G. Заключения экспертиз, представленные заявителями после Решения Европейского Суда о приемлемости жалобы

 

435. После Решения Европейского Суда о приемлемости жалобы от 9 июня 2015 г. заявители представили два дополнительных документа: независимые заключения экспертиз, заказанные ими по контртеррористическим и судебно-медицинским аспектам дела.

 

1. Заключение экспертизы о контртерроризме

 

436. В сентябре 2014 года два эксперта по контртерроризму из Соединенного Королевства предоставили заключение по заказу Европейского центра защиты прав человека, представителей заявителей. Экспертами являлись Ральф Роч (Ralph Roche), адвокат, практикующий в Северной Ирландии, Англии и Уэльсе, консультант Совета Европы и ОБСЕ по вопросам охраны правопорядка и прав человека, соавтор публикации Совета Европы "Европейская конвенция о защите прав человека и охрана правопорядка" (The European Convention on Human Rights and Policing) (2013), и Джордж Макколи (George McCauley), бывший главный детективный суперинтендант и бывший руководитель отдела специальных операций в полицейской службе Северной Ирландии. Авторы ссылались на открытые источники, включая коммуникационное сообщение в настоящем деле, и анализировали применимость соответствующих стандартов в соответствии со статьей 2 Конвенции к различным аспектам операции. Их основное заключение может быть кратко изложено следующим образом.

 

(a) В отношении существования реальной и непосредственной угрозы, известной властям

437. С учетом предыдущих нападений и информации, доступной властям, эксперты утверждали, что "имелся крайне высокий уровень угрозы террористического акта в Южном федеральном [округе] России в конце августа - начале сентября 2004 года, в частности, в приграничных зонах [Республике Северная Осетия - Алания] и Республике Ингушетия. Эта угроза могла квалифицироваться как реальная, что подтверждается различными приказами, телексами и другими документами федерального [Министерства внутренних дел]. Она также может быть отнесена к непосредственным, поскольку информация, распространенная властями, указывала на совершение нападения в конкретный день, 1 сентября". Эксперты также подчеркивали, что в дополнение к дате информация упоминала конкретную территорию, близ границы между Республикой Северная Осетия - Алания и Республикой Ингушетия, и потенциальную цель, поскольку нападение было запланировано в совпадение с Днем знаний. Поскольку "Беслан был крупнейшим городом Северной Осетии на расстоянии 20 км от границы с Малгобекским районом, где террористы, по-видимому, собирались, они заключили, что г. Беслан и другие города поблизости явно подвергались реальной и непосредственной угрозе нападения на школу 1 сентября". Столь широкомасштабное нападение на гражданский объект имело потенциал существенной утраты жизни. Эксперты заключили, что уровень подробностей, доступный даже из относительно "санированных версий телексов" и других сообщений, указывал, что мог существовать "внедренный человеческий разведывательный источник" в террористической группе, а также техническое сопровождение, такое как перехват коммуникаций. Таким образом, происшествие имело "высокую степень предсказуемости".

438. Что касается масштаба угрозы, которую представляли "организованные, безжалостные и решившиеся террористы, которые... активно преследовали гражданских лиц", то в заключении подчеркивалось значение Дня знаний для российского общества и утверждалось, что нападение на школу в этот день было актом, "направленным в самое сердце народа" - это то, чего террористы явно стремились достичь.

 

(b) В отношении осуществимых профилактических мер

439. Эксперты заключили, что ввиду высокой предсказуемости и масштаба угрозы осуществимые оперативные меры "должны были считаться приоритетными по отношению ко всем другим угрозам". Они разделили возможные ответы на три широкие категории: (i) устранение цели, (ii) вмешательство и (iii) безопасность. Пример устранения цели мог включать отложение начала учебного года в определенной области. Хотя и беспрецедентное, но такое действие лишило бы террористов преследуемой важной цели. Что касается вмешательства, то в отсутствие дополнительной информации любой комментарий был бы явно спекулятивным. Могло случиться, что власти не выполнили превентивных действий на том основании, что это скомпрометировало бы источники, или по другим причинам, например, ввиду серьезной угрозы для жизни представителей сил безопасности. Тем не менее ясно, что "угроза могла быть бульшей в случае, если группе удалось бы исполнить свои намерения", а необходимость защитить источники не могла служить уважительной причиной для того, чтобы подвергать человеческую жизнь серьезному риску. Наконец, что касается безопасности, эксперты полагали, что принятый "существенно пассивный подход" был "серьезно неадекватным" при обстоятельствах дела. Они отметили, что отсутствовали эффективная ответственность или сдерживание угрозы и что сотрудники местной милиции были явно неспособны справиться с ситуацией безопасности:

 

"С учетом степени предсказуемости признанная высокая угроза [Министерством внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания] и уровень конкретности с точки зрения размещения террористов, утверждаемой цели и вероятной зоны должно было иметь место существенное наращивание ресурсов на определенных территориях. Цель этого заключалась в предотвращении или нарушении планов террористов и устранении цели. Такие действия могли включать широкое общезаметное развертывание сил для розыска и установления террористической группы, организации автомобильных пропускных пунктов на основных магистралях и в городах, которые могли представлять собой объект нападения. Аналогичные размещения могли быть осуществлены в школах для устранения цели".

Эксперты заключили, что, в то время как никакие меры безопасности не могли служить гарантией против успеха нападавших, присутствие сотрудников сил безопасности на дорогах и потенциальных объектах могло оказывать сдерживающее влияние и мешать нападающим. Они полагали, что тот факт, что группа из более чем 30 вооруженных террористов могла проехать по местным дорогам в г. Беслан, столкнувшись лишь с одним милицейским блокпостом, обслуживаемым одним сотрудником, "показыва[л] масштаб уклонения властей от действий в соответствии с доступной им информацией".

 

440. В порядке сравнения эксперты наметили меры, которые были бы приняты в Соединенном Королевстве при наличии известной сопоставимой угрозы. Они полагали, что был бы создан командный центр с ясной и подотчетной цепочкой руководства в зависимости от ролевых требований. Центр включал бы высокопоставленных руководителей полиции, координирующих соответствующие подразделения английской армии, специализированных контртеррористических подразделений и сил безопасности, а также другие органы публичного сектора, такие как пожарная, спасательная службы и "скорая помощь". В рамках Правительства Соединенного Королевства был бы создан кризисный комитет реагирования для координации действий различных органов и обеспечения адекватных ресурсов и медиастратегии. Потенциальные объекты нападения были бы "закалены" заметным и видимым развертыванием вооруженных сотрудников сил безопасности.

 

(c) В отношении применения летальной силы и планирования и контроля операции

441. Согласно заключению, как только террористы достигли школы и захватили большое количество заложников, власти столкнулись с крайне трудным сценарием, в котором существенные жертвы, в том числе среди детей, были неизбежными. Эксперты отметили намерение членов группы террористов умереть, которое было заметно с самого начала, и вызвать масштабные жертвы в случае штурма. При таких обстоятельствах задача властей заключалась в том, чтобы стремиться к уменьшению количества жертв в наибольшей степени.

442. Эксперты начали с утверждения о том, что присутствие лишь одного невооруженного сотрудника милиции в школе в момент захвата заложников отложило реакцию на нападение и позволило террористам захватить большое количество детей и взрослых на церемонии, а также занять здание и разместить СВУ с очень небольшим сопротивлением. Не предсказывая точные результаты большего присутствия сил безопасности на церемонии, эксперты высказывались за возможность того, что "адекватно обеспеченная милицейская реакция могла сдерживать террористов достаточно долго, чтобы позволить значительному количеству" потенциальных заложников скрыться.

443. Далее они анализировали состав, структуру, делопроизводство и проверку работы ОШ. Эксперты подчеркивали, что давление, под которым работали члены ОШ, не может недооцениваться. По их словам, "[л]юбая подготовка и опыт не могли полностью подготовить кого-либо к такому кризису, как бесланский", который представлял собой "одну из труднейших ситуаций, с которыми может сталкиваться любая администрация". Кроме того, не могло быть подробного или предписанного международного стандарта контроля и планирования операции такого рода. Представляется неизбежным, что ответы должны были готовиться быстро и с минимальными формальностями, в отражение динамики и серьезности ситуации. Со ссылкой на свидетельские показания, официальные документы и другие данные, упомянутые в решении Европейского Суда о приемлемости, заключение отметило следующие недостатки функционирования ОШ: уклонение от хранения надлежащей документации о составе ОШ, заседаниях и основных принятых решениях, отсутствие явной формальной структуры для передачи информации и принятия решения, что повлекло принятие нескоординированных решений, явное отсутствие структуры командования и контроля стратегических и явных тактических решений, таких как виды и использование специального оружия, и общее уклонение от командования и контроля. Они подчеркнули в дополнение к вышеизложенному, что отсутствие плана начала спасательной операции еще в 13.00 3 сентября ввиду невыносимых условий содержания заложников и непредсказуемости террористов, означающее, что вмешательство могло потребоваться в любой момент, составляло уклонение от надлежащего планирования спасательной операции.

 

(d) Спасательная операция

444. Как утверждали эксперты, ситуация, с которой столкнулись российские власти, когда террористы достигли своей цели, была ужасной. Возможность мирного исхода захвата заложников представлялась минимальной. Поэтому власти должны были принимать крайне трудные и мучительные решения при крайне подвижной ситуации, и "отсутствует подготовка или учебник, содержащие ответы на эти дилеммы". Кроме того, они признали существенные пробелы в информации, относящейся к подготовке спасательной операции и многим аспектам порядка ее проведения, например, относительно причин первых взрывов. При этом эксперты придерживались мнения о том, что, поскольку ситуация развивалась более двух полных дней до начала спасательной операции, ее нельзя было квалифицировать как полностью спонтанную, так как власти имели время и ресурсы для ее планирования и осуществления.

445. С учетом вышеизложенного они обратили внимание на ряд пунктов, которые, по их мнению, были важными для оценки спасательной операции. Некоторые из них имели отношение к уровню контроля, осуществляемого властями над этими событиями: например, постоянно ли операция находилась под контролем высокопоставленных сотрудников или, принимая во внимание явно невыносимые условия содержания заложников, готовились ли они реагировать на их возможную попытку покинуть здание в любой момент. Другие пункты были сосредоточены на тактических решениях командования, имевших прямое отношение к развернувшейся спасательной операции.

446. Если первые взрывы были вызваны детонацией СВУ, размещенных террористами, и они начали стрелять в бегущих заложников, у властей не было выбора, кроме как начать спасательную операцию, что и было сделано. Это повлекло огромные жертвы, и версии разнятся относительно использования огнеметов и огня танковой пушки. Эксперты подчеркивали, что это военное оружие было направлено на нейтрализацию зданий, в которых находились напавшие террористы. По их мнению, если это оружие было действительно использовано, когда заложники всё еще находились в здании, это было неоправданно. Это могло быть оправданным, если бы оно использовалось при наличии убеждения, что в здании отсутствуют гражданские лица и не имеется военной альтернативы его использованию, однако в отсутствие определенной оценки фактов от такого решения следовало воздержаться. Тем не менее они отметили, что факт того, что к 17.00 или вскоре после этого, когда школьное здание казалось достаточно подконтрольным силам безопасности для проведения мемориальной службы по погибшим сотрудникам, делал маловероятным, что террористы могли по-прежнему находиться в здании к тому времени.

447. В заключении далее отмечалось следующее: из-за того факта, что специальные подразделения "Альфа" и "Вымпел" занимались тренировками в момент начала спасательной операции, у власти не осталось вариантов или их было недостаточно для применения специализированного вмешательства. Большое количество потерь, понесенных специальными силами ФСБ, свидетельствовало о храбрости сотрудников, поскольку они, возможно, понимали, что, войдя в школу, скорее всего погибнут. Тем не менее эксперты находили, что те же недостатки планирования и проведения спасательной операции имели значения для их судьбы и судьбы заложников.

448. Обращаясь к действиям пожарных, эксперты подчеркнули, что ввиду известного риска начала пожара после взрывов пожарные команды следовало развернуть ранее. По их мнению, "тот факт, что было развернуто очень мало пожарных автомашин, и они не имели достаточного запаса воды, является недостатком предвидения и планирования... Общее требование... что спасательные операции следует планировать и контролировать таким образом, чтобы свести к минимуму риск для жизни, требовало намного большего развертывания ресурсов пожарных команд, включая большое количество насосов и специализированных пожарных автомобилей...". Точно так же эксперты отметили, что, хотя медицинская эвакуация и последующие действия были хорошо организованы, так как сравнительно немногие раненые скончались в больнице, медицинский персонал не был информирован сколько-нибудь подробно, чтобы планировать целесообразные меры. Согласно комментариям экспертов "представляется, что относительный успех медицинской эвакуации явился результатом профессионализма медицинского персонала, который не входил в состав ОШ и даже не был информирован о каких-либо данных (таких как количество заложников), чтобы иметь возможность развернуть адекватные ресурсы".

 

(e) Иные элементы реакции властей

449. Эксперты также рассмотрели три аспекта операции, оспоренных заявителями: (i) распространение недостоверной информации относительно количества заложников во время кризиса, (ii) координация между различными органами по поводу планов спасения и (iii) стратегия переговоров.

450. Что касается количества заложников, авторы заключения полагали, что данный аспект коммуникации не мог иметь предсказуемое негативное влияние на поведение террористов или любые другие предвидимые последствия. Говоря о координации между органами, авторы подчеркнули, что эффективная координация является ключевым элементом командования и контроля за контртеррористической операцией. Они отметили явное отсутствие координации с медиками и неспособность сохранить место происшествия, несмотря на наличие нескольких кордонов, созданных разными органами безопасности. Тем не менее, когда произошли взрывы и началась стрельба, у властей не было другого выбора, кроме как начать спасательную операцию. На этой стадии запланированные заранее варианты должны были быть исполнены.

451. Наконец, что касается переговоров, эксперты придерживались мнения о том, что террористы "не были заинтересованы в переговорах и прибыли в г. Беслан для совершения такого количества террористических действий и убийств самого уязвимого элемента гражданского общества, насколько это возможно". Их требования были нереальными и негибкими, и они, по-видимому, не имели переговорной стратегии, кроме того, они, по-видимому, были готовы к смерти с самого начала. Такое психическое состояние "не имело отношения к рациональному поведению и было столь непредсказуемым, что делало переговоры особенно сложными, если не невозможными". Власти выяснили требования террористов, приняли меры для контактов с ними и организовали контакт с лицами, которых они указали. Подход властей к переговорам не мог быть подвергнут критике.

 

2. Заключение экспертизы о медицинских (судебно-медицинских) аспектах операции

 

452. В октябре 2015 г. судебно-медицинский патолог из г. Глазго представил заключение экспертизы по запросу Европейского центра защиты прав человека о рассмотрении аспектов эвакуации тел, вскрытия и выводов о причинах смерти. Доктор Джон Кларк (John Clark) работал в Англии и Шотландии в качестве судебно-медицинского патолога примерно 30 лет. Он также участвовал в международной деятельности, будучи главным патологом Международного трибунала по бывшей Югославии (1999-2001 годы), работая в Африке в интересах Международного уголовного суда, в Палестине/Иордании в интересах ООН и других регионах мира. Он также занимался научной и преподавательской деятельностью (ранее занимал должность в университете г. Глазго, был экзаменатором для национальной квалификации по патологии и секретарем профессиональной ассоциации судебно-медицинских патологов Соединенного Королевства). В дополнение к изложению фактов (решению о приемлемости) по настоящему делу Кларку были предоставлены записи устных объяснений представителей в Европейском Суде, английские переводы заключения экспертизы N 1 (от 23 декабря 2005 г.), пять протоколов вскрытия потерпевших и записи показаний патологов во внутригосударственном разбирательстве. Его выводы могут быть кратко изложены следующим образом.

453. Что касается общей организации судебно-медицинской службы, Кларк отметил, что задача, с которой столкнулись власти, была крайне сложной. Морг г. Владикавказа, по-видимому, не мог справиться с поступлением более чем 300 тел, как в действительности не справился бы и ни один морг в мире. Поэтому должны были рассматриваться альтернативные решения, например, организация временного морга в другом месте (склад или холодильник, он напомнил об использовании ледового катка во время событий в Локерби) и содержание в рефрижераторных грузовиках или распределение по другим моргам. С учетом потенциально высокого количества ожидаемых жертв при захвате некоторые виды систем хранения тел могли быть запланированы заранее, с целесообразным размещением, оборудованием и персоналом, определенным и собранным в короткий срок. Он отметил, что "в первую очередь патологоанатомов должен был интересовать вопрос о хранении и сохранности тел, особенно в теплую погоду". Более упорядоченный способ обращения с телами не только позволял избежать ошибочных опознаний, но и уменьшал давление на судебно-медицинский персонал. Он позволил бы им провести более углубленное исследование тел, если необходимо, для установления причин смерти, выявления и извлечения предметов, которые могли представить интерес для следствия, таких как пули, фрагменты СВУ и так далее. Ясное объяснение для родственников относительно временного ожидания и необходимости исследований помогло бы им и тем, кто занимался телами.

454. Что касается эвакуации тел из школы, эксперт отметил, что расположение и положение каждого лица следовало зафиксировать, а тело пронумеровать и желательно сфотографировать. Описание места происшествия и протокол выноса тела, отраженный в доступных документах, выглядят "полностью неадекватными для такого важного происшествия и не дает основы для проведения независимого анализа, как должно позволять любое заключение судебно-медицинской экспертизы".

455. То обстоятельство, что большинство тел подверглось только внешнему осмотру в отличие от полного вскрытия, было бы понятно, если бы основной целью осмотра было вскрытие. Подобный подход был бы оправдан, например, в случае большого количества жертв в катастрофах или при массовых преступлениях, где явные травмы от оружейного огня или действия взрывного устройства делали причины смерти очевидными. Однако данный подход "не выявит иные неожиданные находки, не позволит изъять из тела пули или осколки", хотя доказательная ценность многих таких видов материала, например, для сопоставления с конкретным оружием, была бы спорной в случае высокоскоростных боеприпасов. Упрощенный вариант может включать применение изобразительного оборудования, такого как переносные рентгеновские аппараты, обычно имеющиеся в больницах. Это могло бы помочь при разрешении вопроса о том, требовалось ли более углубленное исследование. В некоторых случаях, отметил эксперт, заключения о причине смерти были несовместимы с количеством проведенных исследований и должны были быть "сформулированы в намного более осторожных выражений". В отношении дел, где причина смерти не была установлена, в основном из-за обширных ожогов, Кларк придерживался мнения о том, что это можно было определить сравнительно легко. "Вопросы о том, где и когда они скончались, и было ли это вызвано огнестрельным оружием, взрывом, огнем, другой травмой или любым сочетанием этого, могли и должны были быть установлены...".

456. Эксперт также прокомментировал тела, которые обгорели до такой степени, что было невозможно определить причины смерти этих людей, а также были ли эти ожоги прижизненными или посмертными. Он подчеркнул, что посмертные ожоги часто скрывают травмы, полученные при жизни лица, и что большинство лиц скончалось при пожаре от вдыхания дыма, а не от ожогов, но вдыхание дыма могло быть доказано только с помощью внутреннего исследования, включая анализ крови на карбоксигемоглобин и иссечение тела для определения того, в какой степени дыхательные пути были покрыты копотью. Эксперт подчеркнул, что "[в]нутреннее исследование тела для установления вдыхания дыма может проводиться даже на сильно обугленных и частично уничтоженных останках (которые обычно хорошо сохраняются внутри), особенно того типа, который виден на фотографиях и описан в вышеупомянутых протоколах вскрытия. Таким образом, утверждать, что причина смерти не может быть установлена, поскольку тело обгорело, неверно и нечестно".