Самодостаточность и всеприятие

Есть известная притча про отшельника в горах, которого разыскала любопытная иностранка. Она стала зазывать его в Европу, вдохновенно обещая: «Я покажу тебе Лондон!», - на что тот равнодушно пожал плечами: «Мадам, я сам – Лондон». Тогда она задала ему прямой вопрос: «Но неужели тебе здесь не одиноко?» Ответ был: «Пока ты здесь, мне и впрямь одиноко». Этот ответ имеет как минимум два смысла: концентрируясь на присутствии случайной прохожей, он утрачивает как самодостаточность, так и всеприятие.

На самом деле, только самодостаточность обеспечивает полное всеприятие. Это должно быть уже очевидно, не правда ли? Нужно сидеть в гордом одиночестве или принимать приглащения на все торжественные мероприятия? Конкретизация, как всегда, имеет определенные критерии – куда и когда идти, кого и зачем приглашать. Важно помнить, что в ситуации «неполноты» баланс тоже сдвигается, и соотношение степени самодостаточности со спектром принимаемого может оказаться далеко не равнозначным.

Все мы стремимся обзавестись «полезными связями», но нас на дух воротит от тех людей, которые, в свою очередь пытаются нас «использовать» вместо того, чтобы видеть в нас Человека. Точнее, это не про вас, у которого «все есть», а про инаковых – но их большинство. И сколь бы мир ни вращался «внутри вас», все они вращаются там на кругах своих, силясь «объять необъятное». Игры богов отражаются в гротескных «играх в богов». Но ничего не поделаешь, оккультный закон: «как вверху – так и внизу».

Омерзительность «использования» лишь отчасти компенсируется сочетанием приятного с полезным. По поводу приятного мы уже высказывались, разбираясь с относительностью счастья и страдания. Посему «приятные» люди – это вовсе не обязательно именно те люди, с которыми вам стоит иметь дело. Чаще всего они просто «никакие» в плане конкретизации целостности, и время проведенное в их приятном обществе, оказывается потраченным впустую. Если только вас не зашкаливает обратно в пользу.

Я снова вспоминаю восемь месяцев, проведенных в ашраме Сатья Саи, которого считают воплощением божественной любви, то есть наделяют его всеприятием. На даршаны всякий раз собиралась двухтысячная толпа, а он проходил по узкой дорожке, мельком поглядывая в ту или иную сторону, но никогда не задерживаясь. Занятно, но всякий преданный считал в своем воображении, что он что-то получил от него!

***

Самодостаточность – это не про амебу, задыхающуюся в усыхающей капле воды в собственных экскрементах. Здесь подразумевается не изолированность части от целого, а наоборот, возведение частного во всеобщее. Получается, что подлинная  самодостаточность – синоним всеприятия. Только святой, который сидит в полном одиночестве, способен впустить в дом вора, да еще и помочь ему вынести все пожитки. Это не милостыня, которая порождает гордыню, явно или неявно, а способность принять недостаточность другого как свою.

В житии старца Силуана есть примечательное воспоминание из его детства, когда он заметил, идя с отцом по полю, как кто-то ворует их зерно. Он хотел кричать «Держи вора!», но отец спокойно заметил: «Э, сынок, нам хватит, а у того, кто ворует, видать нужда есть». Я сама вспомнила этот эпизод, когда пыталась действовать законно в Индии, не давая взятки, а глава ашрама возразил мне, что дескать «все должно быть не только законно, но и морально», а именно, я должна «понимать нужду бедных полицейских в деньгах». Вот так!

Для контраста посмотрим на ситуацию принятия с другой стороны – способности не отдавать, а принимать. Великий психолог Достоевский описывает сюжет унижения милостыней и гордыни маленького человека. Состоятельные люди пытаются помочь бедному чиновнику, и поначалу он принимает деньги с явной благодарностью. Но вот даритель приходит в восторг от своего благодеяния и начинает восклицать: «И еще дадим!» И тут бедняк менятся в лице и к всеобщему изумлению... с наслаждением втаптывает деньги в грязь.

Передел достатка упирается в взаимоприятие сторон, насколько оно полное и безусловное, и если только у обоих партнеров «все есть», они могут независимо обменивать «шило на мыло». В противном случае, когда возникает дисбаланс в отношениях, несамодостаточность порождает яростное неприятие. Самоутверждение выдает несамодостаточность с головой: «Пускай же говорят собаки: ай Моська, знать она сильна, что лает на слона». Когда мир вращается «внутри вас», подчас вас беспокоят не только внутренние диалоги, но и отчаянный лай запертых внутри «собачонок», но «слон» и ухом не ведет.

Только смирение делает человека великим, равно как последний опознается по неотъемлемо присущей ему скромности. Тихая поступь, негромкая речь, сдержанные жесты – «так сидит он, так ходит – подвижник». И снова маятник переносит нас по ту сторону реальности, где мы наблюдаем провинциала, который «всегда доволен сам собой, своим обедом и женой», - как он жалок! Провинциала всякий обидеть может...