Механизм развития в системе Пиаже

Движущие силы, ускоряющие развитие и интеграцию психики, складываются из множества элементов внутри и вне организма. Среди врожденных сил наиболее важной являет­ся повсеместная тенденция к установлению равновесия. Эти движущие силы постепенно организуются в определенном направлении и осуществляют свое воздействие через механизмы (или процессы) ассимиляции и аккомодации. Согласно Пиаже, эти два механизма являются первопричинами тенденции к адаптации. Третьим механизмом, служащим интеграции энергий развития, в системе Пиаже является схема.

Схема в концепции Пиаже — это психическая структура (то есть паттерн действия и мысли, отложившийся в виде мнемического следа), которую индивид приобретает, развивая движения, обусловленные рефлекторными механизмами; затем эти схемы используются в ситуации, подобной той, в ко­торой они были приобретены. Схема — это психический эле­мент, принадлежащий к классу репрезентаций; она возникает под действием интероцептивных или проприоцептивных сти­мулов общей и конкретной природы и устанавливается прежде психического образа, идеи и абстрактной репрезентации¹.

' Стоит отметить, что схема, лежащая в основе моторной активности субъекта, чрезвычайно легко используется для повторного воплоще­ ния того, что она представляет. Это свойство отличает схему от любых других презентаций, которые в силу своего внешнего происхождения могут воспроизводить в сознательной жизни только ощущения, сопут­ствующие переживанию, но отнюдь не сам раздражитель. С генетической точки зрения схему следует скорее поместить в качестве пограничного явления между моторикой и психикой, по аналогии с понятием инстин­ктивного влечения, которое представляет собой пограничную зону между соматическими и психическими явлениями.

291

 

 

Например, младенец в момент рождения уже наделен рефлексами сосания и укоренения, которые при соответству­ющем толчке начинают действовать. После того как ребенок неоднократно попрактикуется в укоренении и сосании, они откладываются в качестве паттерна поведения в форме мне-мических следов, которые образуют моторную схему. За­тем, когда в рот младенца попадает его палец и он принима­ется сосать его, возникает обобщение. Происходит ассимиляция, то есть уже существующая схема применяет­ся к измененному стимулу. При рождении сосание было реф­ лекторной схемой, но когда ребенок уже намеренно сосет палец, схема приобретает психическое содержание, то есть становится собственно схемой. Ребенок достиг инкорпора­ции, схема получила обобщение, хотя внешне не изменилась.

Аккомодация — это психическая деятельность, служа­щая такому изменению первоначальной схемы, в результате которого она применяется к новой ситуации. Это происходит в двух случаях: а) когда первоначальная схема уже не отвечает своему назначению в результате некоего прогресса в созревании ребенка (расширения сферы его деятельности); то есть ребенок перерастает возможности схемы точно также, как он вырастает из своей одежды, и она становитсяему мала; б) когда внешний раздражитель настолько нов, что первоначальная схема к нему неприменима.

Ассимиляция — это психическая деятельность ребенка, в результате которой внешняя ситуация воспринимается
или перерабатывается таким образом, что она может подой­ти под существующую схему. Например, когда ребенок
научится двигать подвешенную перед ним погремушку, а
затем применит то же моторное действие к подвешенной
кукле, это обобщение является актом ассимиляции.

Хотя Пиаже хорошо представляет себе текучесть про­цессов развития, движущие силы в его теории действуют лишь в одном направлении — вперед. В нарисованную Пиаже картину не вмещаются вероятные остановки движения, за­держки, регрессия, отклонение. Подразумевается, что эти проблемы относятся к области дифференциальной психо­логии.

Тем не менее система Пиаже, в отличие от концепций большинства психологических школ, полностью предусмат­ривает историческое постоянство психики. Он подчеркива­ет, что мысль и интеллектуальное развертывание развивают­ся не только с точки зрения содержания, но и с точки зрения

формы, а ключевую роль в этой экспансии играет схема. Схема играет роль, аналогичную стандартному шрифту для газетных рубрик. Она обеспечивает постоянство психичес­кого выражения индивида, благодаря чему прежний опыт управляет новым поведением и адаптацией. «Развитие мыш­ления обнаруживает определенные и отчетливые системы или "схемы", генезис и история которых могут быть прослеже­ны и которые соответствуют психоаналитическим "комплек­сам"», — утверждает Пиаже (1919).

Аккомодация и ассимиляция являются психическими механизмами, обеспечивающими изменение и развитие психи­ки, они — средства обучения, помогающие индивиду овла­деть окружающим миром; они способствуют мобилизации ресурсов, которые были прежде приобретены схемой мыш­ления или действия, наконец, они создают по мере необхо­димости новые схемы.

По-видимому, создавая концепцию схем, Пиаже испы­тывал на себе влияние психоаналитического понятия ком­плексов, а также теории инстинктивных влечений (см. прим. 8). В психоаналитической модели нет точного соответствия механизмам ассимиляции и аккомодации, поскольку пробле­мы адаптации оставались на периферии психоаналитической теории еще примерно десять или более лет после возникно­вения психологии Я (Hartmann, 1939). Однако концепция аутопластических и аллопластических изменений, создан­ная Фрейдом (1924а) и Ференци (1919), наиболее близка к идее ассимиляции и аккомодации, и сами эти термины пред­полагают, что даже первому поколению психоаналитиков была ясна важность этой проблемы.

Степень влияния, оказанного психоанализом на систе­му Пиаже, наиболее отчетливо обнаруживается в его пред­ставлениях о развитии мышления и об объекте. Легче всего проследить это влияние, рассматривая эти отношения в ис­торическом контексте.

Пиаже и психоанализ

В самом начале своей карьеры Пиаже попал под влия­ние психоанализа благодаря тщательному изучению соот­ветствующей литературы и личному общению с психоанали­тиками. Это влияние прослеживается в его ранних публикациях (1919, 1923, 1933). Например, в 1922 году на Международ­ном психоаналитическом конгрессе в Берлине он представил

293

 

 

доклад под названием «Символическое мышление и мышле­ние ребенка», который, по его словам, «вызвал интерес Фрейда». В этой работе Пиаже выдвинул предположение, что мышление ребенка представляет собой «переходное состояние между символическим и рациональным мышлени­ем» (1945, с. 170).

Эта идея стала основой многих дальнейших теорий и экспериментальных работ Пиаже. Она прослеживается во всех его рассуждениях о способах, какими ребенок конст­руирует реальность, пространство и время, об установлении объекта и развитии речи, которая в данном контексте выс­тупает как средство коммуникации ребенка с внешним ми­ром и объектами. Влияние психоанализа оказалось столь мощным и длительным, что побудило Пиаже написать через год после конгресса следующие слова в предисловии к пер-вой своей книге (1923):

«Будет очевидно, сколь многим я обязан психоанализу, который, на мой взгляд, революционизировал психологию примитивного мышления» (с. 21). В том же контексте он утверждает: «Жане, Фрейд, Ференци, Джонс, Шпильрейн и другие выдвинули различные теории относительно языка дикарей, умственно отсталых и маленьких детей. Эти теории имеют огромное значение для исследования детей в возрасте от шести лет, к которому мы намерены приступить (с. 26— 27)».

Гипотезы, сформулированные на основании этого экс­периментального труда, также отмечены влиянием психо­анализа, поскольку в них учитываются первичный и вторич­ный процессы: «Психоаналитики пришли к различению двух фундаментально разных видов мышления: прямого, или интеллектуального, и непрямого или, как Блейлер предла­гает именовать его, аутистического мышления... Эти две формы мышления принципиально различны и с точки зре­ния их происхождения, поскольку одна управляется возра­стающей адаптацией индивидов друг к другу, а вторая оста­ется индивидуальной и некоммуникативной» (Piaget, 1923, с. 63-64).

Затем Пиаже переходит к родственной теме, рассуж­дая о связи между мыслями, образами и словами в области репрезентации: «Разум, поскольку он подвергается процес­су постепенной социализации, получает возможность благо­даря установившейся в языке связи между мыслями и сло­вами все больше использовать понятия; в то время как аутизм

именно потому, что он остается индивидуальным мышлени­ем, по-прежнему прикован к образам, к органической актив­ности и даже к органическим движениям. Тем самым огром­ное значение приобретает сам факт сообщения мысли, передачи ее другим в противоположность молчанию и сооб­щению мысли лишь самому себе...» (с. 64).

Трудно сказать, является этот ряд идей, столь схожих с идеями, выдвигавшимися Фрейдом и ранее, и в последней на тот момент книге (1923) в чистом виде плодом проделан­ной Пиаже работы с группами детей, или же он также чер­пал вдохновение из прежних своих контактов с психоанали­тиками. Этот вопрос ни в коем случае не ставит под сомнение оригинальность и конструктивность вклада Пиаже. Мы хо­тим просто подчеркнуть вероятность влияния психоанали­тической школы и, кроме того, указать, что Пиаже с совер­шенно иных позиций, используя совершенно иной подход, имея дело с другими субъектами и другими процедурами, приходит к выводам, которые весьма напоминают выводы психоаналитиков.

Это сближение открытий и гипотез, их взаимное под­тверждение заметно повышают их научную ценность; по­скольку они получены в результате различных подходов и с различных точек зрения, они приобретают большую объек­тивность.

Представления Пиаже о периоде детства, предшеству­ющем установлению постоянного объекта, выражены в сле­дующем абзаце:

«Мадам Шпильрейн пыталась доказать, что произноси­мые младенцами слоги «ма-ма», которые на столь многих языках используются для того, чтобы позвать мать, склады­ваются из губных звуков, не означающих ничего иного, как продолжение акта сосания. Тем самым «мама» надо пони­мать как требовательный крик, а затем как приказ тому единственному существу, которое способно удовлетворить данное желание. Кроме того, крик «мама» сам по себе дей­ствует успокаивающе: являясь продолжением акта сосания, он дает своего рода галлюцинаторное удовлетворение. В этом случае практически невозможно различить приказ и непос­редственное удовлетворение» (1923, с. 27).

Читатель видит, что, излагая теорию Шпильрейн, Пиа­же прибег к гипотезе Фрейда о том, что ребенок галлюци­нирует удовлетворение, когда не может получить его в ре­альности. Эта идея, как и другие, тесно с ней связанные

 

295

 

 

(всемогущество и пр.), несомненно, повлияла на формули­ровку концепции Пиаже о детском эгоцентризме.

В этих работах Пиаже охотно признает то, чем он обя­зан психоанализу. Поскольку после 1933 года он отходит от этой школы, проявляется его неосведомленность о дальней­шем развитии психоанализа. С тех пор, критикуя психоана­лиз, Пиаже неизменно имеет в виду тенденции, которые господствовали в нем в начале 1930-х. Так, например, двад­цатью годами позже в лекциях, прочитанных в Сорбонне (1954, с. 65), Пиаже утверждает, что психоанализ просмот­рел масштабы достижений ребенка в преодолении нарцис­сизма. Он говорит, что здесь речь идет отнюдь не о простом сдвиге в распределении катексиса, как полагал Фрейд. Пиаже не знает о тех открытиях психоанализа в области психоло­гии эго, которые опровергли бы его упреки!

Для развития психологии разрыв связей между психо­аналитиками и женевской школой стал немалой утратой. Ныне этот ущерб можно возместить интенсивным изучени­ем вклада Пиаже в психологию. Это тем более необходимо, если учесть, что некоторые находки Пиаже подтверждают гипотезы психологии Я и во многих моментах их дополняют.