Византийская духовная поэзия.

· Главной формой общения с Богом в храме остается слово, "литература": весь спектр религиозных чувств передают поэмы, как правило, небольшого объема, разрабатывающие священные сюжеты и образы (Библия, раннехристианская история) и содержащие прямые (молитвенные) обращения. Они делают стих мистическим словом.

· Жанровые названия византийских поэм многообразны: песнь, гимн, молитва, кондак, акафист, канон.

· Рассмотрим гимн Ефрема Сирина «Семь сынов Самоны», написанный на сюжет ветхозаветной «Второй Книги Маккавейской» (глава 7). Автор, живший в IV веке и писавший на сирийском языке (еще при жизни переводился на греческий), уже известен нам по аскетическим произведениям. Для своего гимна он избрал историю, напоминающую о гонениях христиан в Римской империи: семь братьев были замучены при эллинистиком царе Антиохе Четвертом (II в. до н.э.), мать благословила сыновей на смерть.

· «Семь сынов Самоны» состоит из 33 строф (по 5 стихов), после каждой звучит рефрен “Благословен венчающий верных своих”. Цель поэмы – прославление матери, сделавшей правильный выбор и посрамившей “языческую” логику предпочтения и оправдания житейских компромиссов. С помощью цифры “7” (символика божественной полноты) Ефрем возвышает Самону уже в первой строфе. Далее она – птица, потерявшая перья и воспарившая в небеса, ее переживания сравниваются с родовыми страданиями и создают образ «второго рождения» через смерть; Самона будет судить монахинь, которые избавили себя от суеты и все же не достигли святости матери семи сыновей; она – знак спасения, разгадываемый в контексте аналогичных библейских знаков: дочери Иеффая, пророчицы Анны, Иосифа, братьями проданного в рабство.

· Кульминация текста – размышления Ефрема Сирина о том, как младший сын искушается «тираном» и благополучно выбирает смерть за веру, отвергая жизнь в отречении.

· Рефрен – концентрация поэтической религиозности в византийской словесности. В одной строке два уровня действия (земной и небесный) обретают единство. Ключевой образ рефрена «Семи сынов Самоны» – венец, украшающий как царей, так и мучеников (”терновый венец” Христа). Благословен Бог, который “здесь” дает мученический венец. В раю он превращается в знак царского достоинства. Страдалец – на земле, на небе – царствующий святой.

·      В VI веке жил самый известный византийский поэт – Роман Сладкопевец, автор сотен песнопений (кондаков). Кондак – небольшая поэма, состоящая из вступления (кукулия) и не менее 18 строф (икосов), имеющих общий рефрен и написанных в силлабической системе.

· Красив кондак Романа Сладкопевца – «О жизни монашеской», построенный на противопоставлении двух систем: мирской и аскетической:
Сначала (стихи 1-6) выявляется общий характер разных мирских ситуаций: богатый и бедный, женатый и одинокий, многодетный и бездетный – все одинаково несчастны, так как подвержены тревоге, суете и непостоянству судьбы. Монах, идеальная личность во Христе, вышел за пределы мирской системы. Каждое его усилие – накопление богатств души.

· «Акафист Пресвятой Богородице», один из самых известных византийских текстов, был написан в VII веке, после избавления Константинополя от аварской осады. Акафист (с греческого – “песня, при исполнении которой нельзя сидеть») - жанр, прославляющий святого посредника (Иисуса, Богородицу, святых), наделенного земной природой и достигшего божественного достоинства.

· Цель «Акафиста»: создание образа Богородицы – ангела, земной и небесной личности, поразившей мир чудом воплощения Бога. Текст расширяет образ матери Христа, второстепенный для евангелистов. Нельзя сказать, что своей «женской божественностью» она заслоняет Иисуса, и все же место Богородицы в средневековой модели мира трудно переоценить.

·      По форме «Акафист» – стройное чередование больших и малых строф (по 12). Каждая начинается одною из 24 букв греческого алфавита от «альфы» до «омеги». Алфавитная последовательность сохраняется. В малой строфе определяется тема, вбольшой – ее развитие в нагнетании обращений и эпитетов, начинающихся приветствием «Радуйся!».

· Итак, Богородица – чудо, которое нельзя до конца постичь разумом. Лишь поэтическая образность, снимающая логические оппозиции, помогает приблизиться к нему. Здесь удивление, благоговение и благодарность оказываются вместе.

16. Византийская аскетическая литература.

· В монастырях опытные подвижники, долгие годы посвятившие самопознанию и борьбе со страстями, писали тексты, показывающие многообразие искушений и способы их преодоления. IV-IX века – расцвет этого назидательного жанра, который находится на границе религии, искусства, философии и даже медицины. Наиболее известные авторы: Ефрем и Исаак Сирины, Иоанн Касиан, Нил Синайский, Иоанн Лествичник.

· Аскетические произведения – «внутренний эпос»: противостояние добра и зла, конфликты, от исхода которых зависит вечная судьба личности, по напряжению не уступают столкновениям в хроникально-эпических текстах Ветхого Завета, но в отличие от библейских внешних пространств (город, поле битвы, горы или море), в монашеской литературе все происходит в душе. Она подвергается смертельной опасности и учится ее преодолевать.

· Новый Завет – мировоззренческая основа аскетических сочинений: в речах Иисуса Христа был создан образ Царства Божия как внутреннего мира, призывающего человека «дважды родиться». Развивается средневековый психологизм, распознаваемый в мифологизированной лексике. Монахи пишут об ангелах и бесах, говорят о рае и аде, переводят в нравственные аллегории многие сюжетные ситуации Библии. Читатель изучает историю обретения душой своей свободы. Для этого необходимо победить «бесов» – страсти, атакующие беспрерывно, и жить в любви, отменяющей привычную дифференциацию (предпочтение, осуждение и т.д.).

· Один из главных образов аскетической литературы – лестница, соединяющая «землю» (жизнь в грехе) и «небо» (бесстрастная жизнь). Подъему мешает падшая природа, которую монахи рассматривают как совокупность восьми «смертных» помыслов, вместе и порознь расставляющих ловушки и сбрасывающих человека с лестницы. Вот эти страсти: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордыня. Борьба имеет начало (момент осознания человеком христианского пути спасения) и длится до последнего вздоха. От итога борьбы зависит место личности в вечности: погубленные указанными страстями попадают к сатане, победители оказываются вместе с Богом. Третьего варианта византийское монашество не знает.

· Мифологизированный психологизм, расширяющий евангельскую проповедь об очищении помыслов, - отличительная особенность стиля аскетических текстов. Повествователи находятся в постоянном напряжении. Они – не отвлеченные наблюдатели, классифицирующие явления, а объекты демонических атак, знающие о кознях сатаны и видящие погибающий мир в его безнадежном самообмане. Их задача – спасти, вытащить из плена смертельных иллюзий тех, кто еще не безнадежно болен. В такой ситуации обыденность (”мир сей”) страшит не меньше привидений.

· Тело – опасная форма, ограничивающая свободу человека.«Угнетай, монах, и порабощай плоть свою, чтобы не быть тебе отверженным», -пишет Ефрем Сирин. С ним солидарен Иоанн Кассиан:«Излишество яств делает ум шатким и колеблющимся, лишает чистых и непорочных помышлений».

· Относительная независимость от чревоугодия только начинает развитие «внутреннего эпоса». Далее душу ожидает демон блуда. Страх противоположного пола в аскетических писаниях встречается постоянно. Сребролюбие (привязанность к богатству, принцип стяжательства) - первая из страстей, напрямую не связанных с телом. Гнев препятствует прощению человека, разжигая его «неумолимой злобой». Кто злится на демонов, тот состоит в мире с людьми, но тот, кто «памятозлобствует» на людей, дружен с самим сатаной. В аскетической литературе стабильность внутреннего мира ценится превыше всего. Для спасения необходимо терпение, ему препятствует печаль – знак привязанности к миру и всем его обыденным радостям. Если печаль – память о конкретной потере, то уныние – «расслабление», «изнеможение» души, приходящее без видимой причины. Пишущие аскеты часто представляют монаха, который поборол указанные страсти. Тут его свободе угрожает новая опасность. Тщеславие - «Кто сделался его рабом, тот ведет двойную жизнь: одну по наружности, а другую – по образу мыслей и чувств, одну наедине с собою, а другую – на людях», - считает Иоанн Лествичник. Опаснее других страстей – гордыня: «Это самый свирепый и самый неукротимый зверь, нападающий особенно на совершенных и с лютым грызением пожирающий их, когда они достигают почти уже самой вершины добродетелей» (Иоанн Лествичник).

· Цель всех усилий – «чистота сердца». Начало борьбы многие авторы связывают с пробуждением «памяти смертной». Надо понять, что жизнь на земле длится недолго.

· «Как хлеб нужнее всякой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий», -

заключает Иоанн Лествичник, настаивая на том, что «совершенное чувство смерти свободно от страха». Не боится смерти тот, «кто умертвил себя для всего в мире». Признак долгожданной свободы – память о неизбежном исходе, вызывающая спокойную радость, а не ужас неизбежного суда.