День девятый. 22 июля, вторник. Хуже горькой редьки.

Всякий раз, как вспоминаю об этом дне своей жизни, неизменно прихожу к одной мысли: существует множество ситуаций, которые кажутся очень забавными до тех пор, пока не произойдут с тобой.

Еще недавно меня посещал рабочий энтузиазм, куда же он девался сегодня? Не желая вообще вылезать на свет Божий, я опоздала, где-то на полчаса, и меня ждала «доверительная» беседа с дядей. Хотя, говоря откровенно, могла ведь я взять отгул? Единственная мысль, которая все-таки заставила попу оторваться от табуретки – это то, что ведь он все равно знает мой адрес! Вот осенило, так осенило! Эх, придется все же идти на гражданскую казнь. Уж лучше испытать экстрим с утра – проблемы лучше решать в течение дня, чем на ночь глядя, когда он непременно заявится в гости, прогуляй я службу.

Сегодня был самый необычный день на работе из всех, что я когда-либо там проводила. И черт меня побери, если я работала больше часа. Это день-рекордсмен - первый день, когда я провела больше 30 минут в курилке нашего замечательного учреждения, а до этого даже попросила о помощи сотрудника, с которым нахожусь в натянутых отношениях.

Запыхавшись, я ворвалась в приемную. Посреди нее о чем-то спорили дядя и Валентин. Родственник метнул на меня испепеляющий взгляд, а мой преследователь – страстный.

- Купаться ты все-таки вчера не пошла? – спросил молодой человек как бы между прочим, не здороваясь. Я помотала головой. «Есть! – просияла я, - про второй пляж он пока не знает».

Юрий Николаевич неверно истолковал хитрое выражение моих глаз; по дяде пошла рябь, как по экрану старого телевизора, и он ткнул Валентина пальцем в поясницу, направляя в кабинет:

- Точить лясы будете после работы, где-нибудь в бухгалтерии. На третьем этаже нет сотрудников, которые это любят.

Валентин, нахмурившись, по контрасту с дядей покрылся пятнами, как леопард. Но, выйдя из кабинета через пятнадцать минут, он, как всегда, был свежим как огурчик, и подмигнул мне:

- Я вернусь! – заставив вспомнить фразу из известного фильма. Я побежала к дяде, рассчитывая сослаться на больной желудок и уйти домой, но тот заранее раскусил мою ложь:

- Племяш, у нас самая страда сейчас! На что ты вообще рассчитывала, обращаясь с такой просьбой? Ты ведь недавно болела. Вот тогда бы и взяла лишних три денька, но сейчас, когда мы уже включились в проект, выдергивать пару дней, только чтобы с кем-то не общаться – это бред. Ничего с тобой не случится, не развалишься, сходишь через месяц в отпуск. И всё у тебя будет прекрасно, - дядя говорил без умолку, как заведенный, что означало не только вовлеченность в работу, но и то, что он сердится. Ладно, рискну вызвать его гнев. Он всегда меня выручал, неужели сейчас не поможет?

- Но он меня просто сожрет за это время! Ты что, не видишь, как он меня мучает?

- Видел. Мне хватило! - он бросил папку на стол. - Значит, крутишь хвостом! Сделай так, чтобы я мог верить только тебе. Чтобы рядом с тобой я его не видел! И хватит уже избегать трудностей. Научись сама с ними справляться!

Ох, вот как. Придется еще дни, а то и недели жить, как на пороховой бочке. Наш руководитель проекта даже не ухаживает за мной, а только пытается загнать, как ослика на веревочке, обедать с собой в столовую. Но мне кусок в горло не лезет с ним обедать! Так, дарить он ничего не дарит, но хочет есть вместе со мной – в целом настроен на потребление. Ах, какая я дурочка, что возомнила о себе! Совершенно очевидно, чего именно он хочет! Страх и отвращение в нашей фирме… Если я не буду сопротивляться, то имею все шансы попасть к нему на зуб. Он пообедает не со мной, он пообедает мной! Так, думай, думай… Я закрыла глаза и отпустила мысли, разрешив себе продумать самые нелепые варианты. Валентин рассчитывает на маленькую победоносную войну со мной, так что надо тоже действовать быстро и массированно. С каждой новой мыслью я успокаивалась.

Самый близкий человек вместо того, чтобы помочь, самоустранился и не верит ни одному слову. Да до каких же пор я буду прятаться за спинами других?! Нужно уметь самой постоять за себя. Но почему щемит сердце, откуда это чувство фатальной обреченности? Или, если мне не помог любящий человек, может, попросить о помощи тех, кто ко мне равнодушен?

В голову пришел мультик «Д’Артанпёс и три мушкетера». Когда кардиналу не помогли лучшие бойцовые коты из лучших, он в конце концов позвал худших из худших. Кто для меня худший из худших? Наверное, сотрудники, которых я не люблю. Карина из отдела продаж, а также Никита… Умный, толковый парень, но смотрит на меня с таким видом, будто я падшая, скверная женщина. Отлично, отлично! Только б Никита правильно меня понял!

Продумала я и несколько не таких сильных запасных вариантов. Если выкачу весь арсенал, меня просто посчитают сумасшедшей! Валентин не курит. Если вариант с Никитой не пройдет, значит, буду скрываться в курилке, пропахшие волосы обаяния в его глазах не добавят. Еще можно съесть на обед чеснок, всё равно ведь придется с ним разговаривать. Что ему там могло понравиться во мне? Неважно, нужно просто вести себя наоборот. Не скромно, а развязно, грубо, неласково, не улыбаться… Как жаль, что я не умею орать на людей. Вот не обзавелась за всю жизнь русской привычкой к хамству. В трудных ситуациях могу заплакать, но не кричу. Может, притвориться наркоманкой или неизлечимо больной? Нет, не прокатит. Беседовать с клиентом грубо в его присутствии? Действенное средство! Но я не сумею, а кроме того, меня «попросят» с работы. Может, испортить ему какую-то вещь? Да ведь я уже так поступила, и это отчасти и вызвало к жизни чудовище… Оскорбить его семью? Прибьет. Ходить каждые пять минут в туалет у него на глазах? Опять побежит в аптеку.

Испросив у дяди разрешения поработать со сметами в бухгалтерии, я спустилась на второй этаж. Там находились все основные отделы нашей фирмы: третий этаж был совсем крохотным, как бы срезанным, на первом же, помимо столовой, была обширная комната для техперсонала, а все прочие помещения сдавались в аренду. Отдел маркетинга и закупок, находившийся в одной зале с тихушником – специалистом IT – опять веселился по полной: вместо того, чтобы звонить и находить потенциальных покупателей, ребята и девчата довольно бурно обсуждали позавчерашние посиделки у кого-то дома, а также внезапное купание в фонтане одного из захмелевших гостей.

- Всем привет! – крикнула я. Смех оборвался. Да, судя по реакции, в последний раз я заходила к ним едва ли недели две назад. Надо почаще, я знаю, да, но просто ни в какую не умею веселиться просто так и болтать ни о чем, как они, да и алкоголя почти не пью.

- Ветка! – воспрянул первым дружелюбный невысокого роста, щуплый Тёма. – Добро пожаловать! С чем к нам пришла? Ты что, не знала? Мы не пускаем без печенек и кексов! А ну, давай, пойдем на кухню, попьем чайковского! – он потряс меня за плечи.

Ой, ну надо же, совсем распоясались. Давно Юрий Николаич к ним не заглядывал. Вот зайдет на днях, и сразу после этого в огромном кабинете закипит работа… И за неделю будет выполнена месячная норма. Хотя против чаев на работе дядя ничего не имеет, а уж я тем более. Вот уже поднялись Настя, Маша, Карина, но нужного мне человека отнюдь не мучила жажда.

- Никит, - позвала я, - пойдем, есть разговор.

Тот в ответ тряхнул короткой, но густой огненной шевелюрой и ткнул себя в грудь пальцем: «Я?».

Под кипение электрочайника я принялась объяснять:

- Короче, ребятушки, дорогие, помогите, мне очень нужно…

Тема присвистнул. Ребята молчали. Никита округлил глаза, хмыкнул и протянул:

- Прикоооол! То есть ты ему понравилась? – я кивнула, - и я должен тебя от него спасти?

- Не должен! – запротестовала я. – Но помоги, ты же у нас отличный актер и настоящий мужчина, не бросишь в беде.

- Э-э, тогда я тоже хочу! Да ладно, соглашайся! - подпихнул Ника Тема. – Уже третий месяц без девушки ходишь.

- Напомнил. Спасибо, друг! – съязвил тот. – Окей, говори, что делать.

- Карина! – повернулась я. – Ты возьмешь на себя «объект» и постараешься его отвлечь. В идеале, я хочу, чтобы он переключился на тебя.

- Ой! – взвизгнула девица. – Ты мне его даришь!

Я закатила глаза, ужасаясь рабовладельческим ноткам в голосе товарки, и представила своего мучителя, перевязанного бантиком. Наверное, в последний раз с ним такое случалось, когда его принесли из роддома.

- Владей, пользуйся, распоряжайся! Окрути, но желательно побыстрее, а то волшебство не подействует, и Золушка превратится в тыкву, - я и не заметила, как оскорбила ее, но, к счастью, Карина не понимала смысл сложно построенных предложений.

Подумав, что молчун-технарь нам не помешает, поскольку никогда ни о ком не сплетничает, мы раскинули «приманку» прямо в кабинете и принялись ждать добычу. Поначалу Никита морщился, когда я льнула к нему, но потом привык и самодовольно заулыбался. Остальные спрятались за компами и время от времени даже пытались делать что-то, соответствующее их прямым обязанностям. Мне было стыдно, что я не работаю и отвлекаю других, но совесть успокаивало осознание того, что я просто пытаюсь выжить, как в диких джунглях.

Уже битых минут двадцать я жеманно смеялась в объятиях Ника. Надо отдать должное парню, он обнимал меня лишь для вида, прикасаясь так осторожно, будто у меня была не кожа, а папиросная бумага. И вдруг кокетливый голосок Карины, уже некоторое время беседовавшей с кем-то в коридоре, оборвался. Я машинально обернулась. В проеме, опираясь бедром о косяк, стоял Валентин. Он весь неестественно вытянулся, побледнел и вообще вид у него, с красными набухшими веками, был такой, будто он вот-вот заплачет навзрыд. Конечно, он был слишком мужественным для такой реакции, кто знает, что он вообще в тот момент мог выдать? Душа у меня ушла в пятки. Лица у нас с Ником вытянулись. Валентин постоял с минуту, раскачиваясь, в упор глядя на нас и как будто не узнавая, а потом развернулся и ушел. Странно, но спина его была сгорбленной.

- Уф, пронесло! – прокомментировал Никита. Потом невесть откуда выскочил подглядывавший Артем, и мы все вместе стали смеяться над человеком, которого вообще-то у нас на фирме уже успели полюбить как хорошего товарища. Наверное, это было нехорошо, но ведь для молодежи добротный розыгрыш дороже чьих-то там непонятных чувств. Может, их и нет вовсе, этих чувств, одна придурь? Зато посмеяться можно – только хватайся за животики!

А как я была рада, когда ребята сказали, что я сижу в танке и совсем отстала от жизни: нашему юристу Жене исполнилось сегодня тридцать два года, и в честь этого сотрудники сдвинут рядами столы в столовой и будут трапезничать вместе!

В продолжение всего оживленно-веселого обеда Валентин сверлил нас с моим телохранителем злобным взглядом с соседнего ряда. Он изо всех сил искал нестыковки в поведении нашей пары, и, с прискорбием сообщаю, ему это удалось: Никита постоянно забывал ухаживать за мной. Когда настала моя очередь поздравлять Женю, я выразила неадекватный восторг по поводу его дня рожденья, звонко чмокнув его в щеку и чуть не задавив в объятьях. Довольный именинник выразил пожелание, чтобы я почаще проявляла так свои чувства. Гости расхохотались, и лишь один мрачный Валентин разглядывал Никиту, который с флегматичным видом продолжал жевать как ни в чем не бывало. Последней каплей была моя просьба передать салатик с чесноком.

С чесноком я перестаралась: молодые люди едят его, когда хотят оказаться не ближе, а дальше от кого-то – старая как мир уловка. Пока я давилась салатом, мои соседи уже почти дожевывали свои куски именинного пирога. Валентин, напустив на лицо улыбку, подошел к нам, склонился над плечом Некета и негромко сказал:

- Пойдем выйдем. Есть разговор.

- Никуда не ходи! – потребовала я. Никита обернулся на меня выразительным взглядом: мол, не мешай, мужчины сами разберутся. Я проводила обоих взглядом. Эх, кажется, конец нашей маскировке. Главное, как бы не вышло драки… Даже сегодня этот жуткий тип не дает поесть нормально!

В огромные окна столовой было видно, как парни вышли на полупустую парковку, метров за двадцать от здания. Слов было не слышно. Валентин что-то говорил, не сводя с глаз с «соперника». Никита вначале выглядел смущенным, но вскоре вскинул голову, сложил руки на груди и стал отвечать с надменным видом что-то довольно резкое, потому что я видела, как в глазах Валентина вспыхнула ненависть. Слава Богу, руки не распускает. Считает повод незначительным? Ха! Ну, раз драки нет, значит, можно поскорее смыться в неизвестном направлении как можно дальше.

- Пошли в курилку, - приглашающе мотнул головой Тема, – мы тебя там спрячем.

Ничего себе! В курилке одну стену целиком занимает стеклянное окно, как же можно там спрятать человека? Впрочем, сразу после обеда в курительную, которая выходила на самый дальний угол двора, где никто не ходил, понатолклось человек двадцать. Я пропускала гудящую толпу, которая заходила в помещение. Меня тронули за плечо – сзади стоял Ник, уперев руки в колени.

- В общем, обман раскрыт. Ты, конечно, извини, но назревала драка, а получить из-за чужой девушки я не хочу. Из-за своей я бы ему вломил, а так, - он хмыкнул, - нелепо как-то вышло, кха-ха-ха...

- Ой, прости, я не знала, что всё так далеко зайдет...

- Ерунда! – махнул рукой Никита и умчался. Наверное, сейчас будет активно совершать обзвон. Валентин создал ему отличную «мотивацию» к труду до конца дня!

Я подавленно оглянулась, ища, у кого бы выпросить ментоловую сигаретку. Уж если когда и курить, то сейчас – от безнадежности…

- Ну что, Светик, не выгорело у тебя? – посочувствовал Тема. – Не боись, он сюда не зайдет. Уже проверяли - не может, когда дышать нечем.

- Чё-нибудь придумаем! – многозначительно подхватила манерная Карина.

Я втянула в себя воздух через фильтр и закашлялась. После интоксикации, хорошо, что на полный желудок, настроение испортилось. К обсуждению событий они вернутся за моей спиной, вместе с другими отделами. Я попросила только всех присутствующих, чтобы сегодняшняя борьба не дошла до Юрия Николаевича. Повисла неловкая пауза, и сотрудники перешли на другие темы. В данном помещении я провела минут сорок – все это время одни люди входили, другие выходили, а я металась взад-вперед по комнатке, собираясь с мыслями. Стена в коридор тоже была стеклянной, и я видела там суровое Валентиново лицо. Заходить он не стал, но я не сомневалась, что сама загнала себя в ловушку.

 Потихоньку люди стайками расходились по рабочим местам. Наконец Валентин пришел снова, прижался к прозрачной стенке и в упор уставился на меня. Последний работник, находившийся в комнатке, пробормотал: «Э-э, ну что ж… Я пойду», - и вышел, опасливо оглядываясь на молодого человека. Я протиснулась за порог и хотела было последовать за своей «последней надеждой», которая уже скрылась на лестнице, но Валентин властно подошел ко мне, впечатывая в паркет каждый шаг, и дернул за руку.

- Ей-Богу, ты чуть не довела меня до сердечного приступа. Больше никогда так не делай, слышишь! Второй раз такие грязные методы я тебе не спущу. Ты… такая чистая, как ты могла обниматься с парнем, который не имеет к тебе отношения? В голове не укладывается. Если ты хотела заставить меня ревновать, то у тебя получилось. Сегодня, так и быть, я закрою глаза на это, но считай, что это было последнее китайское предупреждение!

Блин, у меня глаза на лоб полезли от его наглости. Чувство собственной важности выплескивалось из него через край. Но вот незадача – насчет меня он был прав, так что крыть было нечем. Я уже успела осознать ситуацию и покраснела от стыда за свой поступок. Поэтому не стала переводить стрелки и укорять его за психическое насилие – похоже, он всё равно никаких «удушающих приемов» за собой так и не заметил.

Он хитро сощурился:

- Я готов просто так стерпеть многое, но не обман. Когда я добьюсь тебя, это будет стоить тебе по двадцать отжиманий в день в течение двух недель.

Я чуть не задохнулась от такой несправедливости.

- Теперь я еще больше не хочу быть с тобой, - надменно произнесла я. - Ты себя не прорекламировал.

- Это сейчас ты так говоришь, но хорошо смеется последний!

Я в сердцах запричитала:

- Вот бы повернуть время вспять! Я не стала бы покупать тот несчастный сыр, была бы внимательнее в понедельник, не допустила бы аварии и, наконец, не заболела бы. Или была бы расторопнее и закончила с документами раньше. Тогда моя жизнь не превратилась бы в кошмар, и, представь, мы бы с тобой общались просто вскользь, как официальные лица!

- Не люблю официальное общение. А с тобой и подавно, - он нагнулся и понизил голос, - с тобой, девочка, я намерен познакомиться как можно ближе.

Мало того, что меня чуть не стошнило, мне еще и стало стыдно за него, я закрыла лицо руками. Неужели не понимает, что сказал совсем уж неприличную скабрёзность?

- Тебя нет, тебя нет, тебя нет, - твердо промычала я, ощетинив спину лопатками. Когда я разомкнула руки, рядом никого не было. Оскорбился на мои слова? А может, все-таки осознал, что я не хочу его присутствия и смутился? Если вообще такой глагол применим к данному человеку.

Кажется, уже недвусмысленно понятно, чего он от меня хочет. Похоже, нужно продержаться ровно до того времени, когда он ко мне охладеет. Поскорей бы. У меня будет праздник в этот день.

Я поднялась наверх, где дядя приветствовал меня словами: «Где ты бродишь?». Получив нагоняй, я взялась за составление еще одной сметы, но мысли всё никак не могли собраться воедино. Промаявшись час, я вышла в туалет. Когда я заходила, коридор второго этажа был пустынным, но когда вышла, за дверью снова караулил мой мучитель. Он тут же втолкнул меня обратно.

- Целоваться не будем, - «пояснил» Валентин и приблизил свое лицо к моему. «А что будем?!» - из-за паники у меня пропал голос. Да и совсем не хотелось, чтоб сбежался народ, ведь тогда я буду окончательно опозорена. А если, что менее вероятно, свидетели всё же поверят мне, то… первый и последний общий проект компаний пойдет коту под хвост.

Я забилась в его руках, едва не вывернув шею. Он ткнулся своим носом о мой и, похоже, просто хотел потереться ими, как эскимос – у них в культуре не приняты поцелуи. Должно быть, вспомнил присловье про курящую женщину и пепельницу. Мои волосы тоже отвратительно пропахли куревом, но в туалете этого совсем не чувствовалось, поскольку здесь царили еще менее приятные запахи.

Пальцы Валентина стали мокрыми, он, нахмурившись, отпустил мое лицо, собираясь утереть мне слезы большими пальцами. Я улучила момент, резко нагнулась, потом юркнула вбок, рванула на себя дверь и сиганула по коридору. Погони не последовало, а значит, у меня есть передышка в полчаса – час, насколько я успела понять его характер.

Его внезапный приступ нежности выбил меня из колеи. А может, он просто псих? Этим легко всё объясняется. Все вокруг знают его как классного парня, и только я одна знаю, какой он психопат! Ну и ладно, как-нибудь перетерпим, слава Богу, что не насильник.

С облегчением вздохнув после очередной несбывшейся вероятности физической расправы, я легкой рысью взбежала на третий этаж. На лестнице встретила вездесущую Карину, красную, как рак. Не понимая, на что она злится, я попросила ее:

- Пожалуйста, забери у меня этого жуткого типа, обаяй его как хочешь…

- Хватит! – она перебила меня. – Я бы отбила его у тебя, так и знай. Но я только что видела, что вы делали, и после этого ты меня просишь о чем-то! Значит, хочешь посмеяться надо мной, либо ты вообще извращенка! Всё, больше не собираюсь тебе помогать.

- Извини, - я пожала плечами ей вдогонку.

В приемной меня ожидала посетительница, из того типа людей, которые, выйдя на пенсию, становятся ярыми общественниками. И хотя их идеи по большей части справедливы, они выражают мысли в такой форме и набавляют требований настолько больше, чем было причинено ущерба, что только диву даешься. Эти каноничные труженики общественного болота приносят больше вреда, чем пользы, поднимая бурю в стакане воды и отнимая у других рабочее время.

Старушка начала с того, что ей надо срочно увидеть самого главного генерального. Моя же задача состояла в том, чтобы она порастеряла свой запал к моменту встречи с Юрием Николаичем. Сегодня быть фильтром информации для без того загруженного дяди мне было тем легче, что он недавно выехал и обещал вернуться к пяти. Поэтому я с чистым сердцем пообещала ей встречу через час, а до того – раскрыла блокнот и стала записывать. Дело касалось того, что мы строим хозяйственное здание для одной фабрики на территории, примыкающей к роще, а для этого волей-неволей приходится вырубать древесную растительность.

Ура, все оказалось просто! Проблему посложнее сегодня моя нервная система уже не вынесла бы. Но каждый год по осени мы сажаем деревья в разных местах города взамен тех, что пришлось выкорчевать на местах стройки. В течение года я записываю примерные объемы работ и земельные участки в специальный блокнот. Субботники с деревьями были одним из любимых моих времяпровождений осенью. Когда тепло и свет уходят из природы, человеческое тепло, улыбки, веселье – что еще нужно? К тому же и сами недовольные жители ближайших к стройкам домов иногда приходят, и удается превратить их в союзников в процессе труда на общую пользу.

После того, как Азалия Петровна перестала кричать и возмущаться, мне захотелось ее расцеловать, как собственную бабушку, которой у меня, впрочем, не было. Она прекрасно отвлекла меня от подавленности и того тягостного стресса, которые я пережила. Ее энергия вселяла в меня надежду, что и у меня всё как-нибудь разрешится к лучшему, и я с энтузиазмом стала разъяснять ей систему осенних посадочных дней.

Я открыла в Интернете план нашего почти 200-тысячного города. Мы просмотрели с ней разные варианты мест для высадки зеленого десанта более-менее в ее районе. Она как-то подозрительно легко согласилась на две версии: пустырь через два двора от ее дома и кусок набережной. На самом деле вредная старушка хотела «сделать» меня в другом: она требовала пойти к главному юристу нашего предприятия и заверить у него ту филькину грамоту, которую принесла. И чтобы директор дал ей расписку в том, что не позже 1 ноября в таком-то месте аналогичные деревья и кусты будут посажены в нужном размере.

Мы еще даже не вырыли котлован на объекте, который ее смущал, только вкопали столбы, на которых будет держаться забор стройки, и натянули на уровне колен и плеч взрослого человека веревки – поставка профлиста для забора почему-то задерживалась. Благодаря этому рьяная леди проникла внутрь огороженной территории и совместно с экологами составила опись каждого кустика. Уф, хорошо еще, что там не было ценных пород деревьев – в основном ивы в низкой части и березы на пригорке. Следовало осторожно подвести ее к мысли, что ей ничего не остается, кроме как опереться на наше честное слово. Мы не обманывали никого из общественников, однако даже правдивые слова можно повернуть как угодно, вплоть до того, что на нас подадут в суд за то, что мы посадили вместо, скажем, кустов боярышника шиповник. И вообще, писать подобную расписку и брать на себя не предусмотренные законом лишние обязательства – глупо. В общем, не стоило раздувать житейскую ситуацию до размеров общегородского идиотизма.

Я глянула на часы. Начало шестого! Дядя задерживается. Сейчас мы долго будем переливать из пустого в порожнее в бесплотных попытках убедить друг друга. Я назвала ей точные даты наших субботников. Азалия сжала губы, помотав головой.

И тут в приемную вошли. Мои надежды на то, что поток посетителей на сегодня иссяк, оправдались: это снова был мой личный террорист. Я подарила ему хмурый выразительный взгляд. Валентин понял это по-своему и… сделал то, чем немного компенсировал сегодняшнее безобразное поведение! Он шагнул вперед и вызвал огонь на себя со словами:

- Ну, я вижу, ты не справляешься, - и, нацепив американскую улыбку, склонился к пожилой леди. - Чем могу быть полезен?

Мы с бабкой наперебой стали рассказывать ему ситуацию, потом мне стало сложно перебивать ее пулеметной скорости монолог. Пенсионерка переключилась на Валентина, даже не думая поинтересоваться тем, кто он такой и какое положение занимает в фирме. Видимо, он просто зомбировал ее идеальной наружностью и обхождением. Выслушав, Валентин сделал приглашающий жест, и Азалия послушно засеменила за ним по коридору, абсолютно очарованная. Замечательно, нервы Юрия Николаича удалось совсем оградить от настырной женщины!

С каждым днем я узнаю всё новое о своем преследователе. Нет, ей-богу, какой же он многогранный. Не только ворует из магазина сыр и любит повелевать беззащитными девушками, он еще и моральный мазохист! Или… неужели он пошел на это ради меня? Наконец-то он решил сделать ради меня что-то ценное! Я совсем размякла от этой мысли. Вернувшемуся дяде я отрапортовала последней записью в блокноте и поспешила уйти с работы на десять минут раньше всех. Обычно за такое работнику следовал устный выговор, но мне было всё равно. Я рассчитывала сбежать. До завтра.

Но, когда я спустилась к проходной, оказалось, что моя радость была преждевременной. Валентин разговаривал с нашим охранником. Я, не прощаясь, быстро зашагала к выходу. Валентин подхватил меня под локоть, чуть не вывернув плечо, и дотащил до угла здания, где полным патетики голосом прочитал лекцию о вреде курения и вранья в судьбе и здоровье женщины.

- Можно я пойду? Не ходи за мной! – выслушав нудные указания, вопросила я. Казалось, он был удовлетворен и по своей привычке только махнул рукой. Наверное, решил, что с меня действительно на сегодня хватит.

Вечером, уже падая от усталости, я снова пошла купаться. Мягкие прохладные волны помассировали напряженное от стрессов тело. Из воды я вышла обновленной.