Воздушный мост и морские конвои: их последствия

Надо сказать, что мятежники су­мели наилучшим образом восполь­зоваться неопытностью отрядов народной милиции в военном деле, разобщенностью высшего коман­дования республиканцев и бы­стрым поступлением итальянского и германского вооружения.

И это объясняет ход военных операций. Африканская армия бы­ла ударной силой, направленной из Марокко. Перевозки марокканских частей и легионеров в Андалусию шли двумя путями: воздушным и морским. Что касается воздушных перевозок, то генерал Франко ввел в них новшество: он создал «воз­душный мост».

Делая 10-12 челночных переле­тов, транспортные «Юнкерсы», на­битые марокканцами и легионера­ми, перевозили в разные пункты Андалусского побережья ударные силы, блокированные в Марокко (людей и снаряжение).

Окрыленный достигнутым успе­хом, Франко направил через про­лив морские суда, нагруженные войсками и оружием под охраной бомбардировщиков. Как сказали бы сегодня, под «воздушным зон­тиком».

Этот «воздушный зонтик» в то время состоял всего из двух десят­ков бомбардировщиков («Савойя-81» и еще несколько самоле­тов). Однако его одного было до­статочно, чтобы заставить отойти республиканские военные суда, несмотря на то что они были снаб­жены средствами противовоздуш­ной обороны и издали патрулиро­вали марокканские берега. И кон­вои мятежников прошли.

Что же касается основных воен­но-морских сил республиканцев, то после того, как портовые власти Танжера отказались снабжать их горючим, они несколькими днями ранее отправились на военно-мор­скую базу в Картахену. Они ушли не из-за отказа Танжера, а из-за невероятного блефа генерала Франко.

В конце июля суда республикан­ского флота, крейсировавшие в проливе, бросили якорь в порту Танжера, входившего в «междуна­родную зону» и находившегося под объединенным контролем Фран­ции, Англии, Испании и Италии. Франко послал в танжерский Ко­митет международного контроля серию угрожающих нот с заявле­нием, что он собирается выгнать из Танжера суда республиканского флота и вышлет для этого через пролив эскадрилью бомбардировщиков.

Великобритания, поверив этому шантажу, сейчас же оказала давле­ние на Францию, и испанское пра­вительство подчинилось.

Республиканский флот, согласно международному праву, мог и да­же должен был остаться в Танжере, но получил приказ из Мадрида от­быть в Картахену, чтобы «избе­жать международных осложне­ний».

Таким образом, перед генералом Франко открылся путь через про­лив, и благодаря этому он сделал Южную Андалусию оперативной базой своего «марша на Мадрид».

Если вначале он думал провести сокрушительное наступление на столицу — моторизованный бросок по линии юг-север (он даже отдал 2 августа приказ о его подготовке), то теперь отказался от этого плана, узнав, что может встретить очаги сопротивления на подступах к Кор­дове.

6 августа он выбрал другой ва­риант, менее эффектный, ибо менее быстрый, но более осторожный и в итоге более верный.

Он состоял в том, чтобы напра­вить наступающие воинские части на северо-запад для соединения с войсками Северного фронта, про­двигавшимися под командой гене­рала Молы по горным массивам к северу от столицы, а затем идти на Мадрид вдоль долины реки Тахо.

Тем же летом началось еще одно наступление, возглавляемое гене­ралом Молой, с целью изолиро­вать Страну Басков от Франции. Закрыть эту часть пиренейской гра­ницы.

Наступление Франко и продви­жение генерала Молы сделали оче­видным один факт: каким бы ге­роическим ни было сопротивление республиканцев, оно и практически,

121

и теоретически было обречено на неудачу.

Вооруженный народ был велико­лепен, но бессилен.

Республиканские отряды мили­ции, можно сказать, не имели еще представления о координации бое­вых средств даже на уровне эле­ментарных связей между пехотой, кавалерией и артиллерией. Они во­евали, не имея никакой подготов­ки, не зная азбуки военных дей­ствий. Многие милисьянос, всту­пая в отряд, едва умели обращать­ся с оружием и не знали, как использовать местность для обо­роны.

Обычная артиллерийская подго­товка или воздушная бомбарди­ровка приводили к неисчислимым потерям в их рядах, а еще чаще к катастрофическим последствиям.

В первые недели боев они лишь в редких случаях рыли на фронте траншеи, ожидая нападения. От­ряды народной милиции беспокои­лись только о том, как бы чего не случилось у них на флангах. Они сражались лишь вдоль дорог. Вот почему они так часто попадали в окружение и их истребляли на ме­сте. Вот почему они так часто от­ступали и снова делали те же ошибки.

В этих отрядах не было постоян­ного людского состава. Большин­ство бойцов то и дело кочевали из одного отряда в другой. Они выби­рали отряд по своему вкусу, а если им что-либо не нравилось, перехо­дили в другой. К тому же если фронт проходил возле их родных мест, они часто с наступлением но­чи уходили из своих частей, возвра­щались лишь под утро и поднима­ли переполох, разыскивая това­рищей. Унтер-офицеры и новоиспе­ченные командиры тоже участвова­ли в подобных эскападах.

Естественно, в этот начальный период боеспособность этих отря­дов милиции была очень мала.

Когда в начале августа 1936 года отряды каталонской народной ми­лиции при поддержке военных су­дов и регулярных частей под ко­мандой майора Байо попытались высадиться на Мальорке, — а это требовало тщательной координа­ции действий разных родов войск, — было достаточно налета несколь­ких самолетов противника и зал­пов береговой артиллерии, чтобы экспедиция провалилась и отряды в полном расстройстве вернулись в Барселону.

Все попытки отрядов народной милиции начать наступление в ав­густе 1936 года очень быстро вы­дыхались. Если учесть полное от­сутствие подготовки, можно ска­зать, что они были заранее обре­чены на провал. Мертворожденные затеи. Иначе и не могло быть.

При отсутствии серьезной воен­ной выучки, квалифицированного офицерского состава и единого ко­мандования героизм народа был бессилен.

Бойцы народной милиции долго оставались в плену своих представ­лений о «романтической войне». Они отказались от иллюзий, унас­ледованных от прошлого века, только столкнувшись с жестокой реальностью своих поражений.

Этот кризис роста длился целых три месяца. Однако после беско­нечных испытаний, тянувшихся с августа по октябрь и отмеченных рядом тяжелых поражений, создав­шееся положение, к удивлению, не поколебало духа народа.

Было ли это внутренним проте­стом, отвергавшим даже самую возможность падения Мадрида? Неким бегством в будущее от си­туации, с каждым днем становив­шейся все более угрожающей? Или, может быть, в глубоком мра­ке ночи впереди мелькнул малень­кий светлый лучик зарождавшейся надежды? Драма, так быстро на­чавшись, казалось, уже близилась к развязке.

Вспомним ее узловые моменты.