На пути от метафизики к логическому синтаксису

В его уникальной лаборатории идеи нашли свое отражение в принципах работы,

12

Рассел работал с
традиционными философскими сущностями, такими как пропозиции и концепции. Пропозиции
- это определенные комплексы "терминов", то есть объектов,

13

которые, хотя и были четко смоделированы по
их синтаксической форме, не были синтаксическими сущностями. Скорее, они были задуманы по
аналогии с обычными физическими объектами, состоящими из различных экстралингвистических частей.
Понятие "конституента", используемое в этой связи, было неоднозначным, означая как часть
выражения, так и часть сложной сущности. Реальный синтаксический рычаг вводится,
однако, когда Рассел начинает исследовать понятие замещения, с которым
он много экспериментировал на протяжении многих лет. Это расследование имело естественную тенденцию
приобретать синтаксический характер практически само по себе. Но для Рассела переход к
синтаксису отнюдь не был автоматическим. Напротив, он долго боролся с
формализмом и его истолкованием, пытаясь в равной мере оправдать
требования метафизики и возникающей дисциплины символической логики. Именно
такая напряженность, упомянутая выше, привела ко всем эндемичным двусмысленностям, на которые
справедливо жалуются современные читатели Рассела,

14

снова и снова задаваясь вопросом, говорит Ли Рассел
о сущностях или выражениях. Я думаю, что неспособность четко
различить выражение и объект, который оно обозначает, проистекает из пренебрежения языком
в ранних работах Рассела, где это не выражения, а понятия, которые обозначают ([71]:
chap. В). С философской точки зрения, его собственный "лингвистический поворот" все еще был впереди, несмотря на все
символические механизмы, которые он уже принял.

15

Даже в его основополагающем эссе о Денотации

12

Как говорит Куайн об этой книге “ " тем более замечательно, что эта предлогическая логика Рассела, эта
трясина наполовину сформулированных проблем, уже содержит в себе зародыш философии XX века”
([62]: 5).

13

Напомним, что слово "термин" в принципах означает сущность, а не выражение.

14

Например, даже в Principia он мог бы еще написать: "функция, в сущности, не есть определенный объект,... это

это просто двусмысленность, ожидающая определения " ([85]: 48).

15

Это суждение, по-видимому, противоречит тому, что сам Рассел говорит о том времени: “я был очень
занят, в первые дни развития новой философии, вопросами, которые были в значительной степени лингвистическими. Я
был озабочен тем, что составляет единство комплекса, и, более того, единство предложения” ([80]:
49). Однако тот самый пример, который он приводит—включая философски заряженное понятие части-целого, -
указывает на то, что его по-прежнему беспокоит главным образом метафизика.

8

G. Ссылка

Мы видим, что он колеблется между вновь введенными "обозначающими фразами" и
старыми "обозначающими комплексами". Печально известный безвестный аргумент Грея об Элегии, встречающийся
там, вполне свидетельствует о том, что Рассел не совсем разработал основные
семиотические отношения.

16

Другой принципиальный случай-точка-это неоднозначный статус пропозициональных
функций, которые после того, как Рассел отказался от классов как регулярных объектов, должны были нести
основное онтологическое бремя философии Principia. Точный критерий тождества
пропозициональных функций-или некоторого эквивалентного интенсионального понятия свойства-
оставался предметом споров вплоть до настоящего времени, то есть следует ли их
понимать как оснащенные откровенной синтаксической детализацией или чем-то более
грубым, но не имеющим экстенсиональности.

Когда я говорю о пути Рассела к синтаксису, я не имею в виду, что он полностью оставил метафизику
позади; не так, как показывает его теория логического атомизма. Но в его руках
метафизика или онтология стали более поддаваться логическому лечению в современном
смысле. Это развитие также показало, однако, насколько проблематичной стала старая метафизическая
концепция онтологии, которая все еще составляла философскую основу
Principia. Об этом свидетельствует интеллектуальный кризис Рассела в 1913 г., вызванный событиями вокруг
рукописи "незаконченная теория познания " [75], как бы велик он ни был.
роль критики Витгенштейна состояла в том, чтобы “парализовать” Рассела, внутренние проблемы
традиционной метафизики, все еще занимавшие его ум, были таковы, что завели всю
программу логического атомизма в тупик.

17