Человеческое естество Иисуса

Иисус знал «побуждения и порывы» других людей[883]. Как Он встречал искушение? «Он подвергся великому испытанию, находясь только с пребывающим в Нем Регулятором, который руководил Им и поддерживал Его… и без колебания заявил о превосходстве своей Божественной природы над человеческой»[884]. Фактически, в Свои двадцать лет Он «начал сплетение своей Божественной и смертной природы в простую и эффективную человеческую индивидуальность»[885]. На следующий год Он «уже эффективно соединил эти две природы в одну — Иисуса из Назарета»[886].

Распятие

Когда мальчик Иисус посетил Иерусалимский храм, Он был подавлен. Он видел, как приносились в жертву ягнята. «Ужасное зрелище ранило этого мальчика из Назарета; ухватившись за руку отца, он умолял поскорее уйти оттуда»[887]. «Даже в этом раннем возрасте, не советуясь со своими родителями, Иисус начал думать, что правильнее было бы праздновать Пасху без заклания агнца. Он чувствовал уверенность, что Небесному Отцу не было угодно это зрелище жертвоприношений, и по мере того, как проходили годы, в нем крепла решимость, что когда-нибудь он учредит празднование бескровной Пасхи». В ту ночь Иисус мало спал. «Его покой часто нарушался отвратительными снами про убийства и страдания. Непоследовательность и абсурдность теологии всей иудейской церемониальной системы смущали его ум и разрывали сердце»[888].

На третий день в храме мальчик Иисус задал много вопросов, один из которых был следующим: «Если Бог — это отец, который любит своих детей, то почему Он благосклонно относится ко всем этим убийствам животных: может быть, неверно понято учение Моисея?»[889].

Когда Иисусу было 20 лет, Он пожелал праздновать Пасху в доме Лазаря. Но у Лазаря не было пасхального агнца. Тогда «Иисус начал долго и убедительно рассуждать, что Небесному Отцу в действительности не нужны эти примитивные и бессмысленные обряды. После торжественной и горячей молитвы они встали, и Иисус сказал: „Пусть мой народ с примитивным и затемненным сознанием служит своему Богу, как сказал Моисей. Это лучшее, на что они способны, но те, кто видит свет жизни, пусть не приближаются больше к нашему Отцу через смертную тень. Освободимся же через познание истины о вечной любви нашего Отца“»[890].

В Свои тридцать лет Иисус участвовал в служении в День Очищения в Иерусалиме, где Он «оставался задумчивым и молчаливым наблюдателем. Для Сына Человеческого это зрелище было грустным и трагическим. Он видел во всем этом искажение характера и качеств Его Небесного Отца. Все, что происходило в этот день, было для Него пародией на истину о Божественной справедливости и безграничной милости. Он горел желанием рассказать действительную истину о характере Отца, исполненном любви, и проявлении Его милости во вселенной, но его верный Монитор предостерег его о том, что его час еще не настал»[891].

Когда этот час настал, Иисус не только отверг искаженное понимание этих жертв, но и саму жертву. Фактически, за месяцы до Своего крещения Он выполнил Свою задачу[892]. Следовательно, «Книга Урантии» отвергла все Его публичное служение, рассматривая его просто как завершение Его миссии. В чем заключалась Его миссия? Жить воплощенной жизнью, возвыситься до седьмой ступени[893], показать, на что способны все другие люди. Следовательно, «во время крещения он уже совершил то, что от него требовалось на земле во плоти, что было необходимо для достижения его седьмой и последней вселенской награды. В это самое время долг Иисуса на земле был выполнен. Вся Его дальнейшая жизнь и даже характер Его смерти был исключительно Его личным служением ради благополучия и возвышения смертных творений в этом и других мирах». Далее следует важное высказывание: «Евангелие благой вести о том, что смертный человек может посредством веры достичь духовного осознания своего сыновства у Бога, никак не зависит от смерти Иисуса. Воистину все это евангелие царствия чрезвычайно осветилось смертью Господа, но еще более Его жизнью»[894].

Итак, евангелие Урантии утверждает, что «между смертью Иисуса и праздником Пасхи нет никакой прямой связи», заявляя, что «смерть Иисуса на кресте была спланирована и осуществлена не Богом, а человеком»[895]. Вместо этого Небесный Отец желал, чтобы Его Сын умер естественной смертью, а не был распят[896].

Поэтому для спасения нет необходимости в Голгофе. Примирение не было достигнуто через смерть Иисуса, потому что «спасение Божье для смертных Урантии было бы также эффективно и абсолютно определенно, если бы Иисус и не был предан смерти жестокими руками невежественных смертных. Если бы Господь был с одобрением принят смертными земли и покидал Урантию, добровольно отказавшись от своей жизни в плоти, то факт любви Бога и милосердия Сына — факт Его родства с Богом — ни в коем случае не был бы нарушен. Вы, смертные, являетесь сыновьями Бога, и нужно только одно, чтобы эта истина реализовалась в вашем личном опыте, — это ваша рожденная духом вера»[897]. Следовательно, для спасения требуется не распятие, но рожденная духом вера.

Евангелие Урантии призывает людей «полностью отказаться от примитивных понятий о Боге», к которым относится заместительная жертва на Голгофе. «Вся идея об искуплении и примирении не совместима с понятием о Боге, представленном в учении и жизни Иисуса из Назарета. В Божественной природе безграничная любовь Бога ко всему имеет первостепенное значение»[898]. «Мы знаем, что смерть на кресте произошла не ради примирения человека с Богом, но чтобы подтолкнуть человека к осознанию вечной любви Отца»[899].

Голгофа не только не нужна для спасения, но, согласно «Книги Урантии», она доказывает бессмертие человека. Она утверждает, что смерть Иисуса «навеки подтвердила, что после смерти во плоти смертный человек продолжает жить»[900]. Тело Иисуса разложилось, но этот процесс был сильно ускорен[901]. Тело Иисуса не было воскрешено[902], а Его духовное воскресение подчеркнуло бессмертие души, которая не имеет ни начала, ни конца, приходит от Бога и восходит к Богу, и, следовательно, нуждается только в осознании этого, а не в искуплении.

«Курс чудес» (1976 г.)

Елена Шуман и Уильям Тетфорд, профессора медицинской психологии из колледжа врачей и хирургов Колумбийского университета (Нью-Йорк), получили через ченнелинг и записали материал, который можно найти в «Курсе чудес», студенческом учебном пособии и руководстве для учителей[903]. Елена Шуман слышала «голос», или «внутреннюю диктовку», а Уильям Тетфорд печатал под диктовку Елены. Этот процесс занял семь лет. Они верили, что Иисус диктовал им передаваемый материал[904].

В «Курсе чудес», подобно «Евангелию Иисуса Христа в эру Водолея» и «Книге Урантии», не дается другого описания жизни и учения Иисуса, но, подобно им, настойчиво призывается сомневаться в библейском Евангелии. Наподобие греческого дуализма, в этой книге отделяется нереальный мир ощущений от реального мира познания, или внутреннего голоса Святого Духа. Следовательно, видимый мир — это не реальный мир, а сознание[905]. Ясно, что мировоззрение в этом контексте является монистическим, так что «Бог и Его творение имеют одну волю»[906], и каждая личность есть частица Божьего ума[907].

«Поскольку любовь является всем, грех в очах Святого Духа — это ошибка, которую следует исправить, а не зло, которое следует наказать»[908]. Следовательно, грех — это иллюзия[909]. В «Курсе чудес» со спасением дело обстоит просто. «Оно никогда не было правдой, не является правдой теперь и никогда ею не будет»[910]. Следовательно, человечество нуждается в откровении, или осознании, а не в искуплении. Книга «Курс чудес» с его учебным пособием учит студентов искать внутри себя внутреннего Учителя и зависеть от Него. Поскольку Бог и человечество являются единым целым, «этот курс посвящен тому, как познать себя»[911]. Человечество, фактически, является Богом и просто нуждается в осознании этого факта.

Примирение

Примирение, «сущность» или «ядро» «Курса чудес»[912], нацеливает на «полную перемену мышления»[913], «исправление сознания»[914]. Неудивительно, что «в Примирении не было распятия»[915], что распятие должно рассматриваться как «последний, бесполезный путь, который предпринимает Сын, и что оно обозначает избавление от страха всякого, кто понимает его»[916].

«Курс чудес» учит, что «Пасха является знамением мира, а не боли. Закланный Христос — это бессмыслица. Но воскресший Христос становится символом прощения Сына Божьего Самого Себя; знаком того, что Он смотрит на Самого Себя как на целого и невредимого… На этой неделе мы празднуем жизнь, а не смерть. И мы чествуем непорочную чистоту Сына Божьего, а не Его грехи»[917]. «Курс» продолжает: «Вы стоите рядом с вашим братом, держа тернии в одной руке и лилии в другой, не зная, что дать. Присоединитесь ко мне и выбросите тернии, предложив вместо них лилии»[918].

У души нет ни начала, ни конца[919]. В действительности, «не нужна помощь, чтобы попасть на небеса, ибо эти небеса вы никогда не оставляли»[920]. Зачем же тогда «Христос» пришел к человеку Иисусу и, следовательно, на землю? «Полностью соединившись с Христом — совершенным Сыном Божьим, Его единственным творением и Его счастьем, навсегда подобным Ему Самому и единым с Ним, — Иисус стал тем, чем все мы должны стать. Он проложил путь, чтобы вы следовали за Ним. Он ведет вас обратно к Богу, потому что Он видел дорогу перед Собой и следовал по ней. Он провел ясное различие, еще неосознанное для вас, между ложью и истиной. Он в последний раз продемонстрировал, что невозможно убить Божьего Сына»[921].