Пропозициональная онтология и логический атомизм

Франсиско Родригес-Консуэгра

Абстрактный. Ниже я кратко укажу на роль пропозициональных функций в Principia,

затем укажите, каким образом они продолжают вводиться через пропозиции, несмотря
на сомнительный статус этих псевдо-сущностей. Затем я попытаюсь увидеть, может ли понятие суждения,
которое используется Расселом для объяснения пропозиций, отвечать требованиям, которые необходимы
в серьезной, когерентной онтологии. После обзора различных попыток построить убедительное
понятие предложения и суждения, предпринятых Расселом между 1910 и 1918 годами, я приду
к выводу, что онтология логического атомизма в конечном счете потерпела неудачу, и поэтому математическая теория логического атомизма оказалась несостоятельной.
онтология, обычно связанная с логикой Рассела, также потерпела неудачу. При этом я часто
буду показывать, что почти все проблемы, в которые был вовлечен Рассел в тот период, так или иначе
зависят от того, что я назову парадоксом отношений Брэдли, согласно которому мы не можем
рассматривать отношения (или другие подобные “неполные” понятия) как подлинные термины или логические субъекты.
Если мы сделаем это, то мы должны дать отчет о том, как эти реляционные термины, в
свою очередь, связаны с другими терминами. Но это ведет к неизбежному бесконечному регрессу.

"Логический атомизм", возможно, является подходящим выражением для обозначения наиболее
важной философии, разработанной Бертраном Расселом, которая связана с его наиболее
важным вкладом в логику, основы и философию математики. Эти
материалы были в основном представлены в Principia Mathematica [23]. Я буду рассматривать
логический атомизм как распространяющийся, в широком смысле, с 1910 по 1918 год.

Онтология, которой придерживался Рассел в прежние периоды своей философии (главным образом в
принципах математики [7]), состоит из терминов (логических субъектов), понятий (включая
свойства и отношения) и предложений, причем последние являются подлинными сущностями, которые, возможно
, следует рассматривать как особый вид терминов. Здесь классы являются терминами и используются для определения
чисел и остальных математических сущностей. Статус пропозициональных функций
должен, по этой схеме, быть эквивалентен статусу понятий, и они, несмотря на то, что они являются
подлинными примитивными понятиями, могут быть легко введены в терминах (хотя и не редуцированы
к) пропозициям, учитывая, что пропозициональная функция, когда значение присваивается ее
переменной, преобразуется в пропозицию (как ее конечное значение).

1

Проблема в логическом
атомизме, начиная с Principia или даже раньше, состоит в том, что предложения (в том смысле, что
они выражаются предложениями) больше не рассматриваются как подлинные сущности, а просто
как наборы сущностей, поэтому символы, используемые для их обозначения, больше не являются истинными символами,
а неполными символами. Таким образом, пропозициональные функции вряд ли могут быть объяснены через
пропозиции, если мы сначала не проясним онтологический статус пропозиций.

1

Подробности всей конструкции в принципе смотрите в моей работе [5].

418

Ф. Родригес-Консуэгра

В Principia пропозициональные функции вместе с обычными кванторами используются
для определения-исключения: описаний; классов через аксиому сводимости (которая
также называется “аксиомой классов”); отношений через соответствующую аксиому
сводимости (или “аксиому отношений”), а также фундаментальных понятий тождества
и принадлежности. С точки зрения математической онтологии это означает, что
хотя числа, основное понятие, на котором основана математика, определяются как
классы классов. А так как классы-это не что иное, как их члены и все такое
то, что вы можете сказать о классах, может быть сказано через пропозициональные функции,
числа, а также остальные математические сущности, могут законно быть сведены
к пропозициональным функциям. Тем не менее, пропозициональные функции-это не что иное, как свойства, поэтому
числа в конечном счете являются свойствами.

Давайте сначала рассмотрим, как Рассел описывает отношение между пропозициональными
функциями и пропозициями: "под' пропозициональной функцией ' мы подразумеваем нечто,
содержащее переменную

x, и выражает предложение, как только значение присваивается
x " ([23]: vol. I, 38). Таким образом, пропозициональные функции даже не могут быть поняты без
обращения к понятию пропозиции. Когда вы присваиваете значение переменной в
пропозициональной функции (

φ ˆx) вы получаете в качестве значения функции предложение (φx).
Поскольку пропозициональные функции являются подлинными сущностями, и поскольку значения, которые вы присваиваете
их переменным, также являются сущностями (значения, которые принадлежат классу

ˆx (φx)), вы
соответственно должны получить сущности в качестве конечных значений. То есть вы можете иметь предложения как значения
пропозициональных функций, если это просто выражения; вы можете иметь пропозиции как
значения, если пропозициональные функции рассматриваются как сущности, но вы не можете иметь
пропозициональные функции как сущности и предложения как значения. Следовательно, пропозиции должны быть
истинными сущностями, и согласно Расселу, они обозначаются пропозициональными функциями.

Хотя денотация интерпретировалась только как отношение между словами и энти-

связи (не как логическое отношение между понятиями, как это было в принципах), предложения
следует рассматривать как "объекты", как пишет Рассел:

Сама функция,

φxx, является единственной вещью, которая двусмысленно обозначает его

много значений; пока

φx, где x не указано, является одним из обозначаемых
объектов, причем неоднозначность относится к способу обозначения. ([23]:
vol. Я, 40 лет)

Однако проблема начинается тогда, когда Рассел пишет в Principia, что пропозиции-это не
“единичные” сущности, а совокупности их, нуждающиеся в суждении для достижения необходимого
единства, причем суждение является “множественным” отношением. Эту теорию суждения, которой придерживался
Рассел в неопубликованных рукописях еще в 1906 или 1907 годах, смотрите в моей работе [4]. Однако
он не был допущен публично до официального провозглашения в 1910 году ([23]: vol. I, 41-44)
([10]: 155-8

2

), где суждение открыто объясняется как множественное отношение между
разумом и несколькими терминами, которые, взятые вместе, образуют комплекс как следствие
самого суждения:

2

Довольно любопытно, что эти страницы являются частью нового эссе, которое Рассел написал, чтобы заменить третий раздел
[8] (который здесь был исключен без объяснения), где он все еще представлял теорию множественных отношений
только как еще одну возможность.

Пропозициональная онтология и логический атомизм

419

Из множественности объектов одного суждения следует, что
то, что мы называем “пропозицией” (в том смысле, в каком она отличается от
выражающей ее фразы), вовсе не является единой сущностью. То есть
фраза, выражающая пропозицию, есть то, что мы называем “неполным”
символом; она не имеет смысла сама по себе, но требует некоторого
дополнения, чтобы приобрести полный смысл. Этот факт несколько
скрывается тем обстоятельством, что суждение само по себе является достаточным
дополнением, и что суждение само по себе не является словесным дополнением к тому, что было сказано выше.
предложение. Таким образом, “предложение” Сократ-человек” “использует” Сократ
-человек “таким образом, что требует некоторого дополнения, прежде чем оно
приобретет полный смысл; но когда я сужу” Сократ-человек"
, смысл завершается актом суждения, и мы больше не имеем
неполного символа. ([23]: vol. I, 44)

Таким образом, пропозиции-это не единичные сущности, а скорее комплексы сущностей, которые
соединяются через особое отношение. Однако пропозиции (предложения) теперь рассматриваются
как неполные символы, ибо они нуждаются в дополнении самого суждения для достижения
полного смысла, и неясно, предполагает ли это, что пропозиции как комплексы
на самом деле вообще ничего не значат. В принципе, комплекс, будучи простым творением
разума, был бы чем-то субъективным, и это было бы признаком того, что Рассел также
пытался избежать одной из форм парадокса Брэдли относительно утверждения любого
форма переписки.

3

Проблема заключается в том, чтобы объяснить, как это возможно, что (судящий) ум не является
частью комплекса, который должен быть объектом суждения,
в то же время он должен быть принят как часть множественного отношения самого суждения. Ибо
таким образом ум может установить определенный порядок среди терминов, с которыми он
знаком, порядок, который не существует сам по себе. Таким образом, статус отношений как
терминов, то есть как подлинных реальностей, сомнителен, учитывая, что, хотя мы и примыкаем (через
знакомство) объективно к составным частям комплекса, тем не менее отношение, соединяющее
они есть ментальный продукт (отношение суждения). И это, опять же, превращается в проблему
о преобладании отношений над терминами или наоборот.

С другой стороны, действительно удивительно, что для Рассела неполный символ
(пропозиция, прежде чем быть судимым умом) может быть преобразован в полный
(пропозиция, однажды судимая умом); ибо неполный символ обозначает
ничто, а полный-нечто экстралингвистическое. Так что ум
, похоже, обладает невероятной способностью превращать ничто в нечто.

Рассел продолжал свою защиту в 1907 году объективного статуса внешних отношений
как единственно правильной альтернативы монизму, в то время как он действительно поддерживал в других
рукописях невозможность рассматривать предложения как комплексы, а также
субъективность отношения суждения, на мой взгляд, непоследовательна. Как обычно, он должен был найти
компромисс между двумя сильными силами, тянущимися в противоположных направлениях. На того

3

То есть, отношение соответствия между двумя вещами нуждается в другом отношении, которое в свою очередь

связывает это с двумя вещами, и так далее.

420

Ф. Родригес-Консуэгра

со своей стороны, он должен был указать отношения как термины

4

чтобы уйти от образа, который он создал
о монизме. С другой стороны, он также необходим, чтобы отрицать реальность этих отношений как
условия в одном из самых важных экземпляров (то предложений и решений) в
целях недопущения Брэдли парадокс (теперь в виде невозможности в отношении
комплексах, как выражении), в то время как, в то же время, он должен избегать любой корреспонденции,
теория истины, как падают в другую форму того же парадокса. И все же какая-то форма
такого соответствия была необходима, чтобы избежать идеализма. Но есть и нестыковки
причина этих двух сил становится еще более очевидной, когда мы рассматриваем детали теории
множественных отношений, изложенной Расселом в философских эссе [10] (как и в
Principia он избегает какой-либо трактовки таких проблем).

Давайте посмотрим, как Рассел ставит проблему ложных суждений. Вообще,
"естественный" взгляд на суждение говорит, что между
нашим умом и определенным объектом существует отношение (суждение), причем суждение истинно или ложно в зависимости от истинности
и ложности объекта суждения. Но у Рассела было два возражения против
ложных объектов ([10]: 175ff). Во-первых, они, по-видимому, зависят от полного значения, которое
соответствующее предложение приобретает через добавление выражения “я считаю
, что

...”. Это линия, ведущая к суждениям как "неполным символам". Во-вторых, если
мы признаем ложные объекты, мы признаем сущности, существование которых не
зависит от существования суждений, что кажется Расселу чем-то невероятным, поскольку “это
оставляет совершенно необъяснимой разницу между истиной и ложью”.

Таким образом, с одной стороны, Рассел хочет принять некоторого рода соответствующую сущность
, чье присутствие или отсутствие может определять истинность или ложность суждения,
в то время как, с другой стороны, он хочет отрицать, что отсутствие этой соответствующей
сущности может означать “существование” ложного объекта. Однако мы не можем сказать, что истинные
суждения имеют цели, в то время как ложные-нет, “пока мы придерживаемся мнения, что
суждение на самом деле является отношением ума к объективному. Для

...
отношение не может быть отношением ни к чему " ([10]: 176-7). Единственным решением кажется разделение объекта
суждения на несколько частей:

Выход из этого затруднения состоит в том, чтобы утверждать, что независимо от того,
судим ли мы истинно или ложно, нет ни одной вещи, которую мы
судим. Когда мы судим, что Карл I умер на эшафоте, мы
имеем перед собой не один предмет, а несколько предметов, а именно: Карл I
и смерть и эшафот

.... Поэтому мы избегаем необходимости
признавать объективную ложь или признавать, что, судя ложно, мы
ничего не имеем перед умом. ([10]: 177)

Таким образом,” единство суждения " не может быть обеспечено отношением, соединяющим
различные элементы, присутствующие в нем, чтобы образовать комплекс, с которым ум затем будет однородно
связан. Скорее, это единство обеспечивается отношением между разумом и каждым из
этих элементов (терминами и первоначальным отношением) “ "то есть мы должны иметь не несколько
примеров отношения между двумя терминами, а один пример отношения между несколькими элементами".

4

Вспомним, что Рассел использует слово термин для обозначения сущности в ее самом общем смысле, ср. [7]: 43.

Пропозициональная онтология и логический атомизм

421

чем два срока". Это было решение, которое Рассел открыл для Проблемы
Брэдлиана реконструкции комплексов.

Более поздняя официальная формулировка такова:

Всякое суждение есть отношение ума к нескольким предметам, один из которых есть
отношение; суждение истинно, когда отношение, являющееся одним из предметов
, относится к другим предметам, иначе оно ложно.

.... Давайте возьмем суждение
"а любит в". Это состоит из отношения человека, судящего К А и любви
и Б, то есть к двум терминам А и Б и отношения "любовь".

....
"Соответствующий сложный" объект, необходимый для того, чтобы наше суждение
стало истинным, состоит из объекта а, связанного с объектом в отношением, которое было до нас в нашем
суждении. ([10]: 181, 183)

Таким образом, мы, безусловно, можем избежать ложных объектов, в то время как некоторая форма соответствия
сохраняется, хотя и очевидно по довольно высокой цене. Ибо, с одной стороны,
единство суждения, по-видимому, зависит от некоторого рода умственной операции, которая
отвечает за окончательное соединение терминов и отношений в суждении; но, с
другой стороны, новая теория игнорирует онтологические преимущества отсутствия различия между
суждением и восприятием в способе Мура.,

5

который связан с отказом Мура
от теории соответствия истины. И последнее, но не менее важное: существует также проблема
“смысла” отношения между различными терминами В суждении, которое должно
быть каким-то образом связано с умом. Складывалось впечатление, что Рассел,
обсуждая эти проблемы, был как-то неуверен в своей новой теории.

Сомнения Рассела касаются именно самого трудного момента: отношения между
двумя вовлеченными комплексами, то есть отношения между двумя отношениями, которые придают
этим комплексам их единство.

6

Рассел пишет: "суждение есть отношение ума к
некоторым другим терминам: когда эти другие термины имеют inter se ” соответствующее" отношение
, суждение истинно; когда нет, оно ложно " ([10]: 153). Первым признаком сомнений Рассела
является тот факт, что соответствующее соответствие появляется с перевернутыми запятыми. Вторым
признаком является то, что проблема “смысла” вовлеченных отношений избегается,
в то время как Рассел говорит только, что этот смысл должен быть “соответствующим”.:

Мы можем различать два "смысла" отношения в соответствии с тем, как это происходит от

A к B или от B к A. тогда отношение, как оно входит в суждение

5

По поводу этого последнего пункта Рассел говорит::

Одно из достоинств этой теории состоит в том, что она объясняет различие между суждением
и восприятием, а также причину, по которой восприятие не подвержено ошибкам, как и суждение....
Таким образом, в восприятии я воспринимаю один сложный объект, в то время как в суждении, основанном на
восприятии, я имею части сложного объекта отдельно, хотя и одновременно передо
мной. ([10]: 181–2)

Однако старый мавританский реализм не позволял проводить различие между фактом или сложным объектом,
то есть восприятием и суждением. Таким образом, любое восприятие включало суждение (в смысле предложения),
что делало невозможным поддержание какой-либо теории соответствия.

6

То есть,

Р

1

(ум,

А, р

2

,

Б) будучи главным комплексом, и где r

2

(

А, Б) является второстепенным, каким являются

Р

1

и

Р

2

связаны друг с другом?

422

Ф. Родригес-Консуэгра

должен иметь ‘смысл", и в соответствующем комплексе он должен иметь тот
же самый "смысл". Таким образом, суждение о том, что два термина имеют определенное отношение
R, является отношением ума к двум терминам и отношением R с
соответствующим смыслом: "соответствующий" комплекс состоит из двух терминов
, связанных отношением

R с тем же самым смыслом. Суждение истинно, когда

есть такой комплекс, а ложного когда его нет. ([10]: 183–4)

Этот пункт очень важен, ибо он включает в себя именно связь между этими двумя
отношениями, и поскольку одно из этих отношений является ментальным, а другое-объективным, опасность
идеализма кажется неоспоримой. Возможно, именно из-за такой нерешенной проблемы
Рассел говорил, что его теория сохранила необходимую “смесь зависимости от
ума и независимости ума” ([10]: 158).

Позднее в той же работе Рассел подчеркивает тот же момент, говоря, что новая
теория успешно сохраняет истинность и ложность как свойства суждений. Таким образом,
они являются свойствами, которые, в определенном смысле, зависеть от существования умов,
в то время как, с другой стороны, “истина или ложность данного суждения вообще не зависит
от человека или того времени, когда он сделан, так как ‘соответствующий’
комплекса, на которой его истинности или ложности зависит, не содержит человека,
судя как субъекта” ([10]: 184). И все же я не могу избавиться от чувства, что в этом смысле Рассел
он очень близко подходит к какому-то противоречию: истинность и ложность суждений
зависят от ума, а затем снова не зависят от него. Это могло бы быть одним из
следствий того, что Мур забыл о своем радикальном способе избежать этой проблемы,
который состоял в отказе от любой теории соответствия путем отождествления суждения с
восприятием.

В трудах по проблемам философии [15] Рассел уже эксплицитно рассматривал проблему
смысла вовлеченных отношений, но не давал ей решения. Отправная точка
уже вводит в заблуждение, поскольку, указывая на несколько примеров множественных отношений, он
ссылается только на множественные отношения между людьми, в то время как пример, который фактически
анализируется позже, является тем, в котором один из терминов является отношением: “Отелло считает, что
Дездемона любит Кассио”. Затем Рассел допускает два различных смысла в соответствии с
двумя вовлеченными отношениями, но он продолжает утверждать, что отношение суждения обеспечивает
его смысл во вторичном отношении: "отношение " любящий", как оно возникает в акте
веры, есть один из объектов—это кирпич в конструкции, а не цемент.
Цемент-это отношение ' believing’" ([15]: 128). Однако это может означать только то, что
термины поставлены в определенном порядке именно “по” смыслу "верующего "" (там же.), с
которыми, если они сами по себе не упорядочены, трудно понять, как можно
говорить о "соответствии" между этими двумя комплексами.

7

7

Есть еще одно указание на чрезвычайную важность проблемы смысла в соответ --

вмятина с широкими. Смотрите, например, это письмо к Расселу от 25 июня 1912 года:

Предположим, что мы имеем

n-адическое отношение. Тогда количество возможных [?] комплексы самого

такие же условия будут

|n. в суждении о таком комплексе мы будем иметь n + 2 слагаемых,

т. е. [?] этот

n термины исходного отношения, самого отношения и оценивающего ума. Так

что считаю будет включать в себя а

n + 2-адическое отношение и, следовательно | / n + 2 психические состояния, различающиеся
только в смысле их родственного отношения, будут возможны. Если для истинного убеждения каждый сложен

Пропозициональная онтология и логический атомизм

423

Более того, проблема идеализма остается неизменной, как
и проблема парадокса Брэдли, в обеих формах бесконечного регресса: прояснение
отношения между отношением и терминами и комплекс, указывающий на соответствие
между двумя предыдущими комплексами. Если отношение суждения накладывает смысл на
вторичный комплекс, то это чувство есть продукт разума, поскольку разум является
одной из составляющих отношения суждения. С другой стороны, если ум имеет
знакомство с каждым членом комплекса,

8

тогда он должен быть
также знаком с отношением, и кажется, что это должно включать в себя вовлеченный смысл. Если нет,
то не только отношение суждения накладывает свой собственный смысл на вторичный комплекс
(с которым мы могли бы произвести “бессмыслицу”, как позднее возражал Витгенштейн), но также
мы должны объяснить, как можно связать это второе отношение с соответствующими терминами,
с последующей опасностью достижения регресса Брэдли в первой форме.

9

термины объекта должны быть соотнесены с одним и только одним из психических комплексов
, тогда они должны быть для любого данного комплекса объектов

|n + 2-1 возможные ложные убеждения относительно

чувство. Но на самом деле есть только

|n-1.

Вы бы так сказали

|n + 2 − / n возможных психических комплексов не являются убеждениями, или что
на самом деле они никогда не существуют? Если да, то по какому принципу вы решаете, что такое убеждения или
какие существуют? И, кроме того, мы можем сказать [?] вообще, какой смысл объектного комплекса
соотносится с каким из комплекса верований? Наконец, отношение веры к различным
верованиям имеет различную полиадность в зависимости от отношения к объектному комплексу. Есть ли
там [?] любой другой пример того же отношения, имеющего различную полиадность? Я думаю ты
считайте, что отношения не имеют примеров; что же тогда есть общего между всеми
различными полиадическими отношениями, которые связывают комплексы, которые все называются верованиями?

И ответ Рассела от 31 января 1912 года:

Дело не в том, что

|n + 2 возможны психические состояния, различающиеся только в смысле отношения
суждения. Ум должен занимать одно фиксированное положение в комплексе. Например, "Б.
судит, что солнце светит “возможно, но не”солнце судит, что Б. светит". Если
несколько других составляющих суждений являются сознаниями, то, конечно, дело меняется [?].
Но это возможно только тогда, когда Бог является судьей, поскольку мы не знакомы с другими
умами. И тогда действительно требуется политеизм. Вообще, ваш принцип, что

/ N комплексы

смогите быть сделано из

n терминов неверно; многие чувства не дадут комплекса, если термины будут
разного рода.
Вопрос о том, можем ли мы сказать, какой смысл объектного комплекса соотносится с
каким из комплексов веры, является более сложным. Мне ясно, что мы можем это сделать, но я не
знаю как. Я думаю, что это должно прийти через знакомство с воспринимаемым комплексом. Вы
же понимаете “

А-справа-от-Б", и вы судите, что А находится справа от Б; это дает соотношение
двух чувств. Отсюда его можно было бы распространить на случаи, когда комплекс не воспринимается.
Но я не уверен, что это удовлетворительно.
Вопрос о различной полиадичности различных отношений Веры также является трудным. Я
всегда был склонен предполагать эти [?] были различные отношения Веры, 3-член,
4-член и т.д. Но потом, как вы говорите, хочется узнать, что у них общего, и
на это я не знаю, что ответить. Возможно, только ассоциированное чувство. Вопрос в том, что
серьезно, и я был бы рад узнать ответ.

Оба письма находятся в архиве Рассела, Университет Макмастера, Гамильтон, Канада.

8

В [15] Рассел открыто признает этот момент: "когда мы судим, мы имеем

отношение к каждому из
составляющих нашего суждения в отдельности “([15]: 153), но он избегает термина” знакомство “и заменяет его
словом” осознавание", возможно, чтобы сделать проблему менее важной.

9

Во всяком случае, также неясно, как мы должны понимать Рассела, когда он говорит, что смысл в конечном
счете обеспечивается отношением суждения, ибо реальная проблема ревности, боюсь, не заключается в том, есть ли она вообще

424

Ф. Родригес-Консуэгра

Вторая форма неизбежно подразумевается предполагаемым "соответствием"
между этими двумя комплексами. Мы не должны забывать, во-первых, что для Рассела на этой стадии
не существует пропозиций как таковых, ибо они (соответствующие предложения) являются просто
неполными символами, которые существуют только в суждении (или убеждениях, которые синонимичны
для Рассела в этом контексте). При этом нет никакого комплекса

АРБ сам по себе—есть только

“Я верю, что...

АРБ.” На данный момент возможность переписки является довольно
неясным, так это судейство отношение, которое навязывает свои чувства, тем самым фактически создавая
сложные (которых не существует независимо), то трудно согласиться с тем, что должно быть
соответствие между тем, судя по отношению, которое является продуктом разума, и в
результате вторичного комплекса, который также является продуктом разума, если теория
неполных символов, чтобы быть принятым. Бесконечный регресс присутствует здесь так же, как и в
любой другой форме соответствия: чтобы объяснить отношение соответствия между
первый комплекс-это убеждение (отношение суждения), а второй комплекс-
вторичное отношение, нам нужно другое убеждение, констатирующее факт соответствия, как
много раз писал Рассел, когда он нападал на теорию соответствия на предыдущих
этапах своей философии.

Однако здесь второй вид бесконечного регресса может быть представлен даже в
другой, более тонкой форме, которая уже была предложена стаутом в дальнейшей
критике [22], несмотря на то, что Стаут не видел никакой проблемы формы
Брадлеевского бесконечного регресса. Дело в том, что точно так же, как должно быть соответствие
между двумя комплексами, мы должны также знать, постигается ли сам комплекс суждения
, ибо мы должны сравнить его с вторичным комплексом. Но “это
означало бы, что всякий раз, когда мы верим, мы должны в то же самое время осознавать
состояние или процесс веры и разума как ее составной части” ([22]: 343).
Другими словами, если у нас есть “я верю, что

Ар

1

B”, и нам нужно сравнить два com-

сплетения “

Р

2

(Ум,

А, р

1

,

B) " и " Ar

1

B "чтобы знать о возможном соответствии
, а затем об истинности отношения суждения, то нам также нужно" я считаю, что
{

Р

2

(Ум,

А, р

1

,

B)} r

3

{

Ар

1

B}”, и так далее.

Кульминация всех этих проблем может быть найдена в статьях, в которых Рассел
рассматривал статус отношений и предикатов, в попытке создать целую
онтологию, в которой была предоставлена полная классификация универсалий и частностей,
как только теория множественных отношений была публично признана. В этих статьях мы можем
видеть, как несоответствия между двумя силами, которые мы описали выше
, приближаются к тому, чтобы быть полноценными противоречиями. Ниже я укажу на некоторые из
этих несоответствий в четырех основных работах, опубликованных в период с 1911 по 1912 год.

В [11] мы сначала находим аргумент, что мы имеем “осознание” универсалий и
особенно отношений, хотя “доказательство” не очень убедительно: “желтый отличается
от синего”. Но трактовка отношений как непосредственно известных нам вещей предполагает
, что их признание имеет объективный онтологический статус, который, хотя и производный от него, но все же имеет место.-

Дездемона любит Кассио или Кассио любит Дездемону, но скорее в том, любит ли Дездемона Кассио.
И это указывает на то, что разум может не только обеспечить чувство, но и произвести отношение, которое не имеет смысла

существуют также родственные связи Дездемоны и Кассио. (Хотя, возможно, это не совсем то же самое, что сказать, что
ум вообще создает отношение, ибо Рассел полагал, что мы знакомы с универсалиями.)

Пропозициональная онтология и логический атомизм

425

временная потребность Рассела рассматривать их как подлинные термины (тогда как предельные
реальности) вряд ли совместима с принципами, где отношения, подобно классам,
рассматриваются как простые фикции, а их имена соответственно представляются неполными символами.
Можно сказать, что рассматриваемые отношения были только отношениями в
протяженности, но это не значит, что они имели одинаковый экстенсиональный
статус, и Рассел никогда не пытался признать их объективными реальностями "в интенсионале" в
своей онтологии, в то время как они должны были быть отвергнуты в логике, которая является экстенсиональной (за исключением,
конечно, через пропозициональные функции, которые, будучи в конечном счете свойствами, являются
интенсиональными сущностями).

Это было бы постоянной двусмысленностью в остальной части развития Рассела, и я думаю
, что в конечном итоге она исходит из напряженности между двумя силами, которые мы
рассматривали с самого начала этой статьи. Единственный аргумент, который нам дается, что мы не
только напрямую знать комплексы, которые содержат как составляющие отношений, но и отношений
как логические субъекты, что является следствием принципа знакомство, согласно
которому любое предложение, мы можем понять, должно состоять из составляющих, с
которыми мы знакомимся ([11]: 117). Однако этот принцип предполагает, что там
это уже решение проблемы отношений как терминов, которая, как мы видели,
едва ли может быть сохранена.

Еще одним признаком проблем Рассела с отношениями, рассматриваемыми как "формы", является
сложный статус самих пропозициональных функций. В Principia, как мы
видели, они должны были рассматриваться как примитивные идеи, к которым относятся все остальные наши “формальные”
понятия (т. е.) может быть уменьшена. Здесь он добавляет
, что пропозициональной функции “комплексы”, которые играют роль “верные подданные” или
“конечная предметам” ([11]: 126, 128), несмотря на то, что это было бы предположить (я), что
мы бы знакомство с ними, и (II) что они будут верны избирателей
комплексов, как они проявляются при оценке множественных отношений. Конечно, Расселу нужно
было рассматривать пропозициональные функции как логические субъекты в Principia, но он не давал никакой
теории для объяснения этих двух следствий. Это, вместе с указанными
выше проблемами, могло бы способствовать изменениям в теории множественных отношений
суждения в теории познания,

10

где” формы " открыто признаются как существующие

части множественного отношения, как мы увидим ниже.

В эссе [12] делается попытка построить целостный философский взгляд, гносеологический и
онтологический одновременно, но проблемы отношений как терминов остаются нерешенными.
Рассел начинает с того, что пишет::

Она [моя философия] аналитична, ибо утверждает, что существование
сложного зависит от существования простого, а не
наоборот, и что составная часть одного сложного абсолютно тождественна, как
составная, тому, что она есть сама по себе, когда ее отношения не рассматриваются.
([12]: 53)

Однако Рассел, по-видимому, забывает, что отношения также являются составными частями комплексов, поэтому
необходимо дать некоторое объяснение их статуса как простых объектов, особенно потому, что

10

Написана в 1913 году, но не была опубликована до 1984 года. Смотреть ниже.

426

Ф. Родригес-Консуэгра

неясно, как возможно, чтобы отношения были точно такими же, как и остальные
составляющие комплекса, то есть как можно рассматривать отношения и как связанные
отношения, и как простые составляющие, которые вообще не связаны. Проблема опять-таки
связана с двойственной природой отношений: парадоксальные следствия
, которые мы наблюдаем, заставляют нас признать их одновременно и терминами, и понятиями.

Вот почему, когда Рассел классифицирует различные виды "существ “в мире,
он умалчивает о том месте, где должны быть найдены отношения:” я говорю тогда, что есть
простые существа во Вселенной и что эти существа имеют отношения, посредством которых они
составляют сложные существа" ([12]: 56). Он признает, что каждый комплекс имеет два вида
конституент: термины и отношения (или предикаты). Таким образом, он, по-видимому, забыл, что,
согласно его собственному взгляду, каждый комплекс должен также содержать отношения как термины, поэтому
различие трудно принять. Наконец, поскольку Рассел признает предикацию истинной
универсальный, он должен дать некоторое объяснение онтологического статуса предикации
и даже следствий из старой теории суждения, согласно
которой между субъектом и предикатом вообще нет онтологического различия. Но
ничего подобного в этой статье мы не найдем.

В работе [13] предпринимается попытка дать некоторые ответы на эти проблемы. Мы должны
помнить, что Расселу нужно было в то же время рассматривать предикаты как отношения
(или как вовлекающие отношения, которые придают их истинную сущность), а также как предикаты сами по
себе. Он нуждался в первом, потому что таким образом можно было бы еще сохранить некоторую форму старой мавританской
теории суждения (и таким образом избежать опасности предикативной
общей формы); но он нуждался и во втором, потому что пропозициональные функции,
наиболее важные сущности в Principia, суть не что иное, как общая форма свойств.
(и поэтому они, по-видимому, способны свести все предложения к предикативной форме).

В этой статье Рассел вводит различие между монадическом и диадические
концепции, несомненно, в попытке столкнуться с трудностями, но затем заставил говорить о
предикатах как два совершенно разных характера: “это, конечно случая, что, когда
субъект и предикат, есть диадных отношений субъекта и предиката, но это
не означает, что не существует также предложение, в котором сказуемое является лишь
основана” ([13]: 159). Это означает далее, что аналогия с отношениями является
полной: у нас есть предикаты как отношения (”предикативные " предикаты) и предикаты как
термины (предикаты “сами по себе“), что приводит ровно к тем же нерешенным
проблемам, что и с отношениями (ибо у нас также есть” связанные “отношения наряду с отношениями”в
себе"). Первая форма избегает парадокса Брэдли, но не может предоставить термины, а
вторая форма предоставляет истинные термины, но не может объяснить комплексы, Если мы не введем
дальнейшие связанные составляющие и не примем парадокс Брэдли. Следующий отрывок является
дальнейшим усилием понять это различие:

Всякий раз

a имеет отношение R к b, существует триадическое отнош