Знаки: казнить (нельзя) помиловать

Это потом Рама сказал, что убийство Раваны было благим делом, ибо в результате Равана слился с ним в акте всеобщей любви... Но убить-то он его все-таки решительно убил... А потом была еще целая битва в «Бхагавадгите» под предводительством другого аватара – Кришны. Почему-то боги, приходя спасать людей, не слишком скупятся на расправы. Зачем же бичуют бедных террористов в тюрьмах Гаунтамо за всего лишь «Аллах Акбар»? И жертв гораздо меньше, чем бывало в более лютые эпохальные времена...

Где проходит грань между «прощать – не семь, а семижды семь раз» и «сражайся, ибо все они уже убиты Мною»? Только ли между христианством и индуизмом? Или это все-таки вопрос не конфессиональный? Это вопрос духовный, а духовность тоже не лежит в гробу, а развивается. Так чью сторону мы примем в почти современном диалоге Махатмы Ганди со Шри Ауробиндо, когда один твердит о непротивлении злу насилием, а другой предлагает при нашествии фашистов брать в руки автоматы и защищаться?

Знаки «препинания» здесь можно понимать в буквальном смысле. Где бы он не был поставлен, между двумя частями заключения будет сделана глубокая заминка. Предполагается, что убийца по карме должен претерпеть участь своей журтвы. Посему, любой убийца может сказать с чистой совестью про свою жертву: «Эта мразь получила по заслугам – а иначе разве я смог бы ее убить и даже захотеть убить?» Каким бы "экстремистским" ни казался сей вывод, в более мягкой форме его делают почти повседневно!

Прекрасную притчу на эту тему рассказывал Агхори Вималананда. Когда с норки заживо сдирали шкурку, она так горько плакала, что ее услышал сам Бог и позволил просить, что она пожелает. И вот несчастная зверушка выдала свое заветное желание: «О Боже! Мне так холодно без шкурки. Сделай мне пальтишко из человечьей кожи, чтобы эти негодяи поняли, каково быть на моем месте». Ответ Господа был жесток: «Вот если бы так не думала, то ты бы сейчас здесь не находилась». Итак, в этом круге нет запятых.

Где бы ни поставили запятую, она запускает новый виток причинно-следственных связей, и мир «внутри вас» вращается на все более бешенной скорости. Когда у вас «все есть», по-видимому, придется вам ходить с телохранителем, вооружив его огнестрельным оружием с вполне четкой целью – убивать потенциальных убийц, то есть первого потенциального убийцу вы (увы) уже создали сами.

***

«Страх не помогает. Если бы страх помогал, имело бы смысл бояться!» - любила говорить Индира Ганди, чудесное превращение которой из застенчивой девочки в лидера могучей державы было поистине феноменальным. Что ж, бесстрашие ее погубило, и она была убита... Никому не интересно убивать людей невзрачных, но вот если у вас «все есть», вам не хватает только страха, чтобы вращающийся внутри вас мир не вознамерился «Убить Бога», ибо только Он и никто другой виноват во всем несовершенстве мироздания.

Той же степени риска подвержены люди, творчески одаренные. Старая история о Моцарте и Сольери не исчерпана завистью: «Что пользы, если Моцарт будет жить и новой высоты еще достигнет?» Она дополняется своего рода кодексом людоедства, по которому доблести съеденного переходя к съевшему. По этой логике в цивилизованном ХХ веке неизвестный чудак пересек океан, чтобы убить выстрелом в спину прославленного рок-музыканта с целью привлечь к себе внимание и заработал пожизненный тюремный срок.

Когда вы для себя решаете, кого казнить, а кого помиловать, помните – на том конце находится мелкое злобное существо, лелеящее мысли вроде «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Кто кого – или кто из вас на самом деле бог? На самом деле, между вами нет разницы в боге как единстве. Отсюда парадоксы дворцовых переворотов. Чернь, топчущая сапогами узорные ковры, выволакивая во двор на расстрел изнеженных властелинов поднебесной, - кто ей позволил? Как ни крути, страдающему многое позволено.

Казнить так же невозможно, как и помиловать. Ничего нельзя сделать с Другим, пока он не воспринимается как Сам. Вот почему искусство войны неодделимо от искусства любви, и игры богов всегда разыгрываются в бурных волнах войны (казнить) и любви (помиловать). Игры в богов состоят в принятии игры за реальность как таковую. Как бы вам ни казалось, что вы всемогущи, всегда найдется мошкара, которая напомнит вам о том, что макрокосм заключен в микрокосме. Богу помогает лишь страх божий.

Итак, от ненависти до любви – один шаг, остается только его сделать. Игра в любовь кажется еще более пошлой, чем игра в войну. Когда вам только кажется, что вы всех любите, а реальность пуста, тогда и попытки защищаться от тех, кому только кажется, что они вас ненавидят, оказываются тщетны. Играющий всегда проигрывает, ибо выигрывает лишь тот, кто реален по сути.

Любовь – «не вздохи на скамейке и не...»

Нети, нети... Может ли у «стремления к единству» быть иное определение, кроме как от противного – чем оно НЕ является? Ибо в данном контексте речь идет о «безусловной любви», а если она не обусловлена, то ведь и не определена. Так о чем тогда вообще говорить? Когда любовь получает хоть малейщее определение, тогда она обусловлена, а значит, от любви до ненависти – один шаг назад. Но если мы оставляем здесь полную неопределенность, то что нам делать в мире, который вращается «внутри нас»?

Субъект реализованной любви – Тот самый «Один без второго». Пока остаются трещины, пока нет целостности, - любовь мирская... А значит, в мире никакой иной и не может быть по определению. Это никогда не единство, а лишь стремление к единству. Мир «внутри вас» вовсе не цельный, а все сущее в нем вращается относительно вас самих. Тенденция к всеобъемлющей любви в чистейшем свете сознания аннигилирует мир как таковой. Любить букашек как самого бога живого - вот верх конкретизации самолюбия. Вершина преображения!

«Ибо крепка, как смерть, любовь» - человеку, у которого «все есть» не остается ничего иного, кроме как любить. Любить именно все, что есть, до самой смерти. Реализовать единство того целого, которое оказалось в заключенном в вас мире. Некуда деться – значит, все внутри, нет ничего внешнего, куда можно было бы сбежать или выпасть. Ненависть – это протест против единства, порожденный самим его отрицанием «другого». Ненависти нужен другой человек больше, чем любви, которая убивает раздвоение.

Отсюда парадокс – никто не хочет любить, но все хотят быть любимыми. Только боги не боятся любить, ибо им нечего терять. Если человек любит все, что у него есть, он живет в кошмаре грядущей потери. Если он уверен, что он любим всеми, что у него есть, он самоуверен и спокоен. Когда современные люди считают нужным прекратить отношения с кем-либо, они выбирают формулировку «это я его бросил, а не он меня». Мало кого ужасает роль такого «кидателя», но почти всякий боится казаться покинутым.

Итак, основная трансформация всемогущества – превращение из «человека любимого» в «человека любящего», точнее, любящего всех как самого Себя – не менее того. Когда вам больше нечем заняться, ибо мир фатально вращается «внутри вас», остается только любить себя, ибо любимым собой вы уже являетесь. Или, «не жалеть себя – вот самая высокая мудрость на свете».

***

Суррогат любви – это блуд, или проституция. Простой вопрос – в чем разница между всеобъемлющей любовью и проституцией? И ничуть не менее простой ответ – в одномоментности и чередовании. При любви ко всем человек либо один, либо состоит в браке, почитая супруга как воплощение бога. При проституции объекты любви постоянно чередуются, и ни один не является всепоглощающим. Игры в богов современности возводят блуд в такое божественное качество, как непривязанность, что вводит в заблуждение лишь наивных.

Дилемма между блудом и браком не знает компромисов: все, что не брак, то несомненно блуд. Притча о священнике и блуднице - хороший тому пример. Рядом с церковью стояла лачуга падшей женщины, которая зарабатывала хлеб насущный самым древним женским ремеслом. Все помыслы ее были о том, помилует ли ее Господь, тогда как священник в церкви все время помышлял о гнусном разврате, творящемся подле храма божьего. И вот после смерти обоих Бог отправил проститутку в рай, а священника – в ад. Полагаю, комментарии излишни.

«Игры в богов» выворачивают все наизнанку. Духовные лидеры современности утверждают примерно следующее, будто все их помыслы сосредоточены на Боге, потому они ничуть не привязаны к смене половых партнеров, сколько бы их ни было. Перспективы реализации подлинного единства, основанного на самадхи, или поглощенности объектом, при такой чехарде близки к нулю. На удивление, им охотно верят, привнося в духовную жизнь принцип свободной любви, заложенный в основе асоциальной программы хиппи.

Тонкости различения блуда и брака составляют канву игры. Ибо, как известно, брак по виимости может быть блудом, а одиночество по видимости может быть браком. Если же полностью провести сублимацию сексуального аспекта любви на духовный уровень, то именно похоть преобразуется в порыв к богу. Посмотревший на женщину с вожделением уже согрешил с нею в сердце своем, - назидает христианство. Но оно же решительно осудило Оригена за самокастрацию ради «чистоты» проповеди в женских монастырях.

Понятие блуда тоже не ограничивается плотским уровнем. Сюдя относятся также все проявления колебания сознания, отсутствия концентрации, то есть игра как таковая. Множественность – основа блуда как такового. Двойственность, точнее двуличие – принцип его осуществления... «Ты можешь лгать, можешь блудить и друзей предавать гуртом. А то, что придется потом платить, - так ведь это, пойми, потом...» (Александр Галич)