А кошка гуляет «сама по себе»

Что бы мы ни говорили про вторую непосредственнность, а первая пока дает о себе знать. Целые институты работают на обеспечение порядка в мире, а потом просыпается какой-нибудь забытый богом вулкан, пыль которого не дает взлетель ни одному самолету во всей Европе, и банкротятся сначала авиакомпании, а потом и все, кого они перевозят... Слава богу, он подымил и перестал, но кто-то уже успел застрелиться. Природа остается непредсказуема в своем поведении – природа как «внешняя нам», так и человеческая.

«Господь сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы». Природа человеческая – это лукавство и своеволие. Достоевский, рассуждая на тему рая, допустил появление среди всеобщего будущего благоразумия некоего джентельмена с неблагородною физиономией, который упрет руки в боки и скажет нам всем: «А что господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу... единственно с тою целью, чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!» Спонтанность – это нечто двусмысленное. Какой бы вы порядок ни навели в мире, всегда найдется кто-то, кому это очень не понравится. И что он тогда вытворит – одному богу известно, но ему это не интересно.

В России существует крайне занятный феномен самозванства. Конечно, он и везде есть, но именно русская философия решилась выделить его в особую категрию самосознания. И в данном контексте это очень актуально. Мы ведь допустили, что вы и впрямь человек, у которого «все есть», доверив целому миру вращаться «внутри вас». А вдруг вы просто самозванец? И только пыль в глаза пускаете, а на самом деле вы просто та самая кошка, которая гуляет сама по себе. Как далеко она может зайти в таком качестве?

Разумеется, не дальше самой себя. Собственно, так человек и переходит, согласно концепции ваджраяны, «из нирваны в нирвану», используя свое сострадание к живым существам, которые и не собираются спасаться. Каждое событие, из ряда вон выходящее, активизирует конкретизацию и расширяет объем того мира, который вращается «внутри вас». Так всякий неожиданно возникший «извне» факт должен быть усвоен в буквальном смысле – из «чужого» он должен стать «своим». Все естественное происходит «само по себе» - и оно все ваше.

Фатум – крест «человека настаивающего», который не сдается ни при каких обстоятельствах, а кошку невозможно распять на кресте ни за какие грехи. Кошка ничем не лучше – это природа того мира, который вращается «внутри вас», и всегда есть какая-то черная кошка, которая перебежит вам дорогу – причем обязательно по перекрестку, где вы стоите на распутье

Конец – это только начало

Цикличность всякого вращения очевидна, но и само вращение происходит в циклах начала и конца миров. Как известно, миры создаются, поддерживаются и разрушаются. Причем разрушаются они двояко: исчезают в результате личной самореализации данного человека или аннигилируют во сне бога – пралайя или ее аналоги. Когда все вокруг рушится – это только вопрос времени, когда все начнет опять создаваться. Так Высоцкий надрывно пел: «Я успеваю улыбнуться – я видел, кто придет за мной...» Бог вы или не бог, а мир исчезнет и вновь возникнет – вопрос не «что делать», а «как делать».

Уму непостижимо, зачем существует зло в мире, зачем нас порой убивают, предают, мучают – кармой это необъяснимо, поскольку сама карма нуждается в объяснении. Человек, который жил честно, любил ближних, работал ради семьи, вдруг оказывается в руках врагов, а вскоре следует приговор – «в газовую камеру». Как можно поверить, что это происходит в реальности? Я хороший – как можно МЕНЯ в газовую камеру? Рассудок отказывается в такое поверить, но – дверь заперта, и наступает удушье...

Здесь вспоминается библейская история Иова, набожного и праведного человека, воистину любимого Господом. Вдруг он теряет все: имение разоряется, друзья насмехаются, жена гневается, а сам он покрывается струпьями. И вот вопрос – будет ли он продолжать славить Бога? Даже жена советует: «Похули Бога и умри!» Но он продолжает молиться и вопрошать: «За что?» Наконец, в ответ гремит глас божий: «Где ты был, когда Я сотворял мир?» То есть в христианстве Бог превыше справедливости, или кармы.

Когда вы сами Бог, а мир вращается по закону кармы внутри вас, что преобладает в этом отношении – любовь или закон? Это ли не богохульство? Конец индивидуальности как частного во всеобщем – это начало личности как всеобщего в частном. Пытаясь понять любовь божественную, мы обнаруживаем в себе ее всепроницаемость, и это мучительное от пронизывания всего естества человека состояние благодати, когда ничего иного, кроме блаженства уже не может быть, когда страдать невозможно, как бы не хотелось хоть некой отдельности самого себя от всего остального, она уже нереальна.

Конец самого себя преображается в начало любви к самому себе – единение бога и мира в человеке, у которого «все есть».

Именно единство мироздания допускает смену людей – череду поколений, преемственность цепи учителей, замещение на высоком посту и пр. Как отдельный человек вы заменимы по определению, и эта замена тем более болезненна, чем больше вы чувствуете себя особенным. Если вы есть все, то пришедший вам на смену человек – тоже вы. Названные традиционные замены протекают безболезненно в идеале для уходящего, а пришедший на смену ощущает потерю и должен ее восполнить собой.

После смерти Рамакришны его супруга взяла ножницы, чтобы обрезать красную кайму на сари и превратить его в чисто белое траурное одеяние. В этот момент ей явился живой Рамакришна и спросил: «Что это ты такое делаешь? Я здесь». Так неграмотная деревенская женщина вдруг оказалась во главе всемирной Миссии Рамакришны. Также после смерти Шри Ауробиндо его ашрамом управляла его сподвижница Мать, о которой он всегда говорил: «Я и Мать – одно». Просто он руководил ею с тонкого плана.

В индуистской и тибетской традициях широко развита гуру-йога, при которой ученик буквально отождествляется с учителем, так что между наставником и его преемником нет никакой разницы. Но ведь это избирательные отношения, тогда как в «полной пустоте» таковы все связи, ибо мир вращается «внутри вас». Хотя степень осознанности таких взаимоотношений может быть разной. Даже супруга Рамакришны, как мы видим, до его явления после смерти собиралась предаваться горю в трауре по покойнику.

Вот почему многие великие учителя не беспокоились о том, чтобы выбирать или назначать себе преемников. Во многих китайских притчах мы встречаем сюжет о том, как преемником вдруг становился самый бесперспективный и невзрачный ученик, которого все остальные считали просто олухом царя небесного. Именно его незаметность выдавала его величие, в конце концов. Зная завистливость человеческую, многие мастера просили своих настоящих преемников скрываться – конечно, лишь до поры до времени...

Вся загадочность этих связей основана на любви божественной, сутью которой является безусловное единство. Бремя наследия всей тяжестью ложится на самого любимого и любящего. Это происходит без церемоний – просто потому уже осуществлено априори, до фактической констатации. Иными словами, от любви божественной человеку «некуда деться», иб она всеобъемлюща.

Часть 3.

От любви Твоей
некуда деться

«Неотступна Твоя беспредельность,

Чувство близости давит вовне...

От любви Твоей некуда деться,

Хоть по самой кромешной вине».