Я люблю этого человека или я стараюсь быть позитивным или играть противоположную роль?

 

8) Это любовь или я стараюсь изменить этого человека? Было у вас недавно такое, что вы хотели изменить своего партнера? И что у вас получилось? Достаточно ли ваш партнер оценил ваши старания? Полагаю, вы вряд ли получили за это открытку с благодарностями. А пытались ли вы изменить ваших детей? Восприняли ли они это? Получилось ли у вас в этот раз? Дети прекрасно обучаются, за исключением случаев, когда они не чувствуют себя любимыми. Может, вы снова старались изменить ваших родителей? В конце концов, они стареют, и теперь становятся слабее и менее способны противостоять вашим усилиям. Старался ли кто-то изменить вас в последнее время? Что вы по этому поводу чувствовали? Чувствовали ли вы, что вас больше любят? И чувствуете ли вы сами больше любви к тому человеку, который пытался вас изменить?

 

Частая ошибка в отношениях – это убеждение в том, что ваша любовь каким-то образом изменить вашего партнера. Но вы не можете любить кого-то и одновременно хотеть, чтобы он (она) изменился. Для начала, когда вы пытаетесь изменить человека, он перестает чувствовать, что вы его любите. И чаще чувствует осуждение и отвержение. Любовь не старается изменять людей, поскольку любовь не видит никаких ошибок в истинной сущности каждого человека. Любовь может помочь человеку расти и проявлять все самое лучшее, что есть в нем или в ней. Но вы всего этого не увидите, если с самого начала не будете любить этого человека безусловно. Парадокс любви в том, что когда вы перестанете хотеть изменить друг друга, вы изменитесь, и эти перемены позволят вам любить друг друга еще больше.

 

Задайте себе эти вопросы:

· Я люблю этого человека или стараюсь изменить его?

· Я люблю этого человека или стараюсь улучшить его?

· Я люблю этого человека или стараюсь спасти его?

· Я люблю этого человека или стараюсь исцелить его?

· Я люблю этого человека или стараюсь привести его к просветлению?

 

9) Это любовь или я стараюсь контролировать этого человека? Есть такая шутка: «Когда мужчина и женщина женятся, они становятся одним. Проблемы начинаются тогда, когда они пытаются выяснить, кем одним…» Любые отношения переживают то, что обычно называют битвой за власть. И это правдиво не только для брака, но и, в частности, для отношений между родителями и детьми, между родными и приемными братьями и сестрами. В борьбе за власть оба партнера должны научиться сдаваться в своем стремлении контролировать друг друга, чтобы испытать истинную дружбу и любовь. И когда вы исцелите свою борьбу за власть, то оба сможете чувствовать себя на равных, в большей связи и любви.

 

Контроль – это форма страха. Вы стремитесь контролировать отношения, когда боитесь того, что недостойны любви и что можете потерять чью-то любовь. К несчастью, чем больше вы стараетесь контролировать отношения, тем меньше любви в них чувствуется. Как только один из вас, условно говоря, выигрывает право лидировать, принимать решения и вести машину, у вас начинаются проблемы. Избыток контроля делает другого человека пассивным или пассивно-агрессивным. Чем больше вы кого-то контролируете, тем менее интересный и привлекательный этот человек для вас. Контроль отношений делает их менее волнующими и радостными. Контроль останавливает рост. Он убивает живость. Отношения становятся дохлой селедкой. Вот несколько вопросов вам для размышления:

 

Люблю ли я этого человека или стараюсь играть безопасно?

Люблю ли я этого человека или стараюсь защитить его?

Люблю ли я этого человека или стараюсь защитить себя?

Люблю ли я этого человека или стараюсь сохранить мир?

Люблю ли я этого человека или стараюсь удержать его?

 

10) Это любовь или я стараюсь избежать страданий? Если вы верите, что любовь ранит, вы будете бояться любить и быть любимым. Этот страх любви побуждает у вас желание защитить себя от любви. Ваше эго создает арсенал защит, которые останавливают вас, например, от того, чтобы любить слишком сильно или слишком просто. Вы принимаете эти защиты, чтобы чувствовать безопасность, контроль и эмоциональную защищенность от любой возможной боли. И все равно вам больно. И это происходит опять. В конечном счете, благодаря какому-то милосердию, вы вдруг начинаете задумываться о том, что эти защиты и есть причина вашей боли. И так и есть, поскольку защиты сделаны из страха, и страх держит вас внутри этих переживаний, от которых вы хотите убежать.

 

До тех пор, пока вы не осознаете, что любовь не ранит, любовь всегда будет казаться для вас болезненной. В любом случае, это будет вашей историей. Но если вы способны отпустить эту историю, даже хоть на момент, вы можете начать по-другому переживать любовь. Когда вы откроете свой разум возможности того, что «если это ранит, это не любовь», вы перестанете бояться любви. Когда вы начнете снимать некоторые из своих старых защит, вы заметите, что поток любви течет более плавно. Каждый раз, когда вы отпускаете очередную защиту или старую травму, например, вы чувствуете больше любви. В конце концов, ваша беззащитность откроет вас для переживания чистой любви.

 

______________________________________

«Одно слово освобождает нас от всей тяжести и боли жизни; и слово это - любовь»

Софокл

______________________________________

Часть 5.

Любовь – это ответ

 

Когда мой друг Энди Трасивулу пригласил меня провести неделю на ритрите в Маунт Атос, это прозвучало как ответ на мою молитву. Я тут же согласился, и с помощью Энди подал заявление на получение специального разрешения на Маунт Атос в паломническом бюро. Во время моего визита, выдавали не более 100 разрешений для посетителей с православным христианским вероисповеданием, и только 10 – для неправославных. К счастью для меня, мое заявление приняли. С разрешением в руке, я встретился с Энди, его двумя сыновьями и двумя друзьями за завтраком в аэропорту Хитроу. Мы прилетели в Салоники, доехали на машине в Уранополис, а затем сели на катер в Дафни, морской порт Маунт Атоса.Мы прибыли в монастырь как раз ко времени вечерней молитвы.

Я проснулся рано утром в своей первый день на Маунт Атосе. Окно в моей маленькой спальне было без занавесок, которые могли бы защитить от света. Я оделся, положил в карман немного еды и отправился исследовать. Примерно за 200 метров от монастыря я обнаружил прекрасную точку для моей утренней медитации. Это был большой мягкий камень на краю склона, с которого открывался вид на Эгейское море. Два старых, покрытых зеленью оливковых дерева стояли рядом с ним. Море выглядело как озеро. Прохладный утренний воздух был сладким на вкус. Начал звонить колокол в монастыре. И это стало моим сигналом к началу медитации. Я уже чувствовал себя как дома на Святой горе (это название, которое дали греки Маунт Атосу).

Каждое утро я посещал большой мягкий камень. Я брал с собой бутылку воды, ручку, блокнот и что-нибудь почитать. Я оставался там до полудня, когда солнце поднималось над холмом, в котором был построен храм. Позже в течение дня я мог вернуться к своему месту медитации. Два оливковых дерева обеспечивали достаточное укрытие от горячего оранжевого полуденного солнца. Многие из моих медитаций и исследований, которые я делал на Маунт Атос, есть в этой книге. Именно на Святой горе я задумал идею Способности к любви.

Каждый вечер я присоединялся к Энди и нашей компании, чтобы посмотреть закат солнца. После этого мы сидели в круге и немного разговаривали. Прямо над нами большие белые звезды освещали черное ночное небо. Это было драгоценное время, и мы все это знали. Временами, мы вместе с монахами ужинали в монастыре и посещали вечерние молитвы. Однажды ночью мы пришли на церемонию в полночь, чтобы отпраздновать Преображение Христа, которое многие христиане считают высшей точкой земной жизни Иисуса. Это событие записано в первых трех Евангелиях (от Матфея 17:1-9; от Марка 9:2-9; от Луки 9:28-36). Его действие происходит на горе, где, на глазах Петра, Иакова и Иоанна, физическое тело Иисуса растворилось в свете божественной любви.

На четвертое утро моего ритрита, я сидел на большом круглом камне и вдруг заметил гостя. Это был монах из монастыря. Ему было около 30 лет, одетый в длинное черное одеяние, с коричневыми сандалиями, побритой головой и симпатичным лицом.

«У меня к тебе есть вопрос», - сказал монах, здороваясь со мной.

«Какой?»

«Веришь ли ты в бога?» - спросил он.

«Да, верю», - ответил я.

«То есть, ты христианин?»

«Я верю, что Иисус знал о Боге», - сказал я.

«Хорошо», – сказал он.

Теперь мы уже были друзьями. Однако его вопросы звучали как тест, а не как исследование. И я также мог сказать, что у него ко мне было еще много вопросов.

«А к какой церкви вы относитесь?» - спросил он.

«Ни к какой», - ответил я.

«Тогда вы не христианин», - сказал он.

«Это почему?»

«Ты должен относиться к какой-то церкви.»

«А какой церкви принадлежал Иисус?» - спросил я.

«Ты должен принадлежать к какой-то церкви», - повторил он.

Монах очевидно был раздражен из-за меня, но я не понимал истинную причину. Позже я узнал, что он обиделся за то, что я медитировал снаружи их монастыря.

«Какой твой тип христианства?» - давил он.

«У меня нет типа», - ответил я.

«Ты должен быть каким-то типом христианина», - сказал он.

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты православный, римский католик, протестант, англикан?»

«Я – ни один из этих», - сказал я.

«Ни один?» - спросил он, глядя на меня в смятении.

«Можешь ты простить меня за то, что я не отношусь ни к одному из типов христианства?» - спросил я.

Монах обошел меня, пока я усаживался на свой большой круглый камень. У него был еще один раунд вопросов ко мне.

«Веришь ли ты в Иисуса?»

«Да, верю».

«Веришь ли ты, что он был единственным сыном Господа?»

«Я верю, что Иисус был посланником любви», - сказал я. – «И я также верю, что другие великие духовные учителя, как Будда, Лао Цзы, Мохаммед и св. Франциск Ассизский тоже пришли учить нас о любви».

«Но веришь ли ты, что только Иисус был единственным сыном Господа?» - снова спросил он меня.

«А веришь ли ты, что Бог – это мужик на небе?» - спросил я в ответ.

Монах пошел прочь от меня. Он был расстроен. И я сожалел о том, что мы не нашли способ насладиться компанией друг друга.

Позже в тот же день, ближе к обеду, когда я сидел на своем месте для медитаций рядом с оливковыми деревьями, у меня был другой посетитель. Это был другой монах. Он был старше первого. Он был одет в черное, и у него была длинная борода, которая уже почти вся стала седой.

«Я так понимаю, ты уже встретил брата Леона», - сказал он, когда подошел ко мне.

«Думаю, да».

«Ты знаешь, он очень зол на тебя», - сказал монах с улыбкой.

«Да», - сказал я, удивляясь, куда нас ведет эта беседа.

«Надеюсь, ты сможешь его простить», - сказал он.

«Конечно», сказал я.

«Он до сих пор слишком наполнен религией, чтобы узнать что-либо о Боге».

Как прекрасно сказано. Я улыбнулся сразу же, как только услышал это. Кто был этот монах? Я раньше не видел его возле монастыря.

«Спрашивал ли он тебя о том, к какому типу христианина ты относишься?»

«Да».

«А ты, скорее всего, вообще никакой не тип христианства», - сказал он с улыбкой.

«Для меня это как верить в то, что существуют разные типы любви», - сказал я.

«Единый Бог, единая любовь. Это то, во что ты веришь?»

«Да».

В нашей беседе на несколько мгновений повисла пауза. Старый монах посмотрел на море.

«Считаешь ли ты, что Бог – это любовь?» - спросил я через некоторое время.

«Да, конечно», - ответил он.

«Я тоже», - сказал я.

«Только учась любить сможем мы постичь Господа».

С этими словами, он отправился обратно в сторону монастыря. Примерно через шагов десять, он обернулся и сказал мне кое-что. Первая часть была на греческом, я думаю. И я не понял, что он сказал. Но вторая часть была на английском. «Только любовь реальна», - выкрикнул он с наслаждением. Он поднял вверх свою правую руку, как будто делал заявление. И затем продолжил свой путь. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Он больше не оборачивался. И я больше никогда его не видел.

Изучение Бога встречает те же трудности, которые встречает изучение любви. Например, любовь – это не просто слово, и Бог – это не просто имя. Слова – это символы; но они – это не что-то реальное. Любовь – это не вещь, а Бог – это не человек, сидящий на небе. Ни любовь, ни Бога нельзя описать словами, интеллектом, эго, любой религией и любой наукой. Они неопределимы, поскольку неделимы. Они настолько целостны и абсолютны, что вы никак не можете их объять своим рассудком. Но все можно испытать любовь и Бога. Мы можем научиться распознавать любовь, мы можем ощущать божественность, и можем позволить присутствию любви и Бога благословлять нас и направлять наш путь.

 

_____________________________________________

«Любовь – это краткий смысл любой теологии»

Св. Франсис де Сале

_____________________________________________

 

Годами, я молился и медитировал в монастырях, кафедральных соборах, храмах и ашрамах, также как под деревьями Бодхи, в кругах из камней и на святых горах. И я доволен тем, что то, что я переживал во всех этих местах, было той же самой любовью и тем же самым Богом. Религия – это любовь плюс политика. Иногда в ней становится слишком много политики. Религия – это любовь плюс маркетинг. И порой в ней слишком много маркетинга. По правде говоря, вы не можете получить авторское право на любовь, и не можете продать Бога. Они не чей-то эксклюзив. Они не заключают сделки. То, что создало нас – давайте назовем это Богом – одинаково относится ко всем своим созданиям. Это священное отношение, я считаю, лучше всего назвать безусловной любовью.

Идея о том, что Бог и любовь – это два слова, которые описывают одинаковый опыт, широко распространена в религии и философии. «Бог есть любовь», - написано в Евангелии от Иоанна. «Бог есть любовь», - сказал Руми. «Бог есть любовь», - говорил Рамана Махарши. «Бог есть любовь», - утверждает Курс Чудес. «Бог есть любовь», - поет Марвин Гайе. Лично я не думаю, что Богу есть разница, религиозны вы или нет. И Богу, я думаю, не интересно, одет ли на тебе крест, звезда или полумесяц. Однако я считаю, что Бог хотел бы, чтобы вы познали любовь, в основном потому, что вы и есть воплощение любви. Любовь во всех смыслах не относится ни к какому вероисповеданию, и она объединяет всех нас как одно создание.

«Когда зеркало моего сознания стало ясным,

я увидел, что моя семья и все,

кого я люблю, есть то же, что и я.

И мысли «Ты» и «Я»

не возникают.

Весь мир – это Бог.»