Письмо 3  Редакция журнала «Theosophist» 7 февраля 1882 г. Бомбей

Дорогой князь!

Получила ваше любезное письмо только прошлым вечером, а поскольку корабль, неучтивый, как и все английское, отплыл через несколько часов, не дожидаясь, пока я управлюсь со своими письмами, то я лишена удовольствия ответить сегодня же и на ваши вопросы, и на ваши скептические замечания. Поэтому попридержу свой пыл до следующего корабля и пока что ограничусь тем, что напишу о делах.

Вы получите все, чего желаете: я все отыщу и вам вышлю. Велите, приказывайте и помните, что благодаря вашей доброте, милостивому вниманию, вашему письму на английском языке, фотографии и прочему, вы приобрели в этой языческой стране преданного раба. Поверьте мне, эти выражения преданности — не показные; я никогда не вернусь в Россию, никогда вновь не увижусь с вами, но отныне я посвящаю себя служению вам. Приказывайте, и будет исполнено, ибо на этот раз я убедилась, что есть еще на свете истинные gentilshomme[310] (к черту джентльменов!). Высказав вам из глубины своего старческого сердца, переполненного горечью и злостью на высшее общество — на сливки общества — тибетское «Ом мани падме хум»[311] и воскликнув еще «Да здравствуют русские князья и нирвана!», я приступаю к разговору о делах.

Мой адрес? Е.П.Блаватской больше не пишите. В Индии я — что-то вроде белого волка, то есть существо, науке неизвестное. «Штаб-квартира Теософского Общества, Бомбей». Это наша Штаб-квартира. На морском берегу — большая гора с более или менее китайской пагодой на вершине[312] — вот мое жилище, вернее, пристанище, когда я нахожусь в Бомбее, с принадлежащим Обществу бунгало, с залом для собраний, библиотеками, лабораториями для химических и психологических опытов и прочим, а также, как вы изволите выражаться, с пятью десятками глупцов всех племен, индусами, парсами, монголами и англичанами, сотрудниками Общества, которые уже на полпути к достижению нирваны[313] и ловят Парабрахму[314] за хвост у подножия моей персональной пагоды. Именно там и «благоухает эта роза» и оттуда, если вам угодно, пишет вам в данный момент.

Ну, так чего же вы желаете? Вы пишете, что Чихачев раздобыл для вас мебель. Мне любопытно узнать, сколько же он за нее заплатил. Даю мою теософскую голову на отсечение, что вас с ним ободрали как липку! Здесь нет ничего дешевле резной мебели. Ремесленники получают 4 анны (50 сантимов)[315] в день за резьбу по дереву, достойную волшебника. Мой дом весь заставлен мебелью из черного и сандалового дерева, потому что она здесь дешевле, чем еврейская мебель у нас в Одессе.

 Вчера за книжный шкаф в три аршина[316] длиной и два высотой (с маленькими стеклянными окошечками, весь из черного дерева, резной, словно изящное черное кружево, с вырезанными кругом пляшущими богами и богинями) я заплатила всего 40 рупий! В Париже или Петербурге за него давали бы от 200 до 300 рублей. А огромный круглый стол с большим, в пол-аршина, бордюром по окружности, на необыкновенно изящном пьедестале в виде хвоста дракона и трех ножках в виде драконьих голов? За всю эту тончайшую отделку наподобие изысканной дамской шкатулки или какой-нибудь драгоценной брошки я отдала всего-то 25 рупий.

 Правда, эти вещи не новые, но, даже если бы они были новыми, их цена поднялась бы только на 10-15 процентов. Здесь учитывается стоимость дерева, а не самой работы. Сандаловое дерево стоит очень дорого, потому что индусы используют его при кремации своих покойников, и это подняло сандал в цене; но у нас в Обществе есть несколько лесопромышленников, и я обязываю их снижать для меня свои цены. Они не смеют мне отказать, ибо считают меня некоей святой, бедные глупцы!

Не смейтесь, мой дорогой князь! Мой дядюшка, подобно Жерому Патюро, сейчас в поисках «достойного положения», а его племянница — воплощение Шакьямуни Татхагаты[317], Будды; так что в наше время лучше быть воплощением Будды, чем русским генералом. Но все это — излишние подробности. Напишите мне точно, чего вы хотите, какой именно мебели и по какой цене.

   Я попрошу теософов из Бенареса прислать мне бронзовой кухонной утвари. В прошлом году я отправила моей тетушке, г-же Фадеевой, массу всякой всячины. Если бы вы только видели эти вещи! Вы, должно быть, заметили у Стадовского в Одессе одну вазу всего за 15 рублей (или даже за 10, точно не помню). Напишите мне, каким пароходом вам предпочтительнее все это отправить. Думаю, лучше всего действовать через Австро-венгерскую компанию. Полагаю, их пароход заходит в Одессу. Я бы посоветовала вам приобрести кое-какие редкости: в Агре торгуют блюдами, шахматными столиками и прочим — все это из белого мрамора, прекрасная отделка, чудная мозаика из множества цветных камешков.

 Просто восхитительно! Во дворцах раджей[318] таким образом бывают отделаны стены. Бенаресский махараджа[319] подарил мне такой столик, и я завешаю его после смерти Румянцевскому музею[320], ибо я собираюсь многие редкие вещицы передать русским музеям и университетам. Самые дорогие из вышеупомянутых блюд стоят от 50 до 100 рупий, а подобные столики — от 100 до 200 рупий. Дели и Лакхнау славятся своими ожерельями и ножными браслетами дивной ручной работы, очень дешевыми; они сейчас в большой моде. Вот поеду на Цейлон и лично вышлю вам оттуда в качестве сувенира, если вы, конечно, его примете, шкатулку и письменный стол, сработанный из 45-50 различных видов дерева, весь покрытый мозаикой. На Цейлоне у нас сейчас 8 000 теософов, а также 11 своих школ на Цейлоне и в Бирме. Попрошу, чтобы мне подобрали все самое лучшее.

 Дакка известна своими тончайшими, под стать паутине, платками. Пятьдесят аршинов подобной муслиновой ткани можно продеть через кольцо. У нас много редчайших изделий, все лучшее, что только найду, буду отправлять вам. Помните, дорогой мой князь, все самое утонченное здесь связывают со священной коровой и богом-обезьяной. Разумеется, Елена, которую по мужу (?) называют Блаватской, преобразилась в Бодхисаттву[321], вашу преданную слугу до скончания времен. Но благодарность у меня в крови, несмотря на прочие мои пороки.

На этом заканчиваю свой доклад. Будьте так добры, мой дорогой князь, изложите мне свои желания во всех подробностях, дабы исключить малейшие ошибки и недоразумения. Я поручила нашей канцелярии послать вам все номера журнала «Theosophist», включая последний, февральский, и сама лично отправила посылку вам в Тифлис. Что касается «Разоблаченной Изиды», то в данный момент выслать ее не могу, поскольку все экземпляры распроданы. Я велела секретарю заказать некоторое их количество из Нью-Йорка, и сейчас он ожидает прибытия новой партии.

 Книгу мою перевели на санскрит, и она пользуется потрясающим успехом. Я говорила вам, что ее написала не я, а моя рука, но если вы этому не верите, то тут уж ничего не поделаешь.

На следующей неделе я отвечу на все ваши вопросы, но сейчас я в страшной спешке. Фауст вызвал Мефистофеля, и последний не перестанет теперь забрасывать вас письмами, и каждое будет липнуть к вам, как банный лист. Но если вы пожелаете, чтобы я умолкла, я так и сделаю. Почему вы ничего не сообщаете об «Оккультном мире», который я вам выслала? Вы его получили? Если книга затерялась, я вышлю вам другой экземпляр. В ней вы столкнетесь еще с одним alter ego[322] моего таинственного индуса-чудотворца, который играл и продолжает играть в моей жизни столь важную роль. Не хотите ли вступить с ним в переписку? Он бы открыл вам все тайны Тибета и Индии. Он не станет ни одного письма посылать по почте: они будут поступать к вам непосредственно из Тибета, из Шигадзе, и опускаться прямо на ваш письменный стол. Вот только согласится ли он сам?

Бесконечно вам благодарна за вашу фотографию. Вы на ней по-прежнему необыкновенно красивы, мой дорогой князь, — вот почему вы пренебрегаете метафизикой и подтруниваете над философией. Когда вы постареете и подурнеете и, подобно мне, почувствуете, что все вокруг рушится, тогда вы, вероятно, станете претендовать на подобные знания. Никогда не забуду, как где-то за месяц до моей свадьбы на балконе у княгини Лидии Гагариной, в Тифлисе, вы прочитали мне проповедь на тему морали. Помните? Tempi passati[323].

На следующей неделе вышлю вам фотографию моей собственной физиономии. Только умоляю вас, постарайтесь, чтобы она не обернулась для вас ночным кошмаром.

Между тем примите искренние выражения глубочайшей преданности, от крайне вам обязанной

Е. П. Блаватской, «злого духа» всей Британской Индии.