Эрик Клоф: Архитектор номер два

Статья 1966 года в выпуске Progressive Architecture под названием "ЛСД: Инструмент для дизайна?" утверждала, что "Ряд архитекторов [включая Эрика Клофа, см. ниже] помогли пополнить многочисленные доказательства того, что психоактивные вещества можно использовать как инструмент обострения восприятия и улучшения воображения". В отчёте утверждалось, что под воздействием психоделических препаратов происходит "революционный прорыв" в остроте зрения и слуха... Консенсус среди опрошенных архитекторов состоит в том, что при тщательно контролируемом приёме ЛСД креативность действительно повышается до такой степени, что решение задач ускоряется, улучшается трёхмерная визуализация, и восприимчивость в целом повышается.

Отчёт Клофа показывает, как натренированный ум и глаз архитектора может получить пользу от повышения концентрации, которую даёт ЛСД. "Я понял, что всё, что я делал в тот день, было обусловлено не самим препаратом, а тем, что он позволял мне использовать все мои обычные способности без тех помех, которые обычно всем нам препятствуют".

Клоф участвовал в одном из ранних исследований ЛСД. Далее приведёт отрывок его отчёта о пике той сессии.

 

Я слышал и чувствовал биение сердца моего фасилитатора, оно было мной, а я был им. Комната дышала, и она была мной. Глаза были открыты, и мы переливались разноцветным сиянием.

Мы (древо жизни и я, в единстве) всё росли и росли, становясь куполом Вселенной. Я видел космос (или становился им), и он слился в одну точку, вобравшую в себя весь свет, всю существующую энергию, и вновь взорвался, заполнив Вселенную мерцающими звёздами.

Я видел кучу дерьма, возвышавшуюся и испускающую дым. В потоке дыма пробежала муха. Кусочек дерьма прилип к её лапке, и я увидел (и ощутил) себя этим маленьким кусочком навоза. Мы распались на частицы светящейся пыли и слились с космосом.

Я на секунду отстранился и подумал об этом необычном явлении. Из глубины моего естества снова вырвался хохот. Я пытался сделать невозможное: отступить и осмыслить самую высокую из когда-либо посещавших меня мыслей... мысль о том, что целое больше суммы своих частей...

Остальная часть текста взята из отчёта Клофа о сессии по креативности.

Два с половиной года спустя мне поступил звонок от Международного Фонда Продвинутых Исследований. Меня пригласили поучаствовать в особенном эксперименте: в исследовании креативности под воздействием психоделического агента. Они хотели включить мою область, архитектуру, в своё исследование...

Нам сказали выбрать основной и парочку альтернативных проектов, над которыми мы работали на данный момент, немного поразмыслить над ними за день до эксперимента, но не слишком увлекаться, чтобы они крутились в уме, но чтобы мы не пришли на сессию с заготовленными решениями. Предпочтение нужно было отдавать задачам, которые мы не смогли решить раньше, или таким, которые требуют очень серьёзных профессиональных навыков.

По плану каждая сессия должна была длиться весь день и включать четырёх участников. Каждый участник был из своей профессиональной сферы и работал над своим проектом, хотя все находились в одной комнате. Взаимодействие и разговоры были допустимы, но не обязательны.

Когда день наступил, мы вчетвером разместились в помещении сессии и после некоторой подготовки приняли мескалин. Наши фасилитаторы подготовили удобные спальные мешки на полу, дали нам маски для сна и стереонаушники и запустили специально подобранную красивую классическую музыку.

           После описаний своих ощущений во время фазы прослушивания музыки и релаксации Клоф продолжил рассказ.

Я снял наушники и медленно убрал маску. Через пару мгновений один из фасилитаторов присел возле меня. Я улыбнулся ему и взял за руку. Мы смотрели друг на друга (глубокий зрительный контакт) бесконечно долгое мгновение, и я снова закрыл глаза.

Я увидел личность человека как многослойное стекло. Было конкретное видение бесконечной череды скрывающихся друг за другом неправильных, но определённо геометрических фигур. Каждый кусочек стекла был зафиксирован в нижней и верхней точке. Если в любом месте немного повернуть, он начинал отражать внешнюю картинку и, подобно зеркалу, перекрывал всё, что за ним. Я с большой горечью осознал, что у большинства из нас есть много криво поставленных кусочков.

Я ещё некоторое время наблюдал образы подобного рода, и они все были связаны с неспособностью человека выстроить четкую структуру на всех уровнях своего существа.

Я сел. Было 11 утра. Нам говорили, что поднимут нас в обед. Я тихо сидел и ждал, пока остальные субъекты вернутся с обеда.

Мы поели немного: фрукты, сыр, маленький бокал вина и немного кофе. Обсуждали прошедшее утро. Наши переживания были разными, но мы чувствовали, что делимся чем-то очень важным. В тот момент мы все были близкими друзьями.

Я взял скетч бук и цветные фломастеры и удобно устроился на полу в одном из углов комнаты. Открыл скетч бук, выбрал фломастер и приготовился к работе... Но голова была совершенно пустой. Обычно при размышлении над задачей в моей голове полно картинок, которые я изучаю и отбрасываю или выбираю и развиваю дальше. Я редко что-то рисую до появления почти полной концепции в уме. У меня было заготовлено много вариантов схем для моего проекта, и одну из них я рассматривал в уме по дороге в центр этим утром. Но теперь всё исчезло.

(Сделаю небольшое отступление и опишу свой проект. Клиент попросил меня разработать художественно-культурный центр неподалёку от одного из университетов в Сан-Франциско Бэй. Территория была применю определена: плоский трёхакровый квадратный участок. В центре должны были быть мастерские для художников и ремесленников и торговые зоны. Среда должна способствовать продажам и оказывать большое культурное влияние на общество. Там также должна была быть кофейня, театр для постановок, открытых лекций и форумов, и галереи для художников, у которых не будет собственных магазинов в комплексе. Также там можно было разместить книжный магазин.)

Я всё-таки знал размеры участка и медленно начертил на чистом листе примерные границы. Идей всё не было. Утро каким-то образом стёрло из моего разума всё, что было связано с сессией по креативности.

Я закрыл глаза. Я не пытался думать. Я ждал, но не торопил события - всё как в конце утренней части. В течение нескольких минут он вспыхнул в воображении. Я увидел законченный центр. Там росли деревья, на парковке стояли машины, из фонтанов лилась вода, по зданию и саду ходили люди. И я тоже мог гулять по территории.

Я медленно прогулялся. Разглядывал детали структуры, изучал строения, изучал виды посаженных растений, наблюдал за работой ремесленников. Цветовая палитра была богатой, но мягкой, в гармонии с картинами, выставленными в магазинах и вдоль дорожек.

Я начал рисовать. За несколько минут на листе появился основной план и расположение зданий. Я разместил парковку и сопоставил количество мест с требованиями. Всё совпало. Я быстро прикинул стоимость проекта и сопоставил с предполагаемыми доходами от аренды. В экономическом плане всё тоже было осуществимо.

Следующие полтора часа я рисовал с максимально возможной скоростью. Это были только наброски, но они выражали суть того, что я видел в голове, включая много конкретных деталей.

Я остановился. Ещё не было трёх. На задачи оставалось ещё два часа. Я в уме разработал несколько домов и зарисовал эскизы. Поиграл с садовым павильоном и несколькими вариантами фонтана, и к половине четвёртого завершил работу. Я выполнил работу, на которую обычно ушло бы две-три недели. (Пожалуй, уточню последнее утверждение: за неделю у меня получилось бы намного больше набросков и некоторых чертежей, но я чувствовал, что не получил бы таких результатов, как за эти несколько часов...)

Через пару дней я показал наброски клиенту, и они были однозначно приняты. Через три недели я начал подготовку рабочих эскизов проекта, начав с плана строений. Я положил закрытый скетч бук перед собой и начал чертёж. Через пару часов первый чертёж был готов, и я сравнил его с оригиналами. Вышло практически то же самое. Я без сверки с исходными набросками разместил на трёх акрах все строения, парковку, театр, дорожки, дворики и всё остальное в точных пропорциях и смог так же чётко удерживать всё в голове, как когда гулял по видению...

Я постарался описать всё в точности так, как было, и ничего не приукрашивать. Я многому научился.

 

Шесть профессионалов.

В этой части содержатся репрезентативные личные отчёты о решении задач, иллюстрирующие некоторые виды креативности, описанные в главе 9.

 

Коммерческий художник

Задача: Разработка фирменного бланка после того, как некоторые предварительные эскизы были отвергнуты клиентом.

 

Я решил отбросить старую цепочку мыслей и начать заново. Всю "чудесность" этого лёгкого отказа я понял только во второй половине дня - ведь до сессии я множество раз шёл одной и той же мыслительной тропинкой и каждый раз находил в беспросветный тупик, и мне никак не удавалось из него выйти. Удивительно, как легко и естественно это теперь произошло.

Я решил продолжать в том же духе, не беспокоясь о результате и о том, как воспримут мою работу. Начал с небольшого изменения исходной идеи. После нескольких попыток я решительно отказался от изначальной идеи и выбрал совершенно новый подход к графической задаче. И вот тогда дело пошло. В голову стали приходить всевозможные решения, и я принялся быстро зарисовывать их на чистых листочках, которые специально принёс для этой цели. Каждый новый эскиз демонстрировал новые возможности и идеи. Я работал быстро, почти судорожно, пытаясь успеть за потоком идей. И эта удивительная производительность сопровождалась радостью и возбуждением: я поймал волну! Это было чистое наслаждение работой, изобретением, творчеством и игрой. Не было страха, беспокойства, озабоченности результатом и соперничеством, зависти - ничего из тех вещей, которые всегда мешали моей работе. Я просто наслаждался процессом.

Этот человек был так захвачен огромным количеством идей, что отложил их отбор на следующий день, когда выбрал и доработал для презентации двенадцать из двадцати шести новых концепций. Одну из них впоследствии принял заказчик.

 

Инженер

Задача: графическое изображение распространения тепла в таком объекте, как человеческое тело. (Применение лежит в сфере медицинской диагностики, так как поражённые ткани имеют более высокую температуру, чем здоровые.)

Я "попросил своё подсознание" выдать мне идеи. Инсайт пришёл в виде образа устрицы, излучающей разноцветное перламутровое сияние. Я понял, что имеется ввиду интерферометр - два слоя, разделенные промежутком, равным длине волны, которую нужно отразить - в чём и состоит принцип перламутра, где изменение температуры вызывает микроскопический сдвиг, который виден как изменение цвета отражённого света. Далее задача сводилась к переводу термической энергии в механический сдвиг.

Другой инсайт состоял в том, что лучший способ осуществить это - расширение газа, потому что это лучше любых операций с твёрдыми материалами. Далее я представил всё в виде двух тонких слоёв плёнки, формируемых испарением в вакууме, расположенных на расстоянии длины волны жёлтого света. Можно создать много пневматических ячеек (в форме длинного тонкого цилиндра), скажем, в матрице 200*200 (с параллельными тонкими плёнками на одном из концов). Если на эту матрицу спроецировать тепловое изображение, температура каждой ячейки будет определять давление газа, что приведёт к эластической деформации одной из плёнок, уравновешивающего давления среды. Если матрицу осветить белым светом, каждая ячейка будет отражать свет того цвета, который является функцией температуры исходного объекта...

Было много других инсайтов о процессе изготовления, методах испытаний и на другие темы. Важно также то, что и на следующий день в моём разуме появлялось значительное количество идей.

 

Дизайнер мебели

Обе мои задачи были связаны с дизайном мебели. Главная заключалась в разработке выдвижного ящика для уже разработанного мной несколько лет назад набора мебели. Эта компания была успешной как в дизайне, так и в продажах. Я должен был найти решение, сочетающее хороший внешний вид с экономичностью продукции.

Мебель для хранения (в данном случае шкафы и комоды) в сущности представляет собой ящики, различающиеся внешним видом и обработкой краёв. Они всегда выглядят лучше всего, если дизайн напоминает о естественном происхождении используемых материалов. Я стараюсь избегать "накладных" элементов. К тому моменту я уже разработал линейку или серию мебели для хранения с такими элементами, но в них не было определённой изюминки, и мы с изготовителем оба это ощущали. Я всё бился над этой проблемой, пробуя разные наклейки, но так ни к чему и не пришёл. Я чувствовал, что перепробовал все варианты, и не ожидал от себя какого-либо прогресса. Поэтому произошедшее стало для меня полным сюрпризом.

Как только я стал визуализировать проблему, к моему удивлению, немедленно обнаружилась новая возможность. С ней было сопряжено несколько новых затруднений, но они довольно быстро решились. Далее последовала ещё одна идея, основанная на первой, но с одной поправкой, которая всё меняла. Мне моментально удалось представить необходимый поперечный разрез.

Последняя идея мне кажется самой интересной из-за того, как она возникла. Она появилась в результате фантазии, вызванной прослушиванием музыки Вагнера. Я знал о классических качествах некоторых вещей, созданных в тот период, так что зарисовал линию, которая передавала эту характеристику. (За этим последовала череда набросков и окончательный вариант комода.) Получившаяся ручка обладала именно теми свойствами, которые я искал. И всё это время меня забавляла та лёгкость, с которой всё происходило. Всё было так легко, что мне не захотелось продолжать работу, потому что я чувствовал, что позже смогу всё закончить. В общем, к появлению идеи и впоследствии конечного результата привела неспецифическая фантазия.

Я перешёл к задаче разработке изголовья кровати для другого производителя, и она тоже быстро решилась. На следующий день от решения пришлось отказаться из-за некоторых ограничений стоимости, о которых я не знал во время разработки, но я без труда нашёл другое решение, хотя прежде не смог ничего придумать.

Далее я решил заняться чем-то, что обычно занимает уйму времени. Создание обеденного стула, одновременно элегантного и недорогого, очень сложная задача. На стулья всегда смотрят как на скульптуру, а не просто полезную вещь. Стулья также требуют строгости формы и структуры, которые не нужны для других видов мебели: строгость обусловлена человеческой анатомией, а структура - нагрузкой. В течение некоторого времени до сессии мне не удавалось разработать проект. Я очень быстро определил, какой должна быть базовая структура; основные детали появились тоже быстро. Я не стал дорабатывать дизайн, потому что для таких случаев нужны трёхмерные макеты, однако представить конечный продукт удалось. Я решил, что со стулом всё решено и перешёл к задаче, которой прежде никогда не занимался. Тут тоже особенных трудностей не возникло. Даже сейчас все решения кажутся очевидными.

В течение недели я создал модель комода, и клиент-изготовитель её принял. Модель одного из вариантов стула была принята со второй попытки, без радикальных изменений изначальной концепции. Раньше на дизайн стульев уходило порядка двух месяцев и требовалось около десяти пробных моделей.

 

Инженер-теоретик

Я выбрал задачу из области комбинаторного анализа, над которой бились несколько людей, включая меня. Задача состояла в доказательстве или опровержении контрпримером следующей гипотезы:

Мы рассматривали логические цепи, состоящие исключительно из элементов Пирса. (Элементы Пирса выдают выходной сигнал только если во входных данных нет ни одного сигнала.) Из таких цепей можно создавать циклы. То есть, мы запускаем цепь подачей некоторых входных данных в какой-то из элементов. С ходом времени некоторые выключенные элементы включаются и наоборот. Так как количество возможных состояний цепи конечно, то цепь в дальнейшем должна либо принять стабильное состояние, когда не происходит никаких дальнейших изменений, или должна достичь одного из уже принимавшихся состояний и далее повторять ту же последовательность бесконечно. Последнее называется циклом.

Цикл называется "совершенно последовательным", если при каждом изменении состояния цепи изменяется состояние только одного элемента. (Это важно. потому что в таком случае в работе цепи нет никакой неопределённости. Если при смене состояния переключаются два элемента, то есть разница в том, какой из элементов переключается первым.)

Гипотеза состоит в том, что в цепи из элементов Пирса самый длинный совершенно последовательный цикл содержит 2n состояний, где n - это число элементов Пирса в цепи.

К концу сессии я был уверен, что нашёл доказательство этой теоремы. Работая над ней далее ночью, я обнаружил несколько дополнительных затруднений, но всё ещё был уверен, что могу доказать её. На следующий день я нашел несколько новых решений. Однако теорема до сих пор остаётся недоказанной.

Найденный мной на сессии подход показался ценным и новым не только мне, но и остальным, кто работал над теоремой в лаборатории. Например, она сразу привела к опровержению другого предположения об этих циклах, а именно, о невозможности получения конечной последовательной цепи из последовательного цикла элементов Пирса. Используя мой подход, мы легко нашли контрпример для этой гипотезы.

Я всё ещё надеюсь, что подход в дальнейшем поможет доказать исходную гипотезу - или найти контрпример.

Также она может привести к появлению нового метода разработки цепей для получения определённых циклов.

Таким образом, результаты выглядят очень полезными, хотя исходная цель и не достигнута.

В своих прошлых попытках я, в основном, пользовался методами матричной алгебры. И когда я начал решать задачу во время сессии, то сперва попробовал применить эти методы. Я не понял, как возможности психоделического состояния могли бы помочь продвинуться в этом. Я мог визуализировать матрицу и выделить нужную строчку, сделав её яркой и сияющей. Я также видел и смог оценить с эстетической точки зрения закономерности распределения элементов матрицы. Но казалось совершенно бессмысленным пытаться делать детальные вычисления для получения какой-то новой информации из матрицы.

Примерно в этот момент я увидел образ цепи. Сами элементы Пирса были представлены маленькими серебристыми конусами, соединёнными между собой линиями. Я наблюдал смену состояний цепи. Во-первых, состояния выстраивались в ряд, где каждый элемент вызывал следующий. Если ряд заканчивается, и дальнейших изменений нет, то автоматически получается цикл 2n. Тогда этот цикл можно заблокировать. После этого надо добавить дополнительный цикл для продолжения операции. Проблема тут вот в чём: как это сделать, сохранив свойство совершенной последовательности?

Тут я вернулся во внешний мир и попытался продолжить работу в чисто аналитическом или логическом ключе. Тогда я подумал, что можно показать, что далее мы неизбежно приходим к непоследовательной операции. Сложность в том, чтобы учесть и проработать все существующие возможности. Это и помешало доказательству. Но мне кажется полезной центральная идея об удалении основной последовательности, представляющей цикл 2n, при помощи блока и добавлении обходных последовательностей.

После того, как этот субъект вернулся в рабочий коллектив и поделился своим опытом, несколько его коллег изъявили желание стать экспериментальными субъектами, были приняты и тоже работали над той же основной задачей.

 

Менеджер по планированию продукции

Мне дали задание определить и запустить новое семейство записывающих устройств. В них используются похожие схемы модуляции, но их применения, характеристики и цены различаются. Я только что завершил важную поездку с целью изучения рынка и создал таблицу или матрицу взаимосвязей, на которой попытался отобразить тип системы, уровень производительности и некоторые примерные планы и практические соображения. Задача была сложной, так как в ней было так много переменных и дополнительных осложнений, связанных с высокой занятостью работников и недоброжелательным настроем в той области инженерии, где её нужно было реализовывать.

Сначала я был в некотором напряжении, но потом обнаружил особенный вид расслабления, позволявший задаче общаться со мной. Я отделился от стремления к результатам и позволил себе войти в другой режим работы с данными. Мне удалось отбросить поверхностные сложности и заглянуть в суть вопроса. Появилась новая матрица, и она была значительно проще и доступнее для понимания. В ходе работы над ней стало видно, что продукция займёт большую часть целевого рынка, а продать её не составит труда. Также стало видно, что прежние сложности возникали из-за ненужного перфекционизма и некоторой жадности.

Далее мне удалось на своей внутренней "сцене" представить, как можно было бы действовать. Буквально сами собой выскочили отношения между ключевыми участниками. Их подавленность и её влияние на восприятие разработок стала очень понятной. Я попробовал представить в уме другие подходы и понял, что проглядел очевидное решение. Я должен был измениться сам, и это повысило бы шансы получить другую реакцию. Оказалось, что не нужно придумывать планы, нужно лишь развить правильное отношение. И отношение это связано с уверенностью, основанной на исследованиях и данных, и поддержкой (от других), основанной на понимании, симпатии и терпимости.

Результаты в итоге были пусть не ошеломляющими, но всё же значительными. Люди начали двигаться. Самые антагонистичные из них стали более открытыми и дружелюбными. Количество энергетических затрат с моей стороны значительно снизилось. Мой босс не раз замечал явные изменения в моём подходе к работе. Был совершён конкретный прогресс с линией продукции, хотя он немного испортился из-за реорганизации.

В целом, эксперимент принёс не какие-то особенные прорывы в плане креативности, а очень практические результаты.

 

Инженер

Ирвин Вундерман был инженером, работавшим в большой лаборатории электроники в Калифорнии. В его опыте из текучих энергий возник очень абстрактный процесс построения моделей. Несколькими неделями после сессии он сделал наблюдения о собственном разуме, необычные в плане способа их припоминания и описания.

 

Реакции во время начального трёхчасового периода:

1. Постепенное осознание снижения количества тактильных ощущений. Онемение конечностей, которое можно было снять, приняв решение пошевелиться и осуществив таковое.

2. Ощущение попыток минимизировать внешние сигналы, связанные с современным окружением. Заметил, что позволяю своему телу постепенно расслабляться до "минимально энергозатратной" позиции. Предполагаю, что это происходит и с другими индивидами.

3. Было жгучее желание запомнить все ощущения и передать их Фонду.

4. Много относительно простых наблюдений, которые я проанализировал и впоследствии понял, в процессе казались намного более значительными, чем на самом деле. Например, когда зазвучала музыка, похожая на гимн, я осознал религиозное значение картин, висевших на стенах. Казалось, что это совершенно новое открытие, которое я не был способен совершить раньше, хотя теперь всё кажется очевидным.

5. Центральными темами моих мыслей были:

а. Постепенное понижение сигналов от внешнего мира

б. Мои нос, глаза и уши сохраняли среднюю или повышенную чувствительность, но полученные сигналы не "доходили" до меня автоматически, пока я о них не думал.

в. Мои умственные способности были относительно незатронуты, но из-за снижения обычных сигналов разум как бы блуждал по разным мыслям.

г. Я понял, что если убрать (или приглушить) все современные стимулы, то все мысленные процессы можно направить на вещи, не связанные с текущей реальностью. Я старался снизить отвлекающие стимулы и усилить новое состояние, позволяя своим мыслям свободно плавать.

д. Я пробовал мысленно перемещать свой разум по Вселенной, чтобы выяснить, что могу увидеть при помощи этого нового инструмента.

е. Вселенная была совершенно чёрной, и для выделения её в моём разуме была маленькая белая пылинка, размещённая так, чтобы всё было радиально симметрично относительно неё.

ж. Внутри Вселенной я разместил музыку, и она либо звучала отовсюду, либо исходила от другой пылинки, которая тоже была радиально симметричной.

з. Я осознавал, что все мои мысли не являются снами в том смысле, что я мог контролировать их и использовать логику; я будто вёл мысленные рассуждения под влиянием какого-то лекарственного транса.

и. После попыток позволить своему разуму путешествовать по Вселенной я сделал вывод, что без органов чувств я ничего не смог бы воспринимать, и была бы только чернота.

к. Я сделал вывод, что интроспективное наблюдение моего разума было бы более уместным и полезным в каких-то конкретных обстоятельствах.

л. Я усомнился в методе передвижения, использованному для перемещения моего разума к предыдущей мысли (и). Я не увидел никакого двигательного механизма и отметил, что просто представляю, как он движется в пространстве.

м. Наблюдая свой разум, я осознавал, что внешний антагонистичный мир, с которым обычно взаимодействуют мои мысли, прекратил существование. Я осознавал, что эффект препарата состоит в обеспечении большой "самодостаточности" моих мыслей и объективности, позволяющей мне самостоятельно изучать то, что сам сочту необходимым.

[Комментарий редактора: пункты 6 и 7 были специально пропущены автором]

8. В оценке звучание музыки и изменение других стимулов лучшим сравнением казалось "прохождение через фильтр сочности".

9. Я понимал, что не вижу особенно ярких цветов и каких-либо галлюцинаций, и попытался представить цветные образы. (Мои непроизвольные мысли были чёрно-белыми.) Я не добился ничего, превосходящего обычное цветное восприятие.

[Комментарий редактора: пункты с 10 по 19 были специально пропущены автором]

20. Рассматривая задачу, я представил желаемый результат и постепенно добавлял переменные, которые могли к нему привести. У меня была повышенная визуальная (умственная) восприимчивость; я мог представить всё желаемое, необходимое или невозможное практически без усилий. В течение, кажется, десяти минут я справился с задачей, получив то, что мне показалось (и до сих пор кажется) классическим решением. Однако я исказил условия задачи, чтобы сделать данное решение возможным. Я решил быть более прагматичным и заставил себя учесть ограничения практичности. Я заметил, что нежелание это делать было сильнее обычного. Я нашёл оптимальное решение, отказавшись от компромиссов - ч.т.д. Меня поразил мой идеализм, моё визуальное восприятие и скорость, с которой я мог действовать.

21. Тщательно изучил методы, использованные для решения задачи. Понял, что мой разум работает как компьютер, и, хотя я не мог визуализировать "частные" детали, в поиске возможных решений мне удавалось одновременно учитывать все условия задачи.

22. Меня впечатлила сила концентрации и то, как решительно и эффективно я работал над решением.

23. Далее я удалился из комнаты с одним из фасилитаторов и обсудил текущие результаты. Он предложил вернуться к изначальной задачи и посмотреть, что ещё можно сделать.

24. Я вернулся и задумался о процессе фотопроводимости... Постоянно спрашивал себя: "Что такое свет?" И позже: "Что такое фотон?" Последний вопрос я задал себе несколько сотен раз, после чего он продолжал задаваться уже автоматически, синхронно с моим дыханием. Наверное, я никогда в жизни так настойчиво не задавался никаким другим вопросом. Я начал визуализировать все известные мне качества, которыми обладает фотон, и попытался создать модель фотона. Фотон состоял из облака электронов и позитронов, движущихся вместе по пересекающимся синхронизированным спиральным орбитам. Позитрон имел отрицательную массу, по величине равную массе электрона.

Эта модель для удобства упростилась до чёрно-белого шарика, движущегося через пространство с вращением. Далее я применял к этой модели все известные проверки - например: требования к электронному полю, дифракционные решетки, диэлектрические рефракторы, генерацию фотонов в лампах накаливания, поглощение их в твердых телах и в развёрнутом фотодиоде. Каждая проверка приводила или не приводила к изменениям, пока все известные мне проверки не закончились.

Я подумал о том, насколько забавна эта ситуация. Модель была очень грубой; изначально у меня не было намерения создать модель фотона; её создание потребовало огромных усилий, а результат оказался поверхностным, слишком простым и не очень соответствовал моим прежним представлениям о фотоне. Делиться ею было бы почти стыдно, и я спросил себя, какой от неё толк даже притом, что она выдерживает различные проверки. Эти мысли и сделанные выводы подстегнули меня ещё больше. Если данная модель удовлетворяла всем известным мне условиям, то была не менее реальной, чем всё, что я знал. Да, я понимал, что движущиеся с вращением черно-белые шарики были сильно упрощенным образом, но если они удовлетворяли всем условиям, то эту модель можно было применять. Она ничем не отличалась от всего остального, что существует в мире. Так что модель следовало использовать независимо от моего личного отношения к ней, как и отношения всего человечества.

Эта рационализация на тот момент оказалась для меня особенно полезной. Даже сейчас она кажется мне важным аргументом против сдерживающих факторов для построения абстрактных, но непротиворечивых концепций.

После многих часов проработки этой модели (и многих неудачных мысленных попыток применения её в фотопроводнике) я счёл её удовлетворительной. Теперь надо было осуществить то же для полупроводника. Я создал образ зон валентности и проводимости с позитронами и электронами в качестве действующих элементов (по аналогии с общепринятыми дырками и электронами). Я добавил туда же заполненные состояния акцепторов и доноров и занялся различными проверками своей модели полупроводников, одновременно участвуя во внешнем обсуждении.

Я задумался о своём методе работы на разных этапах.

25. В прошедшей до сих пор работе была очевидной одна вещь: я не заставил себя сделать ни одного предположения, которое бы противоречило имевшимся у меня вопросам или сомнениям. Обычно я бы опустил многие тривиальные моменты из практических соображений, но под воздействием препарата время казалось неважным. Я встретил каждую сомнительную деталь лицом к лицу. Я и правда непрерывно искал ошибки, неточности и так далее.

26. Ещё одно важное наблюдение: я бы ни за что не поверил в случившееся, если бы это не произошло со мной. Результаты, какими бы они ни были хорошими, плохими или бесполезными, превзошли все мои ожидания

27. После группового обсуждения нас развезли по домам. Рассказ о событиях дня семье занял почти час. После этого я лёг в кровать и продолжил работать над задачей.

28. Завершение модели полупроводника потребовало значительных усилий, после чего я выполнил проверку поглощения моей модели фотона полупроводником.

29. Я работал до четырёх часов утра и очень хотел продолжить, но мне помешала начавшаяся сильная головная боль. Мне было трудно не думать о задаче, так как разум постоянно возвращался к тому месту, на котором я прекратил работу.

30. Тем вечером было сделано несколько выводов о модели фотопроводника.

а. В целом модель верная, хотя невозможно проверить все необходимые характеристики фотокондуктора, не вводя использованных мной дополнительных явлений, связанных с кинетикой реакции.

б. Большую часть фотовозбуждённых носителей составляют экситоны (электроны и дырки). Данные носители не принимают прямого участия в механизме проводимости, но доминируют в процессах рекомбинации. Таким образом, их количество трудно измерить, хотя оно играет большую роль в получении наблюдаемых результатов. Мне кажется, это было единственным реальным вкладом в развитие модели, сделанным под воздействием препарата, и я и раньше знал о возможности такого положения вещей. Однако верность этого вывода теперь стала более очевидной.

31. Есть и другие полезные замечания об эффектах препарата:

а. Я почувствовал, что под воздействием препарата не сделано ничего, что нельзя было бы сделать иными путями, но это заняло бы в несколько раз больше времени. (Насчёт этого утверждения есть одна оговорка в связи с разработкой модели фотона. Я мог никогда не найти достаточной мотивации для осуществления таких усилий для работы над чем-то настолько абстрактным.)

б. До сих пор я не нашёл никаких изъянов в концепциях, появившихся под воздействием препарата... Пожалуй, важно отметить, что препарат, похоже, даёт гораздо большую мотивацию к работе над чем-то эстетически привлекательным, чем у меня обычно есть... Я в каждый момент всецело контролировал все свои способности. Мне не кажется, что я смог делать что-то, чего не мог бы сделать (и не делаю) в другие моменты.

в. Я ощущаю общее улучшение, сохраняемое до сих пор, в отношении:

· Способности концентрироваться на конкретных задачах.

· Мотивации, связанной с краткосрочными и долгосрочными целями в моей жизни (драйв).

· Способности визуализировать задачи.

· Терпимости к тому, что мне кажется некомпетентностью, а также ко взглядам, значительно отличающимся от моих.

· Способность работать, не утомляясь. Например, я сел и записал всё это за несколько часов без перерывов.

· Общее снижение барьеров в тех моментах, где установленные нормы общества противоречат моей личной философии. Например, обычно я бы почувствовал стыд, обсуждая с коллегами такую модель фотона, полученную при таких необычных обстоятельствах и выглядящую настолько поверхностной.

 

Технические аспекты опыта Вундермана привели к разработке точной теоретической модели, которую он описал в своей статье под названием "A Kinetic Theory of Photoconductivity Decay Processes".

 

12. Групповые сессии по решению задач.
Доктор наук Уиллис Харман

 

Этот неопубликованный отчёт содержит описания двух экспериментальных сессий, проведённых нашей группой за несколько недель до более успешных сессий из главы 9. Мы с Уиллисом Харманом оба входили в первую из этих групп, поэтому я добавил к отчёту кое-какие личные наблюдения (курсив), где это уместно. Как вы увидите, эти сессии имели скромные успехи и выявили некоторые недостатки в нашем подходе. Такую научную подноготную обычно нигде не публикуют. Я называю это "поиском", потому что подобные вещи происходят, когда нет четкого понимания, чем ты занимаешься и чего пытаешься добиться. Публикуемые обычно "исследования" - это более поздние успехи, когда ты уже лучше ориентируешься в предмете. Но в нашем случае нет практически никаких публикаций о данном виде групповой работы, и притом многие люди этим занимаются неформально. Поэтому будет полезно также представить этот первый раунд наших исследований.

 

Это отчёт о двух групповых сессиях по решению задач, целью которых было определение степени улучшения способности решать задачи при проведении групповой сессии с низкой дозой и фасилитатором. Первая группа была довольно разношерстной и состояла из четырёх людей, работающих в области электротехники, инженерного проектирования, инженерного менеджмента и психологии. У всех четырёх до этого было, по мень