такие очевидные вещи? Да и зачем бы мне тебя прогонять? У тебя есть своя спальня, а мы будем ночевать в моей. Или… дело в личности моего любовника? Или ты просто решил вычеркнуть меня из своей жизни из-за моих предпочтений в сексе?

Гарри нахмурился, и в комнате ощутимо потемнело.

— Нет, конечно! — искренне заверил его траволог. — Я давно уже догадался, что ты бисексуал.

Жаль, что на остальные Гаррины вопросы нельзя было ответить так же запросто. К счастью, друг сам догадался о его затруднениях.

— Мерлин, Нев, ну переодевай ты мысленно Северуса в бабушкино платье или во что-то повеселее всякий раз, когда увидишь, если тебе от этого легче! Мы всё равно будем сюда наведываться только урывками: просто проверить, как дела. У нас в Румынии вот-вот начнутся полевые испытания нового изобретения, и, в случае успеха, мы планируем отправиться с лекциями по столицам всех европейских стран и крупным магическим поселениям американских волшебников, а когда наши методические пособия переведут на другие языки, то и по всему миру. Ну, в общем, ты будешь чаще читать о нас в прессе, чем видеть воочию, так что не волнуйся.

Гарри говорил о себе и Снейпе, как о едином целом. Как о семье. На секунду Невиллу стало мучительно завидно.

«Нет, я тут явно буду третьим лишним!» — решил он.

— Нев, не исчезай из моей жизни, я прошу тебя. Ты мне нужен, — произнёс Гарри, кладя ему руки на плечи и проникновенно заглядывая в глаза. По телу траволога побежали мурашки, почему-то концентрируясь… ниже пояса. Это было очень непривычное — и неправильное! — чувство по отношению к лучшему другу.

Невилл поспешно отвернулся, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него. И тут же наткнулся взглядом на понимающее и лишь чуть-чуть насмешливое лицо бывшего профессора.

«Он и вас так же уговаривал, да, сэр? И вы тоже не устояли…» — осенило траволога. Если так, то у него и вовсе нет никаких шансов. Он и раньше-то не мог ни в чём отказать Гарри, а теперь… От друга буквально исходило нечто такое, что, наверное, можно было бы назвать животным магнетизмом, завораживающим и подавляющим волю.

— Хорошо, конечно, я останусь с тобой, — сами собой произнесли губы Невилла, и Гарри просиял ослепительной улыбкой, от которой защемило сердце. Траволог понял, что, вероятно, для него никогда и не существовало другого ответа.

Почему-то именно в этот момент он разглядел, что на рубашке Снейпа вышиты вовсе не змеи, как можно было бы подумать, а изящные серебряные лисицы.

Глава опубликована: 30.08.2015