Особенности реакций на клевету о поступках человека

Как видим из вышеприведенных примеров, праведники не оправдывались, а принимали вину на себя. При чем некоторые делали это сразу, а другие чуть позже, после оправданий себя, но это не умоляет их праведной реакции. И такие реакции угодны Богу.

Отечник Игнатия Брянчанинова (Повести из жития старцев … египетских… п.93): «Некоторый брат жил в общежитии, и все обвинения, которые возлагали на него братия, даже обвинения в любодеянии, принимал на себя. Некоторые из братии, не зная подвига его, начали роптать на него, говоря: сколько он наделал зла и не хочет даже работать! Настоятель, зная подвиги его, говорил братиям: для меня приятнее одна циновка работы его, сделанная со смирением, нежели все ваши, сделанные с гордостью. Чтобы доказать судом Божиим, каков этот брат, авва велел принести циновки работы братий и циновку работы обвиненного брата. Потом развели огонь, и авва положил в огонь все циновки. Работа роптавших братий сгорела, а работа брата осталась неповрежденною. Братия, увидев это, умолкли, просили прощения у брата и отселе считали его отцом своим».

Далее. Принимая вину на себя, христиане сохраняли мир и останавливали развивающееся зло в виде вражды.

Василий Великий (письмо 211(219)): «…тот велик пред Богом, кто смиренномудренно уступает ближнему и не стыдясь принимает на себя обвинения, даже и несправедливые, чтобы чрез это даровать Церкви Божией великую выгоду — мир».

Остановка зла происходит и оттого, что оклеветанный человек скорбит не так о себе, как о том, кто враждует против него.

Григорий Богослов (Слово 36): «Если же терпим несправедливо, то виновны в этом оскорбляющие нас, и потому о них должно более скорбеть, нежели о себе, ибо они терпят зло».

Тем самым скорбящий о согрешающем побеждает ненависть и злобу противоположной им добродетелью – любовью.

Также мы видели в примерах, что оклеветанные не только брали на себя вину, но и при случае делали добро обидчику. Этим оно уподоблялись Богу, распявшемуся за нас и взявшему «на Себя грех мира» (Ин. 1, 29)

Примеры реакций на клевету о намерениях или чувствах человека

Как было уже отмечено выше, к клевете также относятся случаи, когда человек так действительно говорил или делал, как о нем говорят, но имел другие намерения и чувства, отличные от истолкованных, т.е. это клевета на сердце человека. Например, человек говорит собеседнику о прегрешениях другого человека, испытывая боль за него или для научения себя и собеседника так не согрешать, а его обвиняют в том, что он говорил это с осуждением. Или еще пример: мы говорим на какую-либо тему, но она очень многогранна и мы затрагиваем только один из ее аспектов. Но нас обвиняют в том, что мы неправильно говорим, т.к. обвинитель предусматривает другие аспекты.

Итак, приведем примеры, в которых люди обвинялись во внутреннем, или сердечном зле.

Древний Патерик (гл.14): «Однажды авва Иоанн Колов сидел против церкви; братия окружили старца и спрашивали о своих помыслах. И некто из старцев, увидев это, побуждаемый завистью, говорит ему: «сосуд твой, Иоанн, полон яда». Авва Иоанн отвечает ему: «Так, отец! и ты сказал это, потому что видишь одну наружность; а что бы сказал ты, если бы увидел внутренность?»».

Святые подвижницы Восточной Церкви. Преп. Евпраксия (Филарет (Гумилевский)): «Твердость ее (Евпраксии) в подвижничестве была ред­кая. Она читала целые часы вслух сестрам, из­готовляла им трапезу, прибирала, чистила, мела в монастыре, колола и носила дрова, ме­сила тесто и пекла хлебы. Это были ежеднев­ные труды ее. И она успевала все делать так, что никто не оставался недовольным. Вместе с тем не считала она себя вправе ни днем, ни ночью освобождаться от утренних мо­литв, от молитв третьего, шестого и девятого часа и всех служб. При всех трудах она не только не истоща­лась силами, но укреплялось ее здоровье. Кто бы мог подумать, чтобы душа, столько возвышенная, могла подвергнуться укорам? Но Господь попустил одной сестре восстать против нее по зависти. Сестра эта была Германа. Она была низкого происхождения и по душе была не высока. Она была из тех, которые живут в монастыре на испытание другим. Германа упре­кала Евпраксию в лицемерии и честолюбии, от­нося к ним все ее труды и подвиги. Она уверя­ла, что Евпраксия постится лишь с тем, чтобы унижать собою других и заслужить место на­стоятельницы, которого ждет нетерпеливо. Ев­праксия не оскорблялась укорами Германы, она кротко объяснила, что постится по воле игуменьи, и потом падала к ногам Германы, уп­рашивая простить ее, грешную. Игуменья призвала к себе злобную сестру и, назначив ей особое послушание, сказала, что она недостойна жить с другими. Евпрак­сия в продолжение месяца упрашивала игуме­нью простить Герману, потом уговорила Юлию, чтобы все сестры просили настоятель­ницу за бедную Герману, и наконец достигла того, что настоятельница простила виновную. Блаженная с точностью выполняла заповедь Апостола: «не воздавайте злом за зло или ру­гательством за ругательство; напротив, благословляйте» (1 Петр. 3, 9)».

В следующем примере мы увидим, как оклеветанный в злых намерениях, терпел все, чтобы не повредить своему подвигу.

Патерик (Евергетин, гл. 40): «Один брат жил в общежитии, и его беспокоили помыслы уйти оттуда. Однажды он взял бумагу, сел и написал на бумаге все те предлоги, по которым помыслы убеждали его оставить обитель. После того как он все перебрал, в конце он написал воп­рос к самому себе: «Ты будешь терпеть все это?» А в ответ при­писал тут же: «Да, во Имя Иисуса Христа, Сына Божия, буду терпеть». Затем он свернул бумагу и завязал ее в пояс. С тех пор, если его начинал смущать один из тех предлогов, с которыми он боролся и прежде, и ему приходили на ум помыс­лы уйти из обители, он отходил в сторону, брал записку и пере­читывал: «Во Имя Иисуса Христа, Сына Божия, буду терпеть». Затем он говорил себе: «Смотри, несчастный, ты обещал не че­ловеку, а Богу!» — и тотчас обретал успокоение. Так он посту­пал всегда, если возникало какое-то смущение или в любом ином случае, и всегда оставался спокоен. Между тем другие братья заметили то, что делал брат: он перечитывал свою записку, причем делал это постоянно. Они ча­сто смущались этим и по действию лукавого стали завидовать брату и озлобились на него. Наконец они пришли к авве и сказа­ли ему: «Этот брат — колдун, носит в поясе свои заговоры, и мы с ним рядом жить не будем. Отправляй из монастыря либо его, либо нас!». От игумена не укрылось, что это козни врага (а он видел смирение брата и его благочестие). Он и говорит им: «Пойдите и молитесь, помолюсь и я, а через три дня я дам вам ответ». А ночью, когда брат спал, авва подошел к нему, осторожно развязал пояс, прочел записку, завязал снова и ушел. Через три дня братья пришли к авве узнать от­вет. Авва позвал того брата и говорит: «Ты почему соблазняешь братьев?» Брат тотчас повалился на землю и говорит: «Грешен, прости меня и помолись обо мне!». «Что вы говорили об этом брате?» — спросил авва у братьев. «Он колдун!— ответили те. — У него в поясе заговор!» «Ну так доставайте сюда его ворожбу!» — сказал авва. Братья бросились, чтобы развязать на брате пояс, но тот не давал им. «Режьте пояс!» — сказал авва. Они разрезали и нашли в нем записку. Тут авва дал записку одному из диаконов и велел ему стать повыше и прочесть ее всем, дабы лукавый, который посеял кле­вету, был посрамлен еще больше. Диакон прочел то, что было в бумаге. И когда братья ус­лышали последние слова: «Во Имя Иисуса Христа буду тер­петь», — от стыда они не знали, куда деться. «Согрешили мы», — сказали они и положили авве поклон. «Не мне бейте поклоны, — сказал авва, — а Богу и своему брату, которого вы оболгали. Пусть он прощает вас». Они так и сделали. Тогда авва сказал брату: «Помолимся Богу, чтобы Он простил им». И они помолились за братьев».

В следующем примере не было клеветы, а было испытание реакций человека. И это также послужит для нашего научения как правильно реагировать на слова о нашем внутреннем человеке.

Скитский патерик: «Рассказывали об авве Агафоне следующее: «Пришли к нему некоторые, услышав о великой его рассудительности. Желая испытать, не рассердится ли он, спрашивают его: "Ты Агафон? Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец?". Он отвечал: "Да, это правда". Они опять спрашивают его: "Ты, Агафон, пустослов и клеветник?". Он отвечал: "Я". И еще говорят: "Ты, Агафон, еретик". Он отвечал: "Нет, я не еретик". Затем спросили его: "Скажи нам, почему ты на первые вопросы соглашался, а последнего не вынес?". Он отвечал им: "Первые пороки я признаю за собой: ибо это признание полезно душе моей, а быть еретиком – значит быть в отлучении от Бога; но быть отлученным от Бога я не хочу". Услышав сие, они удивились рассудительности его и отошли, получив назидание».