В последний миг, прежде чем смерть забрала его, Влад фон Карштайн поклялся что отмстит богу.

От Вёрминлорда (Verminlord) исходил тяжёлый смрад, смесь разлагающейся плоти и изъеденной паразитами шкуры. Тварь возвышалась над троном Вечноизбранного, при этом её голова постоянно дёргалась из стороны в сторону. Блестящая крошкой варп камня зеленоватая слюна, медленно стекала из под её верхней губы по торчащим наружу парным резцам размером с кинжалы. Несмотря на то, что Вёрминлорд сгорбился, он, всё же был высок настолько, что трон из черепов Вечноизбранного казался по сравнению с ним детским табуретом. Тень которую крысодемон бросал на залу, делала маленьким самого Архаона. Блохи копошились в мокрой маслянистой шерсти, собираясь вокруг гнойных волдырей и открывшихся нарывов, гроздями вспучившихся на проплешинах оголённой плоти. То, как это создание держало себя, говорило о его непостижимой и оппортунисткой натуре; оно готово было служить, но лишь пока в удобный момент хозяин не повернётся к нему спиной.

Одно нахождение с этой тварью в помещении переполняло Архаона презрением. Возможно сейчас они были союзниками, но Вечноизбранный знал, что никогда не почувствует родство к паразиту, имевшему наглость вести себя как человек.

«Ты желаешь чтобы мы рыли-копали под городом?» спросил Вёрминлорд, уставившись на трон Архаона, его взгляд задержался на том месте, где Гал Мараз (Ghal Maraz) выступал из грозди черепов. Молот Зигмара был завоеванием (prize) Архаона, который он забрал из мёртвой руки щенка Валтена (Valten). Помимо статуса трофея, он служил предупреждением каждому, кто приближался к трону. «Опасная работа. Дорогая работа. Потребует много рабов.» Продолжила тварь.

«Насколько я помню, Дети Рогатой Крысы сами присягнули в услужение Тёмным Богам.» Архаон выждал, дав обвинению повиснуть в воздухе.

Вёрминлорд склонил голову набок и сменил тон, пытаясь нащупать иную выгоду в сложившейся ситуации. «То, что ты ищешь-желаешь, это что-то важное?»

«Что-то очень строе. Способное отправить этот мир прямиком в руки Тёмных Богов.»

Бегающие глаза существа жадно блеснули. «Значит, ценное?»

Вечноизбранный не сомневался, что тварь уже обдумывала, как бы похитить у Архаона это «что-то», о чём шла речь. Неужели Вёрминлорд не догадывался о том, как прозрачны все его намерения? Это было не важно. В любом случае, так им проще было управлять. Жадность и страх были двухвостой плетью, которая правила всем родом скавенов, и Архаон хорошо знал, как пользоваться и первым и вторым.

«Ему нет цены,» ответил Архаон.

«Тогда мы поищем-найдём это, как ты просишь. Я лично прослежу за этим.»

Существо обернулось чтобы уйти. Архаон поднял закованный в бронированную перчатку кулак, и четыре Меча Хаоса, облачённых с ног до головы в чёрный доспех, преградили твари дорогу. Плеть жадности сделала своё дело, теперь пришло время нанести удар плетью страха.

«Это настолько бесценно и важно,» продолжил Архаон, «что тот, кто посмеет украсть это, будет преследуем до конца его дней. Он не сможет укрыться ни в этом мире, ни в каком другом, ибо не смертный, ни бог не посмеют дать ему приют. И очень скоро демоны четырёх сил отыщут его. И тогда каждый инч кожи будет медленно содран с его тела, а его душа вырвана, четвертована и растерзана. Но это будет лишь началом, ибо после этого его ждут настоящие нескончаемые муки.»

Сказанное Архаоном повисло в воздухе. Вёрминлорд не обернулся, чтобы встретиться с ним взглядом, но его покрытый коростой голый хвост нервно защёлкал, пока демон оценивал степень угрозы.

«Мы поищем-найдём это,» повторило создание, полуобернувшись к Архаону чтобы показать взгляд который был наполовину унизительной мольбой а наполовину ядовитой ненавистью. «Во славу богов».

Удовлетворившись, Вечноизбранный опустил свой кулак, и Мечи Хаоса расступились. Не говоря больше ни слова, Вёрминлорд толкнул тяжёлые створки входных дверей и растворился в ночи.

«Во славу богов,» повторил Архаон, протянув руку и коснувшись украшенной рунами стальной поверхности Гал Мараз. «Но тех, которые действительно существуют».

К огда Манфред вернулся к Девяти Демонам, он обнаружил армию мёртвых, собирающуюся вокруг Чёрной Пирамиды. Легион к легиону, скелеты воины недвижимо стояли под своими знамёнами — тут были не только поднятые из земли войска Сильвании, но и подчинённая золотая армия Нехекхары (Nehekhara). Стаи гулей гнездились в холмах вокруг Озера Смерти на почтительном расстоянии. Они то и дело дрались за старые, вырытые здесь кости, однако и не забывали возносить хвалу Нагашу. Кошмарные твари, отдалённо напоминавшие летучих мышей, скрывались в местных рощах, под сенью сплетения крючковатых ветвей мёртвых деревьев. Неупокоенные духи парили над аметистовыми водами озера. Над всем этим возвышались громадные констракты некротекта (necrotectural constructs) из камня и полированного металла, терпеливо ожидая приказа, который отправит их в битву.

Там и здесь, во тьме, сверкали королевские штандарты Нехекхары, однако их было уже не так много, как в начале их долго пути с юга. Слишком много королей гробниц — по глупости или другим причинам — вздумали воспротивиться Аркану Чёрному и были стёрты с лица этого мира. Ибо противостоять Аркану было всё равно, что противостоять его пр о клятому повелителю - к слову сказать, и первый и второй, принимали малейший признак неповиновения за личное оскорбление.

Манфреду было ясно, что Нагаш уже знал о его поражении. Помявшись немного в нерешительности, Лорд Сильвании всё же отправился в Чёрную Пирамиду, он слишком хорошо знал, что здесь невыполнение приказа расценивается как оскорбление. Не проходило ни дня в лишённой солнца Сильвании, чтобы вампир не клял себя за участие в возвращении Нагаша. Он сам призвал эту чуму на свою голову и теперь расплачивался за это.

События продолжали развиваться, и Аркан - не Нагаш, принял Манфреда в золотой тронной комнате Чёрной Пирамиды. Великий Некромант всё ещё находился в спячке в сердце строения, всасывая в свою скелетоподобную форму собранную магию смерти. Король Лич знал, что хозяина лучше было не беспокоить, если толь новость не была вещью апокалиптических масштабов.

Манфреду повезло докладывать о своих неудачах Аркану, а не его безжалостному повелителю. Всё же Лорд Сильвании выбирал слова с осторожностью, избегая упоминаний своих промахов и самонадеянности, выстроив доклад таким образом, что вся вина, по сути, ложилась на плечи не оплаканного Лютора Харкона. Он так и не осмелился свалить неудачи за поражение на Мрачных Топях на Влада. Манфред не знал, погиб ли его сэр (sire) в Мёртвом и Зарытом и не решился делать серьёзные ставки на что-то, чего он не знал наверняка.

Аркан безучастно выслушала рассказ Лорда Сильвании, оставаясь недвижимым и не давая ни малейшего намёка на свои мысли. Он подозревал, что большинство из того, что рассказал ему вампир про битву на Мрачных Топях, было ложью, но его это мало заботило. По правде говоря не Аркан, ни Нагаш особо не печалились из-за поражения на севере — догадался ли он об этом или нет, но вампир был направлен туда всего навсего проверить насколько силён окажется враг, с которым им предстояло столкнуться. Огорчало то, что эта неудача стоила Нагашу дальнейших услуг Лютора Харкона, но и он не был незаменим. В конце концов сумасбродный адмирал, проявил себя как самое нестабильное, а посему, слабое звено в цепи прислужников Нагаша. Любой из выживших рыцарей Нехекхары мог занять его место, но ими управлял исключительно долг, в отличии от пирата, которым правило лишь его собственное безумие. Аркан знал, что первым делом, когда Нагаш очнётся от своего сна, он назначит новых Мортархов, новое братство мёртвых, которое будет послушно служить во славу его тёмного величества.

Единственной пользой от доклада Манфреда был факт подтверждения масштабов вторгшегося неприятеля. По правде, один счётный легион -не важно какой многочисленный- не беспокоил Аркана, не с теми силами, которые сейчас собрались в тени Чёрной Пирамиды. Даже если в последствии придут другие враги, их всех можно будет уничтожить имеющимися войсками, не беспокоя Великого Некроманта. Ведь Мортархи сталкивались с более серьёзным силами в Нехекхаре и вышли из битвы победителями. Аркан смотрел на предстоящую войну без тени самодовольства или ощущения превосходства, а через призму холодного расчёта и уверенности. Он знал, в худшем случае предстоящая компания может затянуться, превратившись в долгое нудное противостояние на берегах озера, окружавшего пирамиду.

Однако и осторожность была не чужда Аркану, он понимал — дополнительные войска никогда не будут лишними, а лишь увеличат шансы на победу и ускорят её приход. Кроме того, Манфред провалил то, что было поручено ему, как бы двойственно Нагаш не относился к итогу этого провала. Такое расточительство ресурсов требовало наказания, даже если оно будет представлять из себя унижение, а не что-то физически запоминающееся. Таким образом, Манфреду было позволено находиться у Чёрной Пирамиды лишь небольшой промежуток времени. Через несколько часов, он уже летел над горами, держа путь на восток, направленный к Неферате, с инструкциями пообещать ей всё, что она пожелает в обмен на её возвращение в служение Великому Некроманту.

Манфреду была ненавистна мысль выполнять обязанности курьера, и он утешал себя тем, что по крайне мере, сумел скрыть от Нагаша неудобные детали своего провала. Вампир продолжал отбиваться от этого назначения пока Аркан не пригрозил открыть их общему хозяину утаённые вампиром детали поражения на Мрачных Топях. Манфред не стал испытывать судьбу, проверяя блефует ли Лич и проверять, что же тот сможет рассказать Нагашу. В итоге он согласился выполнить позорное поручение.

Лорд Сильвании отправился в это путешествие без компаньонов, прихватив с собой разве что своё растущее недовольство. С каждым проходящим часом, он становился всё меньше хозяином своих земель и больше презренным слугой. Что-то необходимо было менять.

Та Неферата, которую обнаружил Манфред в Серебряном Шпиле отличалась, он Нефераты с которой он встречался несколько месяцев назад. Королева Мистерий уже не была той изысканной загадочной особой, её характер стал диким и взрывным, она была близка к тому, чтобы сорваться в любой момент. Частично, причины этому лежали на поверхности. Её когда-то роскошные залы были разграблены в её отсутствие, сначала дварфами, потом скавенами, а затем и гоблинами. Последние оказались всё ещё в стенах Серебряного Шпиля, когда вернулась Неферата, и их трупы всё ещё лежали повсюду. Ужасные раны на мёртвых телах являли собой наглядную картину ярости вернувшейся хозяйки. Неферата потратила несколько жизней, чтобы накопить коллекции драгоценностей и прочих произведений искусства, которыми были полны сокровищницы её крепости, и всё это пропало — украдено или уничтожено.

Но самый тяжёлый удар пришёлся не на потерю собственности Нефераты, а на её единственную настоящую страсть: информацию. Неразбериха потрясшая Старый Свет с возвращением Нагаша нарушила её выстроенную паутину шпионов и контактов. Сотни её служанок погибли во время восстания скавенов или вторжения сил Хаоса в земли Империи. Манфред подозревал, что большинство из них просто бросили Королеву Мистерий, предпочитая исчезнуть под предлогом царящих кругом анархии и разрушений. Конечно, он не сказал об этих своих догадках Неферате.

Так к удивлению Манфреда, Неферата быстро ответила на его запрос. Жизнь, которую она выстраивал на протяжении веков была порушена и Королеве Мистерий хотелось заставить кого-нибудь ответить за эту потерю. Она согласилась на его предложение так быстро, что сначала Манфред сомневался в её искренности и всё время ожидал удара серебряным кинжал в свою спину. Но потом Неферата запросила то, что, Манфред знал, Аркану будет приятно услышать. Сделка состоялась, и побитые ворота Серебряного Шпиля с грохотом распахнулись в последний раз, когда их яростная хозяйка выступила на войну.

«М ои соболезнования вашим потерям, ваше величество.» Манфред с трудом сдерживал рвущееся сквозь его официальную маску веселье. Когда-то величественные покои теперь превратились в руины, изысканные убранства были поломаны или изорваны, а стены расписаны примитивными рисунками гоблинов.