Андерсен добавляет в сказку грустные детали, чтобы мы прониклись состоянием девочки, посочувствовали ей.

 - Да, верно, но чаще всего сказочник выдаёт своё присутствие грустными или радостными восклицаниями, вздохами, вопросами. Посмотри, как много в тексте восклицательных и вопросительных знаков, многоточий - всё это и создаёт неповторимую авторскую интонацию сказки. Разве возможно представить народную сказку, рассказанную таким способом?

+++ Перечитай сказку и подчеркни карандашиком авторские восклицания и вопросы. Что потеряла бы сказка, если бы этого всего не было?+++

  Рассказ Достоевского написан в форме «святочного рассказа». Святки - это праздничные дни в честь Рождества Христова, длившиеся обычно от Рождества до Крещения. В основе святочных рассказов лежало какое-нибудь чудесное событие, связанное с Христом. Посмотрим, какое «чудо» описано здесь.

  Ф. М. Достоевский.  МАЛЬЧИК У ХРИСТА НА ЁЛКЕ

Но я романист, и, кажется, одну «историю» сам сочинил..., но мне всё мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз.

Мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили ещё два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к её углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашёл и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему, наконец, в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. «Очень уж здесь холодно», - подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошёл из подвала. Он ещё бы и раньше пошёл, да боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу.

      Господи, какой город! Никогда ещё он не видал ничего такого, целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло и ему давали кушать. А здесь - господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади, а там, откудова он приехал, по ночам такой чёрный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется - никого, все затворяются по домам, и только завывают кареты, и мороз, мороз! +++ Знаешь, почему автор использует неправильные формы слов? Почему так много восклицаний «Господи!...»? Да это же сам мальчик вступает в рассказ, это его речь, его удивление и испуг!+++

Мёрзлый пар валит от загнанных лошадей из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошёл блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика.

Вот и опять улица, - ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно: как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то! А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это ёлка, а на ёлке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеётся, а у него болят уже пальчики и на ножках, и на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие - миндальные, красные, жёлтые. И сидит там четыре богатые барыни, а кто придёт, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошёл. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: он не мог согнуть свои красные пальчики и придержать её. Выбежал мальчик и пошёл поскорей-поскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берёт его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зелёные платья и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, - только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, - вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что такие есть! Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик; большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, - и присел за дровами: «Тут не сыщут, да и темно».

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, - подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, - совсем как живые!..» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. «Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!»

 - Пойдём ко мне на ёлку, мальчик, - прошептал над ним вдруг тихий голос.

Он подумал было, что это всё его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и... и вдруг, - о, какой свет! О, какая ёлка! Да и не ёлка это, он и не видал ещё таких деревьев! Где это он теперь: всё блестит, всё сияет и кругом всё куколки, - но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеётся на него радостно.

- Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! - кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. - Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? - спрашивает он, смеясь и любя их.

- Это «Христова ёлка», - отвечают они ему. - У Христа всегда в этот день ёлка для маленьких деточек, у которых там нет своей ёлки...- И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замёрзли ещё в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей (во время самарского голода), четвёртые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей... А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, плачут; каждая узнаёт своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слёзы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо...

А внизу, наутро, дворники нашли маленький трупик забежавшего и замёрзшего за дровами мальчика; розыскали и его маму... Та умерла ещё прежде его; оба свиделись у господа бога в небе.   

И зачем же я сочинил такую историю...? А ещё обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но в том-то и дело, мне всё кажется и мерещится, что всё это могло случиться действительно, - то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об ёлке у Христа - уж и не знаю, как вам сказать, могло оно случиться, или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.

 +++ Чем похожа эта история на андерсеновскую сказку?+++

 - Можно ли сказать, что оба писателя использовали одинаковый сюжет?

 - А что такое СЮЖЕТ?

 - Сюжет - это цепочка событий в художественном произведении, то, что происходит с героями, случается.

 - Да, скитания бедного Мальчика очень напоминают историю Девочки со спичками. Писатели выбрали схожие сюжеты - они с горечью описали страдания нищих детей.

+++ Малыш, проследи внимательно за сюжетом рассказа Достоевского. Какие именно моменты, как тебе кажется, повторяют сказку Андерсена? Есть ли во втором произведении два мира? Чем они напоминают два мира Девочки со спичками? Чем отличаются от её миров?

Хорошо, если ты заметил, что прекрасный, счастливый, богатый мир у Достоевского существует не в мечтах, как у андерсеновской девочки, а наяву. Но этот мир не впускает Мальчика, он враждебен по отношению к герою. Мальчику остаётся только Христова Ёлка.

 - Но и она дана в мрачных тонах: автор напоминает нам о многочисленных детских смертях, болезнях, нищете.

- Да, и ещё я обнаружил, что рассказ Достоевского заканчивается печально, горько. Писатель подчёркивает, что всё это могло случиться в действительности - главным образом, то, что «за дровами», то есть, смерть Мальчика. А вот Ёлку у Христа он выдумал...

- Андерсен же, наоборот, главный акцент делает на новогоднем Счастье, которое встретила Девочка. Музыка финала его сказки мажорная, светлая.

- В этом и заключается основное различие двух жанров - сказки и рассказа. Я думаю, что читать рассказ Достоевского не только больно, но и стыдно.

+++ А как ты считаешь, Малыш, зачем нам вообще читать такие печальные произведения? Может быть, их лучше исключить из нашей жизни, чтоб не расстраиваться? +++

Этот же сюжет - скитания, страдания бедного ребёнка на земле и его уход в рай - можно изложить и поэтически:                  

                                      СИРОТКА

                  Шла сиротка пыльною дорогой,

                  На степи боялась заблудиться.

                  Встретился прохожий, глянул строго,

                  К мачехе велел ей воротиться.

            Долгими лугами шла сиротка,

            Плакала, боялась тёмной ночи.

            Повстречался ангел, глянул кротко

            И потупил ангельские очи.

                  По пригоркам шла сиротка, стала

                   Подниматься тропочкой неровной.

                  Встретился Господь у перевала,

                  Глянул милосердно и любовно.

             «Не трудись, - сказал он, - не разбудишь

             Матери в её могиле тесной:

             Ты моей, сиротка, дочкой будешь», -

             И увёл сиротку в рай небесный.

                                                  И.А. Бунин.